«А я смотрю на шест, выражая восторг Я готов
навсегда остаться здесь Хоть и не лизал этот столб»
Дела обстоят так: в класс врывается взмыленный Солянка и с силой захлопывает за собой дверь, обращая на себя внимание занятых пинанием хуёв одноклассников. Он какой-то весь растрёпанный, помятый и, как большинство, не хотел приходить в субботу. Однако всё-таки появился ко второму, прогуляв ОБЖ. Артём, подпирающий в это время парту и выслушивающий Славины жалобы про его девчонку, не без интереса обращает внимание. Влад, на удивление, тусуется в их классе, заняв своей тушей место Артёма и хренача пальцами по экрану телефона. Альтеев сам его позвал. Так спокойнее, чем если бы тот рассиживал сейчас со старшаками. Так Артём хотя бы не думает, как соседка Исаева поправляет свои кудрявые волосы и расстёгивает лишнюю пуговицу на полупрозрачной рубашке, стоит Владу на неё глянуть. Твоя самая красивая одноклассница с большей вероятностью выберет харизматичного дрыщавого торчка или наглого быдлана с острым языком и аурой самцовости, чем кого-то реально интересного или успешного. Исаев крайне удачно подходил под одну из привлекательных для дам категорий, которых, ко всему прочему, ещё больше цепляла его незаинтересованность. Неприкосновенность. — Славяне, слушаем внимательно! — Лёха даже для презентабельности встаёт на стул. Не на свой, чтобы не испачкать, а там, где обычно сидит Жарик — верный помощник. — Скидываемся по две сотки, сегодня мы бухаем! И для чего лишние объяснения? Одноклассники почти моментально загудели, подобрались и начали рыться в рюкзаках. Без вопросов все сегодня не идут на обед. Сборы проходят веселее, чем на подарок училке. — А повод-то какой? — спрашивает недовольная Женя. Может у неё месячные или типа того, потому как обычно она и вопросов лишних не задаёт, и пивные бутылки глазницей открывает. — Как какой? Родители мои на свадьбу свалили. — И Лёха великодушно собирает у себя. Это его обязанность, он — ответственный староста. Воодушевлённый Слава пихает Артёма в плечо, мол, погнали, впишемся. Слава это любит. А тот только прищурился на скривившегося от этой картины одиннадцатиклассника. Обдумал. Только тогда кивнул. Он, придуриваясь, как-то вмазанно лыбится, садится на корточки перед партой и кладёт туда локти. Чтобы быть с Владом наравне. Даже чуть ниже. Ещё один момент: тот точно становится агрессивнее, когда на него смотрят сверху = не берут в счёт = не считают за равного. Поэтому к вопросу надо подходить дипломатически. — Ну чё? Ты со мной? — Нет. Прямо и грубо. Исаев уверенно откидывается на стуле, он непреклонен. Артём не ждал ничего другого. — Неужели так боишься нашей компании? Тебя пугают нарисованные хуи на лбу? — усмехается Артём, тыкая указательным меж его бровей. Но Исаев головой ведёт и фырчит только на такой жест. Тогда-то Артём поворачивает голову на Настю. Довольная отведённым ей вниманием улыбается, а он мимически отзеркаливает. — А ты, Насть? Точно увижу тебя сегодня? — Ну я же не дура… — Она продолжает что-то говорить про то, что отменит даже планы со своей подругой, чтобы вписаться, но Артём уже внимания не обращает. Чисто из вежливости спросил (подразнить Исаева). Ему так-то вообще похую. — Вот видишь, даже девчонки не отказываются. Или, может, боишься конкретно передо мной накосячить? — Глаза у Артёма чуть ли не цвета тины. Вязко, липко. Влад и рад бы был туда не смотреть, не слушать. — Ты же и не пил, наверное, ни разу. — Бред. — Влад закатывает глаза, а после отвлекается на продолжающую что-то говорить Настю. Его вниманием удовлетворённая девушка рада пользоваться. Бакшеев закатывает глаза и цыкает чуть ли не на каждое их предложение. Его, честно, наличие третьего лишнего уже доебало. А эта игривая интонация Артёма всё меньше напоминает подколы. То, как Артём пальцами обращает к себе лицо отвлёкшегося Исаева, — вообще какой-то интим. — Значит, не зассышь и пойдёшь? — Артём укладывает голову на сложенные руки, полностью успокоившись. Тут же подлетает Лёха и упирается своими в плечи друга-одноклассника. — Та-ак, поцы. Отказы не принимаются, потому что я уже всё рассчитал, посчитал, всё разрулил. Соседи даже сказать нихера не посмеют. — Лёха обращается к одноклассникам, но смотрит на откинувшегося к спинке Влада. Конкретно его в виду не имеет. Скорее, хочет точно там видеть Артёма — профессионального спаивателя и пиздатого рассказчика. Но он подозревает, что Альтеев горазд проебать из-за кое-чьего отсутствия. Поэтому Лёха и нехотя добавляет: — Ты тоже можешь. Там будет пара челов из одиннадцатого. И будете пить — гоните налом. — Конечно будем. — И, не дав вставить и слова Владу, Артём вкладывает в чужую руку четыре сотки.***
К вечеру мысль написать Исаеву становится слишком уж навязчивой. Тёма хочет изложить в сообщении, что может зайти за ним, что они могут встретиться где-то и пойти вместе, что, блять, просто хочет туда с ним, но потом перезагружается и быстро передумывает. Будто тот нуждается в чьей-либо компании. По поводу одежды Артём не парился никогда, поэтому выбирает что-то из удобного и практичного. Артём был из тех, на ком мусорный мешок будет смотреться стильно и элегантно. А когда из дома выходит, мелкий дождик превращается в ебучий ливень. У Артёма ветровка с капюшоном, так что промокнуть не боится, идёт и не торопится. Только отчего-то успевает подумать, что Влад, предпочитающий практичному выебоны, в своей-то кожанке точно придёт весь сырой. Блять, к чему это? Артём по жизни волноваться не умеет. Тем более за кого-то. Когда Слава и Артём переступают порог, то застают, как парни выгружают различного вида пойло из пакетов на кухне, а Катя рассыпает чипсы то ли в тарелки, то ли на пол. Артём подцепляет бутылочку и вглубь квартиры проходит, на людей смотрит, ищет. Не хочет Бакшеев париться и думать о том, какого хуя его друг творит. Почему стал так отдаляться. Не нужно быть особо внимательным, чтобы заметить, Альтеев всегда ощутимо ближе к Исаю, чем нужно. Они вряд ли даже друзья, место это занято им, Бакшеевым. Ничего сверхъестественного. Просто когда Влад стоит — Артём рядом, закинув руку на плечи, а если нет, то практически всегда касаясь коленом, локтём, пальцем. Когда они вторую игру подряд сидят на лавке у баскетбольной площадки, Артёмка всегда опускается рядом с Исаем, обходя даже Антона, с которым никогда не упускал возможности потрепаться об общих музыкальных вкусах. Вместо этого он садится рядом с этим уёбком, позволяет их коленям соприкасаться и что-то пиздецки стрёмное шепчет в самое ухо, а после терпит обсёр и тычки. Обычно, когда Артём в компании, то пытается обстановку подмять и уже рулить — самому так проще. Он может получить внимание любого, если захочет. Тот ловко маневрирует между началом конфликта и дружеской потасовкой со своими чёрными шутками. Слава даже подумывал купить другу намордник. А теперь тот уделяет внимание одному человеку и почти не раскрывает рта в ещё чью-то сторону, забыв про все свои заёбы. И ясен хуй, мнение Бакшеева Славы больше не учитывается. Что, когда перед очередной игрой он говорит «блять, давай сегодня без этого ебанутого?», Артём изламывает брови, жмёт плечами и уходит один. Тогда на игру эти двое не приходят. Артём, оказывается, может так просто его кинуть. Поэтому Слава делает это первым, уходит от своего братишки к Жаркову Диману, с которым они начинают сходу рубиться в плойку. Альтеев же не обращает на это внимания. Их головы всегда были забиты совершенно разными вещами. Конкретно у него есть повод для волнения поважнее, чем Славкины обидки. Влада нет даже спустя час после того, как началось всеобщее веселье. Ребята врубили музыку, кто-то танцевал, а кто-то тупо разошёлся по углам лобызаться. В центре разгоралась очередная тупая игра с башней и желаниями. Даже Слава пришёл им на помощь. Артём же уместился на диване, отставляя подальше первую же недопитую бутылку. Ему обычно свет от стробоскопов греет кожу, сейчас — вообще никакого настроения, чужое внимание ему и раньше было до пизды, но теперь он даже не старается. Всё это время он сидит, смотрит на людей из-под бровей недовольно. Нудные разговоры заедает чипсами, после которых безбожно хочется пить. Парень выбирает воду из-под крана, вкусную и с хлоркой, а не протягиваемую Дашкой текилу. После этого, конечно же, Артём идёт отлить — ранее выпитое просится наружу. Когда он спускает в унитаз, то думает о том, что пора уже домой. Он не заражается всеобщим весельем, а только начинает беситься и посылать особо прилипчивых. Он думает, что в понедельник Влад отхватит смачных щедрых пиздюлей. И когда Артём заходит в гостинную и намеревается со всеми дружно попрощаться с уже придуманной отговоркой, то замечает Влада в мокрых шмотках. Солянка снимает с кого-то обсохнувшего полотенце, кидает ему и тут же толкает бутылку с пивасом. Исаев принимает и то, и другое, откидывается на диван, устремляет взгляд в потолок. Артём читает: «нахуй я тут?». Дождь, к слову, кончился минут двадцать назад. Где шлялся этот идиот узнавать не хочется: Артём уверен, что бродил по округе и не решался зайти. Это у него внутри что-то переворачивает. Когда этот ставит на стол бутылку и начинает вытирать лицо, Артём тут же её перехватывает и открывает. В доме есть множество других, да, но ему хочется наговнить за столь долгое ожидание. За то количество говна, которое я тут выслушал от этих девчонок. Твоё недовольство слушать в тысячу раз приятнее, чем их комплименты. — Я чертовски рад, что ты решил поступить как гетеросексуальный мужчина, — усмехаясь говорит Артём и делает щедрый глоток. Отмечает сырые колени, красные замёрзшие нос, уши. Влад поднимает на него взгляд и серьёзно так палит. Тому не очень весело, как и всегда, гадать не нужно, но какой-то стеклянный блеск в глазах Артём считает за что-то нехорошее. — Ты определённо херово мудло, — делится своим открытием Влад. Артём приземляется рядом и передаёт бутылку владельцу. — Определённо. Почему так долго? — Провожал Аду. Без, блять, комментариев. То, как девчонка пролайкала все фотки Исаева, он увидел давно. Но что гуляют вместе и зависают — не знал. — Она пыталась меня… Поцеловать. — А ты что? — Да ничё. — Влад трёт затылок, а после прикладывается к горлышку. — Она слишком… Ладно, забей. Опустошает бутылку махом, Артём к тому времени перестаёт бесконечно трепаться о том, каким же говном стал баттл рэп, рассуждать про массу Юпитера. А тот будто и не пил никогда: всё вливает и вливает в себя алкоголь, морщась, но не давая себе отдохнуть и даже не смотря, что это. Влад на вид держится, но, наверняка, тому нужно ещё совсем немного. Артём это вслух замечает, но как и всегда Исаев действует наперекор, продолжая выбухивать всё, что попадает на глаза. — Чёрт… Вообще не врубаюсь, как буду добираться до дома. Отсюда Исаев живёт не особо далеко, но это на автобусе. Автобусы через полчаса ходить перестанут. Артём из-за такого не переживает, он добирался всего минут пятнадцать пешком. И то задержался, ибо заходил за Бакшеевым. — Не волнуйся, вряд ли ты нужен всяким страшным дядькам-педофилам. Если что, я лично заменю Тесака во славу твоей чести. Но, всё же, бояться нечего. Ты бы себя видел: больно рожей не вышел. — Артём отпивает из стакана Влада и косит на его профиль. — Охуел? Окей, Артём врёт. У этого уёбка пиздатым был даже тонкий шрам на скуле, небольшой на челюсти. И чисто-серые пустые глаза. Даже впавшие глазницы, треугольный нос, обветренные губы и ебучий отбитый прикид не портили всей картины. Нет, блять, вышел. Нихуя необычного, но, ох, так пиздецки охуенно вышел. И то, как Влад опускает глаза, каким до одури разбитым выглядит. Артём в его пустоту опускает руки и умывается ею. — Ты реально так думаешь? Ну вот сложно всё у Исаева с ебанутыми шутками, это уже все давно поняли, поэтому и поправляется Тёма, говорит: «нет, ты красивый». Этот в ответ так неприятно кривится, будто лучше бы Артём сказал «реально урод». Ведь даже девчонки не говорили раньше. Признаться честно, парням в принципе редко говорят нечто такое. Говорят «хороший удар», «пиздато сыграл», «прессак — мощь» и всё в таком духе. Пацаны не говорят друг другу «ты красивый», потому что это не норм. Потому что от этого не должно становиться как-то подозрительно приятно в животе. Они расселись на диване, заняв почти всё место, ноги Артёма перекочевали на чужие колени. Тёма рассматривает его, пока друг нажирается и принимает стаканы от наливающего всем и каждому неизвестного, всенепременно мешая. Какие-то люди лезут с разговорами. Альтееву это не интересно, он опускает лишние детали, фоновый, ненужный шум. Никакой друг Лёхи со двора с рассказами про четыре основные касты не важен, когда фокус внимания сосредотачивается лишь на одном объекте. И когда уже другой бессмертный начинает предлагать нуждающимся «кой-чо поинтересней», Влад уже в говно. Альтеев не уверен, но думает, что именно поэтому тот соглашается на что-то вроде шишек. Мимолётно возникает Артём, вытянутый из своих раздумий, и посылает местного недодиллера на хуй. — Исаев, ты подохнуть решил? Новых ощущений захотел? Обеспечим. А он и не отвечает, потому Артём его так подпихивает плечом. Нихуя. Следующая задача — найти то, что привлекло внимание друга. Тот расслабленно за кем-то наблюдает, и его едва покачивает в ритм оглушающей музыке. Ай-яй-яй, неужели тебя так легко заинтересовать цветастой кофточкой с открытыми плечами и развязными движениями? — Она тебе нравится? — Чё? — Влад не совсем догоняет, что там имеет в виду Артём. Ему на данный момент вряд ли хотелось вообще думать хоть о чём-то, кроме стакана в руке. Он просто нашёл пьяными глазами яркий объект, просто проследил его траекторию. Впервые он чувствовал себя так хорошо. — Я спрашиваю: нравится? — говорит чуть громче, придвигается ближе, заглядывает прямо в лицо, а Влад ловит взгляд этот. Немного заторможенно хлопает глазами, облизывает губы, смотрит на Альтеева и кивает. Да, мол, нравится. — Ну ты и хуев девственник. — Артём смеётся в стакан и слегка раздражается. — Ты подойди, не укусит. А чё, давай, повертись. Может, обратит на тебя внимание. — Да я не… — Оу, ну если зассал, то так и скажи. У Влада пьяного глаза блестят хуже прежнего, лицо разглаживается, расслабляется. Он сразу становится будто добрее и явно симпатичнее. А ещё у него совсем никакого контроля, он смотрит на Артёма немного туповато. Влад вновь кивает, немного обиженно говорит «ну а хули» и встаёт с места. На данный момент двигаться под музыку — явно не для него. Вряд ли нетрезвой тушей с нарушенной координацией можно кого-то соблазнить. Потому Артём смотрит, наклонив голову в сторону, и улыбается, когда та самая девчонка что-то говорит и отходит подальше. Может у неё есть парень, а может хорошо развитый инстинкт самосохранения. И не успевает Артём заметить озадаченный взгляд друга, как её место занимает одноклассница Настя и закидывает запястья за шею парню. Хуев девственник не теряется и почти сразу несмело кладёт руки ей на талию, и та улыбается, начиная ему что-то пиздеть. Он смотрит на Артёма и как бы говорит взглядом «чё, всосал?», подтверждая этим свой названный статус. Наверное, Владу стоит знать, что Настя — та ещё шалава, которая аж с седьмого класса ходит по всяким блядюшням и отсасывает за пачку сигарет. Что тут не найдётся никого, кто не ебал её. Что нимфоманка любит, когда жёстко, сзади и хватают за волосы. Но вряд ли Влад так умеет. Только вот Артём не прерывает сие действие, он просто смотрит, как они притираются друг к другу, как Настя становится спиной к Владу. Это ещё хуже. Потому что какой бы шалавой та не была, она очень смазливая. Она сексуальная, с широкими бёдрами и щедрым декольте, открывающим вид на пышную грудь. А ещё добрая и наивная. Владу, наверняка, такие нравятся. Влад ей улыбается, он, чёрт возьми, смеётся с какого-то её комментария, потому что он пьяный (Артём хочет в это верить). Потому что такого он не ожидал, а сперма, видать, ударяет в голову. Красиво улыбается. Кусает губу. А Артём, кажется, впервые в жизни влюбился, потому что увидел что-то настолько охуенное. Приятно познакомиться, да? Потом она что-то говорит ему, Исаев пожимает плечами и кивает. Целуются. Нет, пытаются вылизать друг другу рты. Артём понимает, что готов заскулить, как самая преданная собака, лишь бы заставить Влада отлипнуть. Он готов вырубить, нахуй, музыку, поджечь занавеску или разбить бутылку себе об голову. Он не контролирует себя, он уже точно не контролирует свои мысли, потому встаёт с дивана и тянет за ворот белой футболки друга от своей одноклассницы, которую теперь будет смешивать с говном всю оставшуюся жизнь. — Влад, — зовёт Артём, но Исаев от дамы резко отстраняется сам и наклоняется, сдерживая рвотные позывы, закрывая ладонью рот. Танцующие рядом отходят подальше и, оказывается, даже Настя не без гордости. Она морщит свой носик и отодвигается. — Бля, Тёма… — Перебрал, да? — подхватывает Артём. — Погнали, а потом я даже разрешу потанцевать у меня на коленях, раз тебе так понравилось. Пока Влад опустошает желудок с наивосхитительнейшими звуками, Артём нахуя-то придерживает его за спину, сидя сбоку, как если бы это была смазливая девчонка, на которую у тебя планы. Выгоняет тех, кто в толчок ломится, а его сторожит. — Я и правда в точку попал. Ты точно неопытный. В плане алкашки, конечно. — Не любитель... — не договаривает Влад и снова встречается с унитазом. Лицом к лицу. Артём не знает, почему ему даже каплю не мерзко от этого. — Я бы так не сказал. Ещё какой любитель. У-у, кажется, ты совсем в говно. — Спасибо, кэп. Отчим даст пизды. — Ещё часик тут посидишь и, может, протрезвеешь, — посмеивается Артём и продолжает поглаживать чужую спину большим пальцем. — Интересная реакция на поцелуй с женщиной. Может я поторопился, назвав тебя гетеросексуалом? — Если я таким вернусь домой… — Влад, игнорируя, качает головой. Ему не до шуток. — Меня накажут. Может, не будут выпускать неделю на улицу. Бля, я не знаю, что они могут придумать. — Какие здравые мысли ты выдаёшь… Тебе об этом нужно было побеспокоиться чуть пораньше, не думаешь? — Ты меня сам сюда… Заставил сюда прийти. Язык заплетается, мысли путаются. Исаев прислоняется к плечу Артёма лбом и громко вздыхает. Вздыхает ещё раз, но теперь более жалобно. — И ты пришёл. Ну раз уж я так виноват… — ехидно так тянет Артём, кладёт на затылок парня руку, поглаживая. Артём вообще не пьян, поэтому не может взять и скинуть вину за действия на алкоголь, как это сделал бы друг. — Можешь переночевать сегодня у меня. — Ну ладно… — «Ладно»? Я думаю, именно это ты и хотел услышать. — Артём в этот момент кажется каким-то очень наблюдательным. — Ладно, пьянь, ты тут сидеть можешь сколь угодно, но надо бы домой. А ещё надо, конечно, поторопиться, потому что возвращаться домой с Владом в нетрезвом виде среди ночи не сулило ничего хорошего.