Сказки Континента

Ветер бил прямо в лицо, мешая продрать глаза. Правая, уже пустая глазница всё ещё болела после недавних пыток. Очень хотелось пить. — Шагай! — хриплый приказ сопроводил сильный толчок в спину, от которого Йорвет за несколько шагов очутился у самого края обрыва. Из-под ног с тихим шорохом посыпались мелкие камни, но этот звук потерялся за грозным шипением бурной горной реки, пролегшей по дну пропасти. Ущелье Гидры. Могила, избранная Севером для «Врихедд». Мир перед глазами плыл: контуры были смазанными, краски нечеткими, а угол обзора уменьшился ровно вдвое. Bloede dhoine развлеклись на славу. По разговорам и окружающему шуму он понял, что их выстроили вдоль обрыва. Вот только было их здесь точно не тридцать два офицера, которых чёрные выдали Северу. Намного больше. Им зачитали приговор. Обещанный «справедливый и милостивый» суд Севера приговорил к казни пятидесяти трех эльфов «Врихедд». Пятидесяти трех. Вместо тридцати двух, выданных Нильфгаардом командиров. Bloede dhoine. Чёрные дважды нарушили слово. Его конвоир, стоявший за спиной, достал из ножен меч и приставил к горлу. Йорвет, успокаиваясь, глубоко вдохнул и расправил плечи. Гордость — единственное, что у них осталось. Они уйдут достойно, зная, что сделали все, что могли. Они отвоевали Dol Blathana. Которую не увидит ни один скоятаэль. Горечь обожгла душу, как махакамский спирт открытую рану. Ради чего была эта война?! За что он сражался?! — Врихедд! — последнее слово Вальтара утонуло в крови, наполнившей перерезанное горло. Врихедд. Свобода. О, да… После смерти они будут свободны как никогда. Мелькнула трусливая мысль, что хотя бы это будет быстро. Первый десяток dhoine действительно убивали без затей: просто перезали горло под последние проклятия или боевой клич и скидывали в пропасть. Но этого им показалось мало. И они стали экспериментировать. Сначала просто меняли место последнего удара, давая истечь кровью, затем стали рубить ноги и руки перед тем как перерезать глотку, уродовать лица, отрезать уши, ломать шеи, вспарывать животы… Элиену решили сжечь. Она стояла справа от Йорвета. Ее под самые грязные ругательства и проклятия на двух языках поставили на колени, а затем со словами «Сейчас мы тебя разукрасим» зажгли факел и поднесли к лицу. Йорвет не видел ни охваченной пламенем и болью Элиены, ни наслаждавшихся зрелищем палачей, но их гогот, запах паленой кожи и пронзительно громкий крик рисовали картину так, словно Йорвет видел её своими глазами. Её крик оглушил Йорвета, заставил оцепенеть и навсегда впечатался в память. Истошный, переполненный болью он, казалось, продолжал звенеть, даже когда её пронзили мечом в живот и скинули в пропасть. После Элиены Йорвет не выдержал. Размахнувшись, он ударил затылком в лицо зазевавшегося конвоира, выскользнул из его рук и сам прыгнул вниз. «Как угодно, но только не так.»