Я сломал настоящее

— Я придумал: я упаду с метлы, — заявил мне Гарри субботним утром. — Попаду в больничное крыло. Снейп приведёт маму ко мне, но она не удивится, что я туго соображаю. И вообще не будет напрягать меня с учёбой. Я закатил глаза так сильно, что они заболели и перед ними вспыхнули цветные круги. Но Гарри на меня не смотрел, поэтому принял молчание за согласие. — Пойдём на поле вместе, ты отведёшь или отлевитируешь меня к Помфри, — он деловито потёр руки. Ага, а потом паду жертвой мести Снейпа. — Ты же гриффиндорец! — взвыл я. — Ты сражался с Волдемортом. Ты убил василиска. Ты ограбил Гринготтс и угнал дракона. Ты учился у Снейпа, лжеХмури и, помилуй Мерлин, у Макгонагалл! Чего ты боишься? Это всего лишь твоя мама, она тебя не съест! — Не съест, но разочаруется, — гнул свою линию Гарри. Треснуть бы его, да не поможет, я уже пробовал. Как же меня это достало! До Хогсмида оставался час, и я уже готов был на стену лезть. Гарри не ныл, нет, хуже. Он придумывал все более тупые и опасные способы сорвать встречу. Отменить всё под предлогом той же учёбы — не вариант, Гарри хотел видеть маму. Предлагал стянуть у Снейпа Оборотное и поглядеть на неё под моей личиной, хотя бы издалека. Или скрыться под Мантией. Но сам идти и открывать рот боялся. Мы во всю эту заварушку со скачками во Времени и изменением реальности влезли только ради Гарри. Чтобы он не лез под Аваду Волдеморта, чтобы он счастливо жил со своей семьёй. А он готов шею себе свернуть, чтобы с мамой не общаться! Я зарычал и хотел постучаться головой, но не обо что. Мы сидели на кровати в Выручай-Комнате — она услышала тайное желание Гарри выспаться. Он не спал всю ночь, но не потому, что вокруг подземелье, кишащее слизеринцами. Нет, он, поцелуй его гиппогриф, волновался перед встречей с мамой! — Ну, разочаруешь — и что? Думаешь, в первый раз? — я старался говорить спокойно и размеренно, как подобает гласу разума. Запастись у Помфри Умиротворяющим бальзамом, что ли? А то у меня одни конфискованные у Гарри шоколадные котелки, и они скоро закончатся. Я пытался напичкать ими Гарри, чтобы успокоился уже, но тот отказался от завтрака. Хотя все здравомыслящие люди знают, что если от нервов тошнит и кусок не лезет в горло, надо не голодать и не жрать что попало — а поесть с чаем. — Твоя мама, может, мечтала, что ты будешь петь в школьном хоре! — я подбросил котелок в воздух и поймал его ртом. — Или откроешь в себе талант провидца и не будешь подставлять башку под бладжеры. Но пережила же. И вообще, ты её курицей обзывал, я сам от Снейпа слышал. А она всё равно тебя любит. — Это другое, как ты не понимаешь! — заорал Гарри. — Все мамы заранее знают, что дети могут выбрать другую профессию или что подростки часто дерзят. Но она привыкла, что у неё пусть и хамоватый, но умный и нормальный сын! Он выделил голосом это «нормальный», и я не мог не прицепиться: — А чем ты недостаточно нормальный? Я знаю, откуда у него эти мысли. Надеюсь, что в этой реальности Лили вправила мозги сестричке. Хотя, если бы там было что вправлять, миссис Дурсль изначально заботилась бы о Гарри получше. У меня пока нет племянников, но я уверен, что ни я, ни один из моих братьев не стал бы обижать осиротевшего родственника. Даже если это будет ребёнок несносного Фреда или занудного Перси, бросавшего когда-то нашу семью. — Лили сама ведьма и всю жизнь знала, что её дети будут волшебниками, — напомнил я. — Я… — Гарри взмахнул руками и не нашел слов. Выдохнул, взлохматил волосы, снова уронил руки и, наконец, родил: — А вдруг я увижу её и разревусь? Я раньше видел её призрак, и это было в битве, а тут она живая, тёплая, настоящая. Обнимет меня, я дам слабину, и… И она решит, что я… — Что ты подросток с переменчивым настроением, — закончил я за него. — Она думает, что тебе шестнадцать. Скажешь, что скучал и любишь её, она сразу растает. Мерлин, как нужна Гермиона! Она обязательно подобрала бы какие-нибудь умные и правильные слова. Я, вроде, тоже находил, что сказать — но не помогало. Гарри отвёл взгляд и явно мне не поверил. Эй, а ничего, что в мамах я понимаю побольше него? А ведь я рос с Молли Уизли, закалённой воспитанием непокорного Чарли и буйных близнецов. Моя мама знает все увёртки и хитрости, она чует ложь за минуту до того, как ты её придумаешь. Это драконица, а не женщина, и с ней-то посложнее, чем с милой Лили Поттер — доверчивой настолько, что её затащил под венец носатый Снейп. Я озвучил эту мысль Гарри, но тот отмахнулся: — Они с детства дружили, мама знала, что он её давно любит. Ну-ну. Я на каждом уроке Зельеварения видел, как Снейп любит и чтит её память, придираясь к её сыну. Да упаси Мерлин от такой любви. Чтобы отвлечь Гарри от членовредительских планов, я рассказал про вчерашние уроки. Про Невилла и тентакулу, про Томаса и холодный душ. Доспех в коридоре и то внимательнее бы слушал. Смирившись, что я не позволю ему избежать встречи, Гарри принялся выедать мне мозг своими тряпками. В спальне в подземельях он обнаружил гору одежды: как маггловской, так и из мира волшебной моды. Вспомнил о них — и началось. Джинсы или костюм? Есть бархатный камзол, Малфой в нашей реальности носил подобное — значит, слизеринцам положено? Рубашка — официальная голубая или жёлтая в клетку? А может, серый кардиган, чтобы не выделяться? Да какая разница, не на свидание же идёт! Если вещи добротные, не заношенные и между собой сочетаются — надень что угодно. Я еле отбился от попыток затащить меня под мантией-невидимкой в подземелье и там собрать деточку на прогулку. — На тебе нормальные школьные брюки. На тебе нормальная рубашка. Зелёная, под цвет глаз, значит, мама выбирала. Что тебя не устраивает?! — выл я. Теперь не ляпнуть бы случайно про причёску, а то ещё полдня прокопаемся. — Почему ты думаешь, что мама выбирала? Зелёный — цвет Слизерина, а я тут слизеринец, — Гарри с сомнением оглядел свой рукав. — Потому что это не слизеринский зелёный, дубина! Словом, Гарри вымотал мне все нервы, сам себя накрутил до стука зубов. Но мне удалось отбуксировать его в Хогсмид и не дать сброситься с метлы, попасться в лапы акромантула или околеть на холодном осеннем ветру. От слизеринцев мы скрылись в толпе, а вот Снейп нас на полпути настиг. Зыркал на меня с подозрением, пытался отослать, но я вцепился в Гарри как дементор в добычу. — Не надо меня провожать, Северус. Я не маленький, — упрямо буркнул Гарри. Меня перекосило от этого «Северус» из его уст, а потом захотелось по-невилловски вжать голову в плечи. Логично, что тот Гарри звал отчима именно так, но я всё равно ожидал грозы и снятия баллов. Снейп испепелил меня взглядом, сказал в какой комнате в «Трёх мётлах» будет ждать Лили, и свалил. — Ты рискнул назвать Снейпа по имени, — выдохнул я тихо-тихо, хотя носатый явно не мог нас слышать. — Молодец. Настоящий гриффиндорец. — Да что Снейп, он привычный и не страшный, — вздохнул Гарри. А мама у него, значит, страшная! По пути мы с ним договорились, что он пойдет к маме, а я буду ждать его на первом этаже «Трёх Мётел». Но он двинул на второй этаж с такой рожей, будто на битву с Волдемортом. Так он точно испортит встречу. Пришлось мне проводить его до двери. Напоследок я ему немного помял плечи, чтобы он расслабился и не пугал маму, но помогло так себе. — Прорвёмся! — я ткнул его кулаком в грудь, и тут дверь открылась. Наверно, Лили услышала наши шаги. — Гарри! — улыбнулась она. Я с трудом подобрал челюсть. Старые колдофото не передавали красоту этой женщины. Передо мной стояла настоящая королева! Черты лица, может, и не такие идеальные, как у Нарциссы Малфой, но ту портило брезгливое выражение, а Лили смотрела приветливо. Будто осеннее солнце мягко улыбнулось с неба. Рыжие волосы она заплела в косу и уложила короной вокруг головы, но ещё часть прядей стекла на спину. Сколько же у неё волос? Снейп ей зелья для их здоровья и густоты, наверно, варит бочками. Лили оказалась не очень высокой, но стройной, да ещё покрой модной мантии подчеркивал тонкую талию. После двух-то детей можно прийти в форму. Посмотрел бы я на неё после семерых! И в шмотках, на которые останутся деньги, после того как всех семерых оденет. Неудивительно, что Гарри оробел и даже не сообразил сказать «Привет, мам». Я думал, Гарри напрасно волнуется, это же всего лишь мама, но тут такая мама! У меня самого коленки задрожали. Никогда больше не буду отмахиваться от его нытья. Это не нытьё, это потрясающая интуиция и провидческий дар! Пауза затягивалась. Королева смотрела на Гарри, оценивая, насколько испортился её маленький принц. А Гарри пялился на неё, не моргал и, кажется, не дышал. — Доброе утро, миссис Поттер-Снейп! — объявил я громко, чтобы отвлечь её внимание и дать Гарри время прийти в себя. Должен ли я поклониться и поцеловать ей руку? Лили не чистокровная снобка, она маглорождённая, и наверно, привыкла к простому обращению. Но выглядела так, словно всю жизнь вращалась в светских кругах. — Очень рад встрече. Я хотел сказать «знакомству», но в последний момент сообразил, что здешний Рон Уизли мог видеть Лили где-нибудь в Хогсмиде или знать её через родителей. Всё же они в одном Ордене Феникса были. Хотя вряд ли эта королева дружит с моей мамой. Лили повернулась ко мне. У неё были такие медленные, плавные движения, кажется, их называют «степенными» или «исполненными достоинства». Я понял, что не завидую Гарри, у которого такая шикарная мама. Моя, уютная, шумная и суетливая, в старой мантии и с простой прической, мне нравилась гораздо больше. Точно знаю, что Гарри сейчас намного увереннее бы себя чувствовал, окажись Лили Поттер младшей версией Молли. — О, ты Рон Уизли, верно? — и она действительно протянула мне руку для поцелуя. — Я тебя не сразу узнала. Ты так вырос, совсем взрослый мужчина. Я поцеловал воздух над её пальцами — кажется, именно так полагается. В Ракушке Билл, когда флиртовал с Флёр, касался пальцев губами, но так она-то ему жена. Гарри ткнул меня локтем. — Совсем взрослый верзила, ты хотела сказать, ма? — он начал со смешком, но под конец фразы голос дал петуха. Попытка разрядить обстановку не удалась, я чувствовал как сгущается напряжение в воздухе. Она вся такая из себя, а мы… Я в дешёвых поношенных вещах. У Гарри одежда получше, но он не умеет её носить, теребит рукава, словно рубашка не по размеру, и он привычно пытается её поддёрнуть. Лили отступила вглубь комнаты и сделала приглашающий жест. Голос мамы в моей голове проворчал, что воспитанный человек сейчас бы попрощался и оставил мать с сыном наедине. Но я не мог бросить Гарри, поэтому ввалился в номер вместе с ним. — Ты играешь в квиддич, Рон? — спросила Лили, грациозно опускаясь на диван. Мы с Гарри заняли кресла напротив, и я перехватил недоумённый вопросительный взгляд Лили, направленный на сына. Мы что-то делаем не так? Гарри должен был обнять её при встрече, не стесняясь меня? Или прикинуться Тёмным Лордом и повелеть мне свалить? Гарри пытался натянуть на лицо холодную маску Риддла, но не получалось. Видимо, при маме нервничал сильнее, чем при змеях. — Да, я вратарь, — ответил я на вопрос и тут же вспомнил слова Маклаггена. «Ещё скажи, что в квиддичные игроки метишь». Тут у меня не было Гарри, который разыграл бы отличную шутку с Феликс Фелицисом и заставил бы меня успокоиться и поверить в свои силы. — Я не в команде, просто тренируюсь, хочу пробоваться на следующий год… — пояснил я, чтобы Лили не поймала меня на незнании реальности. Хотя, она скорее решила бы, будто я вру, чтобы похвастаться. — Уверена, что ты пройдешь отбор. Выглядишь настоящим спортсменом, — благосклонно кивнула мне Лили. — Квиддичный игрок должен быть здоровым и сильным, а для этого нужно хорошо питаться, я же права? — Э. Да, конечно. Упс. Кажется, меня ставят в пример Гарри Поттеру, старосте и лучшему ученику Хогвартса. Даже в нашей реальности я привык, что всё наоборот. Но, по крайней мере, она недовольна, что Гарри тощий, а не что он недостаточно красив, элегантен или тому подобное. Хмм. Снейп против нашей с Гарри дружбы, и слизеринцы её явно не оценят. Нужно вербовать Лили в союзники! Я дотянулся до Гарри и хлопнул его по плечу. — Сидел бы Гарри за гриффиндорским столом, ел бы в два раза больше. На Слизерине слишком унылые рожи, отбивают аппетит, — я во все тридцать два зуба улыбнулся Лили. Если я подмигну ей как гриффиндорец гриффиндорке, это не будет слишком развязно? Я хотел, но не осмелился. Она рассмеялась как колокольчик. У неё глаза как у Гарри, заметил вдруг я. То есть, я прежде слышал, что у него глаза матери, но лица слишком различались, и я вспомнил об этом только сейчас. Женщина с такими глазами не может быть высокомерной зазнайкой, даже если выглядит как королева. Ну, я надеюсь. — О, Рон, ты так похож на своего дядю Гидеона! Тебе, наверно, тысячу раз об этом говорили. Как его здоровье? Дядя жив? Ого! В нашей реальности Гидеон и Фабиан Прюэтты погибли до моего рождения. — Не жаловался, — честно выкрутился я. — Итак, вы с Гарри теперь дружите. А я и не знала. Портрет Джеймса, отца Гарри, просил меня передать ему, чтобы он пригласил к нам на рождественские каникулы «своего друга, рыжего Уизли», — последние слова она произнесла другим тоном, будто цитируя. — Теперь я понимаю, что он имел в виду тебя, Рон. Будем рады видеть тебя у нас в Годриковой Лощине. Портрет Джеймса? О, он же единственный, кроме нас с Гарри, кто в курсе, что мы изменили реальность! Вот кто может нам подсказать! Я судорожно перебрал в памяти варианты вежливого ответа. Надо же не просто согласиться, а поблагодарить за приглашение, но чтобы это не звучало по-малфоевски пустозвонно. Пока я думал, Гарри собрался с мыслями. — Да, Рон, соглашайся. Мы заберем тебя из Норы через камин. В квиддич сыграем. — Замётано! — кивнул я. Так же можно говорить при королеве? Я же не ей лично так ответил… Королева улыбнулась и ласково сказала, как была рада меня увидеть. Мне осталось только ответить тем же и уйти, оставив Гарри… ну, не на растерзание, конечно. Но явно не в своей тарелке. Сыном королевы должен быть прекрасный и элегантный принц. Холёный, уверенный в себе, хозяин жизни. А не наскоро приодетый сирота-оборванец из чулана, выросший в солдата и нежелательное лицо номер один. Главное — не ляпнуть это при Гарри. Я спустился вниз, купил себе сливочного пива — одну бутылку, на большее не хватило денег, — и нашел тихое местечко в уголке, ещё не занятое студентами. Я неспешно цедил напиток, и опустошил бутылку почти полностью, как до меня дошло. Королева — жена подземельного гада! Как?! Никакая Амортенция не могла действовать так долго, даже если подливать её ежедневно. Организм привыкает. Шантаж? Вряд ли. Дамблдор жив, Сириус на свободе — они не дадут Лили в обиду. Значит, дело в самом Снейпе. Точно не в его деньгах, Лили, наверняка, унаследовала что-то от Джеймса Поттера. И явно не в неотразимом обаянии Снейпа. Он моет голову, но всё равно носатый урод. Ладно, красота в мужчине не главное. Я прокрутил в памяти «Двенадцать безотказных способов очаровать волшебницу». Способ номер четыре — чаще говорите комплименты? Снейп в лучшем случае догадается похвалить её обед. Или выучит пару пустых книжных фраз. Номер шесть — ухаживай необычно? Даже если Снейп пригласит даму на пикник в драконий заповедник, свидание с ним будет самым унылым днём в её жизни. Явно не номер восемь — прояви чувство юмора, заставь её смеяться. Десятый — проявляй заботу даже в мелочах? О Гарри он, вроде, в этой реальности беспокоился или удачно делал вид. Нет, был бы Снейп по-настоящему заботливым, он уберег бы больше слизеринских детишек от службы маньяку. Второй — будь интересным собеседником? Ну… может быть. Но Лили сама умница-отличница. Ей приятно поговорить с умным человеком, но она не растает от одного только перечисления ингредиентов Рябинового отвара по памяти. Неужели… Способ номер двенадцать — «читать только после совершеннолетия»? Я забарабанил пальцами по столу. Перед глазами возникло видение: широкая кровать, королева, Снейп — и способ номер двенадцать. Книга осталась в той реальности, а я, дурак, прочитал двенадцатый всего на пару раз — был уверен, что до победы и свадьбы он мне не понадобится. А ведь там было что-то такое, что сильные, умные, волевые ведьмы, которые сами могут о себе позаботиться, которые видят уловки насквозь и многого ожидают от мужчины, часто теряют голову именно от номер двенадцать. Вот как Снейп охомутал Лили. Вот как я смогу впечатлить здешнюю недоверчивую Гермиону. Мне нужна моя книга. А может, ещё одна, по той же теме. Ведь таких способов, как двенадцатый, на самом деле больше. Наверняка у Снейпа есть такая книга и не одна. Он точно не хранит их в доступном месте, выкрасть не получится. Проще купить в магазине. На неё нужны деньги. Где их взять? Тут у меня репутация тупицы, я даже не смогу продать младшекурсникам свои эссе. Я не такой умный как близнецы, не смогу придумать Вредилки. Эхх… Пойду в Запретный лес, наберу полезных растений, продам в аптекарскую лавку… если меня по пути не сожрут акромантулы. Яд акромантулов высоко ценится, а я знаю, где их логово… О чём я думаю? Я не настолько отчаянный! Или настолько? В «Три метлы» ввалилась толпа студентов, в том числе мои сокурсники. Гермионы с ними не было. Лаванда помахала мне в знак приветствия, но никто не подошёл и не подсел за столик — сомневаюсь, что из деликатности. Вскоре заявилась Джинни — она зашла с Колином Криви, но тут же отослала его и плюхнулась на колени Дину Томасу. В замке Джинни носила школьную мантию расстёгнутой, а тут была вовсе без неё: только в тёплой, зимней, но её сняла на входе. Как только она села, и без того короткая юбка задралась и почти не прикрывала ягодицы. Я скрипнул зубами. Видел бы, в чём она идет — не выпустил бы из спальни. Поперёк коридора бы встал. Как ей не холодно?! Нет смысла отчитывать её за короткую юбку — а вдруг родителям просто не хватило денег на другую? Тут ткани-то меньше локтя ушло. Отдам ей свою теплую рубашку, чтобы перешила. Красную, в клетку — мне такой цвет всё равно не идёт, а Джинни для юбки сгодится. Как раз коленки прикроет. Противно было видеть довольную рожу Томаса. Джинни громко рассмеялась чьей-то шутке и не заметила — или сделала вид, — как ладонь Томаса легла ей на полуобнаженное бедро. Я решил бы, что этот тип намеренно надо мной издевается, хочет взбесить, но тот смотрел только на Джинни и вряд ли вообще помнил о моём присутствии. Томас погладил Джинни по бедру, ладонь сдвинула край юбки ещё выше. Ну вы ещё прямо тут на столе начните мне племянников делать! Я подошёл, аккуратно, но крепко взял Джинни за плечо и стащил с Томаса. — Пойдём, поговорим, — сказал я ей. Спокойно, терпеливо и культурно. По-хорошему. — Отвали! — рявкнула сестрица. Томас навёл на меня палочку, хотел проклясть, но я оказался быстрее: — Петрификус Тоталус! Томас застыл. Отвратительные боевые навыки. Без Гарри и его ОД, Гриффиндор — сборище слабаков. Но чтобы защититься от Томаса, мне пришлось выпустить Джинни. — Ты совсем оборзел, Ронни?! — зашипела она. Выхватила палочку — я даже не успел увидеть, откуда. И жахнула по мне Жалящим проклятьем. Я почувствовал, как опухает моя рожа, кожа чуть не звенит от напряжения, а глаза превращаются в узкие щёлочки. Джинни развернулась так резко, что её волосы больно хлестнули меня по натянутой коже на лице. И утопала к выходу. Теперь не на Томасе сидит голым задом, зато в ноябре шастает по улице, когда под мантию поддувает. Младшие сёстры — наказание пострашнее старших братьев! Снять Жалящее у меня не получалось, распухшие губы еле шевелились. Я сидел, допивал жалкие капли со дна бутылки, тренировал невербальную Финиту. Потом вспомнил, что Жалящее в принципе снять нельзя, только само пройдет со временем. Обездвиженного Томаса гриффиндорцы обсмеяли, но пожалели и расколдовали. Он пытался меня проклясть, и я еле успел выставить невербальное Протего. Хотел жахнуть его Левикорпусом, но Розмерта наорала и выперла нас обоих, швырнув наши зимние мантии нам в спины. На улице я дал Томасу в морду, он — мне. Я думал, кожа лопнет как перезрелый помидор, и забрызгает всё вокруг моей кровищей и той жижой, от которой всё отекает при Жалящем. Но кожа выдержала, и я смог врезать Томасу под дых. Бились мы с равным счётом и, в общем-то, вполсилы, так, пар спустить. Ещё пара ударов и разошлись бы сами по себе, но припёрся Снейп, окатил нас Агуаменти, сам же высушил, отчитал, снял с обоих баллы — в сумме двадцать с Гриффиндора. По крайней мере, он не стал никого подлечивать, и Томас упёрся вглубь деревни с наливающимся фингалом и разбитой губой. Даже если найдёт Джинни, ему явно будет не до поцелуев. Я поднял мантию с земли, очистил её и оделся. Я договорился с Гарри, что дождусь его, но тот вряд ли освободится скоро. Мне с опухшей рожей как-то не улыбалось шляться по деревне. Зашел бы в Кабанью голову, глянул на здешнего Аберфорта. Но денег нет вообще. Ничего, не так уж и холодно, я же не с голыми ногами. Постою снаружи, не замерзну, а на свежем воздухе, может, и отёк с рожи поскорее пройдёт, вот уже и оба глаза полностью открылись. Я прислонился к деревцу и уставился на дверь в «Три метлы». Мне нужны деньги. Моей сестре нужны деньги, ей даже одеться не во что. Яд акромантулов ценится высоко. Арагог-Арагог, задержался ты на этом свете… Или я, если и впрямь буду на него охотиться. Стоп. Я вспомнил: Арагог сам помрёт этой весной. Нужно подружиться с Хагридом, если здешний Рон с ним ещё не дружит. И прийти на похороны — Гарри мне рассказывал, как Слагхорн поживился на них ядом. Решено. Если проторчу тут до весны — распотрошу тушку Арагога. Дохлый паук — мерзость, но преодолеть отвращение я смогу, это не панический ужас. Снизу что-то дёрнуло меня за брючину, вырывая из мыслей. Я опустил взгляд — крыса. Крыса? Короста, что ли? Откуда… Какая ещё Короста — Хвост! Пожиратель в Хогсмиде! Что делать — хватать, тащить в аврорат? Но Сириус и так на свободе. Оглушить? Пойти с ним и выведать его секреты? Под Веритасеумом в аврорате выведают… Хвост жался к моей ноге, прятался за неё и явно боялся, что его увидят. А зачем припёрся? Что за дела у него могли быть с моим двойником? В голове завертелась мысль «нельзя упускать такой шанс» — но какой шанс, я сам не понимал. Я никогда не пытал людей и не уверен, что смогу наложить на Хвоста Непростительное и выбить нужные сведения. Кулаками отметелить смогу, но я даже не знаю, что спрашивать! Преодолев приступ отвращения, я поднял его с земли. Точно он, пальца не хватает. Хвост махнул лапкой в сторону, мол, туда неси. Я уставился в том направлении, но там был магазинчик «Перья Писсаро». У него там логово? Хвост снова махнул, немного в другую сторону, а потом поднял лапки домиком над головой. — Найти тихое место? — шепнул я. Хвост закивал. Хммм. Идти в уединенное место с Пожирателем — тупейшая идея. Но ещё до того как я успел принять какое-то решение, ноги сами понесли меня к Кабаньей голове. Что я творю? Я же не уверен, что смогу справиться с Петтигрю, в прошлый раз мы с Гарри скрутили его вдвоём. Ничего, Аберфорт, если что, поможет. Я сунул крысу в карман, чтобы со стороны не было видно, но предосторожность оказалась напрасной. Кабак пустовал, утро же ещё. Аберфорта за стойкой тоже не было. В туалете я проверил кабинки и встал ближе к выходу, якобы чтобы караулить, что никто не войдёт. Палочку держал наготове, в рукаве. Петтигрю превратился. Выглядел он так же, как в нашей реальности: противный и замызганный, сгорбленный, похожий на свой анимагический облик. — Не разгуливай по Хогсмиду так открыто, Рон, — зашептал он мне сразу же. — Ты провалил задание, Тёмный Лорд злится на тебя!