«Я так часто играл в судью,
что и сам подсудимым стал.
Нарисованные окна вокруг —
кандалы стереотипов…»
© Stereocoma — Thomas Mraz
// — Дамочка с пистолетом, такой номер больше не прокатит. Уже один раз было, нам не понравилось, да и закончилось, в целом, неприятненько, — Шастун весело болтал ногами, сидя на каком-что сыром пне. — Ну серьёзно, сплошное клише!.. И это бесконечное количество оружия, которое непонятно откуда берётся у всех подряд! Но кружечка красивая была… — Арсений скучающим и тоскливым взглядом смотрел на разлитый чай. — Алёна, ты выйдешь за меня? — я говорила громко, с обожанием уставившись на девушку. // Какой раз подряд меня одолевало сильнейшее чувство дежавю. Шастун вёл машину, крепко вцепившись в несчастный руль, на котором все вымещали свою скрытую злость, а я сидела рядом и перебирала ткань пальто в руках. Арсений изъявил желание ехать на заднем сидении и сжимать Кьяру в объятиях до самого прибытия к зданию суда. Но их будто не существовало в этой машине, тихое воркование и разговоры слились с общим шумом. Я пристально смотрела на Антона, а он поглядывал на меня, изредка отвлекаясь от дороги и поправляя волосы. Мы оба думали о тех ночных поездках до отеля и обратно в полицейский участок, когда понятия «враг» и «друг» сливались во что-то неясное, мутное и однородное. Когда оскорбления и угрозы превращались в уступки и заботливые замечания поскорее снять мокрую одежду.//flashback//
— Ты считаешь, что мы правильно поступаем? Оксана заслужила такого?
— Мы поступаем рационально, — Антон со злостью сжал руль, — Пусть только один понесёт наказание.
— Ты занимаешься лжесвидетельством и покрываешь нескольких виновных ради своих неясных мне целей, а мы зачем-то помогаем тебе, — мой голос превратился в глухой хрип.
— Вы помогаете мне, потому что у вас нет выбора. Не забывай, дорогая, мы все там были и ничего не сделали. Так что в целом, положение хуже некуда. Постарайся не утонуть или хотя бы не утащить за собой других.
— Я могу сдать этих тварей полиции и забыть обо всем, как страшный сон.
<…>
Шастун скинул с себя пиджак и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
— Ну и видок у тебя, давай в душ бегом, пока есть такая возможность. Может удастся смыть всю ментальную грязь…
Я помнила, как он спал на кровати — беззащитным клубком, без тени сожаления и сомнения, уверенный в себе, с мокрыми прядями волос и родинкой на носу. Он угрожал мне смертью за невыполнение условий общего обета молчания, но прибежал в поисках убежища, когда весь мир посчитал его сумасшедшим. Я не знала, считает ли Антон меня другом или хотя бы товарищем по несчастью, а может я — лёгкое прикрытие или центр круглосуточной помощи пострадавшим. Может не стоило его останавливать вчера, не стоило брать с собой, впутывать и посвящать в свои дела. Антон Шастун — странное блёклое пятно, источающее запах сигаретного дыма, наивности и полной безнадёги. Мы оба изучали лица друг друга глазами и знали — когда мы сталкиваемся, происходит что-то непоправимое. Этот раз точно не станет исключением. Моё священное обязательство перед Арсом и Кьярой, чтобы интуиция в кое-то веки сработала своевременно, и я смогла предотвратить катастрофу или хотя бы уменьшить последствия разрушений. Думай, Оля. Чувствуй глубже. — У меня плохое предчувствие, — я шепнула это куда-то в сторону Антона, но тут же ощутила руку на своём плече. — Мы выиграем это дело, у нас неопровержимые доказательства и аргументы, — Арсений подался вперёд с заднего сидения и начал разминать мои затёкшие ключицы. — Не забывай, Арс, ты также скептично относился к моей тревоге по поводу поведения Кьяры. Всё могло закончиться весьма печально, не настояв я на своём, — я вздохнула и отстегнула ремень, — Все готовы? Абсолютно каждое здание суда строилось под копирку — величественные колонны, какая-нибудь прилепленная фигурка Фемиды сбоку, массивные двери, из которых можно было драматично выбегать. Но тем не менее, всё это вызывало непреодолимое чувство дискомфорта и волнения. Арсений заносил Кьяру на руках, не нарушая своего обещания быть с дочерью до последнего, а мы с Антоном, как истинно второстепенные персонажи, семенили сзади, одаривая друг друга неизменными короткими взглядами. — Арсений Сергеевич? Слушание скоро начнётся, Кьяре необходимо проследовать в кабинет прокурора, чтобы дать показания и зафиксировать заявленные увечья, а вы можете подождать здесь, — весьма солидный низенький мужичок в строгом костюме услужливо указал на зону ожидания. — Милая, ты справишься. Будь сильной и помни, что папа всегда рядом и очень любит тебя, что бы не случилось, — Арс наконец поставил дочь на ноги и легко подтолкнул к выжидающему мужчине в затянутом галстуке. Кьяра не выглядела растерянной или испуганной, она последний раз загорелась ободряющей улыбкой и скрылась за поворотом. Я прислонилась к плечу актёра и невесомо накрыла ладонью его запястье. Арсений тоже не источал ни капли сомнения или тоски, он гордо приподнял подбородок и с ухмылкой опустил глаза на моё лицо. — Ребят, всё-таки уточнить хочется, когда мы вернёмся к разговору о поисках Оксаны? Я тут пробил ещё пару номерков… — Шастун вклинился между нами, разрывая сплетённые руки. — Что, прости? О поисках кого? — Попов ошарашено смотрел на друга, выпадая из реальности. — Никого, никого, Антон немного оговорился. Да, Антон? — я с силой дёрнула парня за рукав и оттащила в сторону. — Эй, мне больно вообще-то, ты чего? — Антон, ты в своём уме?! Я ни слова ещё не говорила Арсу по поводу твоих безумных… Твоих неординарных домыслов… Дай нам разобраться с судом, и мы решим твой вопрос, но позже, — я шикнула на Шастуна и отпустила рукав куртки. — Как скажешь… Пойду кофе попью, — Антон обиженно поправил одежду и устремился к аппарату дешёвых снэков. Обессилено массируя виски и крепко сжимая веки, я почувствовала мягкое объятие. Арс подошёл тихо и теперь аккуратно придерживал меня за плечи, притягивая ближе к себе. — Тут все постепенно сходят с ума. Думаю, к Антону это больше всего относится, — Арсений зарывался носом в растрёпанные волосы и глубоко дышал, — Знаешь, нам так мало удавалось проводить время вдвоём, я соскучился. — Странно, что тебя так возбуждает нахождение в районном суде, — я запрокинула голову назад и теперь мягко касалась губами шеи мужчины. — Я просто знаю, что всё закончится хорошо. Кьяра даст показания, вердикт будет очевиден, и мы решим последнюю проблему, — актёр ухмылялся, становясь похожим на кота, — А потом я не выпущу тебя из спальни целый день. Я почувствовала руки на собственных бёдрах. — Господи, Арс, ну не здесь же, — окончательно смущённая и залитая краской я поскорее высвободилась из сжимающихся объятий. — Очень жаль… — мужчина вдруг устремил внимание в противоположную сторону коридора и замер на полуслове. Тогда я впервые увидела её. С тугим собранным хвостом, отчеканивающая каждый шаг высокими каблуками, с невероятно утонченными чертами лица, острым носиком и тёмными глазами. Она плыла по коридору, идя точно к цели. Она шла к нам. — Здравствуй, дорогой. Как поживаешь? — женщина приблизилась вплотную к Арсу, и меня обдало терпким запахом дорогих духов. — Здравствуй, Алёна… — мужчину было не узнать, он поник моментально и потерял весь энергичный настрой. — Кьярочка всё ещё у прокурора? Бедная малышка… — Даже не смей произносить её имя, — Арсений резко поднял голову и почти столкнулся с собеседницей, — Ты последняя сволочь, как ты могла приносить столько боли моей девочке?! С неё снимут побои, и ты сядешь, мразь. А я заберу её, и можешь больше не рассчитывать на встречу с ней… — А она тоже в этом участвует? — Алёна равнодушно оценила меня взглядом с ног до головы, — Низко планка упала, Арсюш, мне казалось, у тебя есть вкус. — Алён, не сейчас, я тебя прошу. — Оставлю вас ненадолго, — я кашлянула и, стараясь не ловить страдальческий взгляд Арсения, быстро направилась на поиски Антона. Игнорируя звон в ушах, пассивную агрессию в свою сторону и вполне очевидное оскорбление, я старалась структурировать образ в голове. Сейчас очень важно было не терять контроль, не поддаваться эмоциям, а рассуждать холодным сознанием. Тревога опутывает корнями горло лишь в том случае, если есть веская причина, скрытая на поверхности перед самым носом. Что было не так? Алёна прекрасно знала, что поймана с поличным. За стенкой сидела её дочь, которая в реальном времени живописала физическое насилие от родной матери и давала фотографировать синяки на рёбрах. Оказавшись в тупике, в безвыходной ситуации, человек должен голову пеплом посыпать, реветь где-то в глубине туалетной кабинки и запоминать последние минуты на свободе. Вердикт суда был ясен изначально, но Алёна продолжала вести себя таким образом, будто никакие проблемы смертных не касались её. Гордый победный взгляд, полный марафет, идеальный макияж, язвительный и насмешливый тон. Она не была осуждённой, она была осуждающей. — Антон, вот ты где! Ты чего тут прячешься рядом с мусоркой?.. — парень сидел в странной позе на какой-то скамье рядом с открытым мусорным бачком. — Я очевидно мешал вашим обжиманиям в коридоре, так что решил допить кофе здесь. Кьяра ещё не возвращалась? Слушание через 15 минут. — Думаю, что ей не позволят присутствовать на суде, чтобы избежать так называемых «эмоциональных потрясений», будто девочку и так не избивала родная мать… Кому-то придётся побыть с ней. Ты же справишься? Не побежишь на поиски Оксаны под ручку с шестилетней? — я присела рядом с Антоном и заискивающе посмотрела в глаза. — Конечно… — парень буркнул что-то нечленораздельное, — Но ты же не за этим пришла, что стряслось? По-моему вы почти переместились с Арсом в туалет… — Я встретила Алёну. — О, тогда всё ясно. Милая девушка… была… лет пять назад… Сейчас бестия во плоти, похуже моей Иры будет. Она задавила тебя авторитетом и шпильками, а потом увела ухажёра? — Шастун смял бумажный стаканчик и выкинул в предусмотрительно стоящую рядом урну. — Алёна не боится, не раскаивается, даже не нервничает, будто ей плевать, что она выйдет из зала суда в наручниках. Мне это очень не нравится. Помнишь я сказала, что… — Что у тебя плохое предчувствие. У меня тоже, — Антон впервые поднял глаза и уставился на меня, ожидая дальнейшего развития диалога. — Мы обязаны предотвратить катастрофу, какой бы она не была. Знаешь у меня есть одна идея, чисто для профилактики. Я запустила руку в карман пальто и нащупала кейс с беспроводными наушниками. Шастун смотрел на белую коробочку в недоумении. — Представляешь, Тош, до чего дошли современные технологии. Если я вдруг потеряю свои наушники, то смогу отследить их местоположение с телефона в приложении. Но это ещё не все приятные плюшки. Если вдруг наушники будут заряжены, то я смогу включить функцию «транслировать внешние звуки», и в таком теоретическом случае, мы услышим, что происходит вокруг моих бедных потерянных наушников, — Антон до сих пор не мог уловить поток моих мыслей, — И если вдруг я потеряю эти наушники в сумке у Алёны… — Опасную игру затеяла, готова пожертвовать своими уше-затыкалками? — лицо актёра наконец озарилось пониманием. — Хочу, чтобы ты подбросил их Алёне, я сама к ней ни за что больше не приближусь, — протягивая парню кейс, я почему-то в глубине души боялась его отказа. — Давай сюда, уже. Хоть будет чем заняться!***
— Честно говоря, я не особо понимаю, в чём истинный смысл данного заседания, если уже были сняты побои с Кьяры Поповой и установлено время их нанесения, — величественная пожилая дама в чёрной мантии восседала за судейской стойкой, — Но придётся соблюсти все формальности. Сейчас будет слово прокурора, затем адвоката, далее перерыв 10 минут и вердикт. Жаль расстраивать присутствующих, но никакой интриги не ждите. Суд тянулся медленно и сопливо. Будто во сне я слышала громкую эмоциональную тираду прокурора о недостатке времени у Арса, о его утомительной работе и сомнительной новой спутнице. Краем уха даже зацепила пару обвинений в алкоголизме, вспыльчивости и скверном характере. Но основной ударной точкой стало расследование по делу об убийстве Оксаны Сурковой, и казалось, что оно навсегда впечаталось в биографию каждого из нас и будет аукаться до самой смерти. Слова «возможный зэк», «союз преступников», «подозреваемый» звучали множество раз в различных вариациях и интонациях. А затем не менее скучная речь адвоката, которая состояла лишь из факта неоспоримого домашнего насилия и просьб «взглянуть на эту несчастную девочку», хотя Кьяра даже не присутствовала в зале суда. Я была погружена в собственные мысли, не ощущая, как Арсений незаметно поглаживал меня по коленке в попытках успокоить, не догадываясь, как мало я была заинтересована в судебных формальных разбирательствах. Наблюдая за тёмноволосой женщиной, за положением её головы, за изменениями в мимике, я размышляла и готовилась к очередному удару со спины. Что-то происходило, но мне лишь оставалось надеятся, что наушники уже лежали в сумке Алёны, а Шастун глаз не спускал с Кьяры. — Так всё, господа. Перерыв 10 минут, — судья ударила молотком и быстро удалилась, видимо, перекурить и очистить голову от ненужного шума. Арсений выбегал из зала, окрылённый давно известной всем победой. Я проследовала за ним, наблюдая, как счастливый мужчина скачет вокруг дочери и глупо улыбающегося Антона. — Антон, я хочу, чтобы ты пошёл с нами забирать документы о полной опеке, это всего несколько минут, а Кьярочка пока сможет выбрать любую шоколадку из автомата. Мы сразу поедем отмечать в любой ресторан города, в который захочешь, милая! — Арс крепко чмокнул дочь в лоб и присел на скамью. Абсолютно равнодушным выражением лица я следила за выходящими людьми. Кто-то выползал на улицу, кто-то следовал в гардероб забрать вещи, ведь, по сути, заседание было окончено. Наконец, в поле зрения появилась та, которая вызывала рой неприятных мурашек по спине. Алёна неизменно плыла в воздухе, бесподобно балансируя на изысканных лакированных лодочках. Выражение её лица оставалось непоколебимым, ни один нерв не сокращался бесконтрольно. Женщина проследовала в туалет, задержав взгляд на смеющейся девочке всего на пару секунд. — Оля, что ты опять зависла? Пойдёмте уже скорее, надо зайти заранее, — Арсений тянул меня за руку в сторону распахнутых дверей зала. — Арс, ты уверен, что стоит оставлять Кьяру одну? Может, мы… — на мои реплики отозвался глухим вздохом лишь Шастун, который участливо и тревожно рассматривал моё лицо. — Ты просто невыносима! Тут повсюду охрана и полиция по периметру здания, мы в районном суде, чёрт возьми, — Арсений состроил мученическую гримасу и приложил остаток усилий, чтобы затащить меня и Антона в помещение для заседаний. Места присяжных скудно занимало четверо человек, которые бы, наверное, с радостью ушли по своим делам ещё полтора часа назад. Но терпеливо выжидая возвращения главного судьи, оставшиеся люди в зале тихо переговаривались. Чувство тревоги достигло предела, когда Антон легко коснулся моего локтя и беззвучно проговорил губами «всё будет хорошо». Я терялась в чужих голосах, в запахах духов и одеколонов, в шуршании бумаг и тканей пиджаков, бесконечно озиралась в попытке контролировать происходящее. — Полное право опеки над Кьярой Поповой получает Попов Арсений Сергеевич. Запрос на контакт с биологической матерью отклоняется. Назначено новое слушание по делу о нанесении тяжких телесных увечий. Просьба взять под стражу бывшую супругу… Вынесение вердикта и приговора казалось каким-то далёким от реальности, далёким от моего мира. Каждое слово было не больше, чем шум, раздражавший и мешавший. И бегущие Антон с Арсением, спешившие подписать последние документы, и пожимающие руки адвокат и прокурор — всё сливалось в единое цветное пятно, на котором не хватало завершающего мазка. Чёрной капли, которая до этого расставляла все необходимые акценты на картине. Женщины с тёмными волосами, в блестящих лодочках и мрачной выглаженной одежде. Алёны не было в зале. Она не вернулась с перерыва. Кьяру оставили одну. Они были один на один за закрытыми дверями, пока все с оживлением обсуждали исход дела. Теперь я лишь с ужасом смотрела в сторону ликующих мужчин остекленевшими глазами. Мы проиграли. Вердикт, действительно, был очевиден.***
— ВЫ ИЗДЕВАЕТЕСЬ?! То есть она просто уехала?! Вышла из зала суда под ручку с моей дочерью, завела машину и уехала?! Может они ещё по дороге в Макдональдс заскочили?! Что здесь вообще происходит?! — Арсений раскидывал бумаги со стола прокурора, метался из стороны в сторону по кабинету. — Вышла небольшая заминка, дело в том… — полицейский протирал салфеткой взмокший лоб, постепенно осознавая критичность ситуации. — Заминка?! Да у вас тут штук десять нарядов полиции дежурит, почему Алёну не остановили на выходе?! Она украла ребёнка, — выдирая волосы с висков и бессильно шатаясь, Арс уже не мог составлять логичные предложения. — Дело в том, что никого из дежурных на тот момент не оповестили об исходе суда… Особенно тех, кто на улице… Вполне вероятно, они решили, что опеку получила ваша бывшая жена, поэтому… задержания не произошло… А когда всё стало ясно, то было поздно. Никто даже марку машины не запомнил, внимания не обратили… — А что с камерами видеонаблюдения? — Антон стоял ближе ко мне, будто извиняясь, что не принял мою сторону раньше, не поддержал мои опасения. — С заднего выхода вышли. А там по просьбе начальства камеры не устанавливали. У нас иногда такая нервотрёпка случается, что туда выходят расслабиться, покурить или… Ну, не совсем табак, конечно, что-то более экзотическое, вы понимаете… — прокурор стал похож на белый лист бумаги, говорил нечётко, старался увильнуть от кары божьей, которая ожидала его в лице разъярённого Арсения. — Конечно, понимаем, — актёр мило улыбнулся, — Может, ну её, эту дочь? Какая разница, с кем осталась? Лучше, пойдём покурим, господин начальник! Выждав несколько секунд, Арсений снова сорвался на оглушающий крик. — КАКОГО ХЕРА ВЫ НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЕТЕ?! Звоните в полицию, объявляйте в розыск, делайте хоть что-нибудь. — Да, да, конечно, — мужчина в погонах засуетился, стал копошиться в бумажках и набирать чей-то номер, — Мы запросим данные с камер на дорогах и автостраде, займёт достаточно времени, но мы постараемся… Я стояла около двери, молча наблюдая за происходящим. Злилась ли я на Арсения? Возможно. Хотя, в глубине души теплились надежда и корыстное чувство, что самоуверенный мужчина усвоит урок, начнёт прислушиваться к моим приступам тревоги, наконец, станет воспринимать всерьёз и не отмахиваться, как от надоедливой мухи. В этот раз я была на шаг впереди, медленно наклонившись к Антону и шепнув вопрос про наушники, я получила утвердительный кивок головы. Что ж, время моего звёздного часа, время получить значок за лучшего шпиона дня. — Товарищ прокурор, я думаю, что смогу ускорить процесс и оказать существенную помощь, — открывая на телефоне приложение «поиск моих устройств», я бросила мобильник на стол полицейского, — Отследите мои наушники, пожалуйста, я их случайно потеряла. — Воздержись хотя бы сейчас от колкостей, мы все поняли, что ты была права, и зря мы не послушались, но речь идёт о Кьяре… — Арсений взвыл и с мольбой уставился на меня. — Боже, да вы гений. Я даже глаза закрою на незаконную слежку, — полицейский смотрел с долей обожания в экран телефона, изредка поднимая голову в нашу сторону, — Нам камеры теперь не понадобятся, сможем просто направить наряд, следуя местоположению в локаторе. Я немедленно позвоню в участок, чтобы… Отпаивая бледного Попова дешёвым горячим шоколадом из автомата, мы с Антоном еле сдерживали ехидные улыбки. Всё это казалось до жути неправильным, но никаких чувств, кроме собственной дальновидности, я не испытывала. Сидя на знакомых скамейках, нам оставалось только ждать волшебного спасения, которым уже занимался счастливый прокурор, избежавший полного краха. — Повторите, что вы сделали? — Арс постепенно приобретал нормальный оттенок лица. — Ты абсолютно не реагировал на мои замечания, так что пришлось импровизировать. Я попросила Антона подбросить Алёне мои наушники, чтобы можно было отследить местоположение, — прильнув к плечу актёра, я старалась уловить его реакцию. — Но откуда вы знали, что произойдёт? — Никто не знал, я лишь доверился странной идее этой дамы, — Шастун задумчиво вытащил пачку сигарет и целенаправленно двинулся к выходу на улицу, бросив напоследок, — И тебе следует доверять. — Я, я не могу подобрать слов… Прости меня, прости тысячу раз, — теперь всё внимание Арсения было направлено на моё усталое лицо, — Ты столько делаешь для меня, а я даже не замечаю порой. Обесцениваю предупреждения, а потом ты помогаешь мне разгребать произошедший конец света. Раз за разом. Снова и снова. Не могу поверить, что снова ослушался… — Всё в порядке, главное, что мне хватило ума не говорить о махинациях с наушниками, иначе ты бы со свету меня сжил, — я легко прикоснулась к губам мужчины, — Зато смотри, какое раскаяние тебя настигло, может, теперь что-то изменится? — Выходи за меня, — Арсений вскочил со скамейки, вырываясь из моих объятий, и теперь решительным взглядом прожигал мои глаза. — Что?.. — абсолютно ошарашенная я хотела провалиться под землю. — Я спросил, ты выйдешь за меня? — Извините, если прерываю, — тот самый счастливый прокурор больше не выглядел радостным и стоял, прислонившись к стенке, чтобы унять дрожь, — Возникла небольшая проблемка с захватом цели, Алёна вышла на связь.