Это была плохая идея с самого начала Она не могла контролировать своё сердце В ловушке печальной любви она была жертвой своего заговора Всё развалилось.
— Императрица тоже пьёт яд, — повторил королевский страж на тот случай, если Император не услышал его. — Как долго — лекарь не может сказать. Но не беспокойтесь о нём, ваше величество. Я заставил его замолчать. — Ч-что ты сказал?! — Хотя у него было не так много сил, это разрушительное открытие до чёртиков потрясло правителя страны. Он подавил кашель и по металлическому привкусу во рту понял, что яд начал поражать его внутренние органы. — Лекарь упомянул, что отравление в вашем теле происходит гораздо быстрее. Возможно, вы двое глотали мышьяк в разных количествах. О Сехун сжал кулаки. — Это странно… — он нахмурился. — Или, может быть, моя мстительная жена занимается самоубийством. Ничто не могло изменить его мысли. К этому времени Император был убеждён, что Дальрэ совсем его не любит, и она вышла за него замуж только из мести. Тем не менее, Император любит её и принял эту её часть. Он не мог её винить. Даже если его убьют, для него будет честью пожертвовать своей жизнью ради женщины, которую он обожает.***
Всё дело в ней, или Император в ту ночь был чрезмерно милым и нежным? Это было не ново. Сехун был мил с Дальрэ с тех пор, как признался ей в любви. Она вздохнула, и её слезы текли по каягыму. Струнный инструмент намок от её тёплой влаги, но это не помешало ей играть. С каждым ощупыванием и нажатием на инструмент Дальрэ выражала свои самые глубокие чувства к мужу. Император мирно спал на кровати, и она была рада узнать, что может помочь. В течение последних дней он не мог спать, что явно было одним из эффектов мышьяка. Ещё раз дёрнув за верёвку, она закрыла глаза и пробормотала: — Я играю на каягыме с юных лет… Когда я встретила ваше высочество, я хотела, чтобы вы послушали, как я играю… — Дальрэ грустно улыбнулась. — Я не думала, что смогу сделать это в столь затруднительном положении. Убрав инструмент с колен, она медленно подошла к Сехуну. Его спящий облик был умиротворённым, но глаза Дальрэ не упустили из вида его бледность. Он явно похудел, мешки под глазами стали глубже, а его губы, которые когда-то были розоватыми, теперь стали тёмными. — Ваше высочество, п-простите меня… — прошептала она, боясь, что разбудит его и он услышит её слова. — Я люблю т-тебя… — Дальрэ погладила его грудь, и она спрятала своё плачущее лицо на его грудной клетки. Она могла слышать его сердцебиение, и в её собственном сердце возникло больше противоречий, потому что, когда он умрёт, она никогда не услышит и не почувствует ритм его сердца. — С каких пор я не помню, но всё, что я знаю, это то, что эта любовь убивает меня внутри. Это несправедливо… Тебе следовало быть более жестоким. Я не должна была влюбляться в тебя. Только тогда я бы ни о чём не пожалела. Эта миссия могла быть намного проще. Остаток ночи она плакала в тишине, уткнувшись лицом в грудь мужа. Дальрэ потеряла счёт времени, и в конце концов она провалилась в бездну сна. Сехун нежно положил руку на её корону, нежно расчёсывая волосы Императрицы. Он открыл веки и уставился в потолок. Из его глаз текли слёзы. Всё это время Император не спал.***
Сехун зашипел, обеспокоенный информацией, которую сообщил евнух. Влияние Миран быстро росло в последние недели. Неудивительно, если их клан заслужит расположение Китая. Между тем, Япония была посередине, и даже если у Дальрэ есть поддержка Аканэ, нет уверенности, поможет ли сёгун Асикага Пэкче в случае возникновения проблемы. Учёные и министры тоже разделились пополам. Некоторые поддерживали Миран, а другие полностью поддерживали Дальрэ. Но этого было недостаточно. Обустройство царского гарема было похоже на бомбу медленного действия. Он не может дождаться худшего. Император знал, что ему нужно начать работу над превентивными мерами. Он знал, что многим людям придётся пожертвовать своими жизнями, чтобы Дальрэ была в безопасности, и что он должен действовать как можно скорее. Приказав придворным служанкам и евнухам убраться, в его покоях остался только И Фань. — Вы нашли его? — Мои извинения, ваше высочество. Его по-прежнему нигде нет. — А как насчёт срочных новостей, которыми вы должны поделиться? — Хёджин не была осторожна. Её поймали. У неё был найден пузырек с мышьяком. — Мы не можем её убить, — резко ответил Сехун. — Дальрэ возненавидит меня ещё больше. — Если вы не отдадите оперативные распоряжения, любопытный министр юстиции скоро займётся этим делом. Это может стать публичной проблемой, и мы не хотим, чтобы имя Императрицы было связано с Хёджин. То, что сказал И Фань, было правдой. — Ты совершенно прав, — Сехун тяжело вздохнул. — Думаю, Дальрэ будет легче меня презирать. О чём, чёрт возьми, я думаю? — Что мне делать? — Казни Хёджин. — Я понимаю, ваше величество. — Ещё кое-что, — он остановил И Фаня, и тот встал и поклонился. — Ты должен создать впечатление, что Миран как-то причастна к этому. Дальрэ обожает эту придворную даму. По крайней мере, я могу сотворить что-нибудь из жестокой смерти Хёджин. — Я в вашем распоряжении, ваше величество.***
Той ночью Дальрэ ворвалась в покои Императора. Такое грубое поведение не должно было проявляться такой императрицей, как она, но она была не в своём уме. Хёджин задержали, и было объявлено, что завтра утром она будет обезглавлена. — Ваше в-высочество! — Она встала на колени, и придворные дамы поспешили выйти из покоев, чтобы дать королевской чете необходимое уединение. Сехун встал с матраса и попытался остановить Императрицу, но был слишком слаб. — Почему т-ты встала на колени? — спросил он, потянув Дальрэ за руку, чтобы она села как следует. Дама отказалась. — Пожалуйста, п-пощадите жизнь Хёджин! П-пожалуйста… — закричала она. — Если она умрёт… — Дальрэ подавилась собственными словами, слёзы хлынули из её опухших глаз. — Прости меня, Дальрэ, — Сехун извиняюще улыбнулся. — Вы сказали, что дадите мне всё, что я захочу! В-вы обещали это! — Яд был обнаружен у слуги. Никто в королевской семье не болел и никто не умер, но тот факт, что во дворце у неё был яд… это всё ещё считается изменой. Дальрэ подняла глаза и, увидев его глаза, поняла, что никогда не сможет изменить решение Императора. — Но вы были больны, — внезапно выпалила она, и Сехун опешил. — Н-нет. — Правда, он медленно умирал, но вел себя жёстко, потому что, как только его состояние раскроют народу, всё будет кончено. Сехун не знал, сможет ли он по-прежнему защищать Дальрэ, если это произойдёт. — Вы хотите знать, почему Хёджин получила этот яд? — Грудь Дальрэ сжалась, когда она приготовилась к признанию. — Я не в настроении говорить об этом. Императрица, вы можете уйти… — Я приказала ей оставить этот яд. — Прекрати, — ответил Сехун. — Я не хочу больше об этом слышать. — Я т-травила тебя, Сехун. Они смотрели друг на друга в полной тишине. Кто знал, что будет так больно услышать это прямо из её уст? Она даже не пыталась это отрицать. — Так что, если вы хотите убить Хёджин, можете также обезглавить меня. О Сехун посмотрел вниз. Он очень долго смотрел в пол, сосредотачиваясь на своих мыслях и вещах, которые он хотел сказать. — Если ты меня травила, почему ты остановилась? — спросил он Дальрэ, подняв голову и встретившись с её остекленевшими глазами. — Ч-что вы имеете в виду? — Дальрэ была удивлена. Знал ли об этом Император всё это время? — В чашах не было мышьяка, начиная с прошлой недели. — К-как… — Я не хотел сомневаться в тебе, но у меня было предчувствие… В конце концов, я пил каждую чашу, которую ты мне подавала, так что мне было всё равно… — Ваше в-высочество… — Слёзы Дальрэ удвоились. Он знал, но пил? Почему? — Разве ты не эгоистка? Ты убиваешь меня, но настроена умереть ради слуги? Она не ответила. Вместо этого Дальрэ закусила губу и закрыла рот. — Я не допущу этого. Прости меня, Дальрэ, но я буду защищать тебя до конца. А теперь завари мне этот чай. Мы обвиним во всём Миран, и, в конце концов, весь этот дворец останется у тебя. Я отрекаюсь от престола и передам его твоему брату. Разве ты не этого хотела? Сехун подошёл к Дальрэ, вытирая слёзы, заливавшие её лицо. — Когда я могу свободно выражать свои желания, почему мы находимся в такой тяжёлой ситуации? — Сехун… п-прости… — захныкала она. — Мои родители умерли, а я только хотела… — Тише… — он заставил её замолчать. — Не нужно объяснять, я уже всё знаю. Я готов пожертвовать престижем и славой ради тебя, Дальрэ. Мы не сможем быть вместе, даже когда состаримся и поседеем, но я буду жить, зная, что помог тебе отомстить. Просто сейчас я не могу помочь Хёджин. Простите меня за это. Его дрожащие губы поцеловали её лоб. Дальрэ не могла удержаться от его объятий. После долгого чувствования тепла друг друга, они разжали объятия. — Я не хочу трон для моего брата. Я х-хотела уничтожить Корё. — Ты хочешь, чтобы я уничтожил… Она приложила указательный палец к его губам, мешая ему говорить. — Я уничтожила тебя. Какая месть может быть более адекватной? — Перестань пить яд, Дальрэ. — Ч-что? — она была ошеломлена. Сехун знал всё до единого. — Моей жизни достаточно. Тебе необязательно умирать. Она держала его холодные руки и пристально смотрела на Сехуна. — Я была такой легкомысленной и беспечной, ваше высочество. Я причинила вам физическую и эмоциональную боль… Я не заслуживаю, чтобы меня просто обезглавили. — Дальрэ… — Мы не можем изменить прошлое… Если бы я не испытывала к тебе никаких чувств, я не страдала так прямо сейчас. Мой мозг полон здравого смысла, но у меня больное сердце. — Что, если я скажу тебе, что не Корё напал на твою страну? Причина, по которой моего отца нигде не видно, заключается в том, что он заперся в своих покоях после того, как потерял рассудок, когда твой отец, его лучший друг, умер от руки отца Миран? Ты бы поверила, что Корё невиновен? Дальрэ не могла подобрать слов. Она покачала головой, не в силах взглянуть на лицо человека, которого считала врагом, но оказалось, что она ошибалась с самого начала. — Конечно, нет. Вот почему я приказываю своим людям установить местонахождение единственного свидетеля… — он нежно взял её за подбородок. — Если я докажу свою невиновность, ты позволишь нам обоим написать финал, наполненный счастьем и удовлетворением? Дальрэ ответила не сразу. Она проглотила сухой комок в горле. — Нет, — искренне глядя в его глаза, она убрала его руки от себя. — Я не заслуживаю ни вас, ни вашей любви, ваше высочество. Я недостойна быть счастливой. — Но я люблю тебя, Дальрэ… — пробормотал Сехун. — Мы любим друг друга, но такая любовь убивает нас. Слабыми руками она подтолкнула своё тело к нему, прижавшись губами к его. Они поделились болезненным поцелуем. — Небеса заставили нас страдать в этой жизни. Возможно, в следующей она не так сильно навредит нам.