«Кем мы стали, кем хотели стать? Между только пропасть над которой нет моста Начал с чистого листа, уже весь в крестах, Грудная клетка тесна, ты в ней — арестант»
Порог школы Альтеев всё-таки переступает. Минуты за две до звонка, даже куртку сдать в гардероб не успеет до начала, но всё же вот он тут. Во всей красе, стиранной футболке и с угаженным настроением. Одно только Ванино «сегодня чтобы был в школе» на разбитом дисплее задало атмосферу сегодняшнему дню. А обещал ведь сам отвезти. Ну да ладно — всё хуйня. Стерпится-слюбится, и уже к вечеру будет как огурчик. Он быстро (без охоты) вливается в общий темп, не дурак отстающий. Только вот Артём кидает свою куртку на вешалку под подозрительный взгляд гардеробщицы и планирует уже спикировать в класс, но чьё-то пиздецки громкое недовольство тут же захватывает в заложники всё внимание. — Да хули ты до меня доебался-то, блять?! О как. Интересно. Поэтому выходит Артём из гардероба и прёт в сторону холла, где диваны, а на них обычно старшеклассники, и питьевые фонтанчики (надо же, ещё не забыл). Композиция: видит сначала компанию из трёх человек. А потом уже детали: грязные здоровые ботинки, после — бритый затылок. Элементы из общего образа вытягиваются один за другим: чёрный бомбер, недовольный ебальник, нахальный гонор. Дылду-старосту 11А со своей крашеной в блонд подруженцией Артём не изучает. Он видел их совсем недавно на какой-то вписке. — Слушай, у школы такие правила. Нужно брать сменку. Ну да, уважать уборщиц и других учащихся. Хоть кого-то. Саня встаёт прямо перед неизвестным идиотом, пытаясь что-то втолковать. У них полно фриков, но эта птица будто из немного другого континента. — Нахер. Я пошёл. — Да стой ты, — упрямо настаивает Сашка и хватается за рукав неизвестной гопоты. Не удивительно, что этот дикий парень тут же толкает Сашку в плечи. Прилично так. Пацан с неожиданности даже оступается. — Не трогай меня нахуй, – брезгливо советует неизвестный. А ещё у Артёма есть такая супер-маска мирового пацана, тянущая его за руку прямо к сцепке. Тянущая в эпицентр и заставляющая вглядываться в лицо незнакомого потенциально опасного пацана с презрительным прищуром. Он просто изучит. Потыкает палкой. — Здарова, Саня. — Старается сделать как можно более нейтральный вид. Только вот предательский, выдающий раздражение взгляд всё по пизде пускает. Повод шума — херня. Но никому ведь не нравятся такие люди: крикливые, до жопы наглые и загребающие всё внимание. — Тёма. Привет, — бросает ему Сашка, оскорблённо смотря в сторону обидчика. Бритую голову этот парень поворачивает, отвлекаясь от жертвы, дабы изучить нового персонажа, и как-то странно хмурится, поджимая губы. Что увидел? Перед глазами Артёма же типичный распиздяй, тут и смотреть не на что. — Это чё ещё за хлыщ? — Только сухая злость отражается на раздражённой роже несчастного идиота с громким, низким голосом, который создающий вокруг неоправданно много шума. Можно было составить огромный список вещей, которые ненавидит Артём: он ненавидит сигаретный дым, он ненавидит бабье нытьё, ненавидит Илюхину очередь готовить и его же узкие джинсы, и так далее, и тому подобное. Но даже в сумме это ни за что не произведёт на него такого же эффекта, как производит надменный пренебрежительный тон совершенно левого хмыря. Артём не знает, почему настолько сильно (неожиданно ярко) возгорает от этого. Подозрительно. Сверхъестественно. И будь Артём чуть более сообразительным, тут же свалил бы. — Это Артём, — давит Ульяна и кладёт руку Альтееву на плечо. — Знаешь, Саш, просто пошли. Скажем потом Алексею Николаичу. Артём тактильных контактов не любит, но на Ульяну обижаться не стоит. Наверное, она считает себя его подругой, потому что писала за него исследовательскую. Может ещё потому, что была элпэшкой Лизы. И пьяная сосала ему в прошлом году после экзаменов. Да пох, Тёмка сейчас не против. Этот жест только задерживает его здесь. — И правда. Вам не нужно тратить время на всяких отбросов, да и уже пора на урок. — Ты чё, охуел? — Встаёт вплотную этот поц. И смотрит сверху. – Ты кого назвал отбросом? Небольшая разница в росте ощущается и так, но Артём лыбится и придвигается ещё ближе. Да, отброс. Ещё и с явно низкой самооценкой. Его тут же отталкивают. Осматривают. Обещание прикончить одними сузившимися зрачками. Это дуэль, которую противник в сухую сливает: — Да пошли вы. — Пацан просто разворачивается и сваливает в сторону лестницы, гремя тяжёлой подошвой и потирая переносицу. — Что-то с чем-то, — добавляет Ульяна. — Да-а-а, что-то с чем-то.***
И вот уже которую неделю находил утешение Артём только в этих далеко не редких перепалках, а описания получше и не придумал. Больше ни с чего его так не штырило, стафф – вышка. Уж Артём Сергеевич, слывя охуистительным провокатором, точно не сдерживался от едких комментариев, посещая своих дружков в одиннадцатом по поводу и без. «Ебать у тебя почерк бабский» — когда листал подобранную тетрадь бритого ублюдка, хотя тот и писал будто на иностранном языке, со всеми этими своими неровными угловатостями и закарючками; в итоге закончилось всё так и не начавшись — со звонком. Потом Артём завёл дружескую беседу о том, не воняют ли у него ноги в такой обуви, и есть ли вообще друзья. И «думаю, я вчера видел тебя за гаражами в моём районе. Не покупай больше у Дурака, так и откинуться недолго». Получил пизды, не страшно. Как-то потом спросил, как там называются его ебейшие боты. Тест тот прошёл, самодовольно ответив «грин-дер-сы». Тогда Артём назвал его жалким нациком с крохотным членом, серьёзно кинул зигу и добавил, что не за это деды воевали. Снова почти получил по роже. Не так сильно, чтобы вписать чуви в ряды патриотов. В общем, конфликт назревал. Крепчал. Обещал проломить грудину. А хмурая рожа становилась ещё более хмурой, стоило небезызвестному Альтееву Артёму из 10А появиться на горизонте. Который смысл нахождения в этой ебучей школе обрёл, которому весело так не было со времён сгоревшего школьного автобуса. Но всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Дерьмовый денёк, думает Артём, когда в коридоре после его же подножки тяжёлый кулак впечатывается под дых, заставляя согнуться пополам. Заставляя открыть рот в попытке поймать хоть немного воздуха. Да, рано или поздно терпение кончается тоже. Стоило это предсказать. Перед глазами мешают чёрные мушки. В ушах низкочастотное давит. Но Артём не в первый раз заставляет себя отогнать это чувство и резко выпрямляется, запуская свой кулак в чужое лицо. И это приятно. Вот так сразу, без предисловий решили выяснить посреди коридора, кто же всё-таки прав. Тёма чуть ли не задыхается от смеха и всей ситуации в общем, когда целится костяшками прямо в чужие тонкие губы. И у Альтеева было столько опыта, столько уже сошедших синяков и ссадин на теле, что в своей победе над пусть и здоровым старшеклассником не сомневается. Даже когда ощущает тупую боль в боку. Особенно тогда, когда её ощущает. Ещё несколько ударов встретили руки соперника, решившего поставить бесполезнейший блок. Недобоксёр хуев. Думает Артём. И вот уже идёт на столкновение с землёй. Навалившийся парень устроился в опасном положении, и Альтеев получает по носу так, что затылок тут же бьётся об пол. Нац, сука, очень сильный оказался. Такой удар – не шутки. Он уже снимает все ограничения. И, зацепив противника за затылок, прежде чем влепить по чужому носу с головы, Артём видит удивлённые светло-серые блёклые глаза и разбитые, как планировалось, губы.Пиздец
Откатившийся в сторону парень зажимает кровоточащий нос и обещает открутить Альтееву яйца, шипит, жмурится, но, видимо, ныть от боли пока не планирует. Да и вскочивший Артём был ещё бодрячком, слегка растерявшись в ориентации. В пространстве. И они почти сцепились, как бешеные, вновь, но отвлёк Артёма ор над ухом и чьи-то руки, тянущие его назад. — Ебать. Вы чё, больные? — Поднимает его на ноги Серёжка из Б класса. Вокруг наблюдается ещё парочка восьмиклассников, но Артём не ручается за то, что половина не ушла жаловаться учителям. — Совсем, что ли? Психи. Погнали быстрее, пока никто из училок не пришёл. Артём видит, как новенький отмахивается от чужой помощи и сам встаёт, задирая нос к потолку. А из него сочится как из скважины. Прямо по ебалу и смело капает на светлую футболку. Артём чувствует себя чуть более удовлетворительно. — Голову опусти, — учит Артём, а разъярённый взгляд непонимающе смотрит, а Серёга всё пытается его утянуть. — К груди подбородок прижми и водой холодной остудись. А то всё здесь засрёшь своей поганой кровью.