Король.
Советники не смогли его остановить. Он хотел своими собственными глазами увидеть то существо, что в одиночку истребило целую сотню солдат и вошло в королевский дворец невредимым. В конце концов, он король. Небеса наблюдают за королями и защищают от этих низких, грязных чудовищ. Естественно, те солдаты погибли. Они были просто людьми.
— Отступите, — говорит Юнги друзьям Намджуна. Синхронно и инстинктивно все трое делают шаг назад, но не уходят. — Вы не пострадаете.
— Не нужно давать обещаний, которых не сможешь сдержать, — говорит король. Оглядывая Юнги, он наклоняет голову — прямо как Намджун.
— Отступите, — повторяет тот, будто ничего не слышал. — И забирайте Чон Чонгука.
Один из солдат испуганно вздрагивает. Пара больших карих глаз смотрят сперва на Юнги, а потом на своих друзей. Четыре пары глаз глядят на него в ответ. Чон Чонгуку велели оставаться в строю и избегать проблем. Чон Чонгук не очень хорош в послушании.
По своему собственному желанию, он выходит вперед, снимает свой шлем и, пусть и не сразу, но срывается на бег прямо сквозь цепь своих друзей к Намджуну. Он дотрагивается до его лица, проверяет пульс. Если гнев Юнги холоден, гнев
Чон Чонгука горяч, этот гнев словно летняя гроза — тут же разрастается и захлестывает целиком. Чон Чонгук поднимется и бросится к королю с кинжалом в руке. Он ранит короля в шею, но солдаты нападут так же быстро — и он тоже будет убит. Он пытается встать, но Юнги хватает его за запястье.
Чон Чонгук вскрикивает и падает, и его большие глаза впервые всматриваются в Юнги. Как Юнги заглядывает в Чон Чонгука, мальчишка заглядывает в самого Юнги. Он видит свою собственную смерть. А Юнги видит давно минувший весенний день, Намджун проезжает мимо Чон Чонгука на лошади, рядом едут Чон Хосок и Ким Сокджин; он видит, как Намджун закидывает голову и смеется; он чувствует, как нутро Чон Чонгука скручивает почти до боли. Юнги и Чон Чонгук глядят друг на друга и оба думают об одном:
«Мое».
Юнги чуть ослабляет хватку. «Позволь хену заняться этим», — говорит он. Чон Чонгук кивает. Безмолвно поднимается и отступает. Ким Тэхен тут же хватает его и оттаскивает в сторону. Братья обмениваются напряженными взглядами и тоже отходят подальше, ближе к стенам, но их мечи по-прежнему наготове.
— Мне любопытно, как—, — начинает король.
— А мне плевать, — отвечает Юнги.
Это удивляет короля, и он собирается продолжить, но Чон Хосок издает удивленный возглас и отпрыгивает от стены. Из трещин в больших каменных блоках, которыми вымощены стены камеры, начинает сочиться вода, интенсивнее с каждой секундой. Вода касается ног и быстро поднимается вверх.
— Однажды твой сын сказал мне, что твоя жизнь важнее его, — произносит Юнги. — Он ошибался. Я тоже ошибался. Я сказал, что все жизни важны одинаково. Но теперь я знаю, что даже если я отберу твою и жизни всех тех, кто когда-либо причинял ему боль, я даже хоть сколько-нибудь не приближусь к тому, чтобы ему отплатить.
Вода поднимается до щиколоток короля. Солдаты бросаются к лестнице, чтобы спастись, но оттуда тоже бьет мощный поток воды.
— Это знание не остановит меня от попытки, — завершает Юнги, поднимая взгляд от лица Намджуна, и смотрит на короля.
Король пытается сделать шаг вперед, но его ноги не двигаются. Они словно застряли, словно повязли в тягучем иле. Руки. Крепкие, темные, костяные руки схватили и держат его за лодыжки, затем за голени, а затем тащат его вниз. Они поднимаются к его коленям, бедрам, их ногти погружаются в его роскошные одежды. Он вязнет, будто стоит не на твердом камне, а в мягком, зыбучем песке. Он вопит, кричит солдатам спасти его, но хватает одного взгляда Юнги, чтобы те медленно отошли назад.
Король погружается ниже и ниже, и каждый во дворце начинает тонуть прямо на месте. Королева в своих покоях. Наставник Намджуна, что провел все его детство, объясняя ему в деталях, почему его кровь грязна и он не заслуживает даже смотреть на короля. Няня, которая не упускала ни единого шанса, чтобы обозначить различие между Намджуном и детьми благородного происхождения, с которыми он играл. Лорды, военачальники, учителя. Этого мало. Этого никогда не будет достаточно.
Друзья Намджуна словно парализованы, они прижались к стенам, с ужасом глядя на то, как голова короля уходит под воду, оставляя одни пузыри на поверхности — сначала много и резко, а затем все слабее и слабее.
— Вы должны уходить, — говорит им Юнги, его взгляд снова на Намджуне.
И вода, что перестала сочиться из стен, когда утонул король, вдруг поднимается снова.
— Подожди, — вскрикивает Чон Чонгук, пока друзья тащат его на выход. — Подождите!
Он отталкивает Ким Тэхена и пытается подбежать к Юнги и Намджуну. Упрямый малый. Только вода все поднимается и поднимается: сначала скрывает лицо Намджуна, поднимается к плечам Юнги, затем к шее, затем скрывает и голову — и все это время Чон Чонгук пытается доплыть, пытается найти Намджуна, чтобы вытащить на поверхность. Друзья кричат его имя и стараются пробиться сквозь толщу воды, что блокирует дверь в камеру Намджуна. Чон Чонгук делает глубокий вдох и ныряет. Вода поднимается до потолка.
Так же, как она поднялась, вода резко опускается и уходит, оставляя после себя только кашляющего, вымокшего Чон Чонгука, и ни следа Юнги с Намджуном.
✩
На дне своего водоема Юнги крепко обнимает Намджуна и ждет.
Чон Чонгук первым из братьев появляется в долине, но и другие идут по его следам. Он спешит по песчаным холмам, по зеленой и желтой траве, что становится выше него, хоть он и едет верхом. Как только копыта лошади начинают вязнуть в мокром песке, затормаживая ход и угрожая повредить ее ногу, Чон Чонгук соскакивает и продолжает путь самостоятельно. Но трава кончается и перед ним открывается заболоченная степь.
Юнги чувствует его сомнение — но только на один миг. Он начинает идти, пробираться вброд, и вода, что стоит по всей земле, поднимается до его голеней. С каждым шагом ил обволакивает ноги, упорно тянет назад. Он не раз спотыкается. Падает. Поднимается.
Когда его друзья тоже выходят к степи, Чон Чонгук — маленькая точка на горизонте. Ким Тэхен кричит, и пусть Чон Чонгук не слышит, он все же останавливается. Но только на мгновение. И продолжает шаг.
К тому моменту, как он достигает деревьев, Чон Чонгук уже вымотан, но даже не замечает этого. Он пыхтит, пробираясь вперед, и не заботится о том, что производит так много шума, что каждая болотная тварь узнает о его присутствии. Он прорывается через более-менее сухие просветы в деревьях, а затем, всего в паре метрах от себя, замечает такого огромного аллигатора, что смог бы проглотить его целиком.
Юнги чувствует, как при виде животного мальчишку пробирает дрожь. Он чувствует его глупую, трогательную досаду, которую ощущает Чон Чонгук при мысли о том, что путь заблокирован. Аллигатора Юнги чувствует тоже — любопытство и голод. Но этими землями правит Юнги, а Юнги не хочет, чтобы с Чон Чонгуком что-нибудь произошло. И аллигатор чувствует нечто большее, куда более опасное, когда глядит в глаза мальчика. Коротко шипит. И отступает.
И только теперь Чон Чонгук останавливается — ненадолго. Он прислоняется к дереву и тяжело дышит, его колени трясутся. Следующие шаги медленные, но такие же решительные, как и всегда. Он уже перешел на бег, когда замечает то место, о котором им говорил Намджун: поваленное дерево, гладкий, как голова орла, камень. Когда он наконец видит водоем, то останавливается так резко, что поскальзывается и падает на колени.
— Эй! — рычит он так громко, что все звуки вокруг — кваканье лягушек, чириканье птиц и зовы ланей — вдруг прекращаются. — Верни его! Мне плевать, кто ты или что ты, просто
верни его!
Юнги прижимает Намджуна чуть крепче. Ничего не изменишь. Он не может его покинуть. Сила отчаяния в голосе Чон Чонгука прознает слух Юнги, но он не может. Он не может сделать это сейчас.
Чон Чонгук продолжает кричать. Он сыпет проклятиями и угрозами, а когда понимает, что это не помогает, то вцепляется пальцами в ил и издает крик, пока его легкие не начинают гореть. Его друзья, что еще достаточно далеко, слышат это, и кровь застывает в их жилах. Они ускоряют ход.
Когда они догоняют Чонгука, тот наконец затих. Он сидит, подпирая дерево, обнимая свои колени, а его взгляд уставлен на непоколебимую гладь воды. Слезы оставили слабый след на испачканном лице, но они уже высохли.
— Я знаю, он смотрит, — произносит он. — Я слышал, как он говорил с аллигатором, который преградил мне дорогу.
Его друзья обмениваются непонимающими, обеспокоенными взглядами, а Юнги удивленно открывает глаза на глубине своего бассейна. Он встречается с бледным лицом Намджуна, со слабым светом, что все еще пробивается с поверхности и играет на его коже, с его лениво колеблющимися в толще воды волосами. Он прижимается своим лбом к его. И вновь закрывает глаза.
✩
Названые братья Намджуна остаются так долго, как только могут. А когда уходят, то всегда возвращаются обратно.
Первые походы сюда безмолвны, полны печали. После первого раза Чон Чонгук не теряет запала, но теряют его остальные, по очереди, и их страдания еще долго отдаются набатом в голове Юнги. Они ссорятся между собой, они кричат то, чего не имеют в виду, а потом они мирятся.
Осень переходит в зиму, и они зажигают костры и пьют за память своего друга. Их боль все еще при них, Юнги знает, как это бывает. Время притупляет воспоминания, но боль остается. Такая боль никогда, никогда не проходит. Они рассказывают сказки, они смеются, пока не начинают плакать, а когда начинают, уже не могут остановиться.
Наступает весна, а затем и лето. Братья по-прежнему приходят все вместе, но порой Чон Чонгук приходит один и просто тихо сидит на широких корнях того дерева.
— Мой отец занял трон, — однажды вздыхает он, — я не боюсь. Хены рядом. Просто... спи спокойно. Мы сможем все наладить.
Юнги вдруг понимает, что улыбается. На это уходит мгновение — потому что Намджун улыбается тоже.
