Облако и дым

      У Хайзенберга даже сигарета выпала изо рта от неожиданности. — Scheiße… — выругался Карл, посмотрев на маленькое выжженное отверстие на штанине. — Запомни мысль, — он сжал руку в кулак, словно хотел поймать надоедливую муху, и поднялся с дивана. — Сейчас вернусь.       Скрывшись за плотной шторой, разделяющей рабочее пространство и спальную зону — Роза всё же заглянула за неё однажды, когда Хайзенберг работал внизу, — он оставил её в одиночестве. Уинтерс немного потопталась на месте, подняв глаза на плакат со своими способностями, и ещё раз пробежалась по строчкам. В её голове всё ещё не укладывалось, как все эти силы должны работать. Роза лишь надеялась, что однажды она сможет пользоваться ими так же легко и играючи, как это делал Карл. Пройдя ближе к дивану, она решила посмотреть, что такого Хайзенберг записывал в дневник, когда она его отвлекла. Возможно, это могло касаться её. Не успела Роза даже заглянуть, как он вернулся, переодевшись. — Теперь давай сначала, — произнёс Хайзенберг, захлопнув свои записи и поставив на полку к остальным дневникам. — Я хочу сравнять B.S.A.A. с землёй, — уже спокойнее повторила Уинтерс. — Потрясающая мечта, заслуживающая похвалы, — одобрительно кивнул Карл. — У тебя уже есть план, как это сделать?       Роза растеряно подняла на него глаза. Так далеко она ещё не загадывала, отталкиваясь лишь от своих чувств, которые наконец смогла разобрать и принять. — Эм… Я не… — она задумчиво запустила пальцы в светлые волосы. — Возможно, вы могли бы… — Не так быстро, Цветочек, — перебил её Хайзенберг, поняв, что она хотела сказать. — С чего ты взяла, что я смогу это сделать? — Я читала ваши записи, — виновато пискнула Уинтерс, опустив глаза и ковыряя носком кеда пол. — Если конструкция здания хотя бы на тридцать процентов состоит из сплавов чёрных металлов, вам хватит пятнадцати минут на снос пятидесяти этажей.       Прикрыв рукой глаза, Карл тяжело вздохнул, недовольный тем, что Роза его ослушалась. Так или иначе, тут уже поздно что-то менять, к тому же сейчас ему предстояло решить другой вопрос. Пройдясь по комнате пару раз туда-обратно под испытующим взглядом Розы, Хайзенберг наконец остановился. — Давай так, Цветочек, — заговорил он, положив ладони ей на плечи и чуть наклонившись, чтобы быть с ней на одном уровне. — Прежде, чем я озвучу свои мысли, мы с собой сыграем. Я говорю фразу, а ты точь в точь её повторяешь. Идёт? — Зачем это? — удивилась Уинтерс, подняв брови. — Сейчас поймёшь, — коротко ответил Карл, удерживая её взгляд. — Для начала просто повторяй. Я Розмари Уинтерс. — Я Розмари Уинтерс, — повторила она, не понимая, к чему этот цирк с детской игрой. — Я хочу быть свободной и самостоятельно распоряжаться своей жизнью, — продолжил Хайзенберг. — Я хочу быть свободной и самостоятельно распоряжаться своей жизнью. — Я ненавижу B.S.A.A. за то, что они забрали у меня эту возможность. — Это глупо, я же уже и так всё сказала, — возмутилась Роза, собираясь сбросить руки Карла со своих плеч, но он лишь сильнее сжал пальцы. — Повторяй, сказал, и не спорь, пока я добрый, — пригрозил Хайзенберг. — Ладно, — вздохнула Уинтерс. — Я ненавижу B.S.A.A. за то, что они забрали у меня эту возможность. — Я готова похоронить заживо несколько сотен человек под бетонными обломками. — Я… — тут Роза осеклась, вновь встретившись взглядом с Карлом. — Что и требовалось доказать, — хмыкнул Хайзенберг, довольный собой. — Если сама не способна измазаться в крови, не стоит просить о подобном других. — Просто я думала… — Уинтерс снова замолчала, поняв, что даже не задумывалась над этой стороной вопроса. — Думала что? — отпустив её, Карл достал портсигар и закурил. — Что я грохнул уже херову тучу народу, и завалить ещё пару сотен для меня как зубы почистить? — раздражённо выдохнул он, затем снова затянулся. — Я, конечно, делал много аморального дерьма, которое тебе и в кошмарах не снилось, но за сто с лишним лет ни разу не лишал кого-либо жизни. — Простите… — Роза чувствовала, что щёки снова начали гореть. — Я не хотела вас обидеть. — Забей, — хмыкнул Хайзенберг, взяв с вешалки у двери свои плащ и шляпу. — Пошли лучше прокатимся. — Куда? — спросила Уинтерс, наблюдая, как он искал что-то среди своих записей. — Цветочек, слишком много вопросов, — отмахнулся Карл, надев очки и взяв с собой один из дневников. — Сама всё увидишь.       Ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Молча перебирая ногами, Роза спустилась по лестнице и вышла на улицу. Хайзенберг задержался на выходе, бросив напоследок работникам, что его не будет пару часов, а все, с кем он должен был увидеться, могут приехать в другое время или пойти на хер, если что-то не нравится. Уинтерс, лишь усмехнулась, слушая его крепкие высказывания. Её искренне восхищало то, что Карл не пытался понравиться, порой нарочно ведя себя как последний скот, но его всё равно уважали и прислушивались.       Махнув рукой в сторону парковки, Хайзенберг указал на достаточно старую модель «Мерседеса», но при это выглядевшую так, словно та только сошла с конвейера. Неприметный серебристый оттенок приятно поблёскивал на солнце. На аукционе среди ценителей она могла бы стоить миллионы — при том, что Карл её когда-то собрал практически из ничего. — Капец она древняя, — ахнула Роза, забравшись на переднее сиденье. — Сколько ей лет? Пятьдесят? — Ну я тогда вообще динозавр, — картинно оскорбился Хайзенберг, заводя мотор. — Сейчас такое дерьмо выпускают, что оно прямо под тобой может развалиться, лишь бы люди почаще покупали новые модели, а эта крошка ещё меня переживёт. — Вы же бессмертный, — снова напомнила Уинтерс, пристегнувшись. — О чём я и говорю, — усмехнулся он.       Когда они отъехали от автомастерской, Роза поняла, как обманчива внешность. Несложно было догадаться, что Хайзенберг определённо всё перебрал и переделал под себя. Машина словно плыла, а не ехала. Уинтерс старательно пыталась сосредоточиться на пейзаже за окном, ведь эта дорога была ей незнакома. Все её передвижения ограничивались лишь тремя маршрутами: дом-школа, школа-лаборатория, лаборатория-дом. Увы, как бы Роза ни старалась, но ежедневные переживания и тренировки с Карлом и в лаборатории били по организму, и она сама не заметила, как заснула.       Обычно сон приходил к Уинтерс неохотно. Ей постоянно приходилось ворочаться, проверять, плотно ли задёрнуты шторы, точно ли дверь закрыта на замок и никто не вломится посреди ночи. Вряд ли, конечно, хлипкая щеколда сдержала бы её охранников, если бы они решили к ней вломиться, но всё же хотелось в это верить. Розе катастрофически не хватало чувства защищенности, а рядом с Карлом ей было спокойно. Уинтерс доверяла ему, хоть и не могла объяснить даже самой себе почему именно.       Ей снова снился отец. После занятий с Хайзенбергом образ Итана в её снах изменился. Он больше не казался таким же беззаботным и отважным, как раньше. Стоя совсем рядом, отец мягко убрал её волосы перебинтованной трёхпалой рукой, заправив их за ухо, и коснулся холодными обветренными губам её лба. — Я люблю тебя, малышка, — тихо прошептал Итан, отстранившись и подняв её голову за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. — Будь сильной. — Но как? — Роза тихо всхлипнула, цепляясь за него как можно крепче и надеясь удержать, когда он стал отдаляться. — Папа, я не могу! Не уходи! — Я знаю, ты справишься… — ответил он, растворяясь в её руках словно туман.       Уинтерс открыла глаза. Моргнув пару раз, чтобы отогнать сонную пелену, она пыталась понять, где находится и почему так темно. Потянувшись к своему лицу, Роза стянула вниз шляпу и растерянно огляделась. Рядом на водительском сидении сидел Хайзенберг, увлечённо читая какую-то книгу. Даже не глянув в её сторону, он махнул рукой, открыв бардачок силой мысли. Две монетки, лежавшие там, тут же взлетели, подхватив небольшую упаковку салфеток, и приземлились у Уинтерс на коленях. Доставив ценный груз, монетки так же вернулись обратно, а бардачок захлопнулся. Роза растерянно наблюдала за происходящим, затем положила на приборную панель шляпу Карла, что прикрывала её от солнца, пока она спала, и взяла в руки салфетки. — Зачем они мне? — уточнила Уинтерс, глянув на Хайзенберга. — Ты плакала во сне, — спокойно ответил он, вложив между страниц тонкую металлическую пластину, служившую вместо закладки. — Выспалась? — Простите, я случайно заснула, — произнесла Роза, только сейчас поняв, что щёки и правда были влажными. — Долго я проспала? — Около часа, — он глянул на часы на приборной панели. — Почему вы меня не разбудили? У нас же было какое-то важное дело, — Уинтерс наконец стала вспоминать, при каких обстоятельствах они оказались в одной машине. — Мне же ещё надо успеть вернуться обратно.       Хайзенберг лишь молча усмехнулся, закурив. Роза так и не поняла, что терпения ему не занимать. Им некуда было спешить, к тому же у Карла просто не поднялась рука её разбудить. До её возвращения в школу была ещё пара часов, и он решил ей не мешать. Даже если на задуманное не хватит времени, они всегда смогут вернуться сюда снова. Взяв в руки прихваченный с собой дневник, Хайзенберг пролистал несколько страниц, бегая взглядом по строчкам, пока не нашёл то, что искал. — Итак, «мисс Агата Перкинс попала в психиатрическую больницу двенадцать лет назад, сойдя с ума под действием сил объекта РУ, — начал зачитывать он, держа в руке тлеющую сигарету и водя пальцами по строчкам. — Около трёх лет назад о ней писали в СМИ, как об одной из необычных пациентов, но B.S.A.A. быстро всё подчистила, избавившись от горе-журналиста, что нацарапал статью, но архивах самой организации осталась её копия». — В каком смысле необычных? — не поняла Роза, только сейчас осознав, куда они приехали. — Твоя воспитательница из детского сада не постарела ни физически, ни психологически, — пояснил Карл, выдохнув серое облачко. — Ты заразила её плесенью и можешь так же излечить, вернув ей рассудок. По крайней мере, в теории. — Вы хотите, чтобы я экспериментировала на живых людях? — ахнула Уинтерс. — Пару часов назад ты была не против грохнуть пару сотен человек, — напомнил Хайзенберг. — Это было импульсивное и необдуманное решение, о котором я жалею, — ответила Роза, глянув через окно авто на высокий железный забор, за которым гуляли больные. — К тому же с чего вы взяли, что у меня получится? — Уж прости, но на себе подобное я практиковать не дам, — скривился Карл, захлопнув дневник. — Если ты облажаешься, меня некому будет кормить с ложечки и подтирать зад. К тому же в таком состоянии я вряд ли смогу тебе помочь. — И поэтому вы предлагаете пустить в расход ни в чём не повинных? — не унималась Уинтерс, скрестив руки на груди. — Именно поэтому я и привёз тебя сюда. Жизнь Перкинс уже разрушена, и я предлагаю тебе попытаться исправить твою же ошибку, — спокойно ответил Хайзенберг, а после добавил уже с некоторым раздражением: — Не хочешь возвращать ей нормальную жизнь, можем съездить к тюрьме. Попрактикуешься на убийцах и насильниках. Или их тебе тоже жалко? — Вы всегда такой циник? — Цель оправдывает средства, — пожал плечами Карл. — Мир не так уж и много потеряет, лишившись пары дуриков. — А как же «не убил ни одного человека за сто с лишним лет»? — недовольно фыркнула Роза, показывая пальцами кавычки. — Или дурики уже людьми не считаются? — Ну, во-первых, я не предлагал их убивать, а во-вторых, у меня в голове ты была не против порыться, — устало вздохнув, Хайзенберг махнул рукой, от чего дверь со стороны пассажирского сидения открылась. — Я не заставляю. Хочешь и дальше быть подопытной крысой, можешь быть свободна. Карту одолжить, или сама найдёшь дорогу обратно? — Это шантаж! — надулась Уинтерс, наблюдая, как Карл снова взял книгу в руки. — Карта лежит в бардачке под салфетками. Можешь не возвращать.       Роза поражалась, как один и тот же человек мог быть настолько разным за такой короткий промежуток времени. Ещё час назад Карл прикрыл её своей шляпой от солнца, позволив выспаться, а теперь был готов бросить посреди практически незнакомого для неё многомиллионного города в одиночестве.       Глянув на часы, Уинтерс из вредности достала карту города с прописанными на ней маршрутами общественного транспорта и огляделась, читая названия улиц. На поиски их местоположения ушло около двадцати минут и ещё около десяти потребовалось, чтобы посчитать, как быстро она сможет добраться до школы. Роза впервые пожалела, что у неё нет телефона под рукой. В современном мире умные программы делали всё за тебя, сокращая время до пары секунд. Она не была уверена на сто процентов, что построила путь верно, но по её подсчётам, у неё в запасе даже оставалось около часа. Сложив карту по протёртым изгибам, Уинтерс молча вышла из машины, направившись в сторону остановки, что стояла недалеко. Казалось, Хайзенберга даже не тронуло её решение, от чего было безумно обидно. — Мудак, — выругалась себе под нос Роза, читая расписание автобусов и надеясь, что уедет в правильном направлении. — Больно нужна мне твоя помощь.       Как бы сильно ни злилась Уинтерс, она понимала, что Карл сделал для неё гораздо больше, чем кто бы то ни было. Вряд ли он стал бы предлагать подобное беспочвенно, да и Роза сама не раз задумывалась о том, что была бы рада исправить то, что когда-то натворила. Всё ещё не выветрившаяся подростковая упёртость и желание отстоять свою позицию заставило ввязаться в ненужный спор. Было глупо бунтовать, Уинтерс быстро это поняла. Так или иначе, её автобус уже подъезжал к остановке. Перебирая в кармане мелочь, она прижимала к себе бумажную карту города. Уголки губ сами собой поползли вверх, оставляя на лице лёгкую тень улыбки, когда Роза всё осознала. Двери автобуса захлопнулись перед её лицом, уезжая дальше, пока она провожала его взглядом. Направившись обратно, Уинтерс обдумывала, что сказать. Уже у самой машины она глубоко вздохнула и села, захлопнув за собой дверь. — Как долго вы живёте в этом городе? — спросила Роза, повернувшись на сидении вполоборота и подобрав под себя одну ногу. — Лет десять, — спокойно ответил Карл, вновь вложив металлическую закладку между страниц. — Вы же специально всё это подстроили? — после наводящего вопроса в её голове уже сложилась определенная картина происходящего. — Что именно? — Хайзенбергу нравилась её смышлёность, но он хотел слышать, как она догадалась. — Пусть я и спала полдороги, но изначально мы ехали сюда без карты, значит, вы знали маршрут и не исключено, что не раз по нему ездили, — заговорила Уинтерс, развернув плотную бумагу. — К тому же, раз вы давно здесь живёте, вряд ли вам она вообще нужна, да и на кой чёрт покупать бумажный носитель, если вы можете настроить маршрут через панель управления? И судя по дате выпуска, купили вы её совсем недавно. Вы знали, что я захочу уйти, и даже решили мне в этом помочь, — Роза ждала хоть какой-то реакции на свои рассуждения, но Карл лишь довольно улыбался, мерно затягиваясь и выдыхая серый дым, и не отводил от неё глаз. — Почему? — Цветочек, первое и самое важное, что ты должна усвоить, свобода — это не просто гуляния и тусовки. Это способность принимать решения, порой очень непростые, — Хайзенберг тоже сел вполоборота, продвинувшись чуть ближе и облокотившись о спинку её сидения локтем. — И ты должна быть готова к тому, что каждый твой выбор несёт последствия. — Но откуда тогда вы знали, что я вернусь? — удивлённо спросила она, вновь сложив карту и отложив неё на приборную панель. — Ниоткуда, — пожал плечами Карл, наблюдая за ней. — Это было моим выбором, пусть и рискованным, но я бы понял, если бы мы больше не встретились. Не всем нужна свобода. Кого-то вполне устраивает быть ведомым бараном, подчиняясь приказам других. В конце концов, ничего не делать — это тоже выбор. — А как же наша сделка? — вдруг вспоминала Роза. — Вы бы так просто меня отпустили, не получив то, что вам нужно? — Ты же знаешь, что я и сам был вынужден долгое время прислуживать крылатой твари, и многим ли я был лучше неё, заставив тебя сделать то, что мне нужно, силой?       Роза слушала его объяснения с замиранием сердца и, не сдержав нахлынувших эмоций, подалась вперёд. Объятие вышло немного скомканным, к тому же замкнутое пространство машины сковывало в движениях, но Карл даже не пытался вырываться из кольца её рук. Он лишь едва заметно ухмылялся, чувствуя, как Уинтерс уткнулась носом в его небритую щёку и чуть слышно дышала. От её волос исходил приятный аромат шампуня с примесью цитрусовых.       Хайзенберг не просто так старался держать её на расстоянии, остерегаясь, что мог случайно породить новое чудовище вроде Миранды, и, судя по наблюдениям учёных, у Розы для этого были все задатки. Сегодня, после её появления на пороге, Карл убедился в этом сам. Он долгое время сопротивлялся той мысли, что раз уж он ввязался в эту авантюру, то ему придётся быть не только её наставником, помогая ужиться со своими способностями, но и стать её проводником в этот большой и временами несправедливый мир. Теперь он видел, что одно без другого просто не будет работать и действительно может привести к ужасным последствиям. Базовые понятия «хорошо» и «плохо» в её голове не то что бы отсутствовали, но были настроены совсем не верно, перечёркивая напрочь её собственное «Я». Ей ещё предстояло узнать, что жизнь не делится строго на «чёрное» и «белое», а имеет куда больше оттенков.       Хайзенбергу непросто далось это решение, но он всё же принял то, что хочет ей помочь. Не только ради своей собственной выгоды, но и ради самой Розы. Ради того кусочка человечности, который она бережно в себе хранила, а не который ей так старательно пытались навязать. Уинтерс имела право на счастье и раз уж это не шло вразрез с его планами, так почему бы не протянуть руку помощи?