Половина жизни

Неприятный, мучительный страх рождается где-то на уровне желудка и сдавливает кишки. Цепенеет тело, но основной очаг сидит в солнечном сплетении и высасывает силы, как чёрная дыра. Грёбаный карманный Интерстеллар. И на другом полюсе спектра – приятное возбуждение, предвкушение, когда не можешь усидеть на месте. По всеобщему заблуждению его относят к пятой точке, но живёт оно тоже где-то в животе и держит горячечным тонусом, стреляя то тут, то там. То желваки напрягутся, то в кончики пальцев электрическим разрядом отлетит. От всего этого одинаково неспокойно дышать, кусок не лезет в горло, и хочется поскорее уже от этих ощущений избавиться. От того, что следует за страхом – раз и навсегда, выдрав с корнем (пусть даже с селезёнкой и почками, ну или что ещё зацепит) и позабыв. От второго, которое приятнее, – на время: отпустить, чтобы обязательно пережить снова. Верни мне мой две тысячи седьмой (даже если ты в нём ещё не то чтобы жил). Когда у тебя оба ощущения в одном флаконе, жить становится ну о-очень проблематично. Мицубу швыряло, как на самых жёстких аттракционах. Вверх – от радостного предвкушения каждого нового дня, ярких всё-снова-в-первый-раз, восторга со щенячьим визгом. Вниз – от ужаса, что можно снова случайно выпасть из реальности и опозориться, а люди отвернутся от него из-за его странностей. Не было и не будет ничего страшнее одиночества. И ладно бы, когда ты уже смирился и привык. Но когда за короткое время новой жизни успеваешь привыкнуть к искреннему вниманию и участию… Мицуба с большим трудом заставлял себя верить, что теперь он может быть кому-то интересным, и обратно в пустоту и забвение точно не хотел. — У тебя кровь. Мицуба-сан обеспокоенно смотрела на сына в отражении. Надо было закрыть дверь в ванную. Мальчик поспешил стереть солёную дорожку в уголке рта, успев обратить внимание на её цвет. Не чёрная. — Всё нормально, просто перестарался. – Соскэ помахал рукой, заверяя, что всё в норме. В норме. Просто разодрал дёсны до крови, чтобы проверить, что я человек. С кем не бывает, блять. — Я сегодня на ночное дежурство. Когда ты вернёшься, я уже уйду. Надеюсь, ты не будешь грустить? Женщина виновато улыбнулась. Впервые с момента возвращения сына ей придётся оставить его одного на ночь. Ничего же не случится, верно? — Какое грустить! У меня есть все стриминговые сервисы мира и сотни высер... образчиков поп-культуры, которых эти глаза ещё не видели. А надо быть в контексте! Соскэ наспех натянул свитер и закинул за спину рюкзак. Он капец как опаздывал навстречу новым открытиям. Сегодня после обеда его ждал клуб фотографии. Возвращение джедая. Трепещите, бездари. — До встречи завтра утром. – Мать приобняла его на пороге. Парень не стал возражать: тактильность продолжала больше радовать, чем раздражать. Хотя подростковый бунт уже тихонько нашёптывал на ухо, что скоро эту пагубную практику необходимо будет пресечь. — Чао, – он широко улыбнулся и выскочил за дверь. И только на последней лестничной ступени его накрыло осознанием вместе с оглушительным звоном в ушах: он останется сегодня о д и н. • • • — Может, я транс, как думаешь? Яблоко попало не в то горло. Сколько раз Коу говорил себе не жевать ничего, пока Мицуба рядом: всё равно отберёт, ну или что-нибудь внезапное выдаст. Еле прокашлялся. — Чувствуешь себя девушкой? Соскэ буднично пожал плечами. — Вроде, нет. Хотя сиськи мне бы пошли. И юбки. Ну вот как с ним быть? Рядом рассмеялась Аой-чан – как колокольчики зазвенели. Они сидели на трибунах спортивной площадки, лениво наблюдая за тренировкой футбольной команды старшей школы. Аканэ периодически сворачивал шею, чтобы помахать своей возлюбленной, но та едва ли смотрела в его сторону. — Минамото-кун, ты бы себя видел. – Мицуба очень мило – убийственно мило – рассмеялся в кулачок. — Я же несерьёзно. Ночью прочитал запоем половину “Алисы в Пограничье”, и вдохновился Куиной. Коу и Аой пожали плечами. — Серьёзно-о? Не читали и не смотрели? Я просидел в Грани столько времени, и то в курсе. — А нужно? — Ну хоть “Королевскую битву” знаете? По её стопам. — И что про Куиму? — Куину, – поправил поклонник. – Вот это девушка! В оригинале она раз в пятьдесят круче, чем в экранизации. Трансгендер и один из немногих положительно представленных ЛГБТ-персонажей в не-сёнэн-айном фикшне. Коу заметно подвис от информации. Не особо понятно, что с ней делать. Чтобы привести его в чувства, аккуратные ноготки пробежались по плечу Минамото, смахивая несуществующие пылинки, добрались до кожи за воротником, помассировали рядом с седьмым шейным. Блин. Каждый обед – как испытание на прочность. — Рассла-абься. Да и камон. Тебе же нравятся и мальчики, и девочки. Я тебя устрою в любом случае. — Мне нравится, что ты два-в-одном. — Я тебе шампунь какой-нибудь, что ли?! Соскэ показушно оскорбился и отвернулся. Минное поле. Одна неверная фраза – и ты обречён. Почему-то Мицуба может лепить, что ему вздумается. Но не Коу. — Вот это ты зря-я, – разулыбалась Аой. — Я не это имел в виду. Не совсем это. Блин. Девушка вздохнула. Она села с кохаями, только потому что Аканэ попросил его подождать. Альтернатива обществу мальчишек была незавидна: одноклассники и старшие ребята, сохнущие по ней и всё ещё считающие небожительницей. А она, напротив, явилась из нижнего мира. Так что выбор был вынужденным, но обоснованным: лучше находиться с теми, с кем можно не играть пай-девочку. Нэнэ её тоже киданула: убежала в свой милый огородик. Сегодня Юги пообещал ей помочь. Как всё поменялось: помощница Седьмого заполучила его в свои ассистенты. — На самом деле, я понимаю, о чём говорит Коу-кун. В нашем обществе многие твои черты и интересы приписывают девочкам. — Это проблема общества, а не моя. — Как по мне, ни у чего нет строгого деления. – Коу осмелился прощупать почву, вкинув пару фраз. — Оно всё из зашоренных бошек. — Ага. И несколько обладателей таких бошек на этой неделе трижды назвали меня женоподобным чмом и гермафродитом. — Кто тебя так назвал?! – В глазах Коу-поборника-справедливости тут же зажёгся костёр инквизиции. — Хоть бы матчасть изучили – люди и млекопитающие вообще не бывают гермафродитами в полном смысле этого слова, только интерсекс-персонами. Мицуба попытался сделать вид, что ему всё равно, но было заметно, что оскорбления его всё-таки задевают. — Не слушай. – Аой положила ладошку на Мицубино предплечье. — А что они не так сказали? – внезапно раздражённо спросил парень. — В смысле? – Минамото опешил. — Не держите меня за идиота. Я прекрасно знаю, что так и выгляжу. — Даже если ты выглядишь мило, как девушка, корректнее говорить не "женоподобный", а "женственный", – поучительным тоном изрекла Аой. — Языкознание не особо помогает справиться с идиотами. Разницы нет. — Есть, – поспешил заверить Коу, пока его поддерживали. — Ты красивый. Изящный. — Продолжай. – Соскэ заинтересованно склонил голову на бок. — Нежный и милый. Аккуратный. — О, да, детка. Ещё. — Это прекрасные качества. И на фоне твоего вздорного... — Слово-то какое вспомнил. — Вздорного характера и упорства, того, что ты знаешь себе цену и отстаиваешь свои интересы, это как раз про... два в одном. Мицуба посмотрел на бойфренда разочарованно: тридцать секунд назад на эту формулировку последовала негативная реакция, но Коу продолжил педалировать шампуневую тему дальше. Ранний склероз? Впрочем, что взять с балбеса. — Принято. – Соскэ поджал губы. Бросил взгляд на семпая. — И всё же иногда мне кажется, что лучше бы у меня была вагина, и тогда бы все от меня отстали. — Не, так не работает, – со знанием дела отозвалась Аой. В голосе послышались нотки злости. — Общество найдёт, до чего доебаться. Парни уставились на Аой: Коу – охреневая, Мицуба – вовсю веселясь. Никто из них никогда не слышал, чтобы Аой-чан материлась. Девушка только отмахнулась, понимая, как выглядит со стороны. — Вот-вот. Все бы тогда говорили: почему ты материшься? Ты же леди. А что это ты не изящная? Ты же девушка. А чего недостаточно милая? А зачем ярко красишься? А почему не красишься вообще? А чего на парней вешаешься, как шлюха? А учишься почему не лучше всех? Девочки же умные. В этом обществе все всем что-нибудь да должны. И все знают, как тебе нужно жить. Бесит. Глаза Аой блестели, она изо всех сил сжимала маленькие кулачки. Соскэ присвистнул. — Никогда не думал об этом под таким углом. — Дарю повод. — Аой-сан, если тебе кто-то грубит или пытается пристыдить, зови меня. Я быстро разберусь. – В отсутствие красноречия Коу проиллюстрировал готовность разобраться, ударив кулаком по ладони. — Не стоит, Коу-кун. Ты не такой человек. Но я польщена. — Ао-ой! – Аканэ окликнул свою девушку с поля. Вимо, закончил тренировку. — Я подойду через минуту! — Да хоть через сто, – пробормотала та и поднялась с лавки. — Я пойду, ребят. Пересчитаю синяки у этого скучного типа. Ты тоже играешь в футбол, Коу-кун? — Да, вступил недавно в команду средней школы. Пока присматриваюсь. — Хорошее дело. Ну, тогда ещё увидимся. А ты, Два-в-одном, подумай над тем, как пристроить свою привлекательность назло всем хейтерам. — Открою агентство имени себя и буду брать только тех, кто хотя бы на треть такой же охренительный и наполовину такая же сучка, как я или ты. — Отличный план, забились, – одобрила Аой. — Зови. Трибуны опустели, и, подхватив вещи, парни тоже направились к Академии. По пути затормозили у вендингового автомата. Мицуба взял за правило каждый день пробовать новый напиток. Пока его фаворитом был мандариновый холодный чай. — Ну что, очередное пойло с… – он вплотную приблизился к стеклу, едва носом в него не упёрся, — кокосом и мятой, дадим тебе шанс? Зелёная бутылка вывалилась с громким хлопком. Мицуба попытался победить резьбу на крышке, но первые две попытки успехом не увенчались. Коу протянул руку, в связи с чем схлопотал по ней лёгкий шлепок. — Погоди, я сам. — Где твоя притягательная хрупкость? Незащищенность, которую так любят спасатели. – Ухмыльнулся Минамото. — Те, кто в них играет, – заметил Мицуба, вертя бутылку под всеми углами. — Реальным спасателям хрупкость поперёк глотки, они бы отличненько жили в мире сильных и самостоятельных. Он нахмурился. Ещё пять минут – и он опоздает в клуб фотографии. Оглядевшись по сторонам, он убедился, что в радиусе десяти метров нет никого, кроме них двоих, и затих, глядя на бутылку в своих руках. Чпок! Пластик поддался, и вспоротая крышка отлетела в сторону. Коу подобрал её с земли. Мицуба досадливо крякнул. — Чем ты это сделал? — Тебе не хочется этого знать. – Соскэ спрятал руку поглубже в рукав. Коу бесцеремонно и цепко схватил Мицубу за запястье и поднял ткань. Один из ногтей был чёрным и загнутым, как коготь. Он перевёл возмущённый взгляд на Соскэ. — И давно ты научился выпускать когти? — Он втянется через минуту, не больше, – пристыженно пискнул нарушитель. — Серьёзно, чтобы открыть бутылку? Есть же я, зачем?.. — Затем, что я хочу почувствовать себя хоть на что-нибудь способным! – Вышло немного истерично. — Взять под контроль остатки силы, например, чтобы не обратиться в монстра на виду у всех. Парень взял себя в руки и вложил во взгляд всю уверенность, какую наскрёб. На самом деле стоило поставить точку после первой части признания. Быть хоть на что-нибудь способным – всё, что ему хотелось. Коу недоверчиво нахмурился. — Я против такого использования сил. Он с сомнением повертел руку Мицубы. Коготь не собирался пропадать. — Безопасная моя Серёженька, давай обсудим всё вечером. Мне ну очень нужно в клуб. Позязя. Третий состроил жалостливую моську. Сработало. — Вечером не выйдет, я сегодня забираю Тиару из садика и остаюсь на домашних делах. — Чёрт, – лицо Мицубы вытянулось. Он совсем забыл (чудо, а не защитный механизм нервной системы). — Я... Я могу сегодня переночевать у тебя? Коу заморгал. Уже пора устраивать ночёвки? — Я не смогу нормально уделить тебе время. — Мне хватит того, что я смогу развалиться у вас в гостиной и залипнуть в какую-нибудь дораму. — Ну нет же, это неправильно. — Неправильно – есть якисобу ложкой. Я не привередливый. — Рассказывай мне, ага, – Коу рассмеялся. — Почему сегодня? Может, в субботу? — Да ну, ещё два дня ждать. Хочу и всё. Минамото несколько секунд всматривался в раскрасневшееся, изо всех сил скрывающее нервы лицо. Фиаско, братан. Но зачем именно сегодня? — Окей. Приходи к шести, мы уже вернёмся. Было заметно, как Мицубу отпустило напряжение. Он даже позволил себе закамуфлировать радость показными раздумьями: — Только у тебя такая узкая кровать... — Я лягу на футоне, без проблем. В любой другой момент Соскэ посмотрел бы на него, как на идиота. Но в этот раз цель не включала в себя соблазнения. Главное – ему не придётся оставаться в пустой квартире один на один со своими мыслями. — Бли-ин, я к хренам опоздал! Напишу! Через пять секунд его уже не было видно. Коу задумчиво пожевал губу и подумал, что обязательно выведет Третьего на чистую воду. Если понадобится – шантажом. Надо только придумать, каким.