***
Сладкая метель, чистая радость. Острая печаль как лезвие ритуального ножа в сердце моём. Тьма и жадность, жадность и ненасытность, желание и требование. Обладание, вот мой закон, мрачный закон, светлый закон.***
Девушка отстранилась и несмело посмотрела вверх, боясь встретить гнев божества. Глядящий на неё взор был полон дикой ярости и пылающего голода, руки лежащие на хрупких плечах вдруг сжали до боли. Впервые рядом с ваниром Лив пронзил страх, отозвавшийся дрожью в теле. Он вдруг порывисто наклонился и впился в её уста властным поцелуем. Воздух исчез, её жалкая попытка вдоха превратилась в деспотичное сладкое вторжение. Сосредоточение холодных и терпких запахов хвои туманили разум, мир померк, а внутри начала пробуждаться древняя тьма, ласково отзываясь на непреодолимый призыв. Руки сами обвились вокруг шеи, пальцы мягко перебирали знакомые косички на бороде. Время остановилось, звуки стихли, свет сгинул. Страх отступал, освобождая место чистой муке влечения и боли радости. Сильные объятия вдруг бережно подняли её в воздух, теплая кожа приятно коснулась влажного тела. Застывшие в поцелуе уста мягко разорвались, Сагр смотрел на Лив почти черными глазами и тяжело дышал. Под ладонью лежащей на груди беловолосого бога гулко билось доброе, сильное сердце. Его лицо приобрело живой оттенок, по рукам начали струится и распространяться волны зелёного света. Рассекая воду шагами ванир понес деву к берегу и опустил на мягкую изумрудную россыпь трав.***
На удаляющейся за мечом белой спине вана выделялся огромный шрам. Целебные воды касались его тела, но не возникало даже слабого мерцания. Капли расступались вокруг уродливой метки так, будто это было неизлечимое проклятие. Тонкая горечь полоснула когтями душу Лив. Едва заметно она быстро облеклась в прекрасное зелёное платье с серебряными цветами и поднялась навстречу выходящему из истока Сагру. Ван подошёл к ней и, внимательно окинув взглядом, мягко улыбнулся. Глаза бога постепенно обретали естественный светлый, яркий цвет. Не сдержавшись протянула руку к его лицу. Меняющие оттенок серьезные очи чаровали, в них была какая-то подсказка, которая пока что скрывалась от тщетных попыток разгадать её значение. Во взгляде Сагра мелькнуло что-то совершенно необузданное и хищное. Чуть выше запястья пронзила острая боль от укуса, а беловолосый мужчина отвернулся и пошел в сторону созданного им убежища. Под пристальным присмотром вана Лив блуждала по поляне собирая лесные ягоды, пока он тяжело замахиваясь рубил дрова. Идти предстояло на следующее утро, до того же времени им было принято решение отдохнуть ещё одну ночь, чтобы силы не покинули путников в дороге. Подступал вечер вкрадчивыми шагами дикой кошки. Первые звёзды проливали свое сияние с небес. Сагр был задумчив и скуп на слова. Лив томилась в неопределенности и неясности. Скромный ужин с молчаливым ваном давал иллюзию близости, но знающая смотрящая изнутри тьма видела подложность и пребывала в зияющем гневе. Допив свой травяной чай дева легко опустилась на колени перед отстранённым ваном. Он пытливо возвёл на неё глаза. «Что-то задумала», стрелой пронеслась в голове мысль. Взор сияет и руки прижавшие его к дереву выражают явную решительность и очередной очаровательный бунт. — Спой мне, — вырываются драгоценными камнями слова с её уст, и очень медленно, как из другого мира, долетают до него, — мне грустно, я хотела бы танцевать. Какая наивная и трогательная шалость. Ванир прикрыв глаза начинает петь, низко вибрирующая песнь вначале тихо, а потом громче поднимается к верхушкам деревьев, и рассеиваться где-то там, где блуждают вольные потоки ветра. Мягкие отблески костра окутывают теплым светом стройное девичье тело, проникая под почти закрытые веки Сагра. Отзвук изящных словно волны движений настигает его, вдруг его голос подхватывает более тонкий и высокий, выводя единую мелодию. Пораженный он открыл глаза и онемел. Поющая Лив мерцала тёплым светом, все вокруг цвело и взывало к ней так, будто она способна была запечатлеть своё благословение на окружающей её реальности. Бедра легко колыхались, а за ними следовали единым потоком волосы, кисти лёгких рук рисовали таинственные символы. Все в ней было божественно и томилось в некой неизведанной тюрьме, о которой песнь стекающая с её уст рыдала и налагала проклятья. Она вдруг обратила на него свой благородный взор и величественным жестом приказала подняться. Не понимая по какой причине и силе, ванир неожиданно для себя покорно встал и взял протянутую хрупкую руку. Она улыбнулась мудрой улыбкой сокровенной тени и повлекла его за собой. Огонь возвысился, перекрывая священный путь, и Сагр уже понимал что происходит, но ничего в нем не посмело прервать церемонию. Крепко сжимая её ладонь и поддерживая за талию он прыгнул вместе с ней через костёр. Босые ступни одновременно дотронулись до земли и Лив вдруг весело и звонко рассмеялась. Ван смотрел на неё и не мог отвести взгляда, её прекрасные ледяные глаза сияли от радости и боли, она всматривались в его лицо пытаясь что-то понять, но не найдя нужного знака горько разрыдалась. Стекающие по щекам слезы срывались, и падали в землю, знаменуя ярким сиянием рождение хрупких цветов. Мучительная тоскливая грусть впилась злой волчицей в сердце Сагра, руки опустились на дрожащие от всхлипов плечи девушки. Она мягко сняла их с себя и отвернувшись убежала. Лёгкие вибрации почвы достигли слуха вана: вот она вбегает в заботливую сень деревьев, и свернувшись под его плащом душит в себе плач, вдыхает запах его одежд и забывается тревожным сном.***
Сагр сел перед костром тяжело оперевшись на дерево. «Не человек, она не человек», тяжело бились мысли. Впервые он придал происходящему настоящее значение, не пытаясь более делать вид что его обманул йотун, его больной разум подбросил ему образ приукрашеной реальности, а воющая в нём в её присутствии ярость лишь отзвук его тяжения. «Зачем тогда вести её в чуждый для неё мир к чужому…?», незаконченная мысль рассекла сознание молнией. «Очаровала». Все встало на свои места.***
Самый пустой, самый грустный, самый бесполезный сейд в моей жизни. Ветвь хвои, шалфей-прорицатель, зверобой и полынь, суровая жгучая крапива. Капля крови и раскалённый уголь, воспламеняющий все жалкие помыслы, вскрывающий все тайные намерения, выискивающий все следы чужих воздействий. Солнце духа моего зрящее в меня, глубокими как ночь, глазами и блуждающая жестокая улыбка. Это был я. Её спелые губы которые жадно раздвигаются моим языком, из которых пью и не могу насытиться. Это был я. Боль заливающая сердце каждый раз когда её глаза наполняют слёзы. Это был я. Алчные и голодные глаза блуждают по обнажённому телу прежде чем останавливаются на рваной ране. Разум мутнится, её запах сводит с ума, заставляя кровь закипать. Её сердце слабеет, импульсы становятся едва ощутимыми. Холодная рука знания остужает рычащее вожделение страхом о том, что она может быть навсегда утеряна. Ни единого чужого следа, это был я. Я, с первой секунды предчувствия её близости, с первым предвестием грядущего прихода, создающий весну чтобы возрадовать её трепетную душу, чтобы холод не коснулся её нежной кожи, чтобы защитить каждый шаг, чтобы уберечь её звёздную туманность, самый чистый в мире аквамарин её глаз. Бесполезный, увядающий я. Я, которого ошибочно зовёт Лив, дева, чьё имя сама жизнь. Я, голодный и пожирающий, обречённо не желающий ни с кем делиться. И я принимаю это.***
Утро встретило густым туманом и могильной тишиной. Молчали птицы, под ногами хрустела покрытая инеем листва. Сагр стоял у входа и смотрел на спящую Лив. Её глаза опухли от слёз, руки нежно прижимали к груди его плащ, уста шептали зовя кого-то по имени, которое ван почему-то не мог расслышать. Мужчина набрался смелости, вздохнул насмехаясь со свой нерешительности и негромко позвал Лив. Во тьме замерцали два сапфира. Бледная, будто тоже провела всю ночь без сна. Девушка молча поднялась и обула сапоги. На предложение поесть ответила отказом. Ванир принял его скрепя сердце. Похудела без хорошей пищи и измоталась без крова. «Принеси ей радость», подсказало что-то светлое и уверенное внутри. Тонкое место перехода было уже близко. Все равно к Мосту было идти бесполезно, по нему могли путешествовать лишь асы. Что ж. Значит, Альвхейм. Её природной душе там будет хорошо, благословенная земля с радостными альвами, никто не предаст его там. А с того мира можно будет спуститься в родной, главное чтобы в Ванахейме Вотан не настиг их. А далее Мидгард. Внутри поднялась мрачная ненависть и мгновенно стихла, подавляемая могущественной волей бога плодородия. Услышав об альвах Лив просияла. Радостно побежала за Сагром и даже согласилась попить воды и поесть пригоршню орехов. Постоянно блуждала где-то почти за пределом поля зрения, чем изрядно раздражала. Час от часу спрашивала все ли будет хорошо с Локи и почему от него нет вестей. Ванир улыбался в бороду и запечатлевал каждый момент проведенный с ней. Дышалось легко. Впереди показался источник. Пришли. Подал руку на секунду содрогаясь от того что она может отказать. Но перечёркивая беспочвенные переживания её ладонь скользнула по пальцам и крепко взялась за руку. Внутри заметался дикий зверь требуя немедленного выхода, Сагр укусил себя за щеку и поднявшийся было ветер лишь легко развеял темные волосы и погладил по стройной спине. Лив украдкой взглянула на вана. Его лицо казалось напряжённым. Горечь неприятно уколола обидой. Они вошли в воду, но она оказалась лишь мастерски сплетённой иллюзией. Ещё один шаг в пустоту. Лив зажмурилась.***
— Лив, открой глаза, — Сагр усмехаясь наклонился и подняв её за талию вытащил из бурлящего неглубокими водами потока в центре города. Лив несмело распахнула глаза и оглянулась по сторонам. Цветущую площадь на краю обрыва заливало вечернее солнце. Сагр мягко взял её за руку повёл в одном лишь ему ведомом направлении. Вокруг все полнилось радостью и любовью. Слышались прекрасные песнопения и музыка. Захотелось танцевать и петь. Проходящие мимо альвы радушно улыбались и приветливо кивали головами, а маленькая девочка налетевшая на Лив весело рассмеялась и протянула ей нежный цветок. Казалось что чёрный лёд порождённый вчерашней ночью начал таять. Рука вана казалась милосердной и нежной, его взгляд более не отталкивал. Лив трепетала от всей окружающей красоты, одного взгляда на неё было достаточно чтобы понять что решение принято правильное. Сагр вошёл с девушкой в постоялый двор и, положив кошель с монетами перед владельцем, попросил ночлега. Высокий светловолосый альв с весёлыми глазами отложил флейту в сторону и спросил сколько комнат им подать. Прежде чем ван успел открыть рот, Лив, прикрыв ему обеими руками губы, воскликнула: — Одну! — и смутившись тише добавила, — одну, пожалуйста. Убрав её руки с лица Сагр спросил: — Можно ли посетить источники? Происходящее явно потешало хозяина заведения, сверкая глазами он махнул головой. И повёл их сначала к покоям, а после указал на проход к баням. Лив входя в дверь опочивальни увидела боковым зрением как ванир о чем-то тихо говорит с альвом, показывая коротким кивком в её сторону и протягивает ему деньги, после чего поворачиваясь идёт большими шагами к ней. Вода лечила и снимала усталость. Оставленные прекрасными девушками с длинными светлыми волосами и прозрачно-голубыми глазами, масла и мыла приятно благоухали и смягчали кожу. Волосы восхитительно пахли чистотой и лесом. Было тепло и свежо, солнце уходило за горизонт и в глубоком небе зажигались первые далёкие звёзды. Луна выглядела как острый коготь дракона. Лив едва не уснула сидя в прозрачной голубой сияющей воде. Пришедшая к ней по велению своего господина альвская дева помогла выбрать и одеть новые одежды. Она мягко расчёсывала длинные темные локоны Лив и рассказывала ей о своём народе и о том как прорастают семена, когда в них вдыхаешь жизнь. Закончив с прической она заглянула девушке в глаза и нежно сказала: — От взора альва мало что может быть сокрыто. Так же и твои сумеречные глаза не смогут меня обмануть. Спасибо что почтила нас своим приходом. Мерцающие слёзы потекли по щекам Лив и, нежно погладив по щеке высокую девушку с ушами в форме листа, она прошептала: — Как ты думаешь, мой …бог проснётся? — Проснётся, — мягко ответила та, заключив Лив в объятия. — Просто ты пробудилась раньше. По этому печаль не покидает тебя. Прекрасная дева с золотыми волосами вела Лив за руку сквозь коридоры с высокими сводами и цветущими розами. Растущая луна заглядывала в душу темноволосой девушки возвещая закон ночи и требуя действий. Она уже знала что нужно сказать и о чем раскрыться. Остатки сомнений и подложной памяти окончательно покинули её. Чистый с аккуратно сплётенными волосами Сагр уже ждал их. Оглянувшись, альвийка ободряюще ей улыбнулась и, поцеловав в щеку, вложила её руку в крепкую длань ванира. Он благодарно махнул головой и повёл Лив в сад, откуда звучали дивные гимны альвских земель. — Ты очень красива, — осторожно сказал он, оглядывая деву в новом одеянии. — Тебе идут королевские цвета. — Спасибо, — дрожащим голосом ответила она и пригладила лёгкую, как перо, ткань. Лунные цветы вплетённые искусными пальцами альвийки начали благородно распускаться в её волосах при белом свете ночной царицы. В глуби сада беловолосый бог предложил сесть. Девушка опустилась на мраморную лавку с резными узорами в форме поющих птиц и сплетённых ветвей. Сейчас. Сейчас она без утайки откроет ему своё сердце. Сжав его руку до того что пальцы побелели от напряжения она тихо позвала: — Сагр… — Да, Лив? — от него не скрылось её волнение. — Я не хочу возвращаться в Мидгард. — Лив, ты… — Нет, — вдруг величественным жестом заставила его замолчать. — Выслушай меня. В чистой тьме её глаза засветились мягким, милосердным сиянием тысячи звёзд. Она встала и благородно посмотрев на него произнесла. — Ванир по имени …, нарицающий себя Сагром. Я люблю тебя и моё желание остаться с тобой. Её хрупкая фигура в невесомых, почти прозрачных одеяниях возвышалась над ним, не давая возможности укрыться от божественного взгляда, который с каждым новым словом будто выносил вану приговор. Радость переполняющая его сердце низверглась в Хельхейм. Имя произнесённое Лив исчезло из памяти, взгляд помутнел. Мучительно прорезающиеся слова долга осыпались, словно сухая земля, с его уст, терзая и разрывая заживо на части. — Лив, — голос Сагра сорвался и обрушился в беспросветную бездну. — Я не имею права. Ты мать всего сущего и тебя ждёт твой, — почти прохрипел он. — Супруг. А я… я паду в отзвуках твоей души, утону, стану веткой, ростком на твоём запястье, ничем и никем, безымянным осколком града принесённым летней буйной грозой на ветви древа твоей жизни. Даже во тьме почти звериное зрение ванира различило как бесповоротно побледнело её прекрасное лицо. Ясные глаза смотрящие на него с нежностью вдруг будто потеряли всякую способность видеть. Она отшатнулась от его протянутой руки так, будто длань несла её погибель. Земля под её ногами начала леденеть, из глаз посыпались слёзы, которые обращались в зимний хрусталь и разбивались об твердеющую почву. Ванир попытался взять её ладонь, грудь разодрала такая боль, будто рушились миры и уничтожалось все, чему имя было любовь. Дыхание почти пропало и вырывалось лишь страшным хрипом в стремительно снижающейся температуре. — Лив! — несчастно прошептал он хватая её руку за кончики пальцев. Незрячие глаза посмотрели в сторону, откуда исходил его голос, но ничего не увидели. Рука вырвалась и пытаясь защититься закрыла грудь. Благоухающие кусты окружающие её, покрылись белым инеем и начали обламываться заледенелые ветви. Ветра подхватили черные волосы с прекрасной короной из цветов и повеяли потоком острых снежинок. Роняя жемчужные слёзы Лив сделала ещё несколько шагов прочь от Сагра и её изящный силуэт в серебряном платье, окутанный коконом из снега и ветра исчез.