Весь дворец — её сцена что также служит ей клеткой Она ослеплена местью и действует исключительно на почве гнева Если бы только судьбу можно было перестроить.
— Был ли момент, когда ты искренне испытывала ко мне чувства, моя Императрица? Сехун нахмурил брови, пытаясь не дать горячей воде вырваться из его глаз. К сожалению, этот человек потерпел неудачу. Он икнул, высвобождая пустую чашку из своих рук. Дальрэ отвернулась. Мучительное зрелище было невыносимо для неё. — Что касается меня… — Сехун положил правую ладонь на грудь. — Я искренне любил тебя с того дня, как мы впервые встретились, и полюбил ещё больше, когда мы продолжили общаться. Я любил тебя последнее десятилетие и буду любить… вечно. — Император посмотрел на неё. — Какой бы ты ни была, мои чувства к тебе не изменятся. По сравнению с их первой встречей, в тот момент Сехун не выглядел ядовитой змеёй. Сжимающий бледные пальцы на груди он казался уязвимым, как раненое и брошенное животное. Много лет назад Дальрэ хотела осуществить определённую мечту, но, пока глядела в глаза Сехуну, её сердце заболело. Теперь она была причиной его печальных радужных оболочек — пары очень тоскливых глаз, которые ей очень хотелось исправить. Она была причиной его слёз. Несмотря на сильную боль в груди, ей удалось сдержать стены внутри себя. Обхватив свой ханбок, Дальрэ выдавила слабую улыбку. Сехун заметил, как дрожали её губы и как крепко она держала ткань. — Ваше высочество, почему вы неожиданно сомневаетесь в моих чувствах к вам? — Императрица подошла к нему и без какого-либо предупреждения крепко, ласково обняла. Это был единственный способ скрыть своё плачущее лицо. Она также решила сделать это, чтобы не видеть его горестное лицо. — Я не знаю, когда и как это произошло, но я безумно люблю вас, в-ваше высочество. Император неохотно ответил на объятия. Дальрэ почувствовала силу его тёплых рук. Как будто он боялся её потерять. — Если вы думаете, что я лгу, пожалуйста… убейте меня, п-пожалуйста. Сехун закрыл веки, его слёзы обильно текли по щекам. Он выполнит своё обещание — любить её, что бы ни случилось. Сехун закусил губу, прежде чем ответить. Он хотел верить в неё. — Я верю тебе, Дальрэ… Я верю в тебя. Даже если я знаю, что ты лжёшь.***
Дальрэ была в ярости, когда вошла в свои покои. Её сразу же встретила слуга Хёджин. Вместо того, чтобы принять приветствие, она внезапно ударила ничего не подозревающую придворную даму. Сила была огромной, голова Хёджин буквально отлетела в сторону, и её щека сразу же покраснела. Она коснулась той части, где болело больше всего. — Это была ты! — Императрица посмотрела на неё. Гнев был написан на её лице, а глаза покраснели от слёз, которые ей приходилось подавлять. Слёзы текли по её щекам, её безумные глаза смотрели на служанку. — Ты удвоила количество яда, не так ли? С каких пор?! Хёджин съёжилась от страха. Она не могла смотреть в лицо своей Императрице. — Симптомы не должны проявляться так рано, — Дальрэ рухнула на матрас. — Почему ты с-сделала это? — Пожалуйста, убейте меня, ваше высочество! — Хёджин опустилась на колени. — Его величество король Чунмён приказал мне удвоить количество мышьяка в напитке Императора. Я делаю это, начиная с его десятого приёма. — И ты делала это каждый раз, когда я не видела? Большую часть времени я доверяла тебе добавление яда, но ты удвоила его без моего ведома. Полагаю, Лухан тоже знал об этом, — фыркнула Дальрэ. — Ты всё делала за моей спиной. — Ваше высочество императрица, я только… — Ты предала меня, Хёджин. — Что это меняет? Я только ускорила темп вашей миссии. Нет, если только вы не захотите отступить… — Заткнись. Дальрэ никогда не была из тех, кто говорит резко. Тем не менее, её обида заставила её сделать это. — С этого момента я буду работать над этой миссией в одиночку. — Вы можете вообще не добавлять яд в его напиток! — выпалила Хёджин вопреки её решению. — Я собираюсь доложить об этом королю Чунмёну… — Если слово об этом инциденте достигнет моего брата, я выпью остаток яда. — Ваше высочество! — Вы трое вынудили меня Ты знала, что я чувствовала к Императору всё это время, Хёджин. Я всё ещё действовала в соответствии с планом, несмотря на мою любовь к нему, но теперь ты всё испортила. — Ваш брат только хотел как можно скорее положить конец вашей агонии! — В прошлом большую часть времени королевский отец не соглашался с его взглядами. Король Чунмён неплохой человек, но его решения ошибочны. Я должна была отказаться от этого плана с самого начала. — А как насчёт смерти ваших родителей?! — Чтобы отомстить за всеобщую смерть… Я продолжала травить человека, которого люблю! — воскликнул Дальрэ. — Вы разрушили план! Пускай и нет никаких доказательств, Император определённо всё понял. Если нет, то зачем ему задавать мне такой вопрос?! — О чём идёт речь, ваше высочество? Императрица не ответила, но заговорила о другом: — Спасибо, что подняли его подозрения так рано, — саркастически заявила она. — Я сожалею об этом… Почему я была ослеплена местью…?! Императрица всхлипнула, обнимая себя. — Тем не менее, даже если у меня есть сильное желание отступить, сейчас уже слишком поздно. У меня нет выбора, кроме как закончить то, что я начала…***
Нуждаясь в свежем воздухе, Дальрэ вышла прогуляться по королевскому саду. Поскольку она хотела побыть одна, Дальрэ приказала горничным перестать идти за ней. Тяжело вздохнув, Императрица уставилась на красивый пейзаж. Тысячи ярких цветов заполнили сад, солнечные лучи делали их цвета яркими. Слёзы текли автоматически, и сколько раз она ни вытирала щёки, они не высыхали. Непрерывный поток её слёз был подобен водопаду. Тут же Дальрэ захотелось исчезнуть и покончить жизнь самоубийством. Но какое у неё право на это? С первого дня она дурачит мужчину, которого любит. Она должна столкнуться с последствиями и страдать до конца. — С-Сехун… — прошептала Дальрэ, когда стало тяжело дышать. Дальрэ действительно стала его императрицей, самой влиятельной женщиной в стране. На ней были самые дорогие ткани и аксессуары, но, в конце концов, ни один из этих предметов не принадлежал ей. Она вышла замуж за Сехуна только из-за мести. Следовательно, она считает себя подделкой. Женщина, полная лжи, не заслуживала любви такого доброжелательного человека, как Император. Возможно, Миран была права. Если бы не Дальрэ, женщина из Силлы должна была стать императрицей. Тогда Сехун перестанет любить её… Он не усложнит ей задачу отомстить. Очарованная красотой белого цветка Дальрэ сорвала одну из роз. Этот цветок был похож на неё. Простая белая роза, прекрасная, но чрезвычайно коварная. Из-за острых шипов её рука кровоточила. Физическая боль была ужасной, но не была похожа на ту, которую Дальрэ испытывала эмоционально. В юности она мечтала стать женой Сехуна, но то, что произошло в последние месяцы, оказалось не тем, чего она ожидала. — В следующей жизни, п-пожалуйста, не женись на такой злой женщине, как я-я. Белый цветок стал малиновым, когда она погладила его ранеными руками. Первоначально не загрязнённый, он был испорчен. Когда-то невинный, теперь он загрязнён.***
— В чашке обнаружен мышьяк, — У Ифань стоически объявил эту новость Императору. Они вдвоём были одни в королевских покоях Императора. Сехун не выглядел ошеломлённым. Собственно, он ожидал такого результата. — А как насчёт врача, который её проверял? — Я уже заставил его замолчать. — Это хорошо, — Император вздохнул. — Если станет известно хоть слово, я боюсь, что жизнь императрицы окажется в опасности. — Королева Миран в действие. Что мы будем с этим делать? — Ифань, человек без эмоций, слегка нахмурился. Он ненавидел называть Миран королевой. Тем не менее, теперь это был её титул. — Я должен что-то с ней сделать, — Сехун вздохнул. — Замаскированные под армию Корё — это факт, что солдаты Силлы напали на Пэкче… В тот день вы встретились с Императрицей. Вы прервали поездку из-за произошедшего. Мы должны как можно скорее сообщить Пэкче правду, — предложил королевский телохранитель. — Это смертельно опасно — мышьяк явно повреждает ваше тело. Фруктов и листовых овощей, которые вы едите ежедневно, недостаточно, чтобы противостоять яду. Это влияет и на другие аспекты вашего здоровья. — Нет, не сейчас. Даже если мы сообщим им об этом, мы не собрали достаточно доказательств. — Тем не менее. — Найдите единственного оставшегося свидетеля. После этого мы можем объявить об этом всей нации. — Ваше высочество, я настоятельно рекомендую вам перестать пить яд. В противном случае вы встретите безвременную смерть. До сих пор нет известного прямого лекарства от мышьяка. — Я не могу. Это единственный способ показать Императрице мои искренние чувства. — Честно говоря, я не думаю, что то, что вы делаете, правильно. Конечно, сначала вы не знали об этом, поэтому мы можем предположить, что она медленно убивает вас, но теперь, — Ифань отвернулся. — …То, что вы делаете, по сути, самоубийство.***
Было уже девять вечера. Дальрэ была вызвана Императором, поэтому она направилась в их общие покои. За ней следом шла Хёджин, которая несла обычный, отравленный чай. Его высочество выглядел бледным, казалось, он похудел ещё больше. Эта мысль обеспокоила Дальрэ, как только она прибыла, и Император тепло поприветствовал её. Поставив чайный сервиз на стол, королевские придворные служанки и евнухи оставили их наедине. — Мне кажется, или ты сегодня красивее, чем вчера? — сделал Сехун комплимент, потянув Дальрэ за руку, чтобы они оба могли расслабиться на матрасе. Она смотрела на дымящийся горячий чай, когда Император прижимал её к кровати. Он схватил её за подбородок одной рукой, побуждая взглянуть на него. Дальрэ отказалась, её глаза всё ещё были прикованы к двум чашам чая. — Что случилось? — спросил император. — Вы провели ночь с Миран на прошлой неделе? — Что будет, если я это сделал? Императрица наконец повернула свои глаза, чтобы снова посмотреть на мужа. — Ты ревнуешь? — он хихикнул. Да, она ревновала. У неё были подозрения. Был ли Сехун действительно ей верен? — Почему вы бы так поступили? — Что? Она закусила губу, изо всех сил пытаясь выразить свой гнев. — Ты, наверное, думаешь, что я спал с ней? Она не ответила. Вместо этого Дальрэ отвернулась. — Посмотри на меня, когда я с тобой разговариваю, — Сехун почти грубо схватил её за подбородок. Несмотря на это, он изо всех сил старался не причинить вреда Императрице. — Это не только проявление вежливости, но и способ выразить свою привязанность ко мне. Конечно, Дальрэ нет. Ты ничего не чувствуешь ко мне. Ты так поступаешь только из-за своих планов. — Мне пришлось сделать это, чтобы подавить негодование Силлы. Они были оскорблены тем, как я оставил Миран в брачную ночь. Я надеюсь, что ты не примешь это близко к сердцу. Почему я становлюсь более эгоистичной? Я медленно убиваю человека, которого люблю, но хочу, чтобы он был только моим… Дальрэ натянула воротник и страстно поцеловала Императора. Оба были полны страсти, выражая глубокую привязанность друг к другу. В ту ночь полная луна и каждая звезда на ночном небе были свидетелями их искренней любви.***
Через несколько дней после того, как Император провёл ночь с Императрицей, его королевский телохранитель ворвался в его покои. — У меня срочное дело, — голос Ифаня звучал напряжённо, что Сехун нашёл странным. — Вы не приказывали мне проверять чашу Императрицы, но я сделал это по собственному желанию, — Королевская гвардия смотрела на него строгим взглядом. — Императрица тоже пьёт яд.