Я сломал настоящее

- Салазарова лысина! – простонал Гарри, едва нас протянуло сквозь кишки змеи в вихре аппарационных чар и выплюнуло в безлюдном маггловском сквере. – Я не подумал и перенёс нас на глазах у всех. Прости, Рон! Я поперхнулся воздухом. Я же ничего не говорил ему! Как Гарри понял, что у меня будут неприятности, если кто-то донесёт Волдеморту, что я спокойно мог перенести нас к нему в любой момент? Гарри аппарировал нас сразу с крыльца кафе мадам Паддифут. Я от избытка впечатлений за сегодня, даже не сообразил, что так делать нельзя. - Но это же я нас перенёс, ты вали всё на меня! – попросил Гарри и почесал затылок. – Я отбрехаюсь. Я тут лучший ученик, мог научиться аппарации заранее. Так что штраф за отсутствие лицензии влепят только мне. Совсем забыл, что мне тут шестнадцать… - А-а, - протянул я. – Ну, хорошо. Точно, мы же тут оба без лицензии и не можем открыто аппарировать, хотя вроде как законопослушные волшебники, а не нежелательные лица. Надо быть аккуратнее – хотя какое тут аккуратнее, если мы, несовершеннолетние, без спросу свалили в Лондон! Мне не привыкать получать головомойку на пару с Гарри. Но теперь здешняя чёрствая Макгонагалл пропесочит меня одного, а слизеринского старосту мягко пожурит добрый отчим. Ну как, добрый… хе-хе. - Назови Снейпа папочкой, и он растает: не будет ругать и выплатит твой штраф, - заржал я. - И тебе приятного аппетита, Рональд, - отчеканил Гарри и отвернулся от меня. А по-моему, смешная шутка получилась. Ну да ладно, у всех бывают проблемы с чувством юмора. Гарри кривился на меня пару минут, но потом вспомнил, что нужно придать нам более маггловский вид. Гермиона одним взмахом палочки могла трансфигурировать наши мантии в куртки, но у нас вышла какая-то нелепица. К моей мантии Гарри добавил меховую опушку – клочьями и в самых неожиданных местах. Сказал, что хотел трансфигурировать «модную Аляску» - что бы это ни значило. А я ему хотел сделать дутую красную куртку, которую видел как-то на улице, но получился помидор с рукавами. В итоге мы отменили чары и просто укоротили мантии. - Сойдёт за пальто, - решил Гарри. И мрачно добавил: - Надо найти обычный хроноворот и учить по ночам все предметы. А то не лучший ученик Хогвартса, а позорище какое-то. Я хмыкнул. Да, если он хочет остаться лучшим учеником, то это выход. Но такой жизни врагу не пожелаешь! Жить зубрёжкой должны те, кто получает от этого удовольствие. - Можно вернуться в прошлое и сказать мелкому себе распределиться на Гриффиндор, - будто бы невзначай напомнил я. Не то что бы я всё ещё надеялся убедить его, но как было не попробовать. - У нас ты бы вряд ли стал зубрилой. Гарри не разозлился, но и не прислушался. - Как я понял, мой двойник ещё до Хогвартса многое знал, зелья сам варил, - пожал он плечами. Так и знал, что он откажется. Пообедали мы в маггловском кафе на краю сквера. Гарри заказал огромную пиццу с беконом и грибами под сливочным соусом. Понятно теперь, почему все пирожные у Паддифут он скормил мне: не хотел перебивать аппетит перед настоящей едой. К счастью, моё брюхо вместительное - я сожрал ровно половину пиццы и ни кусочком меньше. Внутри по телу разлилось блаженное тепло, какого не достичь несолидными десертами. Всё-таки магглы в чём-то гениальны, не зря отец ими восхищается. Пиццу придумали – а ведь Гермиона рассказывала, что её изобрели не шеф-повары дорогих ресторанов, а итальянские бедняки. Это не самое простое в приготовлении блюдо. Мы с Гарри, Гермионой и Джинни как-то раз пытались соорудить пиццу в Норе: перевели кучу продуктов, но получили непропечённую клейкую массу, пригоревшую снизу. Зато мама восхитилась идеей: несладкий открытый пирог с разными начинками из всего, что было под рукой. Она поставила на ночь тесто и на завтра сделала такую вкуснотень, что повар здешнего кафе удавился бы от зависти. Жаль, что в нашей семье мамины кулинарные таланты передались по наследству только Джорджу. А он их тратит на баловство с Фредом и Вредилками, а не на радость для семьи. Ну, хоть деньги зарабатывает. Когда мы с Джинни съедем от родителей, и мама откроет свою пиццерию, я буду каждый день там обедать. Так что не беда, если у меня не будет своего домовика или если Гермиона так и не научится вкусно готовить, или работа ей не позволит много времени уделять хозяйству. В кафе Гарри расплатился магловскими деньгами, и мне было лень считать, насколько тут дорого. После пиццы мы отправились в Косой переулок за палочкой. Пешком, благо, до входа в Дырявый Котёл было недалеко. - Зачем я спорил с тобой голодным! - смеялся Гарри по пути. – Надо было сначала накормить, а сытый ты на всё согласен. - Тебя послушать, так я ради жратвы и на сторону Волдеморта перейду! - выпалил я прежде, чем успел прикусить язык. Не первый раз Гарри говорит мне подобное. Шутки шутками, но когда они повторяются, поневоле задумаешься, сколько в них настоящего к тебе отношения. Да, я люблю поесть, вкусно и от души, но это же не значит… что прямо на всё и для кого угодно… - На месте Волдеморта я бы боялся. Проголодаешься и сожрёшь его живьем, а Нагайной закусишь! – огрызнулся Гарри. Наверно, увидел, что я обиделся, и тоже обиделся. - Хотя из Волдеморта тот еще суповой набор… Я не хотел это представлять, но против моей воли перед глазами возникло видение пыльной Визжащей хижины, Волдеморта и Нагайны. Вот высокая тощая фигура стягивает с себя мантию, и голая костлявая тушка прыгает в кипящий котёл. Змея за ней, а я помешиваю четыре раза по часовой стрелке большим половником и снимаю пробу. Воображение тут же дорисовало полумёртвого окровавленного Снейпа с ценными комментариями: добавьте щепотку кайенского перца и прованские травы. - Фу. - Ничего не фу, - хмыкнул Гарри. - Какие-то дикие племена варят из змей суп и едят, и туристы платят много денег, чтобы приехать и попробовать. Я по телевизору в программе о путешествиях видел. Говорят, очень вкусно и полезно. - Вот на своих слизеринских змеях и испробуешь! – заржал я. Не, вроде, Гарри не обиделся. Он временами не очень приятные вещи ляпает, но, к счастью, редко злится подолгу, если ответить ему тем же. - Точно, слизеринцы! – Гарри схватился за голову. - Я забыл! Я же пообещал Драко сходить с ним сегодня в книжный! Но ничего, мы успеем. - Ах, он уже Драко! - возмутился я. - А почему не Дракуся? Дракончик? Сладенький? Значит, как паниковать перед встречей с мамой – это к Рону, который за жратву всех продаст. А в хорошем настроении можно и с добрым другом Драко погулять. - Рон! Он меня ещё и одёргивает! Нет бы, объясниться и извиниться! Я сразу понял, что здешний Малфой станет проблемой, и как бы не худшей, чем наш. Того жизнь потрепала, и он, вроде как, угомонился. Не столько пакостил, сколько влипал в неприятности и не удосуживался поблагодарить за спасение. А этот наглый и полон сил. Гарри намерен учиться на Слизерине и, ясное дело, не хочет наживать там врагов. Но я думал, что он будет поддерживать со слизнями ровные, отстранённые отношения. В крайнем случае, сыграет в Тёмного Лорда и его приспешников. Уверен, Гарри достаточно было зыркнуть на Хорька тем холодным риддловским взглядом, и тот бы испарился и не вспоминал ни о каких прогулках по магазинам. Конечно, Малфой попытается втереться в доверие. Но почему у него это получилось так быстро?! «Драко» – тьфу! - Его зовут Хорёк. Или Малфой. Или Сопля слизеринская зелёная, - разжевал я для особо тупых. В голове не укладывалось, как шустро Гарри переметнулся на сторону богатенького скользкого Малфоя. И кто тут из нас ещё предатель! - А если я расслаблюсь, задумаюсь и назову его так? – парировал Гарри. - «Эй, Хорёк, что у нас сегодня после Зелий?» Ну и нормально. Хорёк должен знать своё место. Гарри так сильно хочет с ним дружить? Думает, что здешний Малфой чем-то лучше нашего только потому, что не строит пакостей лично ему? - А ты не расслабляйся при Хорьке, - посоветовал я. - Ты при нём должен держать булки крепко сжатыми, а то сам знаешь, какие слизни бывают скользкие. И не ходи с ним никуда один. Хотя бы Снейпа бери, тоже слизнюк, но вроде как на твоей стороне. - Ро-о-он! - взвыл Гарри. - Ну всё, не начинай. А я и не начинал, это он завёл разговор про Дракусю. Всё настроение испоганил. «Драко», гиппогриф его дери… Надо прямо сказать: выбирай, или он, или я. Но Гарри взъерепенится, знаю его. Гордый, упёртый – как он в этой реальности ухитрился попасть к изворотливым слизням? Точно влияние Снейпа! - Ты уверен, что сможешь дружить одновременно с ним и со мной? – я мысленно похвалил себя за удачную формулировку. Вроде как не я, а Хорёк или сама жизнь вынудят его выбирать. - Это будет непросто, но мне придётся. Буду учиться дипломатии и терпению, - хмыкнул Гарри. Вот значит как. Ему придётся – или мне придётся терпеть Хорька? Я отвернулся и увеличил между нами дистанцию на пару шагов. Видеть друга было противно. Что ему, меня мало? Руки чесались выхватить палочку, пожелать Гарри приятно повеселиться с Хорьком, а потом аппарировать в Хогсмид. Но я уже своими глазами видел, в чьё подобие превращусь без дружбы Гарри. Нельзя ссориться. - Рон, хватит дуться! - рыкнул Гарри и дёрнул меня за рукав. – Я поспрашивал о Тайной Комнате, в этой реальности её не открывали. Значит, дневник Риддла всё ещё в Малфой-мэноре. Если у тебя есть план, как до него добраться не через Драко Малфоя, то я тебя внимательно слушаю! - Так бы и сказал, что для дела с ним возишься! – воскликнул я. Тьфу, голову мне заморочил! Ну так-то да, дневник надо доставать через Хорька. Прикинуться другом, напроситься в гости. Добби в этой реальности, скорее всего, служит Малфоям и не пойдёт против них, раз Гарри не угрожает опасность. Или пойдёт? - А ты думал, что я накануне войны доверюсь этому ненадёжному парню, который сам не знает, на чьей стороне? Я, по-твоему, совсем без мозгов? – Гарри разозлился, на щеках выступили пятна. Я смутился. Правда, чего это я? А то Гарри сам не видел, как мечется Малфой между жаждой величия и стремлением спасти свою бледную задницу! - Ладно тебе, не заводись, - примирительно пробурчал я. – Ну, не люблю я Хорька. - Я, что ли, его обожаю? Я же тебя не заставляю с ним любезничать. А мне ещё перед ним комедию ломать, прикидываться слизеринцем и лучшим учеником. Я сочувственно похлопал его по плечу. - Крепись, друг. Я подкину ему навозную бомбу, чтобы тебя поддержать. Гарри фыркнул и, вроде, остыл. За разговорами мы и сами не заметили, как дошли до Дырявого Котла. В Косом переулке кипела жизнь: все витрины сверкали, магазины работали, волшебники и ведьмы ходили неспешно, прогулочным шагом и не оглядывались, ежесекундно ожидая нападения. - Красота! – восхитился Гарри, подумав о том же. – Тут я должен произнести вдохновляющую речь, что мы будем бороться за эту мирную жизнь, но мне нужна Гермиона, чтобы составить текст. Скромничает. На похвалу напрашивается, знает прекрасно, что может и сам речи толкать – когда надо. Но хвалить я его не стал, у него теперь для дифирамбов есть Дракуся и другие восторженные слизни. - Будем считать, что ты произнес, и я вдохновился, - разрешил я. И мы двинули к Олливандеру. - Мистер Поттер! – засуетился старый мастер. - Помню, помню. Остролист, одиннадцать дюймов. Она в порядке, хорошо слушается? - Она сломалась, сэр, - покаянно повесил голову Гарри. – Мне нужна новая. Точно! У него же боярышниковая палочка Малфоя, а тот в любой момент может узнать её. А палочка здешнего Гарри, похоже, исчезла вместе с ним или тот её засунул в какой-то тайник. Гарри мог бы и сразу сказать, что купит мне палочку заодно со своей, и что тащится в Косой переулок не ради одного меня! - Жаль, очень жаль, - вздохнул Олливандер. - Ничего, подберём. Я помню, что вы очень интересный клиент, мистер Поттер. Остролист и сердечная жила дракона – сильное сочетание. Не найдём из готового, сделаем на заказ. - Отлично, сэр! - Гарри просиял как новенький галеон. Похоже, его палочка с пером феникса в этой реальности пролежала целёхонькой в лавке. - Но давайте начнём с моего друга, это Рон Уизли. Олливандер повернулся ко мне и пронзил меня взглядом до внутренней стороны черепа. Неприятный тип. Впервые видит меня в этой реальности, а смотрит так, словно я перед ним провинился. Я напомнил себе, как мы спасли его, замученного, из плена, и сразу почувствовал себя в его обществе увереннее. - О, шестой мальчик Уизли, верно? Я ждал вас на несколько лет раньше, - упрекнул меня старый мастер. Он выхватил у меня из руки мою старую палочку, зачем-то понюхал её и проворчал: - Хорошо хоть семейной пользовались. - Э-э-э… Да, - я понятия не имел, что говорить. – Это палочка… - Вашего брата Чарльза, - резким тоном закончил за меня Олливандер. – Разумеется, я помню. Ясень, волос единорога. Такие палочки никогда, слышите, никогда не меняют своего хозяина. Она всё еще принадлежит вашему брату и не признаёт вас. Должно быть, брат очень вас любит, раз вы можете колдовать его палочкой. - Э-э-э. Да. Я снова не знал, что сказать. Но от мысли, что в этой реальности кто-то из родных любит меня, на душе стало теплее. – Колдовство чужой палочкой препятствует гармоничному развитию магического ядра волшебника, - продолжал отчитывать меня Олливандер, пока меня измеряла его волшебная линейка. - Ваше совершеннолетие на носу. Когда подберем вам палочку, пользуйтесь ею как можно чаще, чтобы успеть исправить всё, что натворили. Я нервно сглотнул слюну. Олливандер же не знает, что мне уже семнадцать! Значит, я непоправимо повредил своё магическое ядро? Гарри ободряюще подмигнул мне из-за спины Олливандера, и я сообразил, что этому мне купили собственную палочку перед третьим курсом. - Угу, угу, - бормотал мастер, глядя за движениями линейки. - Длинное предплечье, надо не меньше двенадцати с половиной дюймов. Попробуйте эту, тринадцать дюймов, тоже ясень и волос единорога. Я взмахнул палочкой, и из нее вылетела слабая искорка. - Другое дерево и длина. Возьмите эту, она посильнее и длиннее, довольно гибкая. Волос единорога, боярышник. По воздуху пробежала волна, коробки на полках зашатались, парочка даже свалилась. - Нет, надо пожёстче. Попробуем другую сердцевину? Как насчёт… Махать палочками было скучно, я же знал, какая мне нужна. Олливандер быстро понял, что сердцевина должна быть из волоса единорога, а вот дерево и длину подобрать не мог. - Может, попробуем иву? – не выдержал я спустя десять палочек, пять упавших коробок, одну разбитую люстру и три ощущения себя полнейшим сквибом. - Ива? – удивился мастер. - Ива подходит людям, которым недостаёт уверенности в себе. Разве это про вас? А мне что, достаёт? Моя уверенность в себе растоптана в пыль поступком моего двойника. Олливандер всё же принёс мне палочку из ивы – мою! Из неё вылетел сноп золотых искр, но мастер выхватил её у меня из рук. - Нет-нет. Близко, но не ваш вариант. Я, кажется, понял. Попробуйте вишню, четырнадцать дюймов. Из вишневой палочки с удобной крупной рукоятью вылетел такой же сноп – мне что, две подходят? - Мы близки к цели, видите? – обрадовался мастер. - Как насчет кипариса? Это дерево для героев, для тех, кто готов рискнуть жизнью, для воинов! - Это точно для тебя, Рон, - сказал Гарри. Я не понял, с насмешкой или всерьёз. Красивая кипарисовая палочка с узором из языков пламени мне не подошла, а я-то уже понадеялся. Ну, не получается из меня герой, тут бы трусом и предателем не стать. Но странно, что моя старая палочка не выбрала меня. Я изменился? Я покупал её двойника почти пять лет назад. С тех пор я повзрослел, поумнел, хорошо сдал СОВы, столкнулся с кучей опасностей, но не раз подвёл друга. Я перерос свою палочку, или она побрезговала мной, сочла недостойным? - Ну-ну, мистер Уизли, не унывайте. Мы определенно на верном пути, - подбодрил меня Олливандер. – Возьмите эту, четырнадцать с половиной дюймов, лиственница. Эта палочка была самой длинной из всех, что мне предлагали, без рукояти, но широкая у основания. По всей длине вилась резьба: непрерывная широкая спиральная линия, и подушечки пальцев удобно ложились в её ложбинку. А цвет у неё был тёплый, красно-золотой, как румяная корочка на куриной ножке или как мамины волосы. Я понял, что это та самая, ещё до того, как взял её в руки, и меня обдало согревающей волной. - Она, - выдохнули мы с Олливандером одновременно. - Ух ты! Ты аж засветился изнутри! – воскликнул Гарри. Ещё бы. Мне казалось, что я готов свернуть горы, истребить зло и перевернуть мир. По прошлому разу я знал, что это ощущение скоро пройдёт, но сейчас наслаждался им. Я призвал Патронуса, чтобы опробовать палочку, а заодно проверить, не изменился ли и он тоже. К счастью, серебристый свет собрался всё в того же бодрого джек-рассел-терьера. Тот покружился вокруг меня и Гарри, выпросил у него почесывание за ухом, облизал мне ладонь и рассыпался искрами. - Поздравляю. Вас выбрала непростая палочка, мистер Уизли, - важно вещал Олливандер. - Она прекрасно подойдёт для боевых заклинаний, также поможет вам в чарах и ритуалах. Вы знаете, я обнаружил, что из лиственницы всегда получаются палочки со скрытыми талантами и неожиданными свойствами. Кстати, точно так же можно описать её хозяина. Часто ведьма или волшебник, который подходит палочке из лиственницы, не осознаёт своих неординарных способностей. Но вместе они составят исключительную пару! - Скрытый талант? - оживился Гарри. – В смысле, Рон пока не знает всей своей силы? Я вздрогнул, услышав фразу, похожую на кусок Пророчества. - Именно! Не знает или не придает значения своему таланту. А такая палочка побудит развивать талант, - и видя мои сомнения, Олливандер добавил: – Многие волшебники мечтают о палочке из лиственницы, но она мало кого делает своим избранником. Такая палочка у Селестины Уорлок: поклонники знают, что певица увлеклась музыкой в четырнадцать лет, именно после того как поменяла свою палочку. Точно, мама же пела её песню про палочку из лиственницы. Там ещё такая странная строчка: «ты украл мой котёл, но не украдешь моё сердце» - я не раз гадал, в прямом ли смысле там котёл, или Селестина на что-то другое намекает. Ну, хоть один повод маме мной гордиться: палочка как у её любимой певички. - С вас девять галеонов, - объявил Олливандер. Я скис. Понятно, к чему все эти разговоры про скрытые таланты: кто же будет платить за обычную, пусть и длинную, палочку такую цену! Надо было сразу спрашивать, сколько стоит. Отказаться от палочки проще, когда ещё не держал её в руках! А сейчас Олливандер заявит, что эта палочка сделала выбор и теперь никому не подойдёт, поэтому я обязан её оплатить. Гарри без споров отсчитал девять золотых монет. А потом за полчаса и семь галеонов воссоединился со своей палочкой с пером феникса. - Удивительно. Удивительно. Необычное сочетание, я и не думал, что она когда-нибудь найдет себе хозяина, - покачал головой Олливандер. – Палочки из остролиста хороши для защитных чар. Также они помогут своему хозяину преодолеть гнев и импульсивность. Но перо феникса! Эта палочка с характером, обязательно выделите время и подружитесь с ней. Возможно, однажды она сама выручит вас в беде. Гарри кивал в такт его словам и, наверно, вспоминал, как двойник этой палочки спас его от Волдеморта во время погони на мётлах. Про Волдеморта Олливандер ничего не говорил, хотя в прошлой реальности при покупке упоминал о сестре этой палочки. Мне Гарри рассказывал. - Я слышал, - вкрадчиво, с риддловскими интонациями, начал Гарри, - об одной палочке с сердцевиной из пера феникса. - О той, которую в прошлом году выкрали из хранилища Министерства? – Олливандер посмотрел на Гарри с любопытством. – А ведь вы верно подметили, мистер Поттер. Перья для ваших палочек дал один и тот же феникс. Можно сказать, что ваши палочки – сёстры. - Но вы меня не боитесь, - заявил Гарри прямо в лоб. - О, мистер Поттер, - рассмеялся Олливандер неприятным, каким-то колючим смехом. – Я продал сотни палочек за свою жизнь. Некоторые из них идеально подходили для Тёмных Искусств и злодейств. Знаете, кому принадлежала сама тёмная палочка из всех, что я когда-либо делал? Целителю, специалисту по снятию проклятий, который спас немало жизней. Палочка говорит лишь о характере своего избранника, его склонностях, способностях к определённым видам магии. А поступки совершает сам волшебник. Красиво сказано, конечно, но я ничего не понял. На всякий случай покивал с умным лицом, как Гарри. Мы вышли от Олливандера, и Гарри задумчиво произнёс: - Мой двойник не был хоркруксом, и его выбрала другая палочка. О чём нам это говорит? - Э-э-э, - протянул я. Лично мне это ни о чём умном не говорило. Волдеморт и феникс – друзья навеки? В Тайной Комнате Фоукс пришёл помогать Гарри только из-за куска чужой души, а его двойнику повезло, что он туда не сунулся? Если извлечь хоркрукс, то Гарри придётся менять палочку? Гарри смог бы колдовать палочкой Волдеморта – тисовой, а не Старшей? - О чём? – сдался я, ничего не придумав. - Не знаю, - признался тот. – Я надеялся, что тебя осенит. Я пожал плечами и важно изрёк: - Знаешь как говорят: колдуешь драконьей жилой – стать тебе злым страшилой. - А много тёмных волшебников имели палочку с сердечной жилой дракона? А у Гриндевальда какая была? - Гарри сразу всполошился. – У Крама с жилой, а он изучал Тёмные Искусства в Дурмстранге. Но не стал злодеем. У Гермионы тоже жила, а она хорошая… ммм, если её не злить. Рон, а магическом мире многие верят в эту примету или это так, предрассудки? То есть, она часто срабатывает? - Не знаю, - я развёл руками. – Я же её только что придумал. Гарри не нашёл слов и выразил всё, что обо мне думает, мрачным взглядом. Я поддел его ещё парой рифм: «в палочке жила дракона – быть тебе стражем закона», «владельцу драконьего сердца в суп сыпьте жгучего перца». - Рон сочинял поговорки и получил пинка под зад! – заявил Гарри совсем не в рифму. И тут же исполнил это пророчество своей костлявой коленкой, я не успел увернуться. – Рифмоплёт выискался. Всё, скрытый талант прорезался, и все вздрогнули. И тут мой непоседливый друг загорелся идеей отыскать какой-нибудь другой мой скрытый талант. Пристал как драконье дерьмо к лопате. - А может твой талант – шахматы? Помнишь, на первом курсе ты решил задачу Макгонагалл! Мне его затея не нравилась: сейчас он что-то навыдумывает, понадеется на меня, а я его подведу. Соглашусь про шахматы, – решит, что я скрытый гениальный стратег, и будет прислушиваться к моему мнению сильнее. Но не в шахматах, а в жизни я понимаю во всяких стратегиях, интригах, многоходовках, политике и тому подобном, только когда Гермиона мне всё разжуёт. Я неплох в ЗОТИ – но с Волдемортом не справлюсь. А вратарь из меня хороший только на школьном уровне. Я люблю тренировки по квиддичу, но не стану фанатично выкладываться на них каждый день. Так что защитник колец или чего-то другого из меня тоже так себе. - Я в детстве любил петь, у меня, вроде, и слух даже есть, - сказал я, выбрав самую бесполезную на войне способность. - Мы с мамой часто пели её любимые песни, пока я не подрос и не понял, что они глупые. Точнее, пока Фред не стал высмеивать меня за строчки про любовь. - Правда? – удивился Гарри. – Никогда не слышал, как ты пел. Ну, один, а не толпой. Не толпой, а хором. Больно мне надо, чтобы меня помимо близнецов ещё и однокурсники осмеивали. - Голос, когда ломался, стал противным, - соврал я. В детстве я мечтал выступать на сцене и по колдорадио. Особенно в те счастливые два года, когда близнецы уехали в Хогвартс и перестали меня передразнивать. Мы с мамой тогда стали лучшими друзьями и распевали песни, пока я делал вид, что помогаю ей по хозяйству. Но отец сказал, что у нас нет денег, чтобы обучать меня музыке у наставника, покупать инструменты, вкладываться в карьеру. Мне пришлось смириться и отказаться от мечты. О, как я ревел тогда: тайно, чтобы Джинни не услышала и не проболталась Фреду. Через много лет, перед шестым курсом, когда близнецы съехали от родителей, и с деньгами стало полегче, отец предложил оплатить мне уроки пения. Но я к тому времени уже решил стать аврором. Близилась война, в которую мой друг будет замешан по уши, мне стало не до увлечений. Да и Гермиона не падка на популярных личностей, её не впечатлит певец, даже знаменитый. Крам для неё был собратом по зубрёжке, а не прославленным ловцом. Даже слащавым Локонсом она восхищалась не за славу, а за магические навыки и подвиги. Всё это вываливать на Гарри я не стал. Я давно забыл о детской мечте, не страдаю и не нуждаюсь в сочувствии. - А ты спой что-нибудь, - пристал тот. Поломавшись для приличия, я завернул в менее людный проулок и затянул «Одо-герой». Грустная, красивая песня для мужского голоса. «И сломана палочка, грустно всё это-о-о», - допел я и отдышался. Давно не пел, дыхания не хватает. - Я слышал эту песню, - кивнул Гарри. - Её очень любит Хагрид. Они со Слагхорном пели её на похоронах Арагога. О, сама судьба дает мне знак заменить Слагхорна на похоронах: и яд забрать, и с Хагридом спеть! - По-моему, ты хорошо поёшь, - сказал Гарри, как подобает другу. – Я не разбираюсь в пении, но ты явно лучше Слагхорна и тёти Петунии, она иногда поет за домашними делами, если думает, что её никто не слышит. Тебе надо чаще петь. - Если будет хороший огневиски, то я спою на твоей свадьбе, - милостиво пообещал я. Дальше мы пошли в молчании, и я уже понадеялся, что Гарри поверил, что моя способность именно в пении, и закрыл эту тему. Но тот вдруг вспомнил: - А кстати, ты ещё неплохо подражаешь голосам. Парселтанг изобразил, за Петтигрю говорил. Я вздохнул. Вот неймётся человеку. В любое другое время я был бы рад послушать лестные версии о моих способностях. Но сейчас любое ковыряние во мне казалось мне причиной ложных надежд или риском разоблачения. «А может, твоя способность – предавать друзей? Вроде бы честно дружишь, а потом раз – и бросил, осмеял, привел на смерть…» - А изобрази Снейпа! – не унимался Гарри. - Назовите ингредиенты Бодроперцового зелья! – рявкнул я, представляя себе слизеринскую летучую мышь. - А давай-ка ещё раз! – попросил Гарри и повернулся ко мне спиной. Ну я и гаркнул прямо ему над ухом: - Вы такой же глупый и заносчивый как ваш отец, мистер Поттер! - Мерлин, Рон, да ты мог бы в актеры пойти! По пути мы кривлялись: я изобразил поочередно Амбридж, Хмури, Малфоя, Макгонагалл и самого Гарри. Тот смеялся и заверял меня, что очень похоже. Не то что бы я ему верил, но всё равно приятно слышать. Я даже на какое-то время позабыл о встрече с Петтигрю. Но потом мы зашли в торговый центр «Совы», я увидел ценники и вспомнил, что бывает с парнями, которые живут в тени популярных богатых друзей.