Девы Пьемонтского Короля склонить головы не желают!

      Замок Кассерия — заброшенный и полуразрушенный, представлял собой лишь тень своего былого величия. Эта некогда могучая крепость, возвышающаяся на крутом высоком холме, принадлежала знатному итальянскому роду Дель Карретто. Много лет минуло с тех пор, однако, волею судьбы, одна из наследниц того знатного рода оказалась заперта среди руин былого владения своих предков. Её звали Филиппа Дель Карретто, она была молодой Пьемонтской аристократкой, поклявшейся в верности Королю своей страны.       Сейчас, взирая с одной из разрушенных замковых стен на развивающиеся у подножия холма трёхцветные знамёна, она чувствовала, как её переполняет странная гамма чувств. С одной стороны, сегодня мало кто из девушек стал бы спорить, что она и её подопечные — героини дня, а с другой, даже их храбрости и отваги хватило лишь на то, чтобы сейчас госпожа Джованна, со смешным для своего ранга количеством девушек, была заперта в этой старой, так, вдобавок, ещё и полу разрушенной «твердыне».       Приходилось отметить, что утреннее республиканское нападение полностью застало их врасплох. У Филиппы не было с собой подзорной трубы, но она и так могла разглядеть вдали распростёртые на земле тела Австрийских и Пьемонтских девушек, на которых обрушился неприятельский гнев. Что случилось с теми, кого захватили в плен пока было неизвестно, однако Дель Карретто опасалась за их судьбу.       У самого подножья холма лежали и тела тех, кого ещё недавно она называла своими подопечными, а одну из погибших она даже могла называть своей подругой. Жестокий пыл, горящий в сердцах республиканской пехоты, несмотря на всё презрение к ней, вызывал у Филиппы благоговейный восторг. Это был враг, могущественный и страшный, вполне сравнимый с жестокими варварами древних времён. По крайней мере, именно таковым он виделся ей в этот момент.       За спиной послышался громкий крик. Было трудно сказать, была ли это череда звуков или слова на неизвестном Дель Карретто языке. Помимо родного пьемонтского языка, она прекрасная знала французский, и хорошо говорила на немецком. После того, как за первым криком последовало ещё несколько уже вполне цельных слов, Филиппе не нужно было оборачиваться что-бы понять: это кричит одна из хорватских девушек, которой, похоже, в этот момент прижигали одну из полученных утром ран. Эти уроженки восточной части Габсбургских владений ещё недавно казались ей диковатыми, однако сейчас она поняла насколько они ей ближе и роднее чем те, кто сейчас окружал крепость. С другой стороны, наличие этих девушек в замке, вместе с уроженками Тироля и её Пьемонтскими подопечными, было очередным напоминанием об происходящем утром бардаке.

***

      Госпожа Пьера-Франсуаза-Шарлотта взирала сквозь линзы своей подзорной трубы на стены полуразрушенного замка. Несмотря на то, что крепость была явно устаревшей и во многих местах едва ли представляла собой препятствие даже для пары девушек: одна подсадит, а другая поднимется. Однако, прежде чем добраться до стен, необходимо было подняться по отвесному холму, который, как понимала французская госпожа, представлял собой намного более сложное препятствие, нежели разрушенные стены. С другой стороны, последние предоставляли укрывшимся за ними «аристократкам» неплохое укрытие от ядер. Даже наиболее крупные из имеющихся — двенадцатифунтовые пушки, если их поставить на достаточный угол возвышения, вряд ли нанесут этим стенам серьёзный ущерб, за короткое время уж точно. Возможно, в данной ситуации своё дело весьма неплохо могли бы сделать гаубицы, вот только где же их взять? Произошедшее утром могло внушать некоторый оптимизм относительно морального состояния укрывшихся в крепости, однако, Пьера была уверена, что превосходство позиции было не менее очевидно им чем ей.       Республиканским войскам удалось захватить значительное количество повозок с водой и провиантом. Поэтому госпожа могла быть уверенной в том, что разбегающиеся в панике австрийские девушки не смогли незаметно затащить в замок хотя бы одну подобную повозку.       «Значит, еды у них хватит едва ли на сутки.» — Рассудила Пьера.       — Что вы думаете по поводу всего этого? — Обратилась она к своим придворным дамам, указывая рукой на возвышающиеся руины крепости.       — Моя госпожа. — Обратилась самая молодая из стоявших рядом с ней девушек. — Мне кажется, в подобных условиях для их госпожи не будет большим позором сдаться на милость победителей. Так почему бы нам не предложить ей условия, которые бы максимально уважили её честь? — Предложила придворная дама.