Половина жизни

Душно и влажно. Темно. Скользко. В горле – горечь от съеденного мяса. А это точно было мясо? Вязкая чёрная масса, плотная на первый взгляд, расползлась под пальцами от первого же прикосновения. Укуса. Пока он проглатывал её – долго, мучительно, давясь, – она всё ещё пульсировала. Напоминала о своём происхождении. Он. Только. Что. Сожрал. Чьё-то. Сердце. Голову сдавило невидимым обручем, скрутило внутренности и заползло в позвоночник. Затошнило так, словно кишки вот-вот попросятся наружу. Хрясь! Отовсюду вылезли костистые лапы и рёбра. А, это не лапы, это его шарф. "Ни капельки не мило и ни граммульки не изящно", – пронеслось в голове, прежде чем один из отростков врезался в колонну. Буммм. Обвалилось одно из перекрытий. Дыщщщ. С треском поломались резные перила. Костяные руки метались в плену круглого зала, как в клетке, громя всё на своём пути. — Мицуба! – знакомый голос раздался из-за колоннады за спиной. Он обернулся неловко, протянул руку. С ужасом понял, что это не рука, а лапа с тремя уродливыми крючковатыми пальцами. — Не подходи! – выкрикнул новоиспечённый полудемон и прижал руки ко рту, потому что не узнал свой голос. Хрип вороны, а не крик. Но его ослушались, и вот уже Коу стоит у перил, вцепившись в белый мрамор мёртвой хваткой. — Мицуба! — Не надо-о-о, – взвыл Третий, с ужасом понимая, что не контролирует движения мутантошарфа и что на парня несутся сейчас костяные жернова, готовые раздавить. — Мицуба-ку-у-ун, проснись! Мальчик вынырнул из кошмара и захлопал глазами. На языке ощутимо горчило. Отвратительный привкус. Рядом с партой стоял Тэнджи-кун, место которого было по правую руку от Мицубы, и тряс того за плечо. Вот тебе и "дыщ" с "бумом". — Никогда не думал, что скажу это, но спасибо, что разбудил, – пробормотал Мицуба. — Ты с середины языковедения отрубился. Тэнка-сенсей тот ещё зануда, – усмехнулся одноклассник, — но тебя вообще ничего не помогало разбудить, а снилась явно какая-то хрень. — Я разговаривал? – Соскэ покраснел, представив, как он мычал про "не надо". — Вроде нет. Просто дёргался и морщился. — Кормили невкусным, наверное, – он попытался обернуть всё в шутку. — Пошли вкусным кормиться. Мы в столовку. С нами? – Тэнджи закинул рюкзак на плечо. Сегодня отказываться он не собирался. Очень нужно было побыть с людьми, да и Коу где-то про... ну, на горизонте его видно не было. • • • Очередь в столовой могла потягаться своей протяжённостью с Нилом. На улице лило, и желающие укрыться в тепле с горячим хавчиком набились в помещение, словно на Комикет. Не смущал их ни кислый соус, ни иссохшая до жил курица. Медленно продвигаясь в толчее и с тоской поглядывая на заканчивающееся карри, Мицуба снова и снова прокручивал в голове сон. За эти дни ему ещё ни разу не прилетали такие приветики с той стороны. Он удивлялся – и радовался, конечно. Даже на уровне ощущений не было никаких фантомных болей или галюнов. И вот на тебе. Он так глубоко ухнул в свои мысли, что не заметил помехи слева: потянулся с лопаткой, чтобы поддеть последний комочек риса с подноса, а в этот момент какой-то коротышка дёрнул его за руку, подсекая, чтобы перехватить добычу. За левую, мать вашу, руку. Мицуба ощерился, на автомате вывернул пацану руку и впился в неё пальцами, особо напрягая три из них. — С ума сошёл?! – взвыл схваченный и с трудом выкрутился из жёсткой хватки. Все уставились на них. Нил перестал течь, монотонный гул водопада голосов сменился взволнованным шелестом шепотков – как когда холодный ветер блуждает в лысоватых осенних кронах. — Это кто? – послышалось со всех сторон. — Это тот, из первого, который с того света вернулся. О, милый, ты даже не знаешь, насколько прав. — Манума... Макару... Мицуба! — Мицуба Соскэ? – неуверенно запузырился, взволновался ручеёк. — Он же милый. — Да он фальшивка. — Да, да! Милая рожа, а внутри демон, – зашипели из углов. Третий широко распахнул глаза. Демон. Он демон, конечно. Нечисть, тварь, школьная тайна, ставший ею обманным путём. И вернувшийся к жизни благодаря чит-коду невероятно доброго и наивного недоэкзорциста. — Я... Я не хотел, – прошептал он пересохшими губами и не смог расслышать больше ничего, потому что кровь зашумела в ушах, бросилась к щекам и лбу – как плотину сорвало. Со всех сторон на него недоверчиво косились, безмолвные рты разевались в упрёках. Стало невыносимо страшно и противно. Причём больше – от самого себя. Он несдержанный идиот с когтистой лапой, ничтожество, наделённое силой по ошибке. Наделённое, а потом лишённое. Мицуба рванул с места, продираясь через толпу. Кажется, его кто-то окликнул. Сато? Неважно, продолжай движение. Но ориентир потерян, глаза отчаянно ищут выход, а в голове кипит, страшно, шумно, воздуха не хватает и хочется схлопнуться, исчезнуть, поглотив самого себя, потому что слишком сложно, слишком далеко, не вырваться ни отсюда, ни тем более из своего тела. Через несколько мгновений его снова поймали за руку, всё ту же (кто такой чокнутый, что совсем страх потерял?), плотно перехватив поперёк ладони и настойчиво утягивая за собой. Горячие пальцы, широкая ладонь, уверенная хватка. Мицуба отметил, что его запястья касается мягкая красная ткань напульсника, и картинка сложилась. Вечно его тащит куда-то за руку этот самопровозглашённый буксировщик. Силой, между прочим. Как в... — Дурацкая Серёжка, стой, – просипел он с трудом. В коридоре за углом движение резко замедлилось. Соскэ влетел в спину Минамото, не успев затормозить. Но не стал возмущаться, только коротко охнул и потёр лоб. — Что произошло? — Коу развернулся к нему лицом. — Ты напугал меня. — Только тебя? По-моему, обосрался каждый второй. А кто не второй – тот не обосрался, а обосрал. Меня. — Рассказывай давай. Минамото напустил строгий вид. Даже нахмурился. Действенно. Третий вздохнул и посмотрел исподлобья. — У меня трип случился. Сначала приснилось, что я в Грани. Как снова ем сердце предыдущей Тайны. Как всё крушу. — И тебя так сон расстроил? — Расстроил! – Мицуба истерично взвизгнул. — Я бы назвал это иначе. У меня ебучие вьетнамские флешбэки, а ты только что обесценил мои страхи. Но это полдела. В столовке какой-то полурослик так жаждал урвать себе жрачку, что дёрнул меня за... Мицуба осёкся и уставился на свою руку, сжимая и разжимая кулак. Показалось, что кожа за мгновение огрубела и стала чернеть. Коу проследил за его жестами и решительно перехватил бледную, чуть подрагивающую ладонь. Парень заморгал и перевёл на него растерянный взгляд. — Если заметишь, что я пялюсь на руку, как нарик, подходи и бери меня за неё, окей? — Без проблем. Коу прижал ладонь к ладони и переплёл их пальцы. Пояснил – всё так же серьёзно: — Так ты точно поймёшь, что у тебя рука с пятью пальцами, а не лапа с тремя. Мицуба коротко вздохнул и улыбнулся, стараясь не растечься благодарной лужицей. Это преждевременно. Обещать – не значит делать. Минамото вообще горазд сыпать обещаниями всё исправить и всех спасти. Один раз – и какой! – он, конечно, спас его. Но очень спорными методами, ценой собственной жизни, буквально. — Тёплые. — М? — Руки, говорю, у тебя тёплые. И я рад, что мои теперь такие же. — И я. Ладони начали гореть, а растрёпанные мысли сложились в относительно стройные паллеты и уже направились на акведуке куда-то в сторону томного вечера с бойфрендом. Ну или с порно, если у того найдутся дела поважнее. Очень хотелось постоять так ещё, но когда кто спрашивал хороших людей об их желаниях? — А вот и вы. — Часовщик пожаловал, – поморщился Мицуба, даже не поворачивая головы в сторону Аканэ. Руки пришлось расцепить. — Слышал, в столовой кое-кто взбесился. — И не говори! Эти шестиклассники с ума посходили, вырывают добычу у меня из когтей. – Мицуба придал голосу максимум театрального возмущения. — Ты как себя чувствуешь? – Аой-кун проявил внезапное участие. — Не жалуюсь. — Ему снятся кошмары о Грани. — Только снятся? – Хранитель настороженно сощурился. — Ну, перья пока не лезут. — Пока. — Ой, да чё ты пристал! Пошли, мой пирсингованный друг, этот подозревающий меня в чём-то тип откровенно напрягает. — Мицуба-кун, учти: ты стал живым, но не перестал быть Тайной. — Чего-о-о? – лицо мальчика вытянулось. Они с Коу переглянулись. — Того-о-о, – передразнил Аканэ. — Ну какой же противный, а. – Мицуба сморщил нос. — Ты типа меня сейчас. Или даже, скорее, Цучигимори-сенсэя, с учётом твоего происхождения. Представитель Дальнего берега на Ближнем. Нечисть, но не полностью. Сказать, что Мицубу это расстроило – ничего не сказать. Но к расстройству примешалось некоторое успокоение: зато объяснимы его гальюны, так? Так, да не так. — Ты мне что предлагаешь с этой информацией делать? — Быть настороже. Не удивлюсь, если контроль будет хромать. — За с… силой? – Соскэ почему-то сбился. Аканэ кивнул. — Вне Грани ты не должен ею пользоваться, это нарушение протокола. Лицо Минамото вытянулось. — Послушай, семпай, не надо протоколов, он не был в курсе. — Но и не натворил ничего. А теперь в курсе, пусть будет осторожен. — Что за хрень очередная, о которой меня забыли предупредить? Мицуба почувствовал раздражение. Вечное наебалово со всех сторон: хитрожопый Цукаса не разъяснил всех условий соглашения, в итоге пришлось сдыхать, уже будучи призраком; чуть позже он же скормил ему сердце, так сказать, оригинального Третьего, ничегошеньки не пояснив (только то, что если он не хочет проблем, то придётся смириться и глотать – как в порно, ну вы поняли); и вот теперь в этой оживательной сделке ему снова не пояснили правил игры. Пора завязывать с доверием к людям, однозначно. — Всем, кто имеет какие-то потусторонние силы, нельзя применять их на Ближнем берегу против людей. — А силы экзорцистов? — Им можно, они проводники и защитники населения. — Ну охренеть теперь. — Нельзя никаким ёкаям, мононокэ, обакэ – всем, кто потенциально опасен для людей. — Если меня и причислять к мононокэ, то только к принцессам. На меньшее не согласен, – фыркнул Мицуба. — А если нарушат, дай угадаю... изгнание? — Уничтожение, – прошептал рядом Коу. — Славно. Славно, что я только что узнал о том, что я всё ещё Тайна, и ещё более славно, что меня, если я по незнанию свернул бы кому-нибудь шею, могли в очередной раз – какой уже? – ну, того-этого. — Мой промах, мы не зачитали тебе всех положений перед ритуалом. — Как будто бы это меня остановило, – махнул рукой Мицуба. — Ладно, что теперь. Коу коснулся его плеча. — Я не знал. — Я верю. А ты, – Мицуба обратился к Аканэ со всей суровостью на лице, — выкладывай, что там у меня по силам. Потому что за эти дни я при всём желании не смог обратиться в Тайну. — Стало быть, пытался? Мицуба мысленно отругал себя за палево. — Какие времена – такие и меры. Я хотел врезать паре типов, а сегодня – научить малышню хорошим манерам. И ничего. Аканэ не осуждал. Он сам был в шатком положении. И он – не Тэру. Он просто сообщил информацию и теперь надеялся, что жертвы обоих братьев Минамото были не напрасны. — Всё индивидуально. Я вне Грани могу останавливать время совсем ненадолго, а сейчас, в период Разрыва, вообще не могу. Обмен энергией с Гранью слишком незначителен. — Пфф, лузер. Аканэ пропустил это мимо ушей. Чай, не третий класс. — А лапа? – тревожно спросил Мицуба. — Что лапа? — Лапа тоже вернётся? И глазища, и перья? — Не думаю. Хотя хрен знает, я ничего не могу сказать наверняка. Твой случай беспрецедентный. Ты вроде как вернул свой первоначальный облик, но как Тайна был рождён в Грани. Никому не известно, не Фиона ли ты часом. — Фиона? – Коу подал голос, заморгал – в разговоре возникла какая-то неизвестная. — Наш друг ловко апеллирует к массовой культуре и проводит аналогию с жёнушкой Шрека. Там была тема про истинный облик. — Вот оно что. — Ага. Ты не смотрел? — Нет. Мицуба вздохнул. Сколь много ещё нужно показать его суженному. Насколько многому научить. — Короче, – резюмировал Соскэ, вперившись в глаза Аой-куну, – по всему выходит, что только в Грани я смогу снова развернуться, а здесь останусь наравне с обыкновенными смертными. — Вероятнее всего. Ты тоже, надо заметить, смертен. — Но не обыкновенен. Пока юноши вели диалог, коридор стал наводняться учащимися – обед близился к завершению. Коу предусмотрительно встал так, чтобы оградить Мицубу от текущей в разных направлениях толпы. — Когда меня подрывает, словно я снова стал когтистым, оперённым... Это может реально что-то прорываться? — Это может быть что угодно. Флэшбэк, ПТСР, силы. — Не помог. — Не старался. — Какой ты мерзкий. — Отправляйтесь домой, детишки. Понадеемся, что Разрыв ещё какое-то время просуществует, и никому и не потребуется думать о своих силах. И что у Тэру продлится отпуск, а то одному с Аой-сан... – как-то невнятно пробормотал Аканэ, не закончив фразу. — Да у вас тройничок! – ухватил секундное настроением Мицуба и радостно захлопал в ладоши. — У нас полиаморные отношения, – поправил Аканэ. — Когда ты понял, что Президент очень даже ничего? – хрюкнул Соскэ, и в его глазах заплясали любопытные чертята. — Президент мне не нравится. В смысле, не особо нравится. Не в том смысле, – Аканэ нервно снял очки, потёр переносицу и снова их нацепил. – Но он на удивление компенсирует то, что я не могу дать Аой-чан. Ну и наоборот. — Так он клей! – ахнул Третий. Коу рядом не встревал. Шок-контент добрался до мозга, в котором эгоистичной первой скрипочкой зазвучало что-то типа "Ну вот, не один я иду против традиций". — Так и правда лучше, – сдержанно проговорил Аканэ. Смиренно даже. Было заметно, как он собрал в кулак всё самообладание. Непросто признавать, что пары из них с Аой не вышло, и только при появлении третьего звена девушка выразила своё расположение. Согласие попробовать отношения с обоими обожателями одновременно она дала исключительно из желания откреститься от их навязчивости. Но вот уже два свидания позади, а общение не иссякло и даже налаживается. С обоими юношами Аой не церемонилась, выдавала всё, как есть, – но они сами просили быть собой. Всё по-честному. Только больно немного. — Прикольно всё обстряпали. Да, Минамото-кун? Мицуба ткнул парня локтём. Тот отмер и отозвался – не без труда: — Я рад. Эм, что у вас... получается. Было супер-мега-гипернеловко. И хорошо, что перед ним сейчас не брат. — На этом и расстанемся, – хлопнул в ладоши Мицуба и потянул Коу за собой. — Удачи на непростом любовному поприще! Аканэ позади чертыхнулся. Зря рассказал, да не воротишь. Он посмотрел на часы и вздохнул: до окончания занятий ещё три часа, а до встречи с Аой и Тэру – и того больше. Оценки, домашки и проекты не волновали от слова совсем. Когда он успел стать таким безответственным? • • • Мицуба дотащил Коу до входа в класс и заглянул в лицо. — Я же существую? Тревоги отступили на время, он неплохо отвлёкся, но снова загрузился, стоило вернуться к аудиториям. — Конечно, существуешь. — Знаешь, я эти дни перед сном лежу и прислушиваюсь. Бьётся сердце или не бьётся. — А когда был Тайной, не билось? — Билось, но не так. – Мицуба как-то неоднозначно дёрнул плечом. Мимо протиснулись шушукающиеся девчонки. Парни проводили их взглядом: Соскэ – напряжённым (ему с ними ещё сидеть), Коу – воинственным (только попробуйте осудить). — Меня записали в ибобо. Тебя тоже вот-вот запишут. — Да не привыкать, – Коу только отмахнулся. – Знаешь, меня тоже булили, когда я стал больше времени проводить за тренировками. Типа, я того. Ещё и без матери. Люди умеют быть злыми. — Спасибо, что вырвал меня из этого безумия. Мицуба сам не был уверен, о чьём безумии говорил – своём или окружающих. Минамото уловил эту неуверенность и положил руку ему на плечо. — Если почувствуешь что-то подозрительное, пиши, я в любой момент подойду. Договорились? Мицуба приоткрыл рот, но так ничего и не сказал, только отвернулся, часто моргая. На щеке блеснула мокрая дорожка. — Ты чего-о? Коу растерялся и притянул парня к себе. Тот уткнулся шмыгающим носом ему под подбородок. Мокро. И очень страшно – страшно спугнуть. — Я... Я просто не знаю. — Чего не знаешь? — Достоин ли я этого. — Дурында. Минамото отметил, какой Соскэ миниатюрный – можно было почти полностью обхватить его спину рукой. Миниатюрный, но не слабый. Каждая мышца – в тонусе, готовая мгновенно среагировать, распрямиться, как пружина, унести хозяина от опасности или дать отпор. Хрупкость – только на показ. Коу вспомнил, как, когда ханакова приблуда вытащила из него злое и мерзкое "я", Третий быстро поставил его на место*. — Молодые люди, вы либо зайдите, либо выйдите, не перегораживайте проход. Горо-сенсей, учитель биологии, встал рядом, раздражённо сложив руки на груди. — Простите. Коу нехотя ослабил объятия, позволив Мицубе высвободиться. Соскэ отступил на пару шагов внутрь кабинета, кивнул, прощаясь. — До скорого! – Коу широко улыбнулся и отсалютовал Мицубе, после чего поспешил влиться в бурлящий поток учеников. Одноклассник, имени которого Соскэ пока не запомнил (не особо-то пытался), поймал счастливую улыбку Мицубы, пока тот смотрел на удаляющегося Минамото. — Вы встречаетесь? — Ага. Мальчик опешил от такой честности. — И тебя не смущает, что он не девчонка? — Не поверишь: меня даже не смущает, что я сам – не девчонка, – рассмеялся Мицуба, чем вызвал короткое замыкание в сознании задавшего вопрос. — Ты странный. — Я знаю. Возможно, разговор продолжился бы дальше, но хлопок, с которым закрылась дверь за спиной сенсея, и начавшийся урок зарубили всё на корню.