Девы Пьемонтского Короля склонить головы не желают!

      Французская делегация почти целиком состояла из придворных дам. Главная из них представилась фрейлиной госпожи Пьеры-Франсуазы-Шарлотты, однако, несмотря на то, что там было соответствующим образом одета, у Дель Карретто были серьёзные сомнения на этот счёт. Всё же переговорщица выглядела слишком молодой для того, чтобы быть фрейлиной, тем более у госпожи столь высокого ранга.       Небольшим открытием для Филиппы было то, что среди республиканских девушек хотя бы представительницы высокого ранга могут позволить себе нормальные платья и одежду. Хотя, возможно, этих дам специально одели наиболее представительно, чтобы они могли вести переговоры на серьёзных тонах. То, как выглядели обычные французские девушки не могло не вызывать у благородной Пьемонтской аристократки что либо кроме веселья. Часто они были одеты в мужские брюки, на которых, как и на их платьях, были заметны весьма крупные заплатки. Благо никого выглядящего подобным образом в делегации не было.       Дель Карретто наблюдала за происходящими переговорами с небольшого расстояния, так, чтобы, с одной стороны, слышать всё, что говорит госпожа Джованна и её французская собеседница, с другой стороны, чтобы она сама как бы растворялась среди Австрийских и Пьемонтских делегации, обступившей её с трёх сторон и внимательно ловящих каждое слово. Филиппа не сомневалась в боевом настрое своих подопечных, однако она не была уверена, что может сказать тоже о Тирольских или Хорватских девушках, а ещё менее об их госпоже.       Предложения молодой французской фрейлины звучали весьма «заманчиво». Она предлагала почётный свободный выход из крепости для дам, укрывшихся в крепости служанок, и вообще всех, кроме простых девушек. Последние должны будут отправиться во французский плен, где им обещано достойное обращение, соответствующее всем нормам международных отношений.       Возможно, кто-то мог бы увидеть в подобном щедром предложении французской госпожи акт благородства и великодушия, однако Дель Карретто видела ситуацию совершенно иначе. «Наше нахождение здесь мешает им настолько сильно, что они готовы предложить нам что угодно, лишь бы мы ушли. Если так, то единственными приемлемыми условиями, на которые я бы могла согласиться, может быть только свободный выход для всех.» Увы, старшей по рангу в крепости была не Филиппа, а австрийская госпожа Джованна, которая в данный момент и вела переговоры. Верной слуге дома Габсбургов, похоже, не были очевидны те соображения, что казались очевидными для Дель Карретто, или же у неё не доставало смелости, чтобы отвергнуть предложение о сдаче в столь неблагоприятных как ей, должно быть, казалось обстоятельствах.       Переговоры довольно быстро перешли на обсуждения условий «потенциальной», а как казалось Филиппе, уже вполне определённой сдачи. Пьемонтская аристократка быстро протолкнулась между двумя стоявшими перед ней дамами и подошла к Джованне. Понимая, что сейчас шептать что-либо на ухо госпоже будет совершенно не к месту, она смогла найти лишь один выход.       — Дорогие французские дамы, благородные и не очень. Да будет вам известно, что вы имеет дело с подданными Пьемонтского Короля, а они не желают вставать на колени пред теми кто сегодня утром в панике бежал от них! — Заявила Дель Карретто. Зазвучали одобрительные крики, сначала только пьемонтских, затем хорватских, а потом и тирольских девушек.       — Девы Пьемонтского Короля склонить головы не желают! Если вы достаточно храбры, перейдите к нам и деритесь. Если нет, можете и дальше, подобно трусливым бездомным собакам, ходить кругами вокруг родового замка моих предков! — Продолжила свою тираду Филиппа. Вновь одобрительные женские крики.       — Мы не сдадимся. — Промолвила госпожа Джованна, на её лице появилась лёгкая улыбка. Похоже общий порыв придал ей уверенности.       Как бы они не старались этого скрыть на лицах французских придворных дам была хорошо заметна смесь разочарования и восхищения. Разочарования — потому, что они не смогли добиться капитуляции. Восхищения — той отвагой и самоуверенностью, с которой им отвечают девушки, большая часть из которых считанные часы назад бежали в страхе от республиканского гнева.       «Всё же верна та мудрость, что один батальон, оказавшийся в нужное время и в нужном месте, может переломить ход сражения» — Подумала Дель Карретто. Если бы не та отвага, которую её подопечные продемонстрировали сегодня утром, вряд ли у неё нашёлся бы столь сильный довод. Нет, он был адресован не француженкам, пусть Филиппа старалась сделать вид, что это было именно так. Её слова были адресованы союзникам, собравшимся девушкам, и, самое главное, госпоже Джованне которая, как казалось, уже готова была принять капитуляцию.