***
Сагр медленно вышел из опочивальни. В доме, за неделю пребывания незваного гостя поселился сущий бардак. Единственным местом куда рыжий лис не смел совать свой нос была мастерская с травами, мазями, реагентами и прочими важными пузырьками. По официальной версии Локи этим просто не интересовался, по неофициальной — справедливо опасался гнева хозяина. Ван даже порадовался тому, что количество запасов горячительных напитков за вечер ощутимо сократился, потому что йотун спал без задних ног и его ночное бодрствование осталось незамеченным. Переступив через дрыхнущего на шкурах в обнимку с бутылкой пьянчужку, лекарь направился во двор. На земле силы всегда возвращались быстрее, а боль стихала. Шаги привели к сердцу леса, деревья приняли, покорно расступаясь ветвями. Чистый ручей омыл уставшее тело. Глаза засветились мягким светом, изумрудные стебли нежно обвили стопы. Сагр лег на свежую росяную траву и забылся лёгкой дремотой.***
Тихий внутренний голос властно велел очнуться. Лив призвала все свои силы чтобы покинуть обитель мягкого тянущего отсутствия и принять реальность вновь в свой разум. Какой бы она ни была. Последнее что запечатлела память — подземелье, свечение артефакта и дальше глубокая тьма. Из нее же она поднялась со страшной головной болью и каким-то мучительным чувством дрожи во всем теле. На долю секунды показалось что состояние обусловлено серьезными травмами головы и конечностей. Легко пошевелившись и убедившись что острых реакций не наблюдается, дева рискнула раскрыть глаза. Место оказалось совершенно незнакомым, воздух был почему-то кристально чистым, дыхание вырывалось их груди лёгким ветром. Теплое пламя обволакивало таинственными тенями комнату с изящными резными колоннами, пучками трав под потолком и холодным оружием на стенах. Взгляд зацепился за знакомую фигуру перед большим зеркалом. Лив тяжело сглотнула. На секунду показалось что от болевого шока у нее началось помешательство, или она все ещё лежит где-то под завалами мрачной пещеры и агонирующее сознание выдаёт ей спонтанные образа реальности, к которой её всегда тянуло. Собрав всё своё мужество в кулак девушка осмелилась подать голос.***
Локи проснулся от чувства необычайной лёгкости, великолепного самочувствия и яркой вспышки света. Последнее было, наверное, самым важным, но ненадолго. Плут лениво потянулся и вытянул затёкшую ногу. Вместо ожидаемой он уставился на тонкую, с бледной кожей и маленькой ступней. Боженьку как ветром сдуло к зеркалу. Неужели обернулся на пьяную голову? Не похоже, свои метаморфозы всегда мастерски контролировал. В отражении на него посмотрела высокая темноволосая девушка с серьезными синими глазами. Что-то не сходилось. Незнакомку он не знал, а ещё где-то там, на фоне, был какой-то маленький раздражающий фактор который неспешно ускользал от его божественного внимания. Ах, да. Прямо у ног девы лежало рыжее, пьяное вусмерть, тело, которое пыталось со стоном разлепить глаза, и не характерно аккуратным движением дотронулось до своего (ли?) лба. Как интересно. Что-то происходило. А ему нравилось когда что-то происходило. Следить за тем как Сагр лечит лесную животину, режет вязи по дереву и неспешно совершает сейды по ночам, богу огня откровенно надоело. А тут! Закончить мысль Локи не удалось потому что он, вернее его тело, чертыхаясь село и широко распахнув глаза уставилось на него же. Для пущего веселья йотун завертелся у зеркала и одобрительно захлопал себя по (чужим) бедрам. Дева хриплым голосом спросила «Кто ты?». Локи понимал. Похмелье, шок, головная боль. Чтобы не тянуть, он гордо выдал «Узри же, я есть Локи, Великий и Ужасный». Хорошо представился, молодец. Эффект произведён достойный. — Почему ты в моём теле? — эх. Шустрая, сразу к делу переходит. Бог послушно отвечал на все вопросы, попутно обдумывая что теперь делать и как вообще понимать происходящее. На всякий случай предложил выпить. Не отказалась, умница. Хотя, представив себя на ее месте, он бы тоже не отказался. Такое в трезвом состоянии сложно переварить. Сказав ей сидеть в доме Локи рванул на свежий воздух вычеслять бодрствует ли Сагр. Крадясь через густую тьму, он заглянул в раскрытые ставни опочивальни лекаря. Того в кровати не было. Что ж, значит в погреб надо пролезть крайне осторожно.***
Путь из леса был легче, ноги вновь обрели свою силу, руки более не нуждались в поддержке теплых шершавых стволов. Пахло хвоей и мхом. Зрение обострилось, нюх тоже. Со стороны дома понесло каким-то новым, неизведанным путём знакомым, запахом. В потёмках маленькая тень скользнула по направлению к погребу. Сагр раздражённо выдохнул. Можно считать что запасы медовухи окончательно подошли к концу. А ещё Локи без предупреждения привёл себе девицу. Интересно, только как, в таком состоянии. Тяжело вздохнув и ворча себе под нос, ванир обошёл двор и подошёл к цветнику. Нежные лепестки легко колыхались на слабом ветре волшебно отсвечивая синевой. Вдруг над цветами резко распахнулось окно и оттуда выглянуло рыжебородое лицо. Сагр напрягся. Локи нагнулся вперёд, тяжело дыша. Разило от него на всю округу. — Не смей портить мои фиалки, — в воздухе повис угрожающий голос с низкими вибрациями. Лив резко подняла голову от цветов и дёрнулась, столкнувшись с пылающим взглядом зелёных глаз. От неожиданности отшатнулась и захлопнула ставни. Тело пронзила мелкая дрожь и сразу же передёрнуло от неестественности этого чувства в чужом теле. Необъяснимая грусть чёрной птицей легла в сердце. Проклятый Локи и всё, что с ним связано. И этот взгляд лесной чащи.