Ивент в честь юбилея с объятиями

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀. . . ⠀⠀⠀⠀⠀⠀По закону жанра все антагонисты предпочитают ночь, покрывающую их подлые дела запредельным мраком. Их лица сокрыты, а из темноты слышится будоражащий перепонки голос, местоположение которого невозможно раскрыть. Они уверены, что останутся безнаказанны, покуда удушающий газ или рука возмездия не настигнет их. ⠀⠀⠀⠀⠀⠀Мукуро с раздражением убивает на плече комара – возмездие пришло в исполнение – досаждающего ему все это время. Встреча с хранителем дождя оказалось неординарной, и он предпочел бы забыться во сне. Если бы мог. ⠀⠀⠀⠀⠀⠀Потрепанный диван — его трон, противно скрипнул под спиной, когда Рокудо перевернулся и недоспавши уставился в полуразрушенную крышу. В трещинах он видит довольное лицо Ямамото и кривится, вновь переворачиваясь, тем самым вызвав очередное диванное недовольство. В груди неприятно заныло, словно в его солнечное сплетение четким попаданием выстрелили из пневматического ружья. Диван прогнулся еще сильнее, жалобно завыв, когда иллюзионист сел. Ноги опустились на пол и подняли шуршащий звук пустых оберток. Отсутствие сна убивало его, и нестерпимо хотелось выйти на солнечный свет. Но где он, этот свет, если наручные часы показывают три часа ночи? ⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀Утра Мукуро дождался в нетерпении. Его ужасно знобило и [ . . . было все ужасно, мрачно в нем]* ⠀⠀⠀⠀⠀⠀Он стоял под палящими лучами солнца, продолжая ощущать промозглую пустоту. Отчаянный жаждал получить солнечный удар, потому что солнце — не его близкий друг, но сейчас оно предательски светило в глаза, даже не слепя. — Я болен? — спросил Мукуро тишину, не ожидая ответа, а солнце вызывающе играло своими лучами на бледном лице. ⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀Японское лето было беспощадно для его жителей. Стесненные одеждой, что слилась с ними воедино, они следовали образовавшимся устоям, мужественно терпя; в немом молчании лица выражали солидарность к всеобщему дискомфорту. Выражали. . . ⠀⠀⠀Мукуро сел за стол на веранде, искажающий от раскалённости воздух — неудачная планировка, подарок отчаянным. Люди, оставшиеся в кафе под кондиционерами, заинтересованно перевели на парня внимание. «С ним все в порядке?» — начались перешептывания. «Может, он заболел?» «Пусть тогда идет в больницу. Зачем он здесь?» ⠀⠀⠀Голоса остались за стеклами кафе, и Мукуро слышал лишь перебойное гудение машин. Впрочем, его одежда — полностью скрывающая тело длинными рукавами и застегнутыми на все пуговицами шею — вызывала интерес не только у отдыхающих. ⠀⠀⠀Официантка вынесла напиток единственному уличному посетителю. Было видно, как она моментально покрылась испариной, в отличие от сохраняющего сухость Рокудо. Чай был оставлен на столе – самый горячий, как уточнил парень – и гости в еще пущем удивлении вжали в стекла лица. ⠀⠀⠀Пар безмятежно добавлял боли измученным от жары душам, однако и это не согрело Мукуро. Он даже не ощутил кипятка на языке – проглотил как ледяною воду с привкусом жасмина. Это раздражало, а тело начала пробивать неконтролируемая дрожь. Чай выплескался на неприкрытый участок кожи, но вместо ожидаемого ожога подкрашенная вода безучастно стекала на стол. В приступе Мукуро разбивает фарфоровую утварь об стол. ⠀⠀⠀Разноцветные глаза ловят свет, что отразился золотыми бликами. ⠀⠀⠀Молодое солнце Вонголы, боксируя воздух, что-то громко кричало. Люди шарахались от него не хуже, чем от Мукуро с его не летним костюмом и источающим неприкрытую ненависть взглядом. Он стоял недостаточно близко, чтобы видеть иллюзиониста, но достаточно для того, чтобы тот почувствовал прилив блаженного тепла. Из-за резкой смены температур Рокудо выдыхает облако пара. Он настолько устал мерзнуть, что без всякого плана подошел к солнечному парню и приставил к нему руки, а-ля батарее, греясь. На удивленный взгляд было брошено скомканное и подавленное «молчи». ⠀⠀⠀Гордость и самоконтроль отмерзли так же, как пальцы и задница. Благо, разум останавливал греться о Сасагаву последним. Мукуро буквально ощущал, как от присутствия хранителя оттаивала кожа на щеках и руках, как становилась удобной одежда; тепло и легкость сменяли ледяную тяжесть. Грудь снова заныла пульсирующей болью, и нестерпимо хотелось окунуться в этот океан света. ⠀⠀⠀Солнце, казалось бы, и сам был не против внезапного порыва — повернулся и только распростер руки, как Рокудо без промедления обнимает его, окунаясь, как в расслабляющую ванную после изнурительного дня. Тепло приятным импульсом прошло по позвоночнику и руки, вцепившиеся в чужую одежду — оттаяли. ⠀⠀⠀Находится в сильных и уже обжигающих руках стало странно. Рокудо отстраняется, в удивлении отметив, что Сасагава отпустил его не сразу. На возгласы про нового члена боксерской команды он с облегчением исчезает, оставив после себя привычный синий туман.