Во мгле

      Всякая власть подвержена деградации, всякое развивающиеся существо деградации. Вечно расти над собой не получиться, даже гении когда-нибудь столкнуться со стенной, которую не сможет конкретно он преодолеть, но надуться другие ещё умней, ещё гениальней, и мы, как смертные, уступим место следующим, и даже наша вид когда-нибудь столкнётся со стеной, которую, увы, мы не сможем преодолеть, такова судьба нашего вида. Нельзя вечно править, нельзя вечно развиваться, вечность есть самый опасный враг прогресса. Вечность есть кандалы, от которых никак не избавиться, даже боги умирают. Вечная жизнь – жизнь полная страданий, отречений, одиночества. Поэтому власть должна сменяться, поэтому смена поколений необходима, но Баал не приемлет развитее, то есть смену чего-то, непостоянство.       Баал это не первый электро архонт, этот титул перешёл к ней, никто, разумеется, кроме неё самой, не знает на каких условиях она стала сёгуном, никто в дворце даже не смеет воспротивиться ей. Её слово есть закон, её желание абсолютно, сомневаться в её действиях – сомневаться во всей власть, фактически, отрицать богов, все бояться её, все чтут и почитают её. “Солнце нашей нации”, - так называют Баал большинство жителей Инадзумы, для них она любящий тиран. Даже при издании приказа об охоте на глаза бога, никто в дворце не высказывался в открытую против Баал, хотя у многих родственники, друзья, владеющие глазом бога, были убиты или стали заключёнными.       Зачем Баал собирала глаза бога? Конечно, чтобы воплотить свой идеал неизменность, остановить само время, покорить Селестию, так ненавистную ей. “Только ценной великой жертвы можно достичь великой победы”, - так оправдывала себя Баал, она глядела на огромный город с вершины своего монструозного дворца, символа непоколебимой власти.       Девушка маг бежала по дворцу, центру всей власти Баал. На каменном полу слышался ритмичный стук каблуков, резко стук затих, девушка подошла к трону архонта и резко упала на колени смотря в пол, с толикой презрения к самой себе, к режиму и к сёгуну. – Ты догнала его, - спросила Баал. – Нет ваша покорная слуга просит прощения, - договаривая последние слова Ева почувствовала давление и гнев архонта, - прошу простить меня, я исправлюсь. – Я дам тебе поддержку, ты должна исправить (под словом “исправить”, она подразумевала начать жёсткую охоту на преступников и также их казнь, в то время Баал объявила людей с глазами бога вне закона) всех преступников, - сказала Баал с каплей ненависти, свойственной ей при общении с кем-либо. – Когда-нибудь я покорю Селестию, и весь мир падёт к моим ногам, настанет час и мир замрёт, займу я место надо всем и буду править вечно, - продолжала она с такой простой улыбкой с первого взгляда, но настолько пугающей и манящий. – Ступай Ева. – Слушаюсь и повинуюсь, госпожа. Ева встала второпях, покорно с нотками грусти поклонилась, как никогда до этого, в этом поклоне было что-то впечатлившие глаза сёгуна, Ева заметила это, когда выходила из тронного зала. Баал встала и вышла из тронного зала. Она пошла в свой гардероб и накинула длинный чёрный плащ. Резкая вспышка, фиолетовый свет, Баал пропала из дворца.       Лес, ночь, немного холодно, но не настолько чтобы тепло одеваться, роса на траве, после сильного дождя, безветренность, одним словом, спокойствие, невероятно красивая картина, но, увы, фигура Баал в плаще. Эта фигура двигалась не медленно и не быстро, она ритмично продвигалась вперёд, в чащу леса. Не прошло и десяти минут, а Баал уже исчезала. Она двигалась по лесу осторожно, стараясь не шуметь и не быть замеченной, буквально приземляясь на землю. Я готов поклясться, что так аккуратно ходившего человека вы не разу не видели, она чего-то боялась, она что-то скрывала, и эта тайна тяготила её. Характер Баал очень сложный, опять же из-за её личности, прочитать Баал, то есть понять её намерения, всё равно, что пытаться выйти с закрытыми глазами из огромного лабиринте, во многом из-за этого Баал уважали и почитали, мы восхищаемся тем, что не можем понять, это нас впечатляет и заставляет двигаться вперёд. Вот почему первое время не вспыхивали бунты и не было протестных настроений, но в связи с изданием приказа об охоте на глаза бога появились зачатки революционных настроений, и это пугало Баал, фактически заставляло её бояться, но она старалась не показывать на людях этого.       Тем временем Баал вышла из глуши на поляну. Передней открылась прекрасная картина. Поляна являлась берегом небольшого озера, справа вдали стоял дом, с первого взгляда похожий на лачугу, но являющийся прекрасным шедевром архитектуры, такое впечатление складывалось в больше мере из-за экстравагантных решений, как будто хаос стал порядком и наоборот, неземная красота. Около дома стояла беседка, в ней кресло, от входа дома тянулась тропинка к берегу озера, у берега была элегантная фигура, издалека похожая на что-то высокое и узкое. В этой картине доминировал приятный фиолетовый цвет, этот цвет расслаблял и давал волю фантазии. Баал, прибавив темп, пошла вперёд к одинокому берегу. Фигура вдалеке зашевелилась, настолько уверенно, что Баал даже ненадолго остановилась и хотела сделать шаг назад, но “хотелки” остались при ней. Фигура вдалеке не собиралась вставать куда-то, её было не до этого, она рыбачила, как позже Райден заметила. Райден подошла к загадочной фигуре. – Зачем ты пришла? – холодно спросила фигура, так отстранённо и так безразлично. – Я… я хотела..., - запиналась Баал, по её поведению было видно, что она хотела нагрубить, но, увы, у неё ничего не вышло. – Ты же по глупости за собой хвост не привела? – фигура задала ещё один вопрос, с таким же безразличием. – Я чувствую, что грядёт буря, я чувствую, что данная мне власть рассыпается в моих руках. – Чего же ты хотела, чем ты думала, когда вела такую недальновидную политику? – тот же лютый холод, что и при первых изречениях, пронизывал эти слова, фигура явно была раздражена присутствием Баал. – Я лишь хотела воплотить нашу мечту, - сказала Баал, так мягко и так податливо, в своём дворце она себе бы не позволила говорить в таком тоне ни с кем, чтобы не навредить своему образу. – Знаешь почему я рыбачу? – Нет, - ответила Баал. – Вся суть рыбалки в том, что невозможно предугадать что именно конкретно ты поймаешь, каждая поклёвка особенная, каждая рыба уникальна, рыбалка подобна загадке, которую невозможно решить, рыбалка во многом отражает стремление к познанию, к совершенствуя, ведь с каждой упущенной рыбой, с каждой пропущенной поклёвкой ты, как рыбак, стараешься модернизировать свой стиль, чтобы не допускать ошибок, чтобы больше ловить и больше получать, поэтому рыбалка для меня есть самое наилучшее занятие теперь, когда я отрезана ото всего, - выговорила фигура с ели уловимой насмешкой, как будто стараясь задеть Баал. – Ты же знаешь я жажду лишь одного, так долго, я посвятила всю свою жизнь исполнению своего идеала и до сих пор иду по уготованному мне пути, - выговорила Баал с гордостью в глазах, глаза её были обращены в небеса. – Своими речами ты распугала всю рыбу, пошли в мой дом. Вскоре этот дуэт пришёл к большой монолитной двери дома, фигура достала связку ключей и начала поспешно открывать замки, их было шесть штук, все они были крепкие и тяжёлые с виду. Когда дверь громко отворилась, из-за её размеров нельзя было избежать этих звуков, перед Баал предстала интерьер дома, он впечатлил бы каждого, стены были украшены картинами, в самих комнатах не было лишнего места и не было тесно, эта та гармония, которая впечатлила бы многих, казалось в этом доме остановилось время, потому что часы на входе замерли, гробовая тишина, лишь звук от открывшейся двери оживлял внутреннее пространство, с наружи царила та же тишина, но звуки насекомых, птиц, журчание воды стирали её, в доме было немного пыльно. Каждая дверь в коридоре была приоткрыта, через щели, которые создавали открытые двери можно было разглядеть интерьер почти каждой комнаты, материалы дверей были разные, “гармония в хаосе”, - подумали бы многие, и вправду интерьер пленил и очаровывал. Дуэт прошёл в глубь коридора к двери, фигура распахнула её и впустила Баал, с первого взгляда эта дверь вела на кухню, но это было что-то вроде обеденного зала, совмещённого с гостиной. По середине стоял огромный чёрный стол и около него стояли несколько максимально простых стульев, они были тоже чёрными. Доминирующем цветом в этой картине был чёрный, по углам и в середине комнаты были развешаны яркие фонари, их света было достаточно, чтобы осветить эту тьму. Фигура выдвинула руку и стала держать её параллельно полу, рука указывала большой чёрный стул. – Проходи, - сказала фигура. – Благодарю, - сказала Баал податлива, с той нежностью, с тем тоном, в котором невозможно было заметить нотки радости. – Я схожу за чаем, - сказала фигура и пошла заваривать чай. После заваривание чая фигура вернулась к Баал, она поставила белую фарфоровую чашку среднего размера, чашка была исполнена строго, то есть минималистично. Фигура подошла к стулу Баал сзади, её бледная грациозная ручка прошлась по спинке чёрного стула, не касаясь спины и головы Баал, её рука прошла по спинке стула, слово дуновение первого ветра, словно слабая волна, руки заняли левый и правый верхний угол, голова её монотонно спустилась к левому уху Райден. – Так что же ты хотела? – сказала фигура так мелодично, словно заигрывая с воображением сёгуна, пытаясь разбудить её воображение, отвлечь её от главной мысли и перевести разговор в своё русло. – Я пришла за помощью, - уверенно сказала Баал, она взяла себя в руки и крепко себя будет держать, пока не мере было дано обещание себе. – Ты всё то же дитё, как же ты слаба, насилие приводит к насилию, переменны неизбежны, неизменность есть самый главный враг человечества, нельзя стоять на месте, мы обречены двигаться вперёд, возможно это тебя оскорбит, но твои идеалы ложны, ты запуталась в своих действиях, остановись, пока не стало поздно, ты же сама понимаешь, если революционный поезд разгонится, то он сметёт всё на своём путём, множество потерь, жертв во блага “правды”, указ об охоте за глазами бога, есть только первый толчок к революции и мятежным настроениям, ты слепа в нравственном плане, и эта незрячесть притупила твой разум, - фигура сделала сильный акцент на последних словах, она выговорила их с печалью, на глазах её вступили слёзы. – Только так можно построить утопию: мир без сожалений, мир без страданий, мир, где все будут счастливы. – Мир, где само время замрёт, какой ценной ты собираешься его построить, ты преследуешь ложные идеалы, рай на земле невозможен, Селестия не позволит, - опять фигура сделала сильный акцент на последние слова – Именно поэтому мне и нужна сила, я применю во благо, - ответила гордо Баал. – Разве ты не знаешь легенду о взбунтовавшемся государстве, что осмелилось бросить ВЫЗОВ САМИМ НЕБЕСАМ! – громко закричала фигура. – Я не повторю тех ошибок, - ответила Баал, как ответил бы человек, которого отчитывают. - Каэнри’ах это наша общая ошибка, - сказала фигура с грустью, вспоминая минувшие дни. – Время архонтов прошло, люди должны двигаться дальше без указки богов, они созрели для этого. – Недалёк тот час, когда массы обретут сознание и воспротивятся указке, - в глазах фигуры читалась ели заметная грусть, прожигающая душу, разум и всё остальное, всё самое важное. – Пока не будет самой идеи, не будет и восстания, а восстание будет тогда, когда вырастит и окрепнет идея, - выпалила Райден и резко продолжила, - поэтому я не боюсь бунтов, если революционный поезд разгонится, а разгонится он скоро - по твоим словам, я самолично встану на его пути и остановлю его, любой ценной. – Даже ценной убийства всех людей? – Да, даже ценной убийства всех людей, - опять выпалила Баал, уточнив свою фразу, что бы точно не было сомнений.