Баронесса Дуванкова

Шестьдесят дней рос из рельс городок, И никто не почивал, точно сытый едок, На работе в ангарах, в купе и вагонах; О каких в то время мечтать погонах! Рядом – война! Ум всякого деятеля В искусстве важен, как рука строителя, Чтоб заводы оживлять чрез крови вонь. Так пролетела весна, начинался июнь... Шумы моторов словно заселили мир, Где владычевал из пехот, танков эфир, Где природа скромно путь пробивала Под башнями монтажных кранов, Под опорами редутов, у радара экранов; Плацдарм описанный край напоминал, О уровне его операции никто не знал Из Воронежа, Сталинграда, Москвы. Июнь, второе число; на штаба крыльцо Командир Люфтваффе пожаловал, На начало операции грозно он сетовал: ,,Наше начальство потеряло лицо! Мы увязли с финнами в Карелии, Обрушили московского марша реалии!" ,,Руф эуч! Наш план ещё не умер", – – Ворчит маршал, набирая номер... ,,Готова позиция?" ,,Ру де джайвофл, Генерал!" ,,Готовы ли из СС волки Лицезреть мощь немецкой старушки?" ,,Найн – не терпится взять в ручки Самим управление механизма того!" ,,Отлично, начнём после отдыха ночного; Подвози с ветки трёхколейной снаряды, Чтоб за линией гостинцам стали рады..." Пятое июня; завершает итоговый облёт Восьмой корпус Фона Рихьгоффена... Усмехаются пилоты: даже их самолёты Не заметили над участком феномена, Что мог выдать орудие даже частями; Над хитрыми маскировочными сетями, Над срубами, тёмно-зелёными мазками Не углядишь и дорог в бинокль кусками. Ранним утром в торжественной тишине Весь охранный гарнизон из 4000 бойцов Собран пред Дорой на боевой поляне. Здесь и генерал; ликом он был багров, Его оскал, отражённый эполетами, Ни на что хорошее на ум не наводил... Вот бросил взор на горизонт, процедил: ,,Довольно; пора покончить с Советами!"