Половина жизни

Когда добровольно идёшь на риск – это, знаете ли, отлично занимает голову. А значит, отвлекает на десяточку. Прыгаешь ли ты с моста на сомнительного вида подтяжках (ой, перестаньте, "роупджампинг" – слишком хитромудро), ешь ли на спор живую личинку (пересмотрев то ли "Короля льва", то ли извращенских "Выдающихся зверей") или читаешь электронную книжку, лёжа в ванной, пока она заряжается от сети (ну очень надо узнать, что там дальше). Ты нефигово рискуешь. Надо признать, ты рискуешь всякий раз, когда просто ешь (удон так и норовит попасть не в то горло), поворачиваешь за угол (а за ним тебя по-любому караулит маньячина), садишься в такси (статистику автомобильных аварий видели?). Или когда спускаешься по лестнице. Особенно так. Вдох, выдох. Мицуба шагнул навстречу публичному осуждению – или восхищению, как пойдёт. — Ты сегодня какой-то… другой. Коу стоял у подножья лестницы и с интересом разглядывал спускающегося к нему Третьего. — Нравится? — Да. — Я рад, – Мицуба облегчённо выдохнул. — Только понять не могу, что изменилось. Соскэ поравнялся с Минамото и замер, предоставляя возможность себя оценить. Он сегодня накрасился. Совсем чуть-чуть – подчеркнул скулы (а то рожа круглая, как луна), выровнял тон (кое-как замазал прыщи), еле заметно подвёл брови (чтобы было видно издали, как он их презрительно изгибает) и добавил в уголки глаз розовых жидких теней (это так, для красоты). Видимо, не настолько еле заметно, насколько он задумывал. Если даже мальчик-который-моет-голову-гелем-для-душа заметил. Упс (или ура). Просто очень – страшно, невозможно, забивая весь эфир, – хотелось сделать всё, чтобы отвлечься и не думать о том, как легко и непринуждённо вчера вечером он выпустил уже не один коготь, а сразу три. И с трудом заставил их исчезнуть к ночи. А ещё очень хотелось сделать ещё больше, чем всё, чтобы не было видно злоебучих угрей на его нежненьком несчастеньком подбородке. Ещё один минус смертной жизни и пубертата подъехал. Спасибочки, заказ отменить нельзя? Он (не) удивился, когда откопал у себя в столе то ли спёртую (позаимствованную) у матери косметику, то ли купленную на карманные деньги. Так, по мелочи и для пробы. — О, – губы Коу округлились. — У тебя мейк. — Бинго. — В школе, ты уверен? – шепнул Минамото, подставляя локоть, чтобы Соскэ взял его под руку. — Люблю эпатировать. – Мицуба поджал губы, пытаясь считать взгляд парня. — Всё-таки не очень? — Очень даже очень. Просто… внезапно. — Тебе стрёмно будет, если мы пойдём вместе по коридорам? – Третий забеспокоился. — Ты дурак? — Хэй! — Коу тут же прилетело под рёбра – больше для порядка. — Ну а нечего глупости говорить. Я и так для всех странный парень с фантазиями о призраках, который носится с бренчащим посохом. Без проблем добавлю к этому бойфренда с мейком. — Ты крутой. Или сумасшедший, – довольно усмехнулся Мицуба. До самой аудитории он не шёл, а плыл по коридору, как дива. И всё бы ничего, но дерьмо случается. Не может не случаться. — Твоей подружке не холодно? А то жмётся к тебе изо всех сил, – послышался издевательский голос Иджимы. Мицуба закатил глаза и нехотя повернулся к обидчику. Как всегда, парочка неразлучников – Сота тут как тут. Коу в этот раз среагировал быстрее. — Слушайте, вам нехрен делать? — Ты нарываешься? — Это ты нарываешься. Вам очень хочется доебаться до кого-то – доебитесь до себя. — Но он красится! – Иджима изобразил рвотный рефлекс. — Да, он сечёт в том, как выглядеть лучше. Дневной мейк – это не преступление. Мицуба удивлённо распахнул глаза: надо же, его мальчик даже такие моменты отлавливает. — Ты и сам начнёшь скоро малеваться! — С удовольствием научусь замазывать прыщи на морде. А вот твоим явно уже ничего не поможет, только грим зомби. Мицуба рядом присвистнул. Это как надо было выбесить Коу, чтобы он перешёл на оскорбления. Иджима дёрнулся, подался вперёд, но его остановила рука Соты, мягко опустившаяся на плечо. — Зря ты так, Минамото, – хмыкнул Сота, придерживая друга. — Кому нужны лишние конфликты, пока вы в разных классах? — Это тут причём? — Ну-у, скажем так. Ты не всегда можешь быть рядом со своим ненаглядным. Коу нахмурился. — Про историю со шкафчиком Аигавы напомнить? — Как хочешь, – манипулятор пожал плечами. — Как ты с нами, так и мы с тобой. Взаимный шантаж – искусство, но грубую силу никто не отменял. — Только попробуйте его тронуть. – Коу сжал кулаки. Кажется, можно было услышать скрип, с которым сжались его зубы. Мицуба шагнул вперёд, скрестив руки на груди. — Ты видишь презрение на моём лице? Или ты даже слова такого не знаешь? Иджима сощурился и выплюнул, вложив максимум отвращения: — Всё, что я вижу, – это крашенного недодевку-недопарня. — Давай ты не будешь лезть в то, в чём не разбираешься. Сейчас выделяют больше семидесяти вариаций гендеров, и наверняка твоему оригинальному описанию соответствует немало определений. Вот только меня это не трогает. — Можно не подбирать слова, – выдавил из себя Иджима, красный до корней волос. — Ты просто урод. Монстр. Броня дала течь. Мицуба моргнул. Можно обзывать его как угодно, но "монстр" – это то, что его в себе пугало. То, чем он ни за что не хотел стать снова. Секундная заминка не ускользнула от наблюдательного Соты. Он улыбнулся и что-то шепнул на ухо Иджиме. — Увидимся, Мицуба-кун. Когда-нибудь, когда твоего рыцаря не будет с тобой. — Я вам руки вырву, если что-нибудь ему сделаете, – утробно рыкнул Коу. Хулиганы, довольные реакцией, юркнули в соседнюю аудиторию. — Ты мой герой, – пискнул Соскэ и повис на Коу. — Погоди радоваться, я ничего не сделал, – в каждом звуке и движении Минамото сквозило напряжение. — Старайся один не ходить. Я зайду за тобой на перемене. — Хорошо, мамуль. — Я серьёзно, – Коу пристально посмотрел в глаза парня. Хотел сделать внушение. А в итоге размяк и улыбнулся: — Красивый ты. — И это я ещё стрелки не рисовал! × × × Коу действительно забрал Третьего на обед, тот едва успел собраться. Давал девушкам рекомендации по подбору хайлайтера. Великого консультанта утащили в столовую в дальний угол к окну и снабдили всем необходимым, даже в очереди не пришлось стоять. И – верх галантности! – выполнили прихоть и притащили из автомата фруктовый лёд. — Мистер Безопасность, мне ну о-очень приятно, что ты обо мне так печёшься, но расслабься. Эти ушлёпки только угрожать и могут. Я ведь тоже не самая простая птица. — Пока могу, я предпочитаю следить в оба. — Отвлекись, – хитро подмигнул Мицуба, разворачивая запотевшую этикетку. — Хочешь посмотреть, как я буду есть мороженое? Длинное, на палочке. Коу сглотнул. Грязный приёмчик. Пара секунд в молчании – и Ханако тут как тут. Выпрыгнул, как чёрт из табакерки, и приземлился рядышком. Приобнял Третьего за плечи и заговорил громким шёпотом рядом с его ухом, глядя при этом в глаза сидящего напротив Минамото. — Ну же, птенчик, расскажи, каково оно на вкус. Почувствуй, какая твёрдая у него палочка. Ммм... — Фу, блин, грязный извращенец, изыди. Юги рассмеялся. — Ты же сам подначиваешь, почему тогда недоволен? — Не тебя же. — То есть, если бы так сказал парнишка, ты бы не обзывался грязным извращенцем? — А он бы так не сказал. – Мицуба стрельнул глазами. — Ах, вот оно что. Тебе просто нравится разводить людей на эмоции. — Не всегда и не всех. Его. — А он не разводится, вообще сидит весь растерянный. Оба воззрились на притихшего Коу. Он был в общем-то не против, если бы Третий съел при нём мороженое, но момент был безвозвратно утерян. — За то и любишь, – хохотнул Аманэ и откусил хрусткую ледяную массу. — Хэ-эй! Подло! Жри теперь сам. – Мицуба возмущённо впихнул мороженое в руки нахального Седьмого. — Завтра тебе другое возьму, – с трудом скрыв разочарование, Коу накрыл руку Соскэ. — Вы очень тактильные, – заметил Аманэ. — Да? – Коу удивился. — Он. Он очень тактильный. – Мицуба распластался на столешнице, как ленивый кот, вытянувший лапы вперёд, и указал на Минамото. — Куда больше, чем я. Только дай кого-то схватить за руку, увести куда-то, притянуть за грудки, подхватить на руки или посадить на шею и далее по списку. — Серьёзно? Никогда не анализировал. – Тот почесал макушку. — Всё просто: у меня никогда не было друзей, гулять и тактильничать было не с кем. С мамой мы близки, но не сказал бы, что много обнимаемся. У нас здоровая дистанция. — По этой логике моя тактильность тоже из семьи? Говоря это, Коу забрался под мягкие манжеты свитера Третьего и на несколько секунд сомкнул пальцы на его запястьях. Тот изогнул бровь. — В вашей семье практикуют ролевые игры с наручниками или шибари? Минамото зарделся. — Чёрт, я на автомате. Конечно, нет. — А у вас интересные автоматы, я смотрю, – захохотал Ханако. — Мне тоже о-очень интересно, – Мицуба поиграл бровями. — Ты мне в приватном режиме расскажешь потом. Он дотянулся до отстранившегося парня и ткнул в плечо. — Так что там у вас с семьёй? Ты сбился. — Ммм... Я много времени провожу с Тиарой. А дети почти всегда нуждаются в объятиях, им нужно держаться за руку, знать, что рядом кто-то есть. Да и во время тренировок с Тэру и отцом тоже часто приходилось контактировать: пока показывали стойку или как что держать... — Пока врежешь кому-нибудь, свяжешь или протащишь через полшколы, как ты сделал при нашей памятной встрече у шкафчиков. — Ты никогда мне этого не забудешь? — Пока не готов, – откровенно издеваясь, отозвался Третий. — Шрамы на моей душе так быстро не заживают. — И мама. Она нас всех часто обнимала. Мицуба заметил, как по лицу Коу пробежала тень. — Какая она была? — Красивая, добрая, заботливая. — Парень направил взгляд в окно, печально улыбаясь. — Много смеялась и всему старалась научить по дому, пока могла. — Звучит волшебно. — Мицуба костяшками осторожно дотронулся до щеки Коу. — Моя не то что научить не может, она и сама не особо наученная. Обеды, как ты видел, — не её конёк. Да и уборка. Да и вообще бытовуха. — Главное, она жива, – проговорил притихший Аманэ. — Угу, — согласился парень, улыбнувшись. — Мы все… живы. Спасибо и тебе, кстати, Бешеный Ножик. Если бы ты не вспомнил о ритуале, ничего бы не вышло. Ханако кивнул. — Память возвращается? — Ну так, кусками и больше с привкусом дежавю. — Но этот привкус не помешал тебе вспомнить, как рисовать себе мордашку. — О, ты заметил. — Сложно не заметить самую довольную моську, поясняющую одноклассницам за конкур… — Контуринг. У тебя повсюду уши! — Мокке на хвосте принесли, – загадочно хмыкнул Аманэ. × × × Следующая перемена их разлучила. Мицуба чувствовал себя немного не в своей тарелке и даже распустил хвостик, чтобы завеситься волосами больше обычного. Дойдёт до аудитории – соорудит обратно, ну или попросит Минари-чан – одноклассницу, наиболее усердно записывавшую его советы по нанесению косметоса на линию скул. Всё-таки нужно подумать над ведением своего бьюти-блога. Как бы ни хотелось этого избежать, пришлось заскочить в туалет. На него не очень одобрительно покосился единственный старшеклассник, куривший в окошко, на что Мицуба крайне красноречиво зыркнул на его сигарету – типа, чья бы корова. Тот поспешно докурил и ретировался от греха подальше. Из зеркала на Соскэ смотрел симпатичный, но немного затравленный паренёк. — Ничего-ничего, изменения всегда принимают медленно, – пробормотал себе под нос Третий и принялся мыть руки. Вскоре в журчание воды вплелись два голоса. — Мы же предупрежда-али тебя-я, – нараспев начал Сота. — Милашка пришла припудрить но-осик? — Иджима стал медленно наступать со спины. — Ну какие ж вы твари, а. Мицуба устало потёр переносицу. Он понимал, что вряд ли даст отпор двум борзым хулиганам, в действиях которых нет никакого изящества. Тупая сила и желание самоутвердиться за счёт другого. Особенно у Иджимы. С его-то внутренней гомофобией. Но ничего не оставалось: пришлось собраться с силами и развернуться к ним лицом. Наступавший был ближе, чем надеялся Соскэ. — Думаешь, можно так бесить нормальных людей? — Ой, сколько агрессии! А кто такие твои нормальные люди? Мицуба тянул время, шаря глазами в поисках путей отступления. Но Иджима только сильнее теснил его к раковине. — А ты не понимаешь? – Сота со скучающим видом встал рядом. Никакого шанса на побег. Мицуба почувствовал, как его бёдра впечатались в холодный торец раковины. Руки непроизвольно вцепились в бортик. — Нам не нравится, когда кто-то считает себя лучше других. Считает, что для него не писаны правила. — О каких правилах ты говоришь, больной ты гомофоб? Сота рассмеялся. — Ну вот, ты прекрасно улавливаешь суть наших претензий. То, что вы трахаетесь с Минамото, меня не особо трогает, но то, что ты выпячиваешь свою индивидуальность, – он закавычил в воздухе последнее слово, — бесит неимоверно. И моего друга тоже. — Твоего друга бесит, что он не может себе позволить того же, – прошипел Мицуба, отклоняясь назад, лишь бы не чувствовать на себе отвратительное дыхание Иджимы (он ел самый вонючий тофу, который производила земля восточная?). — О чём он говорит? – поинтересовался Сота, скосив глаза на друга. — Не знаю, херню собирает, – выпалил тот. — Ой зря-я, – Мицуба нашёл в себе силы усмехнулся. — Слишком быстрая реакция. — Да что ты несёшь? – зарычал Иджима, вмиг превратившись в берсерка и вцепившись в воротник Мицубы. За жизнь его били несколько раз. Слава небесам или японскому менталитету, не особо сильно. Сначала в четвёртом классе – за то, что слишком честно выражал свои мысли насчёт окружающих (безвкусно одевающиеся дураки с интеллектом моллюска), потом – незадолго до несчастного случая, за то, что снова отрастил "девчоночью" чёлку и за такой же голосок. Этот раз мог закончиться чем-то посерьёзнее, чем парой ударов по плечу и синяков от швыряния на стену. Иджима был крупнее и тупее предыдущих обидчиков. А страх того, что его тайну раскроют прямо перед лицом предмета воздыхания, вовсе заглушал здравый смысл. Мицуба откинул голову ещё немного и… не почувствовал никакого сопротивления в области затылка. Стены не было. Зеркала не было. Его макушка натурально провалилась за его пределы. За долю секунды ошпарило осознанием: это же е г о Г р а н ь. Вспышкой пронеслась в сознании спасительная мысль: скрыться от этих мудаков можно в Зеркальном аду. И тут же её перечеркнула вторая, куда более привлекательная: этим мудакам можно там же отомстить. Слишком увлечённые Сота и Иджима никаких странностей не заметили: последний даже занёс кулак у лица жертвы. Мицуба видел это всё как в замедленной съёмке. Рискнуть? Риск и так – везде, повсюду, в каждой секунде. Так почему бы не? Следующее, что он сделал, – поддался на соблазнение своей демонической стороны. Отклоняясь всё дальше назад и уже не опасаясь за свою сохранность, он подпустил Иджиму максимально близко, после чего резко рванул его на себя за руку и опрокинулся на спину. Серебряная гладь с готовностью приняла своего хозяина и его гостя, как зыбучий песок. Звенящий зыбучий песок, который так просто не отпускает. Сота Рёминада не успел сообразить, что произошло, и вот уже его друга вместе с этим нищим наглым засранцем проглотило зеркало. Ему, должно быть, померещилось (потому что какого хрена?!): прежде чем исчезнуть, Мицуба Соскэ довольно улыбался, а его рука, которой он схватил Иджиму, почернела. × × × — Ну вот. Ты испортил мой безупречный макияж, идиот. Мицуба цокнул языком. Звук размножило эхо, разнесло по пустынному полутёмному залу. Он разглядывал себя в зеркале: на скуле смазался бронзатор – чёртов берсерк всё-таки его зацепил, хоть и не добился желаемого эффекта. Виновник с трудом разлепил глаза и сел на полу, глупо озираясь. — Куда ты меня затащил? — В логово боли и разврата, – не спешил пояснять Мицуба, наслаждаясь плохо скрываемым страхом в голосе обидчика. — Нехер было со мной связываться, мы предупреждали. — Ты чё-то попутал, мудозв… – парень не договорил, уперевшись взглядом в парящего перед его носом Мицубу. Мицубу с когтистой лапищей. Мицубу в балахоне с омерзительно моргающими, покрытыми слизью глазными яблоками. Мицубу с какой-то неведомой хернёй, торчащей из-за спины и состоящей из костей и позвонков. Мицубу с такой искренней и жуткой улыбкой на лице, что, сука, придётся сбросить счётчик, когда он последний раз ссался в штаны. Теперь это уже не четвёртый класс началки. — А теперь, с твоего позволения, я бы хотел устроить нам маленькое представление и обмазаться твоим ужасом, серая ты биомасса. — Что ты сделаешь? И что ты вообще такое?! — Третья школьная Тайна, к вашим услугам. Монстр, как ты и говорил. В ушах херачила кровь, гормоны унесли куда-то в поднебесье, словно Соскэ обожрался эйфоретиков. Очень-очень-очень круто чувствовать себя снова сильным. Способным отстоять себя и друзей. Почти всесильным – на этом пятачке между двух берегов. Мицуба играючи поднял Иджиму под руки и несильно – почти нежно – швырнул поближе к стене, под ряд зеркал. Ничего, ему полезно. — Посмотрим телек? – голос зазвенел, переполняемый предвкушением. Иджима побелел, когда в зеркалах появились первые лица. — Сынок, ты же не хочешь сказать, что ты гей? Маленькая женщина в зеркале прижала руки к груди. Её обнимал за плечи хмурый мужчина. — Н-нет, конечно, нет, – прошептал в ответ Иджима, не понимая, что всё это иллюзия. — Хорошо, потому что вот твоя невеста. Изображение сменилось на милую девушку, выбегающую из дома в слезах. Повзрослевший Иджима бросился ей вслед, пока в дверях стоял полуголый парень, на вид явно школьник. — Какой же ты трус! Ты любишь свою лживую жизнь? Сколько ты врал жене, что любишь, пока ты ебал мужиков за её спиной? А я-то повёлся! — Тебя не тошнит от себя?! – крикнула удаляющаяся девушка. — Тошнит, – пробормотал Иджима, стоя на коленях перед потухшим зеркалом. — Скучна-а-а! – резко и громко выкрикнул взмывший под купол Третий. Вспышка – и в зеркалах появилось лицо Сота, показывающего пальцем на центрального персонажа представления. — Фу, Иджи. А я за руку с тобой здоровался. Мечтал обо мне в своих влажных фантазиях? Меня воротит от таких, как ты. — Как ты, как ты, как ты, – зашептали лица из разных зеркал. — Не надо, пожалуйста, – тихо заскулил Иджима и вцепился в волосы. Фигуры в зеркалах стали обретать объём и перетекать через край зеркал, превращаясь в пустотелые оболочки, готовые заменить пленника в мире живых. — Не-не-не, ребят, не сегодня. С нашего гостя хватит, сто проц. Мицуба защёлкал пальцами, призывая подчинённых остановить начинающуюся охоту. Они зависли на пару мгновений и втянулись обратно в холодную гладь зеркал. — Эй, чувак, – Мицуба похлопал одной из косточек по плечу сидящего в ступоре парня. Подлетать ближе ему не особо хотелось. Тот обернулся и посмотрел на него настолько тоскливо, что у Соскэ в груди наконец что-то кольнуло. — Я, конечно, хотел тебя проучить, но вышло писец жёстко, сорян. Ты пойми: это не я, это реально твои страхи. И ты – тот, кто может с ними что-то сделать. — Что? – совершенно убито спросил Иджима. — Например, не дожидаться, что Сота узнает о твоём секрете как-то… не так. Лучше – от тебя. И, возможно, он не оттолкнёт тебя, вы же лучшие друзья. — Угу. — Родителям можешь не говорить. Батя у тебя какой-то суровый. Но портить жизнь себе и какой-нибудь несчастной женщине в будущем – плохая идея. Да и спать с несовершеннолетними, когда ты уже взрослый дядька, – тоже. — Угу. — Иди, короче, и подумай. И ко мне больше не лезь, будь няшей. — Угу. — Заело, – вздохнул Мицуба и, подхватив парня как сломанную куклу, выпихал его через одно из зеркал наружу. Интересно, дождался ли его там Сота? Оставшись один, Третий зажмурился и прислушался к себе. Его потряхивало от уже забытых, но в то же время таких знакомых ощущений. Острые хрусткие позвонки своеобразного шарфа служили и конечностями, и коконом, бронёй, которая могла укрыть от ненужных взглядов и мнений. Острые когти позволяли цеплять и цепляться, выцарапывать и царапать. Дурацкие глазища на балахоне только слишком по-идиотски пялились, теперь он это понимал. И перья были не пришей мононокэ рога. Но то, что угнетало его, пока он был скован ролью Тайны, без возможности освобождения, сейчас стало лишь опцией. Как сходить на аттракцион. Да ещё и проучить тупней. Он больше не одинок, он это знает. Он жив, и ему незачем выбирать что-то одно в ущерб второй стороне, верно? Мицуба выпустил и втянул когти, трансформировал лапищу в руку и обратно. В Грани всё давалось играючи. Он вытянулся, приняв позу Супермена, и взлетел к самой высокой точке купола. В излучине тонких зеркальных клиньев болталась на петельке маленькая бобина плёнки Fuji. Мицубе не нужно было её раскручивать, чтобы понять, что за кадры он на ней увидит. Нацухико по велению Цукасы выкрал её из школьной фотолаборатории, когда Минамото пошёл её проявлять. Необходимый элемент для возрождения кусочка изъятой души. Для Коу остались только сами снимки. Не факт, что тот даже заметил. Соскэ любовно погладил чёрный блестящий бочонок – своё ёриширо. Пора было возвращаться. Время в Грани текло совсем иначе, поэтому, вывалившись обратно в туалет (надо признать, не очень грациозно), он с удивлением понял, что наступил вечер, школа опустела, а на телефоне у него восемь пропущенных от Минамото. Какое-то время он смотрел на яркий экранчик и не мог решить, что стоит сообщать заботливому бойфренду, а что не стоит. Мицуба подслеповато глянул на себя в полутёмное зеркало и выдернул перо, запутавшееся в волосах. "Телефон затупил, извини, звук отрубился 🤷🏼‍♂️"