«Больше таблеток, меньше таблеток Всё это я разделю с тобой Больше запретов, меньше запретов Всё это я разделю с тобой Больше вопросов, меньше ответов Душащий воздух, унесённые ветром»
У Ивана Сергеича дьявольски тяжёлая работа. По существу, в счёт берутся нереально выматыватывающие гонки со светомузыкой на скорой, а скорее — воспитательство. Конкретная попытка вырастить приблизительно напоминающее людей из двух ебланов. И Ванёк старается. Ванька никто никогда не заставлял оставаться с ними, он даже не опекун. Поэтому Артём прощает старшому один милипиздрический сдвиг. Пускай седой ноут, как замена компу, не тянет тяжёлые программы, пусть его хиленький процессор еле вывозит просмотр кинчика, но Артём предельно спокоен. По большей части потому, что это весомый повод чаще заскакивать домой к Исаеву и занимать его комфортное компьютерное кресло. Да что там! Иногда Влад даже наблюдает, приютившись сбоку, как Артём увлечённо исполняет «свою хуйню». Бывает, и Альтеев остаётся поглазеть, как эта машина для убийств оправдывает свой статус в DOOM Eternal. Сложно решить, нравится ли больше, когда игрок проёбывает и благим матом покрывает всех «детей бляди», или когда успешно справляется с зачисткой и треплет Артёма по голове. Постепенно, миллиметровыми шагами Исаев идёт к, возможно, принятию их дружбы. Не столько перед собой, сколько перед сОсками Артёма. Теперь он сам окликает блондина в коридоре своими изощрёнными кликухами и активно поддерживает весёлый пиздёж Артёма Лёхе. Что поделать, одиннадцатикласснику охуенно нравится тихий смех пиздюка, поэтому... Да, мы внатуре угнали ту тачку. Да, гнали под сто пятьдесят в другой город. А уже вечером получили по пять звёзд розыска. И мне бы прострелили башку копы, не набери Артём AEZAKMI. Я ему благодарен. Да, идиот, это шутка. Но вероятность поверить в это дерьмо в разы выше, нежели в правду, где они пропинали хуи дома, играя в Майн на мобилках. В реале Артём, устроившийся затылком на его ляжках, в один момент чувствует прикосновение горячей руки к волосам. Поэтому и стелят красиво, дополняя слова друг друга, и начиная раздражать нелепыми историями всех без разбора. Никто ведь не поверит в фит Альтеева Артёма из Подзалупинска и Кизару из Барселоны, но это, правда, лучше рассказов о неловких стояках. И завершающим штрихом — поздравление от Исаева с прошедшим днём рождения. Бритый тогда кинул в лицо некий упакованный кусок ткани со словами «подавись, снежок» и свалил в туман, чтобы нидайбох получить в ответ «спасибо». Как узнаёт Артём позже — это толстовка, ещё — «сука, да она кастомизированная!». Такая шляпа не подходит ни к одной шмотке Артёма (хотя не то чтобы это парило), но в какой-то момент он просто забывает про другие худаки в своём шкафу. Артём кипятком ссыт, что др, о котором он обмолвился по пьяни, Владом не забылось. Да у него и самого с памятью проблем никаких: помнит он и про те неловкие обнимашки на кровати, и про до жопы отважное обещание. Значит, хватает своих парней за шкирбан и тащит на выяснение отношений. Пацаны ведь бьют своих — нужно впрягаться. А Артём всем и каждому доходчиво объяснил, почему Владик — свой. Саньку — Шакире по-простому — отправляет незамысловатое «поболтаем?». У Сани, по сути, со смазливой кудрявой певичкой и общего ничего, пацан ведь здоровый, нормальный, от разговора тэт-а-тэт отмазываться не стал. И реально приходит к гаражам один, хоть и выкупает, о чём пойдёт речь. Альтеев как-то не планирует осыпать парня лещами и на беседу с лейтмотивом об извинениях не рассчитывает. Только дёшево откупиться не получается. Такие ребята, оффники в душе, быстро не отъёбываются. Может, позволят зализать ранки и расслабиться недельку-другую, и весь этот цирк начнётся поновой. Сам Артём бьёт и не чувствует, что своими же руками продолжает круговорот насилия. — Уф, ты только подумай... Жертва изнасилования уже на следующий день вертит жопой в тиктоке. Ты же видел то видео? Горячо. — Амплуа отбитого гангстера Артёму явно великовато. Но он же искренне старается что-то донести, когда садится на корты перед упёршимся коленями в землю парнем. Эй, где моя сигара и статус самого влиятельного мафиози Ист-Энда? — Разве нет? Хочешь покажу? — Убери, — Саня кивает на телефон и сплёвывает в сторону, Слава за спиной ощутимо давит на плечи, прижимая к земле сильнее. — Нихуя ты не понимаешь. Артём думает, что так не оч, не прикалывает и указывает лучшему другу свалить. Он бы уделал Шакиру и в одного. Без толпы за спиной тот не особо смелый, а если и дёргается, то безобидно. — Вообще, немного понимаю. Аналогичная ситуация была с девчонкой моего брата. Блять, ну только в реале, понял? Кажется, последние года четыре она дёргается от мужиков и пытается не выпилиться. А твоя сестричка... — Секись. — Твоя сестричка, по-хорошему, обесценивает горе каждой реальной жертвы. — Раскидать Артёму совсем не сложно. Он реально так считает. — И не делай такое лицо. Ты же сам знаешь, на районе нет ни одного члена, который не был бы близко знаком с ней. Она просто шлюха. Я, блять, не люблю так говорить про девчонок, но твоя сестра — шлю-ха. В голове у Сани тормоза щёлкают, позволяя наплевать на боль, поэтому уже через секунду он остервенело мутузит кулаками по лицу Артёма. Правда никогда не звучит вкусно, ага. И это он ещё даже не вкинул свой арсенал про инцест. Парни реагируют быстро и не позволяют нанести другу серьёзных травм. Они оттаскивают его, пока Артём невозмутимо вытирает кровь из носа, но больше не бьют — и так перестарались. Артём не умеет тормозить вовремя. Альтеев поднимается обратно и, больно, блять, но он весело хмыкает. Такого ведь и ожидал, только чё-то слабовато. Глупо было бы уходить с разборки без повреждений. — Забери слова назад! — сквозь зубы приказывает поц, но как-то слишком наивно. И, вообще-то, Альтеев понимает. Понимает, что нету у него никого, кроме этой сестры. Что внимание брата — следующее по важности после мнения матери. Но когда нет ни отца, ни внимания от любящего братца, оно находится у пацанов постарше. Они уже с охотой напомнят тебе и какая ты умная не по годам, и что всего обязательно добьёшься. А может и не этого она в самом деле хотела. И то, как понял всё Шакира– лишь его вина. — Ой блять, да вставай уже. Ты ведь сам всё понимаешь, да? Теперь, может, даже думаешь, что нужно было просто нормально поговорить с ней. До того, как вы отмудохали моего пацана до состояния отбивной. — Артём смотрит на него как-то скучающе и пренебрежительно. — Бро, пора заканчивать, — напоминает Лёха, стуча по запястью пальцами. Дела у него, ты посмотри. Но Артём согласен, он сказал, что хотел. — Очень, очень надеюсь, что ты, мудак, больше такого не повторишь. А то ведь, знаешь... С твоей сестрёнкой я и сам лично перетру. — Сука, только попробуй. — Шакира впивается пальцами в толстовку Артёма, натягивая ткань на кулаки и пачкая грязью. Артём молча оценивает это взглядом. И, может, ветер сегодня очень тёплый, приятный, и Исаев, обещающий заглянуть вечером, неожиданно покладистый. Может, и у Артёма сегодня охуенно хорошее настроение, но он всё равно ебашит пацану в челюсть чуть сильнее внутренних установок. Испачкал, блять. — Ёбанный ты рот, это не перебор?! — спрашивает Лёха у Славы, пока Саня выплёвывает зуб вместе с кровью, оседая на землю. – Да ты ему чуть челюху не снёс! — Альтеев, ты псих, — сообщает лучший друг, как только они тормозят у родного подъезда. — Ты просто взял и вышиб ему зубы. Это жёстко, чувак. — Слуш, ты бы сказал эту хуйню, отпизди они так не Влада, а меня? — Чёрт... Да окей, блин! — заходя под козырёк, Бакшеев отмахивается от него рукой и хочет уже поднести магнитный ключ. Но тормозит. — Знаешь, за такое Исаев каждому из нас должен разрешить отняшить себя под хвост. Ну, как минимум, на клыка взять. И Слава палит куда-то в душу, слишком внимательно для самого себя. Он выискивает внутри Артёма какую-то реакцию, но тот только осторожно коротко смеётся. Слава абсолютно точно тормознутый всегда, но не сейчас. Сложно сказать, в какой момент они перестают быть отбитыми детьми с тягой к разрушениям физическим. Пацанами, которые с интересом шляются по заброшкам, где можно побить бутылки, играют в «ладошки» до посинения рук и пытаются расшибиться на скейт площадке, проезжаясь по дереву коленями. Отбитыми детьми, в широком смысле, быть они не перестают, просто пересматривают увлечения. Теперь эта травля на психологическом уровне. И играют они в игры, где один пытается подловить другого. Задавить. Очередь водить теперь у Бакшеева, и он ловит от охоты удовольствие. А если заметил невнимательный он, значит и все остальные теперь знают о необычной связи Альтеева Артёма. Влад делает его уязвимым.***
В комнате у него — идиллия. Влад всё же явился, как обещал. И, видимо, для того, чтобы собирать хуево лего с его братом. Окей, дело — вечер. Илья вернулся с работы не так давно, хуй осудишь. Артём бы даже разозлился. Но вместо этого начинает тихо ржать, когда Исаев дурашливо идёт ещё не собранным кораблём на взлёт и издаёт соответствующие звуки. Для такого он должен чувствовать себя с Ильёй достаточно комфортно. И вот это уже немного раздражает. Теперь Исаев обращает на него внимание. Блять. Артём уверен по вот этому вот взгляду и вилянию воображаемого хвоста, что его тут ждали. Затем это сменяется недоумением и даже обеспокоенностью. Артём чувствует, как от улыбки лопаются на опухшей губе ранки. На языке оседает привкус крови, но это ничего. — У тебя чё с еблом? — спрашивает Исаев, поднимаясь к нему. — Тёма, что случилось? — следом подскакивает Илья, пытаясь рассмотреть лицо брата. Ой, камон, ты-то уж не делай такой обеспокоенный видок. — Давай, поцелуй свой груз 200, не выёбывайся. Жених приехал. Влад его нисколько не жалеет и отвешивает за такую дебильную шутку хороший подзатыльник. Всё-таки Исаев много чего выкупает. Исаев – хуев задрот, как ты не брыкайся. — Кто тебя так? — интересуется Илья и, похоже, правда маленько нервничает. Драки он не любит. Физическое насилие для него — табу. — Может ментов? — Это хуйня, просто повздорили с одной компанией... — С какой, блять, компанией, ты, уёбок? А Исаев-то зубки показывает. Он в бешенстве, потому что, кажется, понимает, что происходит. А ебучий Альтеев и не пытается скрывать. Точнее, уверенный самодовольный взгляд сразу говорит «да, это то, о чём ты подумал». Да, разъебал. Благодари-цени-целуй в жопу. — Ты точно натворил какую-то хрень... Влад, тебе пора. В следующий раз посидите... — спокойно говорит брат, который не слепой, который всю эту хуйню (и именно хуйню) тоже прекрасно видит. Влад кивает и не противится, понимая, что ещё секунда, и придурка он просто захуярит до кровохарканья. — Я сейчас же звоню Ване. — Эй, алло. Ты творишь хуйню. И харе его отсюда выталкивать! — Тём, успокойся... Я не хочу втягивать Влада в наши разборки, — Илья ему разжёвывает, будто пиздюку. И сжимает пальцами бока Влада. Не его Влада. И это полностью вышибает последние остатки адекватности. Артём выдыхает, сжимая зубы и кулаки, пока брат всё продолжает выпроваживать Исаева. — Влад, вообще, я могу тебя подвезти. Если ключи на месте. Окей? — Нет, не можешь. — Артём, подталкиваемый остатками адреналина, толкает брата спиной к стене и готов ударить его. Он может живого места на нём не оставить. Въебать так, чтобы все его дебильные идеи испарились к хуям. Потому что ничего не меняется. Потому что всё, на что он старался воздействовать психологически, требовало вмешательства его кулаков. Хотя бы слов, открытого предъявления своих прав на того, кто... Но Артём не может признавать эту слабость перед тем, кого за эту же слабость стебал. Не так просто. Влад оттаскивает, и уже (только) в его руках Артём расслабляется и клацает в сторону брата зубами. — Даже не думай сюда лезть, Илюша. — Какого хуя ты вытворяешь? Ебанутый ты полудурок. – Влад перехватывает его за руки со спины и удерживает. Артём же откидывает голову ему на плечо и сверху вниз смотрит на неуверенно замершего Илью. — Я тебя предупредил... — Резко он вырывается из захвата, быстро суёт ноги в кроссы и зовёт друга. Его «пойдём» звучит скорее как приказ.***
Артём сам провожает его, намеренно следуя чуть за спиной. Но Исаев упорно молчит, игнорируя зачатки диалога. Альтеев даже собирается уйти к Славе, когда заходят в райчик. Но Влад тянет за собой, не за этим же ты хуярил сюда час. Артём даже почти не хитро улыбается, когда они заходят в лифт. — Убери эту лыбу, ты как обдолбанный. И вытри своё еблище, маме не нравится кровь. — Влад сам без лишней прелюдии расстёгивает куртку и своей же футболкой вытирает остатки крови на лице Артёма, зафиксировав рукой бошку за затылок. Безуспешно только — она уже засохла. — Тебе нормально вообще, чухан? Хуль ты дома не умылся? — Просто хочу, чтобы ты это запомнил. Исаев кривится недовольно, понимает, но после смачивает слюной край тишки, почти культурно засунув пальцы в рот, и вытирает лицо застывшего Артёма. Да, это не приятно нихуя, но эффективно вполне. — Фу. Если б ты на меня плюнул, я бы тебя ушатал, клянусь, зайка. — Скажи спасибо, что на лицо тебе не нассал. Зато теперь красавчик. Не в первый раз эта квартира полна народу, когда он её посещает. Вот встречать братишку выбегает мелкий Роберт, показывая своего новенького мощного робота (их ему, походу, мать каждый день приносит). Мимо неё, кстати, пройти незамеченным не удаётся, женщина тут же оглядывает лицо Артёма и цыкает, качая головой. Когда она обрабатывает его скулу и губы, то подмечает, что они, оба разукрашенных, друг друга стоят. Тётя Женя совсем не ругается, хоть и говорит, что была о воспитанном Артёме немного другого мнения. Но она всё ещё слишком добра к нему, и Артём даже сначала не сечёт, за что Исаев так строг к ней. Ужинать садятся все вместе, принимая Артёма в свой круг. Даже отчим Андрей общается с ним за столом, обсуждая какую-то хуйню из бумерского Яндекс Дзена. Влад в это время молча хавает, быстро и много, ему, вроде как, нужно набирать массу. Артём же водит вилкой по тарелке с максимально заинтересованным видом. Тётя Женя интересуется, почему он так мало ест и предлагает лучше салатик. Он быстро нашёл с женщиной общий язык, поэтому вежливо отказаться совсем не стрёмно. Он им нравится. Может же быть чертовски примерным мальчиком, когда ему это действительно выгодно. Ещё Артём замечает неусидчивость ребёнка и то, как он тянется к своему старшему. Но Исаев, что неудивительно, отталкивает от себя назойливого пиздюка. Влад даже не смотрит на него, когда говорит «не лезь ко мне». Мать ругает его за эту сцену показушного отвращения. Когда она начинает жалеть обидившегося Роберта, Исаев уходит из-за стола. Что же тебя так сломало? Артёму непременно хочется излечить: разгладить пальцами, как мятую страницу, и избавить от боли можно только упрятав книгу подальше в книжный шкаф. Артём начинает что-то понимать об этой семье. — Будешь мёрзнуть на полу, — говорит Влад, когда Артём, наконец, заходит за ним в комнату. На полу лежит запасной матрас. Наверняка, чумовой в своём неудобстве. — Без проблем, — он пожимает плечами, пока друг находит в шкафу одеяло. Дверь за ним Исаев, как обычно, закрывает. Альтеев приглядывается к подозрительно молчаливому (ещё он бывает неподозрительно молчаливый) Исаеву, пока тот организовывает вполне сносное ложе для него. — Может, харе уже на меня смотреть, а? — не выдерживает, когда снимает у зеркала линзы, закатив глаза и приоткрыв рот. Как-то не особо комфортно продолжать в таких вот условиях. Хозяин комнаты вырубает свет, начинает раздеваться только после того, как гость отворачивается. — А как же битва подушками? Или, там, сплетни про мальчиков? — Артём и сам скидывает с себя футболку. Он не может понять, что сейчас не так. Нет, он привык заполнять пустоту рядом с не особо разговорчивым Владом, но сейчас что-то было не то. — Слушай, а у тебя есть очки? — Завались и ложись спать. — Ты очень милый. Даже фильм не посмотрим? Ответом ему послужило молчание и шуршание полетевшей в него подушки. Промазал. — Влад... Ты злишься? — Охуенно точно. Ты попал прямо в цель, ебать. — Почему? Я сделал это для тебя. — Артём скидывает брюки и аккуратно кладёт их на кресло, а сам садится на своё сегодняшнее место. Смотрит на обнажённую спину и то, как друг снимает носки. Затем джинсы... Хочу. Бля, как же много хочу. Влад на каждое «хочу» в его сознании говорит «борзеешь». Влад, вообще, даже в его фантазиях недотрога. — И знаешь чё? Никто, блять, не просил. Я не буду благодарить за это. — Я знаю. Нет, нихуя не знает. Альтеев помешанный, и у него явно проблемы с головой. Артём подминает под себя чужую жизнь и решает какие-то не свои заморочки. А Влад не настолько неполноценный, чтобы спокойно это схавать. Его молодое и горячее протестует на чужие посягательства в личное, брыкается и хочет прямо сейчас расставить все точки. — Это только мои проблемы. Ты решай свои. С учёбой, своими друзьями, блять, со своей тёлкой, которую ты, сука, скрываешь... — Де-ву-шкой. И зачем было говорить? Это что-то бы поменяло? — Нет. — Если бы её не было? Нет, нет и нет. Всё то же ощущение, что Артём хочет залезть под его кожу целиком. Будто того, что есть, недостаточно. — Плевать на это. Хочу, чтобы ты уяснил, мне не нужна такая помощь. — Исаев опускает голову и чувствует, будто сидит прямо напротив ребёнка, пытаясь объяснить что-то очень простое для него самого, но охуительно сложное для несформировавшегося умишки. Не понимает. — Камон, научись принимать помощь. Я сделал то, чего ты сам не смог бы. Я могу защитить тебя. Тебе только надо мне довериться. — Артём растягивается на своём вполне сносном полу. Предпочёл бы, конечно, что-то помягче. Типа исаевских ножек. — Хочешь знать, что я с ним сделал? — Ты псих, блять. Блять. И Влад почти срывается. — Ты в курсе, что чем чаще произносить слово, тем меньший вес оно будет иметь? — Да ты, блять... Заебал реально. Влад распаляется, быстро слезает вниз и прибивает его плечи своими коленями к матрасу. Влад хочет почувствовать себя чуть увереннее рядом с этим отбитым. Он давит на шею местом между указательным и большим пальцем и лишает Артёма воздуха с пугающей лёгкостью. С такой же простотой можно убить этого мудака. Но, несмотря на доминирующее положение, что-то затягивается именно на его шее. — Я не ебу, на кой хуй ты говоришь эти вещи, самовлюблённый мудак. Но я не хочу слышать нихуя подобного. — Это про мои мудрости или про то, что ты даже не в состоянии разобраться с Адой? О-о-о, поверь, будь она чуть более отбитой, ты бы уже сидел. Влад давит рукой сильнее, Артёму приходится заткнуться. — Заебло. Повторю ещё раз. Не твоё дело. Не нужно «защищать» меня ни от неё, ни от её пизданутого, ни даже от твоего гомика брата. Вообще не лезь в мои отношения с кем-то другим. Ты думаешь, я не догнал, какого хуя все твои дружки вдруг ёбла позакрывали? Молчишь... Я, бл... Я всегда справлялся сам. И мне не нужна, не нужна, сука, твоя помощь. И это почти стриптиз. Только вот Исаев тут душу наизнанку выворачивает. Никто не обещает, что всё происходящее будет искренним. Влад сверху. Смотрит и смотрит. Давит коленями плечи, лодыжками прижимает руки, прибивает к полу грудную клетку своей задницей и держит за горло. Пиздец, вы ваще врубаетесь, какие у Исаева колени острые? И мощные икры — пиздец. А какая мягкая и упругая жопа? И его пах так близко к лицу... Хрен знает, специально ли. И внутри всё плавится от его тона и жара тела. У Артёма уже стоит крепко, теперь в трусах тесно и влажно... А Влад — сука. Для него всё, типа, обыкновенно, для него это абсолютное ноу хомо. Пусть попытается себя в этом убедить и, хотя бы, не дышать так тяжело. Артём пытается спихнуть его, потому что это уже невыносимо. Получается с трудом. Его фиксируют крепко. — Поехавший дрищ. — Тупой шкаф. Артём уверен, не он один это чувствует. Влад хищно скалится и угрожает ему, давит. Наверняка, рыпнись Артём по-серьёзке хоть немного, Исаев его отпиздит. Не сможет он по-другому всё это выражать. Любить Исаев не умеет. Никто ему, походу, не показывал Как только Влад слезает, Артём тут же ловит его за руку и тянет к себе, не давая так просто сбежать. Хотя бы на этот раз. — Я понял всё. Понял. Пойдём. — Не трогай. И как он может не трогать хотя бы так, когда в голове сдерживается из последних сил, чтобы не потрогать иначе? Артём постепенно устаёт это терпеть. Но он не готов взваливать на себя решение, которое запросто могло бы залечить их обоих. Или распидорасить на куски. В итоге кровать, которую для себя любовно подготавливал Исаев, даже не понадобилась. Засыпал он на неудобном полу, с Артёмом, разделяя одно задрипанное одеяло. И общее отчаяние одиночек. Артёмова лужица с чувствами, образовавшаяся в первую же драку, может, даже в ту тупую перепалку из-за сменки, теперь размерами походит на океан. Такого с ним не было. В школу тоже едут вместе. И приходят довольно рано. Потому что с Исаевым не прокатывает «ещё пять минут». — Жопу поднял. — Вла-ад, разбуди меня за десять минут до выхода, — ноет Артём, наивно полагая, что это сработает. Не проснулся он ещё, что с него взять. — Ты меня, наверное, неправильно услышал... Его чуть не придушили подушкой, но он всё равно довольно усмехается и стреляет глазами. Для Влада это странно. Он не догоняет, как реагировать на присутствие другого человека даже тогда, когда он завтракает и убирает постель, поэтому бесится. Делить с кем-то утренние сборы — сложно, дезик надвоих — сложно, бритьё под пристальным взглядом — сложно. А шуточная чистка зубов друг другу, одновременно и глаза в глаза, — вообще непонятная залупа. Это всё огромное общее помешательство, от которого у обоих плавятся мозги. У кого-то из них, кажись, сильнее, так как Артём бессовестно берёт и зовёт его на день рождения своей девушки.