***
Дерек прекращает пытаться после их первого раза. Теперь их со Стайлзом секс быстрый и грязный. Он позволяет Стайлзу задавать темп, позволяет контролировать ситуацию, позволяет уйти, так и не смыв с себя липкость пота и спермы. После его ухода Дерек лежит в своей постели, раскинувшись по всему матрацу, словно звезда, выискивает отголоски его запаха на простынях и пытается понять, где именно он ошибся. Стая понимает, что происходит, некоторое время спустя. Скотт отводит его в сторону, заводит пронизанную праведным гневом речь и грозит пальцем. Дерек не разбирает и слова из того, что он говорит; просто кивает и наблюдает за Стайлзом, который в это время смотрит на них. Он не хмурится, не улыбается, просто смотрит — на лице ни единой эмоции. Полное равнодушие бьёт под дых, будто он для него — ненужный хлам. Они трахаются той же ночью: Стайлз сгибается над спинкой его дивана, а Дерек изо всех сил борется с желанием шептать мольбы вперемешку с извинениями в его кожу. Их взаимодействие со Стайлзом за пределами спальни неловкое и неестественное. Они бродят вокруг друг друга кругами, и то, чем стали их отношения, не поддаётся никакой классификации. Дерек пытается вытащить на свет ту уютную дружбу, что зарождалась между ними много лет, но не может этого сделать — Стайлз держит его на безопасном расстоянии, подпуская только во время секса. Даже тогда, когда они прижимаются друг к другу кожа к коже; когда Дерек так близко, что не остаётся и миллиметра, — между ними по-прежнему пролегает целая вселенная. Его волк немного успокаивается — он вполне довольствуется физической связью. Дерек уверен, что это временно. Запутанные, разрывающие на части недоотношения, которые и удовлетворяют его, и совершенно не устраивают, просто не могут способствовать психическому благополучию. Но, несмотря на это, он немного приходит в норму. Беспокойство, что постоянно преследовало его по пятам, ушло; он чувствует себя более уверенно как Альфа; куда лучше справляется со стаей. Так что, несмотря на то, что его взаимоотношения со Стайлзом запутаны, искажены и складываются совершенно не так, как хотелось, они для него — благо. Хотя бы чуть-чуть.***
Стайлзу нравится воображать, что всё будет идти так, как идёт. На территории стаи тишь да гладь, тщательно согласованное перемирие с Арджентами сводит к минимуму все возможные вмешательства со стороны. С Альфами тоже разобрались и отправили их восвояси. Все соседние стаи понимают, что от них нужно или держаться подальше, или хотя бы выйти с Дереком на связь перед тем, как пересечь границы их территории. Время от времени что-то да происходит, но теперь стая знает, как надо действовать, и в целом в Бикон-Хиллз теперь спокойно. Всё летит к чертям, когда на пороге Дерека появляется Эрика. Она сильно похудела с тех пор, как её видели в последний раз; лицо её осунулось, и она не просто стала старше за почти два года отсутствия — на хрупких плечах теперь покоится груз, из-за которого она куда больше тянет не на девятнадцать лет, а на девяносто. Стая встречает Эрику с распростёртыми объятиями, особенно Бойд, который выглядит так, словно ему вернули частичку самого себя. Через пару дней она начинает раскрываться, рассказывать по крупицам о том, что с ней произошло за последние два года. В этом нет ничего хорошего, но она, похоже, шаг за шагом возвращается к прежней рутине. Дерек освобождает от хлама пустующую комнату в доме Хейлов, и Эрика переезжает в особняк. Она находит работу в книжном магазине и начинает посещать занятия в местном колледже, навёрстывая упущенное.***
Это должно было стать неожиданностью, когда охотники, схватившие Эрику, пришли по её следу. Дерек ненавидит это признавать, но всё это время он ждал расплаты. Ну не верит он, что всё хорошее в его жизни может длиться долго. Они стоят в стороне от особняка Хейлов. Стая Дерека в лице Скотта, Айзека, Бойда, Эллисон, Лидии, Стайлза и, теперь уже, Эрики — выстроилась на лужайке перед домом; десяток вооружённых до зубов охотников, пропитанных вонью страха и аконита, рассредоточился среди деревьев. У Стайлза в ладони пульсирует огненный шар, готовый выстрелить в любой момент по его воле; у Эллисон наготове арбалет, а у Лидии — дробовик; волки скалят клыки, низко пригнувшись к земле и впиваясь в неё когтями. — Это ваш последний шанс, — предупреждает Дерек, выступая вперёд, занимая позицию между охотниками и стаей. — Вы можете уйти сейчас или умрёте. Предводитель охотников ухмыляется и наводит своё дуло на цель. — Посмотрим, как вы справитесь, — говорит он и спускает курок. Дерек не успевает даже моргнуть — в ту же секунду тело главаря валится на землю, объятое пламенем. Это последнее, что он помнит, перед тем как принять полную Альфа-форму и кинуться на врагов. Он распарывает охотников когтями, раскидывает тела направо и налево и останавливается только тогда, когда чует по ветру запах меди, корицы и сахара. Он разворачивается как раз в тот момент, когда выстрел пробивает Стайлзу ногу. Это не первое ранение — на коже виден след от пули, которая прошла по касательной, — но второй снаряд впивается прямо в мышцу бедра. Стайлз со стоном падает на землю и поднимает взгляд, едва виднеющийся за отросшими волосами, падающими на лоб: — Не на того напал, мудила! Его ладони воспламеняются, и охотник кулем падает на землю, полыхая как факел. Жар такой сильный, что Дерек чувствует его даже оттуда, где стоит. Стайлз пытается подняться, но терпит неудачу; Дерек тут же оказывается рядом, помогает встать и зажимает рукой рану, чтобы остановить кровь. Позади него на земле лежит Эрика. На её лбу кровоточащий порез, но он затягивается ещё до того, как Дерек отводит взгляд, и он успокаивается. — Дерек, — Стайлз пытается отстраниться. — Чувак, отпусти. Я могу об этом позаботиться. Тебе надо драться. Дерек рычит и только крепче прижимает Стайлза к себе; тот внезапно наклоняется и накрывает зажимающую его рану ладонь своей. Дерек чувствует прохладу, которая резко сменяется таким сильным жаром, что приходится отстраниться. Он опускает взгляд и видит, как по краям отверстия от пули мерцают зелёные искры. Мышечная ткань растет прямо на глазах, рана затягивается, не оставляя на бледной гладкой коже и следа. Он никогда бы не подумал, что в Стайлза стреляли, не будь тому свидетелем. — А теперь пусти меня, герой-любовник хренов. Я в порядке, — Стайлз выпутывается из его хватки, уверенно встает на ноги и готовит ещё один огненный шар. — Давай, надо надрать несколько задниц. И он бросается обратно в бой, стреляя огненными шарами, будто ничего и не было. А мир Дерека, тем временем, сужается до багряной крови и вони дыма на ветру. Бой не длится долго. Дерек уступает волчьей потребности защищать, и остальная часть стаи прорывается сквозь врагов. Они отпускают одного охотника, чтобы тот передал остальным — не стоит связываться со стаей Хейла. Часть тел они закапывают, часть — сжигают. Когда измученная, израненная стая, прихрамывая, начинает стекаться в дом, Дерек хватает Стайлза, удерживая его снаружи. — Чувак, в чём дело? — спрашивает он таким усталым голосом, что Дерек почти перестаёт давить. — Ты не можешь этого делать, — говорит он, чувствуя под пальцами ровный пульс Стайлза. — Делать что? — Стайлз вздыхает и отдёргивает руку. Дерек не препятствует. — Я не могу допустить, чтобы ты пострадал. Не теперь. — Не теперь? Что это должно значить? Мы спим друг с другом, не велика трагедия, — Стайлз делает шаг к дому, и Дерек чувствует, как его сердце сжимает невидимая рука. — Это не просто секс, и ты это знаешь. Слова вылетают из его рта прежде, чем он это осознаёт, и Стайлз замирает; тело его напряжено и неподвижно. — Знаю? Дерек вздрагивает от его тона; не произносит и слова, когда Стайлз поворачивается к нему лицом. — Ты ясно дал понять, что не хочешь в этом участвовать. Для тебя это просто какая-то... биологическая потребность, как у мигрирующих птиц или что-то в этом роде. — Только потому, что моему волку... — начинает Дерек, но замолкает, когда Стайлз качает головой и трёт глаза. — Мне без разницы, Дерек. Это... что бы между нами ни было, я понимаю, что тебе это нужно, так случается. Я не могу этого изменить. Но что до меня? Моим поведением руководит не инстинкт. Это… — он вздыхает, переминается с ноги на ногу. Смотрит куда угодно, только не на Дерека. — Послушай, я часть этой стаи. Я буду в опасности, и мне будет больно. Это не изменится из-за того, что мы с тобой приятели по траху или что там ещё. Не проси меня оставаться в стороне, чтобы ты был счастлив. — Я не могу... Что мне делать, если ты?.. Дерек не может вымолвить и слова, не может дышать из-за медленно охватывающей его паники. — Не знаю, — Стайлз кривит губы в полуулыбке. — Найти кого-нибудь другого? — Нет никого другого, Стайлз. Не для меня. Дерек чувствует себя так, словно его разрывают надвое. Он борется с желанием взреветь и кричать до тех пор, пока Стайлз не поймёт, что он пытается до него донести, но не может. Дерек держал всё это взаперти так долго, что вот-вот взорвётся. — Ты хотел сказать «не для моего волка»? — спрашивает Стайлз, широко раскрыв глаза. Дерек чувствует поверх связи, затянувшейся вокруг шеи удавкой, его замешательство, его гнев и надежду. Он не может сделать и вдоха, не может ничего сказать в ответ.***
Стайлз из последних сил цепляется за выдержку; тело буквально вибрирует от ярости. За последние два месяца он довольно хорошо научился читать Дерека, но смесь гнева и нерешительности на его лице видит впервые. — Ну-ка погоди, мать твою. Что ты пытаешься мне сейчас сказать? — спрашивает он, подходя ближе. Теперь их разделяет всего пара метров; для Стайлза каждый шаг даётся с огромным трудом, будто горло что-то сдавливает. — Не только волк… Хочет… Заявить на тебя права, — Дерек отворачивается, не в силах поднять на Стайлза глаза. — Ты что, издеваешься? — звучит в ответ тихо и совершенно сломленно. Стайлз чувствует зарождающуюся в груди надежду, но подавляет её, заталкивает куда поглубже. — Потому что я не вынесу этого, Дерек. Не смогу. — И не думал… Ты важен для меня, — Дерек закрывается, скрещивает руки на груди, по-прежнему смотря в сторону. — Так какого хера ты врал мне почти два месяца? — кричит Стайлз. — Я не мог позволить тебе пострадать, — Дерек наконец встречается с ним взглядом. — Я… Хотел сберечь тебя. — От чего? От твоих эмоций? Ты что, собрался вывалить на меня весь свой эмоциональный груз и похоронить под его тяжким весом? — Стайлз яростно вскидывает руки и идёт обратно к крыльцу. — Люди, которые для меня важны, страдают, — слышится за спиной; Стайлз буквально видит, как Дерек хмурится. — И я не мог… Стайлз оборачивается и подходит к нему. — Ну, молодец, блядь, отлично справился, — тычет в грудь. — Потому что я страдал с тех пор, как мы впервые поцеловались, — Стайлз говорит это, чтобы сделать Дереку больно; он знает, что не имеет этого в виду (лишь частично; его сердце всё ещё сплошь осколки, но какая-то его часть наслаждалась этим ощущением, этой болью), и почти сразу сожалеет о своих словах. Гнев испаряется, оставляя его усталым и выжатым. — Стайлз, я... — Дерек тянется к нему, и Стайлз отступает, вскидывает руку, не давая к себе приблизиться. — Нет, не сегодня. И не сейчас. Я слишком устал, слишком зол и не хочу говорить то, о чём пожалею утром. Просто... Я поеду домой, а ты позаботишься о своей стае, и мы обсудим всё завтра. А пока мне нужно, чтобы ты отошёл с чёртового пути и дал добраться до моей машины. Дерек хмурится и делает ещё шаг, пытаясь подобраться ближе. Стайлз вторит его движению, отступая назад. — И что я им скажу? — спрашивает Дерек. — Я не знаю, — Стайлз проводит рукой по волосам и лезет в карман за ключами. — Солги им, скажи правду. Прямо сейчас мне совершенно всё равно. Стайлз обходит его по дуге; Дерек не сводит с него взгляда. — Я позвоню тебе завтра, хорошо? — говорит Стайлз, чувствуя себя хуже некуда. Дерек кивает. Стайлз садится в джип и трогается с места; Дерек окутан красным отсветом от задних фар и всё ещё тлеющих костров. Стайлз пытается не думать о совершенно убитом выражении лица Дерека, что отражается в зеркале заднего вида, и ворочается всю оставшуюся ночь, стараясь выкинуть эту чётко отпечатавшуюся картинку из своей головы.