***
Император несколько минут ждал, пока Вдовствующая императрица приведет себя в порядок — она спала, когда Цзэу-цзюнь решил ее навестить. Альфа слонялся туда-сюда, пугая слуг — никогда они не видели на прекрасном лице такого жуткого выражения. Когда ему, наконец, позволили войти, Сичень бросился в покои, не заботясь о каких-либо правилах приличия. — Где он?! — крикнул Сичень прямо с порога, чувствуя, что его трясет. Вдовствующая императрица нежно улыбнулась. — Присаживайтесь за стол, Ваше Величество. Совсем скоро слуги подадут завтрак. — Вы... Куда вы его спрятали? Сичень сжал пальцами свой халат, глядя на женщину сквозь слезы. Он знал, что рано или поздно Мо Юйлинь должна была узнать об этих отношениях, но даже так Лань Хуань не был к этому готов. Двери распахнулись и внутрь зашли несколько служанок с подносами. Поставив ароматные блюда на стол, они покинули покои Вдовствующей императрицы, оставляя их наедине. — Садитесь, — почти приказным тоном сказала Мо Юйлинь, хмуря брови. Сичень, нервно сглотнув слюну, подчинился. Аппетита не было, потому что он боялся за А-Ченя — эта страшная женщина могла сделать с ним все что угодно. Вдовствующая императрица улыбнулась, приступая к еде. — Не думала, что у вас такой дурной вкус. Если бы знала, сразу бы отправила этого омегу в наложники. Тогда бы его руки не были такими грубыми, а кожа не загорела бы. Положив на ложку с рисом креветку в сливочном соусе, она подставила ее ко рту Сиченя. — Ешьте, в детстве вам очень нравилось. Император, открыв рот, подчинился воле «матушки». Он не чувствовал никакого вкуса, но жевал, потому что единственный выход — быть послушным. — Где... Где он? — тихо спросил император, глядя в свою чашку с рисом. — Он сейчас проходит лечение. Как оказалось, он забеременел; начался уже четвертый месяц. Палочки, находящиеся в руках императора, со специфическим металлическим звоном упали на пол. — Бе... Беременный? Он беременный? Вдовствующая императрица улыбнулась. Коснувшись руки императора, она нежно ее сжала. — Верно. Но у него много проблем со здоровьем, так что лекари сейчас проводят лечение. Его почки и печень не справляются с нагрузкой на организм. Собственно, из-за этого я и приказала отправить его в слуги — мне с самого начала сказали, что случай довольно сложный. Сичень поджал губы, с надеждой заглядывая в темные глаза мачехи. — Вы поможете? Вдовствующая императрица ласково улыбнулась. Она погладила щеку Сиченя большим пальцем. — Конечно. Империи нужен наследник. К тому же... Пока ты слушаешь матушку, тебе, твоему брату и возлюбленному ничего не угрожает. Позволь мне и дальше править, и я никогда не повернусь к тебе спиной. — Что... Что я должен делать, чтобы заслужить вашу милость? Вдовствующая императрица гадко улыбнулась. — Ничего. Ты не должен что-либо делать от слова совсем. Даже не думай проворачивать что-либо без моего ведома и больше никогда ничего не скрывай. Хорошо? — Д-да, Ваше Величество. — Ха-ха, вот и прекрасно. Давай позавтракаем, после этого я позволю тебе увидеть Сяо Синченя.***
Лань Чжань, в отличие от Усяня, успел сделать от силы два глотка. Так что он был абсолютно трезв, когда думал о том, что губы омеги невообразимо прекрасны. Ему очень хотелось их коснуться, но он понимал, что не время и не место — сейчас он был «евнухом» и совершать ошибок, находясь в таком амплуа, не хотелось. Видимо, из-за жадного взгляда Лань Чжаня на губы Усяня это и случилось. «А он не из робкого десятка!» — изумленно подумал император, кладя руки на тонкую талию и притягивая к себе чуть ближе. Губы Вэй Ина сладкие, немного горячие, мягкие и пухлые — идеальные как на вид, так и на вкус. Лань Чжань провел языком по чужой нижней губе и медленно толкнулся в приоткрытый рот, наконец, осознавая, что омега совершенно не умеет целоваться. Усянь застыл, не понимая, что евнух делает. Ощущение чужого языка в его собственном рту было приятным, но вместе с тем немного щекотным и совершенно непривычным. Ванцзи отстранился и посмотрел в миндалевидные серые глаза, такие красивые в лунном свете. — Вэй Ин, двигай языком точно также, как я. Император вдруг усадил Усяня на свои колени и неожиданно поцеловал, касаясь двумя руками его лица. Вэй Ин прикрыл глаза и пальцами зарылся в темные волосы евнуха, наслаждаясь чужими нежными прикосновениями. Чем дольше его ласкали, тем больше Усянь убеждался в том, что с его телом что-то не так. Омега сжал ноги, прижимаясь к мужчине крепче. Лань Чжань понял, что у них у обоих сбилось дыхание. Замедлив движения языком, он медленно отстранился от покрасневших из-за прилившей крови губ, отчего между ними растянулась прозрачная паутинка слюны. Вэй Ин посмотрел в блестящие янтарные глаза, не понимая, почему его голова так сильно кружится. Вино, бившее в голову, долгое время не давало Усяню понять, какую ошибку он допустил. «Почему там так влажно?» — подумал вдруг Усянь, ерзая на чужих коленях. — Что? Ванцзи... Что эт-то? Вэй Ин, резко опустив руку на пах евнуха, широко распахнул глаза, наконец понимая, на что именно он случайно сел. — Ох... Вэй Ин. Усянь, резко убрав руку, прижал ее к своей груди. Нетвердо встав на ноги, он побежал со скоростью света в сторону гарема.