(Не)скучная жизнь учителя Грома

Настроение упало куда — то ближе к экватору ещё с самого утра. Будильник вовремя не пропиликал, как выяснилось позже, из — за того, что телефон был полностью на нуле. Было ожидаемо, конечно, что бедный провод от еле дышащей зарядки, переклеенный скотчем в три оборота, долго не протянет, но чтоб так подставить! Впрочем, это лишь мелкая крупица в стоге всех проблем, которые накопились только за первую половину дня. Проспал я почти на полчаса и, как последствие, даже не позавтракал. Да что уж там говорить про еду, я кроме как умыться и надеть ещё приготовленные с вчера вещи (хоть какой — то плюс от моего желания всегда быть готовым заранее), так ничего и не успел. Как выяснилось чуть позже — где-то между красной «кия» и белой «ладой», стоящих со мной на одной полосе пробки — я забыл дома стопку тетрадей 10 «А». Пришлось ребят отвлекать просмотром фильма (исключительно на английском языке) весь урок, а по итогу всё равно извиниться за то, что домашку им придётся делать на листочке. И как добивка: завуч поставила мне ещё пару тройку дополнительных часов на неделе, будто мой и так подрыпанный вид не вызывал и капли сожаления. Глотком свежего воздуха стал урок с моими учениками сегодня. Я уже говорил, что они классные? Так вот, повторюсь: с ними реально интересно вести урок. Не столь на запланированные мной темой, а просто так — диалог строится сам по себе и ты даже не понимаешь в какой момент звенит звонок с урока. Вот и сейчас, Разумовская яро пытается что — то доказать, уже сдающему позиции, Кириллу Меркелю. Как не взгляни на эту парочку, смотрятся те больно несуразно вместе. Клетчатая рубашка и рюшечки на белоснежной блузе, слой макияжа и квадратные очки с толстой оправой, щюпленькое телосложение и крупные формы. Это всё про них. Соседи по парте, кажется, с класса восьмого. На этой почве и «сдружились». Если за территорией кабинета они — не разлей вода, то стоит только начаться уроку — чуть ли не враги номер один. Поспорить только так и любят. Впрочем, никто и не жалуется. «Дискуссию» прерывает стук в дверь. В проёме сначала показывается чуть взволнованное лицо Любы — классного руководителя моей Соньки, а затем и вся девушка целиком. Та чуть комкает подол своей юбки и прикусывает нижнюю губу, отчего создаётся образ провинившегося ребёнка. — Извините, что прерываю урок, но, Александр Михайлович, там София, — запинается она, чуть понижая тон голоса, напрягая этим и меня, — Ногу подвернула на физкультуре. Плачет, вас зовёт. Хмурю брови от столь неприятной новости и оборачиваюсь к классу, замечая почти у каждого на лице недоумение. Ну да, я не рассказал им про то, что у меня дочка есть и она учится в этой же школе. Это не казалось столь важным упоминанием, да и никто моей личной жизнью не интересовался. Видимо, до этого дня. — Так, класс, мне нужно отойти на несколько минут. Ангелина, ты за старшую, — обратился я к старосте, в ответ получая слабый кивок головой. Выхожу вслед за Любой, а та в свою очередь ведёт меня к медсестре, попутно вводя в курс дела. В кабинете пожилой женщины неприятно пахнет медикаментами. Сама Зоя Яковлевна находится рядом с моей заплаканной дочерью, успокаивая нежными поглаживаниями по голове. Здороваюсь с ней и тут же присаживаюсь на корточки перед Сонькой, заглядывая в её влажные от слёз глаза. Она держится за свою левую ножку, чуть скорчив лицо в болезненной гримасе, а так и при виде меня, вообще в новом приступе плача заходится. — Папочка! Мне так больно! — слышится попеременно с её уст, пока я, аккуратно её обняв, выслушиваю от медсестры будущий курс лечения. — В больницу на обследование сходите сегодня же, а там доктор точно скажет, что делать, но думаю пару деньков точно отлежаться нужно будет. — Спасибо, — благодарно киваю старушке в ответ и, взяв уже под успокоившуюся дочь на руки, иду на выход из кабинета. Ольга приезжает как только так сразу: вся запыханная, отпросившаяся пораньше с работы, буквально вваливается в школу, распугав Борисыча — охранника нашего и тёть Фаню, сидевшую сегодня на входе. Я тогда даже последний на сегодня урок со своим классом не закончил, настолько та быстро отреагировала на слова «тут Сонька немного поранилась» по телефону. И пока я своим шакалам объяснял смысл прочитанного текста, до этого выслушав от них подколы по типу «чего же вы скрывали такое сокровище от своих учеников, учитель!», а Громова младшая беззаботно себе на последней парте в телефон втыкала, Ольга всё продолжала бить тревогу на входе. Продолжала, пока меня снова не дёрнули, оповещая об урагане в виде озлобленной матери в стенах школы. Время на то, чтобы успокоить Ольгу, много не понадобилось. Та быстро отходила, хоть и поначалу грозилась тут всё вверх дном поставить, ибо «что за школа такая! Даже дочь свою оставить вам нельзя!». Через минут десять конфликт был улажен, и ещё через пять на дворе школы припарковался новенький «бмв», забирая Ольгу и дочку, видимо, на обследование в больницу. — Ты спокойно дорабатывай, и прости за лишние неудобства, — привычно начала извиняться Синицына после любого такого случая, — Нас Андрей довезёт, и я отпишусь потом о состоянии дочери. Как бы странно это не звучало, но мне нравился этот Андрей. Новоявленный муж Ольги был высоко -уважаем моей Сонькой, а значит и заслуживал моего уважения. Да и к тому же, всегда был тут как тут. Готов был отложить все дела, чтобы помочь своей семье, что и сейчас было в который раз доказано. — Па, ты не переживай, дядя Андрей хорошо к нам с мамой относится. Мы часто ходим гулять вместе, он покупает мне игрушки и заставляет маму часто смеяться. Но не думай там ничего, ты у меня всё равно самый крутой, — так сказала мне Соня однажды. И я поверил её словам.