Сказки Континента

Молчание затягивалось. За окном завывала первая в этом году вьюга. — Холодно, — ровно произнесла Айрин, не выдержав тишины. Демонстративно поежившись, она скрестила руки на груди, положила подбородок на правое плечо и выжидающе посмотрела на Йорвета. Он в ответ, как всегда, усмехнулся и, повернув к ней голову, съерничал: — Мне тебя согреть? Такая привычная необидная подколка, но… Но сказана она мягче, чем обычно, не так хлестко, как всегда, и словно… Словно это был не только сарказм. В этот момент Айрин кто-то на место сердца положил пылающий уголёк, от которого по замерзшему телу прошлась волна тепла, а следом — дрожь от встречи холода с жаром. Колени невольно плотнее прижались друг к другу. Айрин прикрыла глаза и прикусила губу. Тихо рассмеявшись, смело встретила внимательный взгляд одной бессовестной остроухой сволочи. Не шутит? А если и так, то что мешает ей «пошутить» в ответ? Даже если это не просто шутка. — А что, если да? — дерзко ответила она, вздернув бровь и ответно оскалившись. На его лице промелькнуло удивление, но его тут же сменил зажегшийся в глазах интерес и абсолютная серьезность. Он неторопливо развернулся к ней, подошёл вплотную, оказавшись с Айрин лицом к лицу, и пристально посмотрел ей в глаза. Айрин, глядя на его несуразно серьезную морду, едва сдерживалась, чтобы не сострить что-нибудь в ответ. Но она молчала, прикусив изнутри уголки губ. Их глаза были друг напротив друга. Она, только сейчас обратила внимание, что у Йорвета они такие же, как и у нее, зеленые. Только… Холоднее что ли? И глубже. Как море. Море, к которому она всю жизнь стремилась. Йорвет аккуратно коснулся ее щеки со шрамом, проведя по полоске от глаза до скулы, внимательно следя за ее реакцией. Она не вздрогнула от неожиданности лишь усилием воли — слишком боялась, что он отступит. Как странно… Вроде носит перчатки, а кожа на пальцах все равно грубая, как и у любого мечника. Она почему-то никогда не думала, что до нее и ее отряда Йорвет больше пользовался мечом, чем луком. В его глазах был вопрос. Но она не хотела ни обдумывать его, ни отвечать. Она просто, привстав на цыпочки, закинула ему руки на плечи, сжав их, вынудила наклониться к ней и прижалась своими губами к его. Оттолкнет — она сведет все в глупую шутку, а если нет… точно не станет об этом жалеть. «Уверена?» «Нет. Но с тобой хоть в чем-то было иначе?» Он ответил. Тут же. Резко и быстро. Впился ей в губы так сильно, что все, что она смогла сделать, — это лишь сжать ладони на его плечах. Он положил ей руку на затылок, не давая отстраниться, а она скользнула руками вниз к горловине рубахи, чтобы за неё притянуть к себе. Он усмехнулся, слегка сжав волосы на её макушке, а она в ответ прикусила ему губу. — Здесь? — выдохнула Айрин и потянулась стянуть с него повязку. — А ты против? — как всегда вопросом на вопрос ответил он, перехватив ее руку, и слегка помассировал большим пальцем ее кисть. Аккуратно, но сильно. В голове очень четко возникла параллель между тем, как он гладил кожу ее руки, и тем, как он тронет ее между ног. И судя по бесстыжему взгляду одной ушастой сволочи и не сходящей с его лица ухмылки, она поняла все правильно. Он притянул ее за талию вплотную к себе, переплетя пальцы ее пойманной руки со своими, а она, встав на цыпочки, уткнулась ему носом в основание шеи. От него пахло хвоей, табаком и железом. Свободной рукой Айрин коснулась его уха, проведя костяшками пальцев по всей длине до самого кончика. Йорвет тихо зашипел и резко опустился на пол, грубо утянув ее за собой. Ноги на встречу колен с каменным полом, укрытым лишь тонким флутонским ковром, отозвались саднящей болью, давно зажившее бедро неприятно хрустнуло. Но это не помешало ей повалить Йорвета перед камином и повторить его самый первый поцелуй во всей этой то ли драке, то ли игре. Йорвет резко дёрнул шнуровку её рубахи и стянул ее с плеча Айрин. Она, оторвавшись от его рта, сама сняла ее, пока Йорвет делал то же самое. Как только они оба наполовину обнажились друг перед другом, она снова потянулась снять с него платок. Но Йорвет не дал. — Нет, — сказал он, опять перехватив ее руку. — Да, — возразила она и предприняла вторую попытку свободной рукой, которую ждала та же участь. — Йорвет! — Нет. — Да! Я хочу видеть твое лицо, — хватка стала жестче. — Я этот шрам видела уже несколько раз, Йорвет, — она попыталась высбодить руки, и от ее ерзаний у него на коленях Йорвету, судя по враз ставшему более тяжёлым дыханию, стало труднее спорить. Айрин, заметив это, довольно усмехнулась. — Немного искренности за искренность, Йорвет. В тот же миг на лопатки уже была уложена она. Он сжал ее кисти в одной своей ладони над ее головой, крепко прижав к полу. Айрин, недовольная таким раскладом, выгнулась дугой, стараясь освободиться. Ее грудь коснулась его, ноги сжались на талии. Айрин не думала, как это может быть воспринято мужчиной — она пыталась вернуть контроль. Лишь негромкий искренний смешок эльфа напомнил ей о том, в каком виде они вдвоем сейчас лежали и для чего. Недовольно фыркнув, она посмотрела в лицо потешающегося над ней мужчины. У Йорвета очень красивая улыбка. Не ухмылка, не усмешка, а именно улыбка. Мягкая и искренняя. И очень теплая. Как и его глаза, которые под насмешливо приподнятыми бровями в пляшущих отсветах огня сверкали мальчишеским озорством. Любоваться этой красотой мешала лишь скрывшая половину лица повязка и упавшая ей на лоб прядка ее волос. Заметив, как Айрин со «связанными» руками отчаянно пыталась ее убрать, Йорвет сам аккуратно смахнул ее к виску. Его пальцы, не касаясь, на несколько мгновений замерли под ее глазом, где на щеку выходил шрам. Улыбка поугасла, огонек из его глаза пропал. Он медленно провел костяшками по ее скуле, а затем вниз по шее к груди. Словно его и не интересовал давным-давно оставленный росчерк Ваэрденской резни на ее лице. — Йорвет. — Что? — Немного искренности. И мне холодно, знаешь ли. Так что давай побыстрее. Он усмехнулся и отпустил ее руки, чем она тут же воспользовалась, чтобы обхватить саму себя за плечи. О холоде она не шутила. Опустив подбородок к груди, она вздернув бровь, требуя ответа. Йорвет, все так же грустно усмехаясь, стал, не торопясь, развязывать платок. Айрин прикусила губу, наблюдая. За окном выла метель, а справа трещали дрова. Рыжие отсветы плясали на теле зависшего над ней мужчины, освещая множество самых разных шрамов и оплевшей всю правую сторону от шеи до бедер татуировки. Ей очень хотелось очертить каждый завиток нарисованной на теле лозы, запомнить каждый шрам. Словно это было важным. Хотя нет. Это и было важным. Здесь, у этого камина, сейчас, в эту ночь это было важным. Потом… о «потом» она подумает утром, когда утихнет вьюга. Он снял платок. Его губы растянулись в кривую ухмылку. Айрин знала, что ему не повезло с лекарем. А может, его и не было. Она, закусив губу, аккуратно и медленно провела пальцем о шраму от начала до конца, прошлась по краю пустой глазницы. Лицо, разделенное пополам: лицо озлобленного, но гордого, отважного и не в меру дерзкого мальчишки и воина, искалеченного войной. Второй рукой она очертила контур его губ: от приподнятого уголка до опущенного. — Ты очень красивый. Знаешь об этом? — В ответ раздалось лишь полное неверия хмыканье. — И… — протянула она и резко приподнялась, вынудив Йорвета отшатнуться, после чего, сев, снова устроилась у него на коленях. — Мне все ещё холодно. Она поцеловала, а он ответил. Он сжал ее грудь — она прикусила мочку уха. Он грубовато потянул ее за волосы, чтобы до конца раздеть ее и самому раздеться, а она оставила на спине лунки ногтей. Но снизу всё-таки оказалось именно Айрин, чем Йорвет не преминул воспользоваться. Тонкие длинные пальцы прошлись от ложбинки между грудей до пупка и от колена до сочленения ног. От прикосновений его шероховатой кожи к ее по телу пробежала дрожь. Особенно, когда пальцы окончили свой путь на внутренней стороне бедра. В памяти вспыхнули недавние ощущения от «массажа» кисти и возникшая тогда в фантазии параллель. От предвкушения Айрин прикусила губу. Но Йорвет слишком хорошо научился ее читать. Теплые немного шершавые пальцы прошлись по внешним губам, которые и без этого уже были мокрыми. Все мышцы невольно напряглись. Он что-то коротко выдохнул на своем певучем наречии. Два пальца вошли внутрь и подвигались туда-сюда. Ее ладони на плечах Йорвета невольно сжали его сильнее. У нее слишком давно никого не было. Он, мазнув губами по щеке, медленно с очень сильным акцентом сказал ей на ухо: — Расслабься. Боли не будет. Пальцы повторяли одни и те же движения неспеша, готовя ее, и Айрин уже вторила им, захлебнувшись ощущениями. Сердце билось как сумасшедшее где-то у горла, глуша крепко сцепленными зубами вырывавшиеся стоны и вскрики. В один момент пальцы исчезли — Йорвет сдвинулся, почти лег на нее. Кожа к коже, глаза в глаза. Он вошёл. Она выгнулась, сжав руку на плече и тихо охнув. Ощущения изменились, но не перестали быть приятными. Он внимательно следя за ней, дал ей время. Но ей оно было не нужно. Скрестив ноги за его спиной, она сама качнулась вперёд. Он понял и подхватил. Сразу быстро и резко, почти грубо, но ей это и было нужно. Бедра расходились и снова сходились в диком ритме, пока ее руки скользили по сильной широкой спине, а его — от тонкой шеи до груди. Влажная кожа под горячими пальцами. Шрам. Губы уже болят от постоянных прикусываний. Тихий выдох-стон. Его губы на ее виске и какая-то короткая фраза на его языке. Его пальцы под грудью. Шлепки и хлюпанье их тел. Он задел ее сосок, чуть придушил рукой и поцеловал. Вторая рука крепче сжала бедро. Ей надо глубже. Она резко насадилась и вжала его в себя. Вскрикнула — он застонал. Это похоже на глоток воздуха после нырка. Он вмял ее в ковер, крепко зажав руки по обе стороны от ее лица, и резко ускорился. Ощущения стали в разы острее и ярче. Напряжение внутри тела быстро нарастало, накрывало, как толща воды, заставляя желать лишь одного — разрядки. И она пришла — Айрин вскрикнула. Мышцы словно одеревенели, подрагивая от напряжения, руки сжались в кулаки. По телу волна за волной расходилось удовлетворение и приятная слабость. Сердце возвращало привычный ритм, а дыхание восстановливалось. Следом дошел до точки и Йорвет. Он сжал ее руки до боли и замер над ней, а Айрин ощутила, как внутри нее растекается семя. Мысль о нежелательных бастардах пришла очень «вовремя». Йорвет же, отпустив ее руки, лег рядом, утянув ее к себе на грудь. — Тяжело же, — попыталась просто лечь рядом она, но руки, обнявшие ее чуть ниже зада и под грудью, не дали этого сделать. — На полу холодно, — отрезал Йорвет. — Всего-то секунду назад тебя это совсем не волновало. Он промолчал, погладив ее по бедру. Отсветы пламени играли с тенями, делая его шрам то незаметным, то выделяя его. За окном все ещё выла вьюга. — Холодно, — сказала Айрин. Йорвет, лежавший прикрыв глаза, не открывая их, приподнял брови. — Это предложение? — большой палец задел ее сосок, очертив ареол вокруг него, а вторая ладонь поползла выше по бедру. — Нет, — устало, но немного весело выдохнула она и добавила: — Дай мне хотя бы пару минут. Он лениво улыбнулся в ответ. Довольный, как стащивший рыбу кот. Впрочем, наверное, она сейчас не лучше. Хотелось просто лежать спиной к огню, греться о мужчину рядом и слушать вьюгу за окном. И она с радостью это делала. Но разыгравшаяся паранойя не дала долго нежиться. Айрин начала вставать. Йорвет сжал объятия сильнее и открыл глаза, немного нахмурившись: — Ты куда? Хотелось сострить что-нибудь в ответ, но мысли для этого были слишком вялыми. — Мыться. И поискать что-нибудь от… возможных последствий. В виде детей. О том, что близость с ним чисто теоретически могла принести последствия ещё и в виде болезней, она благоразумно решила промолчать, чтобы не задеть его гордость. Да и сама Айрин слабо верила в то, что это возможно: на Вольгра она видела… всяких людей. И больных подобным тоже. Такое ни с чем не перепутаешь. Йорвет же для них был слишком чистый. Но разбираться с детьми после одной случайной ночи она не хотела. Йорвет, услышав причину, чему-то грустно усмехнулся и снова прикрыл веки. — Тебе это не грозит, — сказал он. Айрин замерла. Она уже достаточно хорошо его знала, чтобы услышать не произнесённое «со мной». Но она не понимала почему. Как будто подслушав — а, может быть, просто угадав, о чем она думает по напряжённому телу, — Йорвет скупо пояснил: — Эльфы могут иметь детей лишь до определенного возраста. Потом это… становится трудным. «…однако, это не значит, что невозможным», — добавила паранойя, но Айрин все же успокоилась. Она уже привыкла ему доверять там, где предательство обернется для него лишь благом. Глупо начинать сомневаться в вопросах, в которых заинтересован он сам. Она провела кончиками пальцев по татуировке на шее — игра теней заставляла лозу шевелиться на бледной коже, как на ветру, делала ее живой. Тонкие пальцы медленно гладили ее по спине. Холодно, но с ним слишком тепло на душе, чтобы искать тепла где-то ещё. За окном постепенно стихала первая в этом году вьюга.