ГЕРМИОНА
Она вцепилась ногтями в чьи-то плечи, поддерживая заданный темп. Гермиона стонала в голос, не сдерживая себя. Мышцы внизу живота крепко обхватывали член, который врывался в неё, всё увеличивая фрикции. Она скакала на нём, ощущая как сильные руки держали её бёдра, помогая двигаться быстрее. Гермиона почувствовала, как чьи-то губы оставляли поцелуи на её обнажённой спине, а ещё одна пара рук огладила её бока, поднимаясь всё выше. К её спине прижался голый торс, сделав так, что она оказалась зажата между двумя телами. Она подумала о том, как это правильно ощущалось, будто так и должно быть всегда. Ей было жарко, а голос от стонов становился всё более хриплым. А когда она почувствовала, как в неё проникает, ещё один член. Она взорвалась от переизбытка эмоций. Гермиона проснулась, тяжело дыша, чувствуя, что между ног находиться чья-то ладонь. — Сладкая, а ты умеешь устроить шоу с утра пораньше, – возвращая ей её же фразу, сказал блондин. — Расскажешь, что тебя так возбудило, принцесса? – услышала она, голос сзади. Они оба гладили её тело через одежду. Гермиона ощущала, как соски затвердели и буквально цеплялись за ткань футболки, раздражая и тем самым распаляя её ещё больше. — Мне снились мы, – смущённо ответила Грейнджер, чувствуя, как парни целовали её шею. — И чем же мы занимались? – спросил Драко, явно зная, ответ на свой вопрос. — Примерно тем же, чем и сейчас, – выдохнула шатенка. — А чем конкретно, принцесса? – слегка рычаще спросил Блейз, нежно кусая её за плечо. Чувствуя уверенность рядом с ними, она сказала: — Вы были во мне. Оба. Они вместе прижались ближе к Гермионе, оглаживая каждый изгиб её тела, хрипло выдонули ей в шею, заставляя дрожать от назойливых мурашек по всему телу. Парни покрывали её кожу поцелуями, стараясь не пропускать ни одного миллиметра её тела. Они двигались нежно, неторопливо, будто она была ценной хрупкой фарфоровой вазой. И вдруг она поняла, почему они столь неторопливы. Гермиона замялась, от чего её плечи напряглись, что мгновенно заметили парни. Они тут же отстранились. — Что-то не так, сладкая? – тут же спросил Драко. — Я не... Я не девственница, – закрывая глаза, прошептала девушка. Гермиона почувствовала, как оба парня замерли рядом с ней. А потом услышала тихое: – Чёрт, – прошептал Забини, сзади. Гермиона ещё больше зажмурилась, чувствуя жгучий стыд. Но она продолжила: — Это было ещё до открытых военных действий. После того как я стёрла родителям память, – она тяжело сглотнула, – я пошла к знакомому парню-маглу на соседней улице. Я слышала, как за закрытыми дверями Орден обсуждал, как Тёмный Лорд приказал отдавать грязнокровок ПСам в рабство, – сделав паузу, продолжила, – также в сексуальное. И я не хотела, чтобы мой первый раз был таким. Гермиона не открывала глаз, не готовая, увидеть какую-либо реакцию. Она даже не знала, чего ожидает от них, и ожидает ли вообще чего-то. А потом она почувствовала, как Блейз прижался к её спине, мягко обняв её, завернув, будто в кокон. Драко обхватил её лицо руками, прижавшись к её лбу своим. — Салазар, Грейнджер, не пугай нас так. Я уже было подумал про самое худшее... – блондин положил ладонь на её живот. Она посмотрела на него, нахмурив брови. — Принцесса, он хотел сказать, что мы подумали, что кто-то прикоснулся к тебе, когда ты этого не хотела, – мягко сказал Блейз. И она поняла, что он так завуалировал слово "изнасилование". — Почему? – недоумённо спросила она. — Просто ты так напряглась, что мы подумали, что сделали что-то не так. — О, Мерлин, я не подумала, как это могло прозвучать, – она взяла их ладони, переплятя пальцы, прижав руки к своей груди, – ничего такого, самый заурядный первый раз. И тут она поняла, что они никак её не осуждали и не собирались этого делать, а просто переживали за неё. Гермиона почувствовала, как они оба положили свои головы на её макушку. Они пролежали так какое-то время, а потом она сказала: — Я убийца настроения, да? – усмехнувшись, спросила девушка. Драко хмыкнул, а потом разъединив их руки, взял Грейнджер за талию, подмяв её под себя, навис над ней: — Возможно, но это всегда можно исправить, – он посмотрел в глаза Гермионе, проведя рукой по её волосам, – если ты этого хочешь. Гермиона просто кивнула с едва заметной улыбкой. Драко наклонился к её лицу, нежно прикоснулся к её губам своими, на что девушка сразу ответила, открыв рот, впуская язык парня. Они целовались, в то время как Драко прижал её бёдра к своим, показывая, что хочет её. — Мне кажется, на вас слишком много одежды. Предлагаю целый день провести в постели. Дресс-код на сегодня – обнажённые тела, – шутя, сказал мулат. Гермиона оторвалась от губ Драко. Они смотрели друг на друга с улыбками, а потом посмотрели на Блейза, который лежал рядом. Она заметила, как парни переглянулись, а потом Драко, отстранившись, взялся за резинку её домашних слизеринских шорт вместе с трусиками, а Блейз коснулся низа её топа. И она послушно подняла руки вверх, давая брюнету простор для действий, а потом приподняла бёдра, помогая Драко. Гермиона почувствовала себя уязвимо, но ей не было страшно. Только не с ними. Её кожа покрылась мурашками из-за прохлады, от чего захотелось прикрыться, но Гермиона не стала этого делать. Румянец покрыл её щёки, что слегка её раздражало, но парни не дали ей копаться в своих комплексах. — Безумно красивая, – хрипло сказал Малфой. — Согласен, – улыбнувшись, произнёс мулат. Блейз захватил её губы в плен своих, пока блондин опускался поцелуями к её бёдрам. Она выгнулась, когда Забини провёл ладонями по её груди, обводя пальцами ореолы сосков. Драко тем времен целовал внутренню часть бёдер, чередуя нежные поцелуи с резкими укусами, что вызывало бурю эмоций у девушки. Она ёрзала бёдрами, чуть ли не хныча от возбуждения, пока парни крепко держали её, не давая этой сладкой пытке закончиться. Гермиона зарылась руками в мягкие кудри Блейза, инстинктивно сжимая их в руках, когда парни делали ей слишком приятно. Блейз поцелуями спустился к шее, а затем к её груди. А потом он неожиданно слегка прикусил один сосок, что вызвал у неё громкий вскрик. В то время, как Драко добрался до её половых губ, поочерёдно посасывая каждую. Она ощущала, как её смазки становиться больше, но блондин не давал ей покинуть её тело, слизывая каждую каплю. Шатенка чувствовала, как находиться на грани, но парни резко уменьшали интенсивность действий, будто чувствуя скорое приближение её кульминации. Она больше не могла стерпеть, поэтому хрипло пробормотала: — Пожалуйста, – всхлипнула Гермиона. И тут же почувствовала, как Драко большим пальцем провёл по её клитору, делая круговые движения, с одинаковой частотой и нажатием, а Блейз втянул один сосок в рот, а второй ущипнул. Ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы взорваться на миллионы осколков, выдыхая стоны, которые становились всё громче. Она чувствовала, как внутренние мышцы ритмично сжимались, пока она прогнувшись в спине, считала цветные круги перед глазами. А потом, ещё не отойдя от своего оргазма, она ощутила, как в неё медленно не останавливаясь, врывается член. Она выдохнула, ещё больше прогнувшись, чувствуя, как пульсирует вокруг него. Гермиона распахнула глаза, встретившись со взглядом Драко. Его лицо было напряжённо, он хмурил брови будто, ему было больно, но она знала, что это было не так. Он держал руки на её бёдрах, иногда сжимая слишком сильно, чувствуя, как её киска сокращается вокруг него. Драко уткнулся лицом ей в шею: — Сладкая, ты безумно узкая. Скажи, когда можно двигаться. Гермиона тяжело дышала, ощущая невероятную заполненность. — Двигайся. Драко, пожалуйста, – жалобно простонала шатенка. Он сделал несколько толчков туда и обратно. Снова и снова... Драко проводил руками по её телу: нежно проведя по шее, сжал в руках её грудь, не переставая двигаться в ней. Гермиона скрестила ноги на его пояснице, и они оба простонали, ощутив больший угол проникновения. Блондин целовал её жадно, будто не мог насытиться, а она совсем не соображала и могла лишь стонать ему в рот. Но казалось, его это вполне устраивало. Она чувствовала каждую мышцу на его спине, иногда оставляя царапины и, чувствуя, как Драко кусал её за шею, всё быстрее вбиваясь в неё. Её клитор был сейчас такой чувствительный, что каждое движение бёдер Драко, давало импульс и она совсем не заметила, как почувствовала, что второй оргазм накрывает с головой. Он был не таким медленно нарастающим, как первый, а мгновенно сносящим всё на своём пути, как цунами. И на грани сознания она услышала свой крик.~∞~
БЛЕЙЗ
Они были так красивы. Блейз умел неплохо рисовать, и сейчас картина, что была перед ним так и просилась на холст. Глаза Гермионы закатились в блаженстве, спина изогнулась, а бёдра судорожно тряслись. Её вскрик был таким сексуальным, что его стояк уже был несколько болезненным. Драко заворожённо смотрел на девушку, словно видел восьмое чудо света. Он оставлял нежные поцелуи, давая ей время прийти в себя. Хоть он и не кончил, а сдерживался, что отметил про себя Блейз, видя морщинку между бровей. — Ты как, сладкая? – негромко спросил блондин, будто боясь что-то спугнуть. — Прекрасно, – смущённо ответила Гермиона. Драко самодовольно улыбнулся, а потом наклонился к её уху что-то шепча. Гермиона, закусив губу, согласно кивнула Малфою, а потом с улыбкой поползла к Блейзу. Он видел в её сейчас тёмно карих глазах столько огня, что ему казалось, будто от одного её взгляда что-то может воспламениться. Гермиона немного смущённо, но всё же уверенно забралась к нему на колени, обнимая его за шею. Блейз обхватил её талию руками, нежно поглаживая её бёдра. Шатенка нетерпеливо сняла с него футболку, а потом попыталась стянуть с него штаны, но сжалившись над усилиями гриффиндорки, Блейз помог с остатками одежды. Ощущать обнажённое тело девушки, кожа к коже, казалось блаженством. Она всё ещё была очень чувствительна и каждое прикосновение к её коже, отзывалась сладкими вздохами Гермионы. Шатенка тихо захныкала: — Блейз, пожалуйста, – прошептала девушка, проводя своей промежностью по его члену. В наказание за нетерпеливость он прикусил её сосок, и услышал её вскрик. — Нет, принцесса, давай сама. Мой член немного толще, чем у Драко. — Но короче, – не упуская возможность, блондин вставил свою ремарку. — Немного, – со смешком ответил Блейз. Гермиона посмотрела сначала на одного парня, а потом на другого. — Вы что, только что правда мерялись членами? — Ну, мы же парни, – усмехнулся мулат, а потом зашипел, ощутив, как Гермиона приставила его головку к своей киске. — Ну, да, – прошептала прямо в губы шатенка, опускаясь на его член. Внутри неё было так безумно узко, горячо и влажно, что Блейзу показалось, что он уверовал в нового бога. Теперь он готов был поклоняться телу Грейнджер. Они двигались в унисон, навстречу друг другу. Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее. Гермиона закусила губу, заглушая рвущиеся наружу стоны. Блейз захватил её губы, кусая её нижнюю, заставив девушку хныкать. А потом из-за плеча Грейнджер показалась блондинестая макушка. Драко хитро улыбнувшись, прижался к спине Гермионы, руками обхватив её грудь. Девушка оторвалась от губ Забини, запрокинув голову, сладко застонала. — Вы так сексуально смотритесь вместе. Не смог остаться в стороне, – наклонившись к Блейзу для поцелуя, хрипло прошептал Малфой. Оторвавшись от его губ, произнёс, – у меня появилась одна идея, и было бы неплохо, если бы вы легли. Блейз с усмешкой лёг на спину, утягивая Гермиону за собой. Мулат заведомо любил все идеи Драко. А потом он почувствовал, как Драко приставил к его анусу член. Блейз судорожно выдохнул. Ему казалось, что возбудиться ещё сильнее просто нереально. Но как оказалось, совсем нет. Драко медленно входил в него, а Гермиона, тем времен, покрывало его тело поцелуями, иногда оставляя засосы. А потом они начали двигаться. И у Блейза закатились глаза от переизбытка чувств. Это было слишком. Слишком много. Ощущать, как в тебе двигается член, но в то же время, на твой насаживается тесная киска – это нирвана. Просто космос. У него не было в словарном запасе таких эпитетов, чтобы описать свои чувства. И он совсем не удивился, что почувствовал, такое скорое приближение оргазма. Не желая, так быстро сдаваться, Блейз опустил ладонь между их телами, найдя пальцами пучок нервов девушки. Отчего та выпрямилась, начав ещё быстрее скакать на его члене. А Драко оставлял поцелуи на спине шатенки, тем временем схватив Забини за бёдра, сильнее вбиваясь в его тело. Блейз кончил, не прекращая ласкать Гермиону, он почувствовал, как её стеночки крепко обхватили его член, заставляя его хрипло стонать от таких чувств. И через несколько фрикций Драко излился в него. Что пустило ещё одну волну удовольствия по его телу. Брюнет был так измотан, что в голове был просто белый шум, он тяжело дышал, пытаясь восстановить дыхание. И только потом ощутил, как Гермиона легла на его грудь, целуя его в шею. А затем увидел, как Драко лёг рядом, обнимая их, укрыв пледом. Блейз был счастлив.~∞~
ПЭНСИ
Она гуляла по улицам Хогсмида, разглядывая витрины различных магазинов, мимо которых проходила. Ей совсем не хотелось обратно в замок. Пэнси вернулась в школу лишь из-за друзей. Ей не хотелось возвращаться в замок, который перестал ассоциироваться с безопасностью. После того как ПСы преподавали им непростительные, применяя на школьниках различных курсов, не гнушаясь и совсем маленькими. Каждый угол, каждая стена, кабинет или класс, даже Большой зал – всё, напоминало о страданиях. Чужих по большей части. К ней никогда не применяли силу или волшебство, ведь она была чистокровной. Но видеть каждый день, как мучают твоих однокурсников или маленьких детей, на которых она никогда особо не обращала внимание, – было пыткой именно для неё. И никто не мог защитить их. А у неё никогда не хватало смелости им ответить. Она была трусихой. И Пэнси признавала это. Стыдясь, что могла отвечать лишь глупым гриффиндорцам, которые всегда лезли на рожон. Теперь она любила больше гулять, а не проводить время в замке. Паркинсон любила ходить по Хогсмиду, возможно потому что не застала того момента, когда он был в разрухе. С самого утра у неё было плохое настроение. Видя как её друзья нашли себе близких людей, Пэнси чувствовала себя лишней. Она искренне была рада за них, хоть и говорила, что ненавидит эти розовые сопли. Но в глубине души она знала, что ей бы хотелось также. Ей бы хотелось, чтобы кто-то смотрел на неё также, как Тео смотрел на Дафну, с безмерным обожанием и нежностью во взгляде. Знать, что если совершишь какую-то глупость, в тебе не разочаруются и не отвернуться, как это всегда делала Джинни, поддерживая Поттера (каким бы невезучим и вспыльчивым он ни был по мнению Пэнси). Они идеально друг другу подходили. И даже их новое трио. Невооружённым взглядом можно было увидеть, как они на интуитивном уровне понимают, когда кому-то из них не комфортно, меняя обстановку вокруг, желая исправить положение. Она шла, опустив голову, смотря вниз, на свои ботинки. Становилось всё холоднее. Даже накрапывал мелкий дождь. Но ей было всё равно. Она даже не применила согревающее, желая промёрзнуть до костей. Пэнси не заметила, как остановилась у витрины нового магазина. Свадебного магазина. Она горько усмехнулась, и лишь потом поняла, что по её щекам текут безмолвные слёзы. Пэнси ненавидела плакать, она ненавидела ощущать беспомощность, но именно это она и чувствовала. Она была не в силах что-то исправить. — Вам так понравилось это платье? – брюнетка вздрогнула от низкого голоса. Она резко начала стирать дорожки слёз, не понимая, почему её вообще сейчас волнует внешний вид. Перед ней стоял высокий широкоплечий парень. Она хоть и не была такой мелкой, как Грейнджер, но всё равно доставала ему едва до плеча. Его глаза были разного цвета: один ярко синий, а другой – тёмно-зелёный. В одном ухе поблёскивало несколько серёжек колечек, как у пиратов из магловских фильмов. У него на лице была небольшая щетина, которая, кстати сказать, ему очень шла, а волосы были собраны в низкий хвост. Но не это было самым выделяющимся. Главным отличильным фактором был его цвет волос. — Уизли? – только и смогла тупо сказать девушка. Он как-то по-доброму усмехнулся, а потом сказал: — О, прости, но боюсь не смогу похвастаться такой же осведомлёностью. Твои волосы сказали бы мне, что ты гебридский чёрный дракон, – ухмыльнувшись, он продолжил, – ну, будь ты драконом, конечно. Пэнси застыла в ступоре, глядя на него в ответ. Он ничуть не смутившись, продолжил: — Так и сколько тебе не хватает на платье? Пэнси нахмурилась, совсем не понимая о чём он. И только посмотрев опять на витрину, до неё дошёл смысл его слов. Она фыркнула, смотря на простое белое платье в пол, ответила на вопрос: — Такую безвкусицу я бы не купила. Уизли усмехнулся будто и ждал такого ответа. — Тогда может я угощу тебя чем-нибудь тёплым? А то, если честно, мне холодно на тебя смотреть. – Он взглядом указал на её дрожащие руки, которые успели покраснеть от низкой температуры. Она как-то неуверенно кивнула, а потом, опомнившись, быстро спросила: — Так который ты Уизли? Он посмеялся, а потом произнёс, будто флиртуя: — Ну, надеюсь, что самый брутальный и сексуальный, – уже уходя по направлению к ближайшему бару, кинул через плечо, – а вообще я Чарльз. Она пошла вслед за ним, тихо произнеся: — Пэнси. Он обернулся, посмотрев прямо в глаза, сказал: — Фиалка. Как запретная любовь. Тебе идёт. И что-то насвистывая, пошёл дальше. А Пэнси подумала о том, что может всё-таки стоило пойти обратно в замок.~∞~
ЧАРЛЬЗ
Они сидели за столом в каком-то местном баре, в котором он никогда не был. Что было не странно. Ведь он и в Англии не то чтобы был так уж часто. Не говоря уже о местах своей юности. Чарльз вернулся сюда, решив перебраться в местный заповедник драконов, желая быть рядом с родными, понимая, что им нужна поддержка. Он жалел, что был так мало с семьёй, что понять ему это помогла только смерть Фреда. Он чувствовал себя паршиво. И даже эти места уже не были такими притягательными и родными. Хотя после войны и отстраивания Хогвартса, он по-новому взглянул на всё. И если раньше эти места навевали какую-то приятную ностальгию, то теперь он не мог избавиться от нескольких навязчивых картин в своей голове, которые переодически всплывали в его сознании. Не самых приятных. С обилием крови. Он усилием воли задвинул все эти мысли куда подальше. Подальше отсюда, от этого бара, от этой девушки, которую явно снедали похожие чувства. Ему безумно хотелось её взбодрить и посмотреть как её тёмно-карие, почти чёрные, как и её волосы, глаза могли бы вспыхнуть беззаботным весельем. Он не знал, почему. Он просто хотел заставить её улыбнуться. И он не мог понять этого порыва. Он был не из тех людей, которые быстро заводят новые знакомства, располагая собеседников к себе. Но почему-то, увидев эту девушку со слезами на глазах, Чарльз понял, что эта картина так диссонирует в нём, что ему стало неуютно. В ней виделся стержень, сила, но её нужно беречь, чтобы этот огонь внутри неё не угас. А слёзы появлялись бы лишь от счастья. Пэнси сидела, закутавшись в осеннее пальто фиолетового цвета. И он усмехнулся от мысли, что она и вправду похожа на цветок, в честь которого её назвали. Она посмотрела на него, изогнув свою изящную бровь, как бы говоря "и что тебя насмешило? Расскажи, я тоже посмеюсь" — Ничего, Фиалка, просто подумал, что твои родители выбрали правильное имя. Она показательно закатила глаза, но он успел заметить, как в них мелькнула боль. Или ему показалось? — Ну и как же мне тогда тебя называть? – она обхватила рукой свой подбородок, постукивая пальцем по губам, в наигранной задумчивости, – Чарльз? Чарли? А может рыжик? Он искренне расхохотался, а потом посмотрев ей в глаза, поигрывая бровями, сказал: — Ну, я надеялся на вариант в котором, ты называла бы меня любовью всей твоей жизни. Он видел, как Пэнси пытается сдержаться, а потом широко улыбнувшись, она засмеялась. И Чарльз подумал, что хотел бы всегда видеть её улыбку. — О, Мерлин, Министерство должно законом запретить тебе флиртовать. У тебя ужасно получается, – всё ещё тихо посмеиваясь, сказала брюнетка. — Ну, я хотел заставить тебя улыбнуться, у меня получилось. Не всё ли равно какими методами я пользовался? Пэнси недоверчиво на него взглянула, а потом сказала: — Ты точно гриф? По-моему шляпа опять напортачила, ты явно был не на том факультете. Зелёный тебе подошёл бы больше, чем красный. — Сочту за комплимент, – с улыбкой сказал Чарльз. Они пили горячий кофе с яблочным пирогом, пребывая в уютном молчании, каждый, витая в своих мыслях. Но потом он всё-таки не выдержал и вопрос, который вертелся в голове с самой их встречи, легко слетел с языка: — Так почему ты плакала? – Чарльз смотрел на брюнетку, которой явно стало некомфортно от такого прямого вопроса и тут же добавил, – можешь не отвечать, если я лезу куда-то не туда. Но, быть может, если ты выговоришься незнакомцу – станет легче? — Разве мы незнакомцы? – Пэнси явно задала вопрос, раздумывая над тем, стоит ли ему открыться. Чарльз тепло улыбнулся ей, в надежде расположить её к беседе, продолжая уговаривать: — Ну да, а разве нет? Я тебя почти не знаю, как и ты меня. Всё останется между нами и никто не узнает, а я исчезну из твоей жизни также внезапно, как и ворвался, – делая паузу, он продолжил, – если ты, конечно, этого захочешь, Фиалка. Пэнси задумчиво закусила губу, смотря в свою тарелку, а потом как-то горько усмехнувшись, подняла на него взгляд. В её тёмных глазах было столько печали, что ему захотелось, найти того ублюдка, что заставляет грустить такую девушку, как она. — Хорошо, я расскажу, – заправляя прядь волос за ухо, она продолжила, – моя мать хочет выдать меня за любого чистокровного сноба, с большим счётом в Гринготтс и высоким положением в обществе. Чарльз тихо присвиснул, спросив: — Зачем? — Мой отец погиб на войне. Наш род оборвался. А находясь на стороне проигравших, ей нужно вернуть себе влияние. А без выгодного брака для женщины, которая ничем не может похвастаться, дорогу в жизнь не пробить, – фыркнув, она скривила губы в отвращении. Чарльзу показалось, будто она цитировала слова матери. Они оба инстинктивно взяли кружки, давая друг другу время переварить информацию, понять, что чувствуют по этому поводу. Уизли понял, что очень хотел бы поговорить с её матерью. Правда осознал, что не сможет сказать что-то дельное, так как испытывает такую неприязнь к ней, даже не будучи знаком с этой женщиной. Девушка напротив него поникла, уйдя в свои невесёлые мысли. И тут он понял, что явно сошёл с ума, от идеи, что только что возникла в его голове. Откашлявшись, привлекая внимание, он сказал: — Фиалка, ты выйдешь за меня? – он увидел, как её глаза расширились от шока, а потом она как-то истерично хихикнула. — Это шутка? – с детской наивностью спросила девушка. — Нет, – серьёзно ответил он. — Ты сошёл с ума. Он тоже так думал, но ей не обязательно об этом знать. — Возможно, – она тихо фыркнула в ответ, – но ты только подумай об этом. Я из чистокровной семьи, имею неплохой социальный статус после войны. Не скажу, что сказочно богат, но чтобы тебя обеспечить галеоны найдутся. Он знал, что, наверняка, выглядит весьма странно, но Чарльз так зажёгся идеей, что его уже было не остановить. Пэнси смотрела на него, прищурив глаза, явно оценивая, в своём ли уме он находится. — Я, конечно, знала, что все рыжие с прибабахом, но не до такой же степени, – не дав сказать ему и слова, брюнетка продолжила, – А тебе какая от этого выгода? — Ну, понимаешь, – Чарльз замялся, не зная, как ей объяснить, – моя мать гиперопекает всех детей, а я как "не пристроенный", то бишь без своей семьи, очень резонирую с её взглядами на жизнь. Поэтому и предлагаю выйти за меня. Мы оба будем в плюсе. Обе наши матери от нас отстанут. Как тебе? Пэнси сидела, совсем не моргая, что Чарли хотелось ёрзать на стуле, от нервов. А потом он увидел, как в её глазах появился огонёк, а губы растянулись в коварной усмешке. — Мою мать хватит удар от такого жениха, как ты. Без обид. Он пожал плечами, отвечая ей взаимным подколом: — Моя тоже будет в шоке. Но я всё же надеюсь, что в приятном, – подмигнув, он заметил лёгкий румянец на её щеках, и как смутившись, она отвела взгляд. Чарльз осознал, что искренне хочет, чтобы она согласилась, ведь теперь он будет её добиваться. — Так ты согласна? — Хорошо, – с лёгкой улыбкой, сказала Фиалка. Он надеялся, что в скором времени, она станет его Фиалкой.~∞~
ДАФНА
Она лежала на груди у Тео, проводя пальцами по его голому торсу, рисуя, одной ей, известные узоры. Дафна чувствовала себя удовлетворёной настолько, насколько может себя чувствовать девушка, получившая несколько оргазмов. Она уткнулась подбородком ему в плечо, смотря на его лицо. Он выглядел умиротворёно. Тео гладил её по обнажённой спине, будто не мог перестать её трогать. Она подумала, что ей начинает нравится, что Блейз, по словам Тео, теперь чуть ли не живёт в башне старост. Так что комната, которая была когда-то общей для Тео, Блейза и Драко, теперь можно сказать, стала только его. Что было безумно удобно. — Я хочу есть, – как-то обречённо сказала девушка. Нотт не смог спокойно воспринять её тон. Он тихо усмехнулся, а потом расхохотался так, что Дафна чувствовала, как он, под ней, содрогается от смеха. — Крошка, мне казалось, что я накормил тебя вкусным ужином перед нашим марафоном, – усмехнувшись, сказал парень. — Ну, кажется, я хочу ещё, – смутившись, сказала Дафна. А потом они оба услышали, как заурчало в её животе. Дафна, заливаясь краской, отвела взгляд, а Тео, не удержавшись, начал смеяться, да так ехидно, что ей захотелось его чем-нибудь ударить. Нотт явно это предвидел, поэтому он перекатился вместе с Дафной, прижав её к кровати, удерживая её руки в захвате. Он посмотрел на неё с мягкой улыбкой, что секунду назад, она с удовольствием огрела бы его чем-нибудь, а теперь расслабленно лежала, но раздражение из её взгляда ещё не ушло. — Любовь моя, для тебя всё что угодно, только если перед тем, как я накормлю тебя, ты позволишь полакомиться тобой, – говоря это, он покрывал поцелуями её тело: лицо, шею, ключицы, – спусаясь всё ниже, так что, у Гринграсс сбилось дыхание. — Хорошо, только если ты достанешь где-нибудь курицу по-пекински, – протянула блондинка, ощущая, как Тео приближался к её бёдрам. Нотт усмехнулся, а затем сказал: — Договорились. Если бы кто-то стоял под дверью слизеринской комнаты, то мог бы услышать женский вскрик.~∞~
ГАРРИ
Они были в гостиной Гриффиндора. Все старшекурсники разбрелись, кто куда, а младшие курсы давно уже видели седьмой сон. Ну или так думали все остальные. Вспоминая, себя в их годы, Гарри мысленно усмехнулся. Он лежал на коленях у Джинни. Смотрел, как она листала какой-то журнал. Кажется, что-то о моде. Если бы был про квиддич, она бы ему рассказала. Гарри смотрел на её лицо. Как одна эмоция сменяла другую. Она всегда была очень открытой, что притягивало всех людей. И даже будучи младшей сестрой стольких братьев, она не утратила эту черту, скорее сделала её основной. Поттер не мог решиться рассказать ей кое-что. Он знал её характер, а то что она не особо хорошо воспримет эту новость, было почти 100%. — Джин. — Что? – спросила Уизли, перебирая его пряди волос так, что ему хотелось мурчать, как самому обычному коту. — Кингсли прислал письмо из Министерства. – Джинни отложила журнал, – Он прислал договор о приёме на работу, – она нахмурила брови так, что Поттер почувствовал, что уже не жилец. Но ему нужно было это сказать. – Должность аврора. Я согласился. После победы над Тёмным Лордом у него появилась возможность на светлое будущее, на такое, которое он хочет сам, а не кто-то другой. Он благодарен Дамблдору за многое, но Поттер не мог отрицать того, как искусно волшебник манипулировал им, втянув во все эти интриги. Но это в прошлом. Теперь он может начать всё сначала, построить жизнь, так как хочется ему, с теми людьми, за которых он боролся, а они в ответ сражались за него. Только вот всю сознательную жизнь живя со знанием того, что каждый день может стать последним, он вопреки всему хочет, чтобы так продолжалось. Возможно, он сломан настолько, что теперь его не сможет починить даже Джинни. Гермиона как-то назвала его адреналиновым наркоманом, а он склонен верить любым утверждениям своей лучшей подруги. Когда пришло письмо от Кингсли, он осознал, что и дальше хочет очищать мир от зла. Как бы пафосно это не звучало. И да, он не отрицал, что, возможно, в нём жутко развился комплекс героя. Что было не так уж странно. Ведь ему с одиннадцати лет твердили, что он спаситель мира. Джинни смотрела на него недоумённо, будто эта информация никак не хотела усваиваться её мозгом. Потом, он увидел, как её глаза увлажнились, и Гарри сразу протянул руку, чтобы коснуться её лица. Но Джинни просто отвернула голову в другую сторону, а с её щеки успела сбежать слеза: — Уйди Гарри. Прошу тебя. Он сел рядом с ней. Он знал, что причинит ей боль, но ничего не мог поделать. — Джин. — Нет, ничего не говори. Ты принял решение. Без меня. – Она так и не посмотрела в его сторону. – Ты же знаешь, что я не хочу тебя терять, никого не хочу... После Фреда... Она тихо всхлипнула, а Гарри сидел рядом, но не мог ничего сделать. Если бы он её обнял, она бы закричала, и начала отбиваться. Сколько раз они ссорились, всё заканчивалось одинаково. Его синяками в разных частях тела. Ей нужно было время. Он ненавидел оставлять её в таком состоянии. Но по другому было никак. Гарри встал, поцеловал её в макушку и прошептал: — Я люблю тебя, Джинни. Помни об этом. Он пошёл к себе, зная, что сегодня точно не сможет уснуть.~∞~
ДРАКО
Малфой стоял на балконе их башни старост. В его руке была сигарета. Он вдыхал дым в лёгкие, выпуская его в ночное звёздное небо. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким умиротворённым. На нём были только пижамные штаны, что позволяло морозному ветру заставлять покрываться его тело мурашками. Но Драко было комфортно. Возможно, потому что всю жизнь он только и жил в самых холодных местах: Малфой-Мэнор, всегда был слишком огромным и никогда уютным, лишь личная спальня Нарциссы и её любимая гостиная в её крыле замка, могли претендовать на какой-то комфорт, Подземелья Хогвартса тоже не отличались какой-либо идиллией, всегда гуляющий сквозняк, сырость. Драко привык, возможно, слишком сильно. Теперь он был уверен, мог спать на снегу и ему будет комфортно, (но не то чтобы ему хотелось это проверить). Они целый день провели в башне. Только втроём. Вместе. И всё, чем они занимались сегодня были секс и перерывы на еду. Он усмехнулся про себя. И Драко не один раз за этот день ловил себя на мысли, что хотел бы чтобы так было всегда. Он был реалистом и знал, что вечно хорошо не будет никогда, надо стараться, чтобы хорошего просто было больше, чем плохого. Никотин, циркулируя в организме, оставлял приятную пустоту в голове. Малфой знал, что ему нужно рассказать им о Люциусе, о проклятии – обо всём, но не мог выкинуть из головы брошенные когда-то давно слова этого человека, которого он называл отцом. — Чувства – слабость, запомни это, Драко. – Малфой старший сел на корточки с палочкой в руке перед сыном, который лежал и тихо стонал от боли, зная, что если будет хрипеть чуть громче, то потом уже не сможет ничего. – Если почувствуешь что-то тёплое, светлое, – будто в отвращении прикладывая руку к его груди на то место, где сердце сжималось в спазмах боли, – избавься от этого чувства: и мне всё равно, сделаешь ты что-то с собой или с кем-то другим. Он вздрогнул. Драко чувствовал. Он так много чувствовал. Но он был так разбит внутри и потерян, что не хотел обременять кого-то своими проблемами. Он не хотел тащить своих близких в ту тьму, что была внутри. Но они тянулись к ней, как глупые насекомые, которых привлёк сладкий яд, что должен убить их, топя в удовольствии. Он выкинул окурок в пепельницу, что была завалена другими такими же. Грейнджер не то чтобы была рада такому обстоятельству, но её устраивало всё, если, как она говорила, дым и все последвия будут вне её досигаемости. Драко усмехнулся, и понял, как тяжело придется ей с двумя оболтусами с плохими привычками. Он зашёл в гостиную, облокотившись на стену, смотря, как Блейз перебирает кудряшки шатенки, пока она что-то мурлакала ему. Они всё ещё были без одежды, лежали укутавшись в плед. Блейз оперевшись на руку смотрел на Гермиону, и в его поле зрения был и выход на балкон. Так что Драко понял, что мулат давно его заметил. Поэтому он сказал ему в мыслях: "Отвлеки, Грейнджер". Он увидел, как уголок рта Забини едва заметно приподнялся, давая понять блондину, что можно действовать. Драко тихо подошёл, пока Блейз что-то спрашивал у кареглазой, отвелакая внимание. А потом Малфой резко обнял Грейнджер, слыша, как она визжит от его холодного тела. Он зарылся ледяным носом во впадину между её плечом и шее, наслаждаясь теплом. — Драко, – укоризненно воскликнула шатенка. Она вывернулась из его объятий, перебегая в руки Забини, прижимаясь к нему спиной. — Драко, ты разучился общаться с девушками, – с усмешкой сказал мулат, притягивая к себе Гермиону, которая жалась к нему, в поисках отобранного тепла. Драко, улыбаясь, закатил глаза. А потом за несколько мгновений стал каким-то отрешённым. Он улёгля рядом на спину, смотря куда угодно, но только не в глаза людей, которые стали ему безмерно дороги. — Вы хотели знать, почему я игнорировал просьбу матери. – Кладя руки за голову и смотря в потолок на искусно сделанную лепнину, он продолжил, – В роду Малфоев есть древнее проклятье, созданное самым первым Малфоем. Абраксас был таким жадным до денег, что наложил на своих потомков проклятье крови. Каждый Малфой должен составить для сына брачный договор, вписав имя чистокровной невесты, что должна будет подарить ему наследника. И решал только он. И всё это Абраксас сделал, не из желания осчастливить потомков, а лишь сделать так, чтобы все богатства нашего рода оставались лишь у избранных и умножались с каждым поколением. — Что будет, если нарушить условия? – тихо спросила Грейнджер, и не услышать напряжение в её голосе смог бы лишь глухой. Драко посмотрел в их сторону, увидев настороженный взгляд кареглазой, а потом перевёл его на Блейза. В его взгляде было лишь смирение. Он, как чистокровный, понимал всю суть таких "формальностей". — Если я не выполню условия, то автоматически потеряю всё наследство, но это не страшно, я смогу заработать свои галеоны. Пугает больше то, что мой род отречётся от меня, я останусь без его магической защиты, а также мои дети, если они когда-нибудь будут, – горько усмехнувшись, сказал Драко. – Ах, да, и бонусом, моя магия станет в разы слабее. Ни один Малфой до этого никогда не нарушал условия брачного контракта, так что могу лишь предположить, что стану обычным сквибом. Комната погрузилась в тишину, а Драко буквально почувствовал, как у Грейнджер шестерёнки вертелись в голове. — Поэтому ты не хотел встретиться с Люциусом? – спросила Гермиона. — Да, вероятно, он выбрал кандидатуру и хочет, чтобы я начал процесс ухаживаний, – с омерзением произнёс блондин. — Я так понимаю, Пэнс сразу мимо? – спросил Блейз. — Да, её положение в обществе и наследство желают лучшего, так что Люциус, почти на все сто уверен, вписал кого-то другого. – Тяжело вздыхая, сказал, – только ей не говорите, что я так сказал, а то я и до 19 не доживу, а это, кстати, последний срок, чтобы подписать контракт. Гермиона села, держа плед у груди. Её спина была усеяна родинками, что у Драко возникало желание пересчитать каждую так, чтобы он смог в голове составить карту её тела. Они были разного размера и распалогались очень хаотично, как звёзды на небе. И ему безумно хотелось составлять созвездия из них, подсознательно желая отыскать созвездие Дракона. Отвлёкшись, он не сразу заметил взгляд Гермионы, говорящий о том, что он должен что-то ответить. — Прости, что ты спросила? Я немного отвлёкся на твою красоту. Комплимент был самым дешёвым из его арсенала, но он всё равно заставил Гермиону покраснеть. — Я спросила о том, что это значит для нас? Или ты решил просто, провести с нами день, а завтра уйдёшь восвояси и всё что было между нами останется лишь в прошлом? Он видел её сомнения и мог понять её чувства, поэтому без раздумий сел рядом с ней, обнимая за плечи, целуя её скулу, а затем спустил ниже, к её шее. Он не останавливался, хоть и чувствовал её напряжение. — Нет, сладкая, всё что я говорил – правда. Я хочу развивать наши отношения. Я просто хотел, чтобы вы знали правду и все риски, если всё же согласитесь. Она посмотрела ему в глаза. Ему казалось, что этот карамельный взгляд мог лечить душевные раны. Гермиона быстро обняла его за шею, перебираясь к нему на колени, шепча: — Я не хочу тебя терять. — Не потеряешь. – Он оставил поцелуй на её плече. – Обещаю. Драко не знал, сколько они так просидели, сжимая друг другу в объятиях. Пока не почувствовал ещё одну пару рук, что гладила его волосы, а потом ощутил поцелуй в макушку. — Принцесса, если Малфой рассказал нам, значит он готов искать решение проблемы вместе. Без тайн. Правда, Драко? – спросил Блейз, привстав, оттягивая голову блондина, заставляя запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза. Иногда он не понимал, как Блейз всегда видел его насквозь, никогда не осуждая его выбор. И всё, что он мог ответить, было лишь слово: — Правда.