Маг - рунист

Проснулась резко: вот я смотрю на исчезающего в тумане Отшельника, а вот – вижу высоченный, неровный и местами закопченный каменный свод над полигоном. Эдлэ Вейлин стоит рядом и явно прикидывает – сапогом меня пихнуть (рискуя передозировать стимул, ноги-то у него не свои) или присесть на корточки и разбудить опасную магуйку менее радикальным способом. Впрочем, если уж кто меня ни разу не испугался и доверяет мне больше, чем я сама – это он. Во всяком случае, заносит ногу для пинка. – Вей! – останавливаю его. – Не надо, уже проснулась. Он прячет смущение за улыбкой. Вижу, что щеки у него слегка порозовели, и с губ ушел синюшный оттенок. Пребывание вблизи источника сказалось на моем секретаре в лучшую сторону. – Время, вэль Хюльда. Или называть вас Вийдой, как орки? – Вийдой, – говорю. – Только в астрале. – В землях мертвых? – И в них тоже. Хюльдой – в плотном мире, среди живых. Хотела еще добавить, что мое настоящее имя, имя сути – Омела, но вовремя спохватилась. Поразительная способность у этого парня располагать к себе окружающих и провоцировать их на откровенные разговоры, не иначе – природное свойство ллири. Как же хочется с этими гуманоидами познакомиться поближе, только не в качестве врагов и не на линии фронта. – Скажи Нике, пусть остудит воду, – конечно, я могу это сделать сама, но она что-то в последнее время совсем расслабилась, а это не дело. – Может, подогреет? – Нет, именно охладит, аж до льдинок. Взбодриться надо. По лестнице поднимались долго и муторно, полигон на глубине одиннадцати этажей, восемь – это я в прошлый раз от невнимательности насчитала. Причем, этажи эти не в жалкие три метра, как на Земле, а от пяти до пятнадцати метров высотой, в общем, все вместе напоминает перевернутый небоскреб. Уже на третьем пролете я сотворила малое заклинание левитации и заскользила вверх плавно, как привидение, на четвертом пролете сдалась и Никана, а Вейлин сразу воспользовался каким-то амулетом, которых на нем, как на бобике блох. Наверх выскочили, даже не запыхавшись. Эта ночь была потрясающей. Редкие, но мощные фонари пронзали осязаемо плотный туман конусами света, смутные тени деревьев накладывались и пересекались, будто нарисованные аэрографом на мокрой бумаге, сильно поредевшая листва сияла на просвет как цветное стекло. Ни лун, ни звезд в такой хмари не было видно, воздух сырой и прохладный, тихий – ни ветерка. Никана задела склоненную ветку, та обдала ее дождем крупных капель, и резной пурпурный лист неторопливо спланировал на макушку Вейлину. Тот подхватил его и вставил во вторую от ворота петлю. Забавная пара – другой скорее смахнул бы его наземь или отдал девушке, а тут вроде так надо – она уронила случайно, а он подобрал, и держит при себе, словно еще одну нить, овеществляющую их чувства. Вот за этот лист и ухвачусь памятью при возврате. Но что делать с фонарями? Если переходить туда, где их нет – это как же надо менять восприятие! А если идти туда, где они есть? Ну, например, те редкие лесопосадки по краю полосы, что проходит между Октябрьским бульваром и проездом Циолковского, они-то как раз всегда хорошо освещены. Или около Комитетского леса, только вокруг чего там ходить... магазина, что ли? Так я его плохо помню, а будка на полосе отчуждения – красного кирпича, не пойдет на первый раз... А вот если припомнить жилой дом напротив ДК Калинина, то все сойдется: и серая кладка, и редкие деревья, и яркое освещение. Ну, пошли... Скомандовала Нике и Вейлину оставаться на месте, сама встала в паре метров от стены. Там, у края взрыхленной, по осеннему времени, полоски земли, сразу, без бордюра начиналась брусчатка. Расфокусировала зрение и выпустила, наконец, источник на волю. Его стебли протянулись в глаза, и я почувствовала себя чем-то вроде улитки, которая и идет, и смотрит одним местом... хорошо, хоть, не задницей. Шла и меняла то, что вижу. Серые каменные блоки уменьшались в размерах, превращаясь в силикатный кирпич, а приятный белый свет магических светильников переходил в мертвенно-оранжевый "экономичных" неоновых ламп. В какой-то момент воздух стал "пустым" и разреженным, я остановилась, повернула голову влево и увидела крышу ДК за темной – против света – мемориальной доской. Резко потянуло холодом, под ногами обозначился лед и смерзшиеся островки грязного снега. Я сделала пару шагов к темному силуэту куста, нащупала тонкую веточку с плоской чешуйчатой хвоей – туя, отломила кончик длиной в пару сантиметров, вернулась к стене и двинулась обратно – на Ирайю. Уф! Получилось. Отдала Вейлину веточку, сказала, чтоб передал жизнюкам, из нее вполне реально куст вырастить. Для чего – не знаю, наверно, чтоб подтверждение было, что по мирам можно ходить. Передохнула минут пять, потом проинструктировала Нику: поставила позади себя, попросила положить руки мне на плечи, сказала, чтобы шла со мной в ногу, четко глядя в затылок и не отводя взгляд в сторону. Предупредила, что от этого зависит сама возможность ее возвращения. И снова двинулась в славный город Королёв. Никана пыхтела от усердия мне в макушку, видно, управление вниманием – не самая сильная ее сторона, но она очень старалась. Когда свет фонарей стал оранжевым, я скомандовала "стоп!" и попросила ее осмотреться. Но она еще и принюхалась, сморщилась и прокомментировала как-то вроде: "гномский городишко, по запаху чую", после чего, во избежание вредоносных случайностей, я скомандовала: "возвращаемся, как пришли!" и провела ее назад без эксцессов. Великолепно! Еще немного усложнила задачу, решив сгонять к родникам живой и мертвой воды, рядом с ними как раз был курган, который я не единожды обходила и, в целом, помню. Там так же темно, как и здесь, так что переход в пределах одного мира уж не намного сложнее, чем между двумя. Услала Никану за пузырьками, сама облокотилась на контрфорс, продышалась. Энергии у меня, чувствую, не убавилось ни на йоту, зато адреналинчику впрыснуло – как от прыжка с парашютом. Да еще Вейлин на меня смотрит с собачьей преданностью, и это бесит. – Я не богиня, – говорю. – Не смотри на меня так. – Конечно, вы – из истинных богов. – И какая разница? – если не задавить это идиотское преклонение в зародыше, потом будет гораздо сложнее. – Ваша сила собственная, не заемная. Как у Ллира и его сыновей. – Так тут еще и Ллир где-то бродит? – вот как раз не хватало мне кельтского пантеона, помимо всех здешних проблем. – Увы, нет, – ответил Вейлин. – Он остался на нашей родине. А Бран и Манавидан перешли на другие уровни бытия. Я и не надеялся, что когда-нибудь мы их найдем, но ваша способность ходить между мирами... – Не надейся и дальше. Любое божество в здешней системе – страшно дестабилизирующий фактор. Поэтому я не хочу, чтобы ты с кем-то делился своими теологическими соображениями. Я – всего лишь маг. Даже не особо сильный. Не совсем обычный, да, но ничего сверхъестественного во мне нет. И еще – обращайся ко мне на "ты", мы же договаривались! Надулся, как мальчишка. Поломала, вишь, парню мечты, а ему и так немного осталось... А что делать – не врать же? Пришла Ника, притащила две фляжки. Несла она их книзу горлышками, крышки болтались и позвякивали на цепочках, и уже метров за десять потянуло ароматом спиртного. – Ничего, что вот так, немытыми? – спросила она. – А то кухня заперта, за пропуском и ключами идти неохота. – Да нормально, – отвечаю. – Пошли! Переход в Эмларен прошел как по маслу, менять восприятие я навострилась быстро, только вот у родников нас ожидал жесткий облом: оба оказались заключены в срубы с дверками и заперты на висячие замки. Говенные людишки даже не думают пакостить, просто живут – и все равно вокруг них мерзость. Ничего, замок не буду срезать, просто поставлю в известность конторских, они и родники, и всю эту землю живо подберут под водолечебницу. Тем более что вся земля в Эмларене, кроме сельскохозяйственных угодий и той, на которой стоят деревни, и так принадлежит императорской семье. За водой мы сходили к озерам Тримерна, почти за три тысячи километров от Эмларенских деревень. Полюбовавшись серпом большей луны и крупными осенними звездами, сияющими сквозь кристально чистый воздух, набрали воды и засобирались домой, в Энстору – это уже больше трех тысяч километров. Пока следовали кромкой леса в поисках подходящей возвышенности, Никана подобрала пару шишек и сунула их за пазуху – западнее Рифеев масличные сосны не растут, так что подтверждение достаточное. Никаких холмов не нашли, зато услышали пробирающий до костей вой, и разогнанное страхом сознание резко выдернуло нас под окна родной Академии. Ника отпыхтелась, отерла мокрое, как из-под душа, лицо и посмотрела на меня с уважением: – Вэль Хюльда, вы – как древние маги, последним, кто телепортировался без помощи артефактов, был Киф Каменный Ветер. Никто не телепортировался, говорите? А как же перерезали королевскую семью у альвов? Как выдернули у нас из-под носа малышку Альфлед? Конечно, это могут быть и проделки Фалль, но не слишком ли опрометчиво всякий свой промах объяснять вмешательством божества? Не разумнее ли предположить, что Пекрито владеет этим навыком не хуже, чем я, а гораздо лучше, учитывая его возраст? Одни вопросы. Разнежились вы тут все, ребята. Коллективная жизнь – она и организует, и расслабляет. В те не столь уж далекие времена, когда маги сражались поодиночке или небольшими группами, индивидуальное искусство было не в пример выше. Сейчас из тех магов остались двое: Дерек и Пекрито, причем, первый сильно ограничен в собственных действиях проклятием Арагорна. Что там со вторым, личем? Пока не увижу – не узнаю. Правда, для этого надо опробовать еще одно перемещение, быстрый телепорт без лишнего груза. И хочется мне, раз уж можно сходить на Землю, сестру повидать. Несмотря на то, что нехорошее чувство на грани ощутимости при мысли об этом свербит. Тянула его, тянула в сторону рассудка или, хотя бы, фантазии – нет, не дается. И, наконец, я решилась. Оставила Никану с Вейлином посреди дорожки, сказала стоять и ждать меня до самого рассвета, если оно потребуется. Запомнила трогательную позу этой парочки, закрыла глаза, вошла в транс. Представила нашу с сестренкой квартиру, тюлевые занавески, белеющие в ночном полумраке, для меня теперь городская ночь – легкий сумрак, шифонер, старенькую чешскую "горку", книжные полки вокруг компьютерного стола и две кровати... Ощутила вязкую и тягучую ночную тишину, услышала перестук ходиков, принюхалась к воздуху, пыльному и пованивающему газом из старой колонки. Йес! Ноги шлепнули об пол. – Эй, кто там? – тут же раздался голос. Знакомый голос, мой. – Сашка, ты, что ли? – странно было слышать свой крик из чужого горла. – Проходи, че топчешься... помянем... Таньку нашу. Таньку? А.М. говорил же, что это меня схоронили! А тут – сестру. Нет, это какое-то недоразумение. Ладно, обдумаю потом, а сейчас пора сваливать, пока меня не увидели. В лучшем случае решат, что зелененький человечек им с будуна привиделся, но особо надеяться на это не стоит. Выскочила назад, как ошпаренная. Может, это вовсе не реальность, а нереализованная линия вероятности? И представлять, тогда уж, надо сразу спящую Таньку. Сопящую, с приоткрытым ртом, аллергический насморк проходит у нее только зимой. Представила. В кровати, в ночной полутьме, с тем же звуком ходиков и затхлым ароматом старого городского жилья. Сгустила ощущения до реалистичности. Хрясь! Пол оказался несколько ниже – или Танькина кровать выше, чем я предполагала? Танька всхрапнула и перевернулась на бок, а я пригляделась, и чуть сама не хрюкнула. Это была не Танька, не моя сестра, а какой-то... брат? Парень, сильно смахивающий на меня, ту, из земной жизни. Что это парень – трехдневная щетина не оставляла сомнений, что он младше моей сестры – не до конца сошедший "щенячий жирок" и здоровый румянец: сороковник не дашь, да и тридцатник тоже, от силы – двадцать пять, ну, максимум, двадцать семь лет. Опять вероятность? А почему такая плотная? Плюнула, утянулась назад. В третий раз закинул он невод... то есть, я в третий раз представила сестренку, именно с такой физиономией, с какой она спит, и заколку неизменную в волосах – от челки у нее нос чешется, но она с упорством, достойным лучшего применения, продолжает оставлять несколько прядей длиной до горбинки. Вот она, размытый образ становится четким, проясняется, я привычно уже приземляюсь на пол... и слышу, что звук не тот! Хорошо, Танька не проснулась, заворочалась только. Перевожу взгляд на пол: так и есть, не паркетная доска, а самая настоящая, деревенская, крашеная зеленой краской. Оглядываю стены – обойки в мелкий цветочек, таких у нас с роду не было, смотрю на окно – ситцевые занавески. Подхожу к окошку, выглядываю наружу – второй этаж, это максимум, не четвертый, как у нас. Да и на противоположной стороне улицы двухэтажный дом, этакий с колоннами, портиком и вензелями над парадным входом. Фонари мерцают голубоватым светом, а выше, в небесах белым привидением проплывает колбаса цеппелина. Это еще что за глюки?! Зажимаю себе рот, чтобы не охнуть, пробираюсь "с пятки на носок" к компьютеру – вместо него доска с рейсшиной и бронзового литья подставка под чертежные приборы. Зато книжные полки почти не изменились, разве что... книги там другие. Читаю названия: А.П. Цапкинъ, Е.И. Фертъ "Основы эфиродинамики", П. Сабини "Расчётъ безтопливнаго генератора Н. Тесла для стацiонарныхъ энергостанцiй, устанавливаемыхъ ниже перваго предѣла Реймунда". Дальше стоит моя физиомордия в черной рамке с бантиком. Дагерротипчик вручную раскрашенный. Ага, значит, книжки тут никому больше не пригодятся! Хватаю парочку с интригующими названиями и сваливаю на Ирайю. Уфф... Вейлин с Никаной как стояли, так и стоят. – Привет! – говорю. – Долго я отсутствовала? – Не очень, – отвечает Никана. – У меня и руки не затекли. – Молодцы, – подбадриваю. – Это неоценимая помощь, и не только мне. Держи книжки, храни пуще конторских секретов. Прочесть их смогу только я, а вот про... потерять и испортить – любой. Разомнитесь пока, походите, а я передохну и еще один раз слажу. Лучше бы я этого не делала. Уж как я тогда вывернулась – это проходит по разряду чудес и необъяснимых явлений. А сперва все складывалось так удачно. Я собрала в памяти максимально полную картинку, что должна была предстать передо мною в той, настоящей реальности, сосредоточила на ней все внимание, причувствовалась... и ощутила, как вокруг меня смыкаются цепкие клещи. Как кристаллы чужого и невероятно чуждого сознания прорастают в мою эфирку. Как сворачивается пространство и застывает время. Локана! Как бы ни было тошно отражать это агрессивное кристаллообразное существо, я стала равнодушным зерцалом, локаной, в беспамятной глубине спрятав источник, и в последнее мгновение выскользнула из острых пальцев чечевичным зерном. Разжала кулаки. Открыла глаза. Увидела напуганное лицо Ники, и меня отпустило. Источник высунул любопытный росток, ощутил, что бояться нечего, и, расслабившись, закружил вокруг нас легкую карусель сквознячков. – Что произошло? – спросил Вейлин. – Мы ждем вас уже третью ночь. – Благодарю, – поднимаюсь, держась за Никану. – Чуть не угодила в пасть чему-то чужому. Чуждому. Нет, эфирку восстановит источник, я нарочно сбросила часть. Да пусть подавится, тварь! Нет, она не здесь. К счастью. Она на границе того мира, в который я собиралась проникнуть. Кристалльная... Тварь Хаоса? Нет, Вей, скорее, это тварь Порядка. Или, если уж совсем точно – Вырожденная Тварь. Мы решили вернуться на полигон, который стал для нас почти домом, но по дороге всех троих перехватили какие-то менталисты в черной форме и без нашивок, настойчиво пригласили с собой, и вот уже мы трое сидим в комнате с резными стенами и длинным, от стены до стены, столом, и ждем непонятно чего. Я задремала, так источнику будет проще меня подлатать. Сам процесс напоминает сканирование и восстановление "каталога" на логическом диске и, одновременно, перезапись в случае, когда изменения затронули "сектора", как если бы он однажды снял с меня копию и теперь убирает все отклонения от нее. С одной стороны – удобно, не нужно маяться, разбираясь в повреждениях физического и эфирного тела, а, с другой – этак он и апдейты откатывать будет. Пока есть более неотложные дела, а потом – обязательно нужно разобраться со снятием копий и периодически "архивироваться". Дремотные мысли прервало появление Дерека в компании четырех дворян, одетых с подчеркнутой скромностью, но с оружием и артефактами первого и второго класса. По поведению, специфическим аурам и приглушенному фону магических предметов похожи на опытных магов-боевиков уровня магистра и выше. И лишь один из вошедших резко отличался от остальных: имел зачаточные способности к магии, простое, без малейшего присутствия каких бы то ни было плетений, оружие - короткий меч на перевязи и кинжал на поясе, и полное отсутствие каких-либо артефактов в одежде и снаряжении. Именно ему Дерек открыл и придержал дверь. Кстати, я ошиблась, оружие совсем не простое – синяя сталь подгорной работы, но ни грана магии, ни в оружии, ни в его хозяине. Зато сопровождающие – или, правильнее сказать, телохранители? – держат вокруг него едва заметный, но весьма эффективный "алмазный щит". Если бы не необходимость трех-пяти магистров для его поддержания, цены бы этому плетению не было! А так – только герцогам да паре-тройке графьев оно по финансам доступно, но ни один им не пользуется: зачем, если достаточной эффективности можно добиться гораздо дешевле. То есть это... Вейлин ткнул меня в бок – все уже встали, я одна рассиживалась и раздумывалась, кого это жаба не душит. Вскочила и склонила голову, как все остальные, но долго выдержать не смогла – повернула так, чтобы видеть вошедших, особенно – этого странного немага. Лицо показалось донельзя знакомым, будто видела уже где-то похожее, но где – не пойму. Мягкие черты, напоминающие славянский типаж, характерный взгляд, знакомый... по профилю на монетах?! – Ваше императорское величество, вот она, та самая Хюльда! – Дерек кивнул на меня и улыбнулся, как крокодил. – Она же Вийда, признанная орками перерождением их народной героини... – И что, – оборвал его император. – Соответствует? – Не знаю, как насчет перерожденки, а союзнический договор между Кугро и Погонщиками волн она уже сорвала, – раздумчиво произнес Дерек. – И подала две конструктивных идеи оружия, весьма подходящего против больших масс тупой нежити. До этого... тот самый пористый кварц, точнее, его защитная конфигурация – тоже ее рук дело. – Благодарю за информацию, вэль энхе Дерек, я хочу поговорить с ней сам, – Альвальд Первый подошел к столу и жестом подозвал меня. – Подойдите ко мне, вэль Хюльда, надо поговорить без лишних ушей. А как тут подойти, если стол оббегать – полдня потеряешь, через стол прыгать – сочтут нападением и испепелят на месте? Разве что пролезть под столом. Когда я встала с коленок, отряхивая пыль, его императорское величество только что не смеялся в голос. – У вас всегда, – кивнув на мое неуклюжее приветствие, спросил он. – Столь неожиданные решения, вэль Хюльда? – Когда необходимо, ваше... Император приложил палец к губам. В это время один из его телохранителей магичил вокруг нас что-то весьма замороченное, вроде купола тишины, но с кучей дополнительных функций. Альвальд указал мне на стул, сам взял другой, развернул его и лихо уселся верхом, подперши кулаком подбородок. Кивнул, чтоб продолжала. – Все мои решения происходят под большим давлением обстоятельств, – начала я. – Причем, выход я, обычно, нахожу какой-то совершенно кривой и левый. Многие мои выдумки оказались не нужны или неприемлемы, например, древесный шелк... Возможно, они будут востребованы когда-то потом... или вообще никогда. – Уже, – сказал император. – Не волнуйтесь, мне приносили на подпись документы об участии государства в этой афере... И я их подписал. Темина из Керемницы – ваш торговый агент? Или вы ей патент продали? – Нет, подарила идею. – А, тогда ясно, почему она настаивает на десяти процентах отчисления в вашу пользу. Но мы сейчас не об этом, хотя обставить Конфедерацию по шелку – это многого стоит. Скажите, ваша телепортация, о которой мне доложили – это то, о чем я думаю? – Я не знаю, о чем думает ваше... – Несмотря на секретность темы, об этом болтают даже в казармах. Слишком уж людное место вы избрали для экспериментов. Или вы можете перемещаться только из таких, где в каждом окне маячит по двадцать курсантских рож? – Вот о них-то и не подумала, – вздохнула я. – И что же они говорят? – Что вы – один из древних магов, тайно вернувшийся, чтобы поддержать Империю. – Хорошо хоть, не древних королей. Но вы же знаете, что это досужие вымыслы? – Я – да, – император кивнул кому-то из своих телохранителей. – Но вас теперь не удержат ни стены, ни плетения, ни даже поглотительные колодки. Поэтому я вас спрашиваю: что необходимо для обеспечения вашей лояльности? Титул? Земли? Редкие и труднодоступные ингредиенты? Что мне нужно... лично – не так уж и много: чтобы не заморачиваться на быт и хлеб насущный, чтобы дали позаниматься наукой, и хотя бы год не отвлекали на прикладные разработки, чтобы... но все это – ерунда. По-настоящему мне нужно одно: – Чтобы вы способствовали прогрессу, ваше... – Говорите – энхеле Альвальд. Или хорс энхе Альвальд. Так обращаются ко мне некоторые из ваших знакомых: Каомин, герцог Фергера, Логайн доэн Келвен... вы поняли, нет? Хюльда доэн Рифей. – Не поняла. – Рифейские горы давно лежат на наших плечах бесполезным грузом. При том, что в них немало месторождений черных и цветных руд. – И? Что мешает разработке? – Горные духи. Если вы договоритесь с ними, все богатства рифеев – в ваших руках. Разрабатывайте, двигайте прогресс, а мы вам поможем, особенно, если доля участия государства будет более тридцати процентов. – Согласна, только... – Вы еще ставите условия? – Да. Если вы будете участвовать в моих разработках – я поучаствую в ваших. – А если точнее? – В науке, культуре, образовании. Не уверена, что мне это позволят, в противном же случае... Я хочу иметь возможность сложить с себя как титул, так и обязанности, клятвы, вплоть до присяги, и удалиться из Империи или даже с Ирайи, если пойму бессмысленность и безнадежность своих усилий. Зло сверкнул глазами: – Много просите. Ох, как много! – Все в ваших руках, хорс энхе Альвальд. – Не только в моих, увы, – вздохнул император. – Но, я вижу, вы приняли мое предложение! – Только если вы приняли мое. – Неужели будем торговаться, как дварфы? – А то ж... Хотя бы в память моего прадедушки. – Вэль... нет, все же, доэрэ Хюльда, я принимаю ваше условие – освободить вас от всех клятв, титулов и должностей, и отправить в изгнание сразу же, как вы сами того попросите. – И не интересуясь пунктом прибытия, – сказала я уже чисто из вредности. – Да, – кивнул император. – А теперь – на колени! Герцогство Рифейское (почти сорок тысяч квадратных километров безжизненных гор, населенных лишь духами) обмывали в тесной компании, мы да охрана. Даже шеф не сподобился нас навестить, правда, выделил удобный "номер", близнец той вип-камеры, что я раскурочила в первый день заточения. Стол оттащили в угол, жратву и выпивку расставили на полу, сами уселись (а некоторые – улеглись) на ковер... после третьей бутылки и двух жареных гшилок поспорили с охраной насчет шаманизма, и я позвала к нам "орочью банду". Они прибежали так быстро, словно ждали под дверью. Все трое, особенно дедуся Хоброк, показались мне сильно моложе и симпатичней с лица, нежели при нашем первом знакомстве, а Лягушачья принцесса, как прозвали Нохту, так вообще выглядела чуть ли не моей ровесницей, и хлестко отшивала подкатывающего к ней деда. Тут же зацепились языками за крепость Эйде и Астральную академию, пожаловались на мою мертвую сестру, что установила там казарменные порядки, не могли нахвалиться Ягой (не хочет пращурка своего имени называть – будет носить это прозвище), которая добровольно взвалила на себя функцию стражи крепостных ворот и таможенного досмотра всех приходящих, и слезно молили присылать для занятий многочисленных душ образованных магов-астральщиков. Потому как желающие учиться есть, а преподов мало: трое живых шаманов и одна шаманка мертвая. Ну, еще альв и два ллири организовали боевую школу, и, как жалуется Хоброк, в том зале даже ходить тяжело – словно весишь вдвое по сравнению с тем, что чувствуешь в плотном теле, но орочьи духи не жалуются, принимают все трудности учебы, как должное. Действительно, скучающий ум – самое страшное в любом коллективе, а в орочьем – так особенно. Обезьяньего в нашем характере слишком много осталось, везде пальцы суем. Я попросила Вейлина узнать, как там с призывом когдатошних "спящих в Тумане", и он откликнулся, что только желающих набралось полтора десятка, Контора их приняла и разместила на частных квартирах, ждет, когда я немного освобожусь. "Хорошо, – отвечаю мысленно. – Займусь. Только надо решить насчет операции на Кугро, потому что на мои новые умения у начальства большие надежды" – "Это да, – отвечает Вейлин. – О, так вы освоили мыслеречь?" – "Ну, наверно, не со всеми, – отвечаю ему. – Ты же менталист?" – "Нет, – вздохнул. – Я давно выгорел, еще за Гребнем. А это работают внедренные глифы". В общем, само эфирное тело у Вейлина больше чем наполовину искусственное, и привязывает его к ментальной сети Конторы. Тонкая работа, достойная авторства древних магов. Хотя, нет, древние почти не использовали руны, то есть, их конструкты имели аналоговый принцип работы, а тут – именно скрипты и четкие глифы. Вот чему мне учиться-то надо, найти бы сведения по архитектуре и кодингу этой штуки – и не нужно изобретать велосипед. Только Контора вряд ли кому даст подсмотреть один из своих главных секретов. Шаманы сами ушли, а на выпихивание захмелевшей охраны и отмазывание их от взысканий мы потратили часа два. Все валили на меня: вроде как я не пьянею, вот и не рассчитала, подливая в их кружки, а они не могли отказаться, ибо прямой приказ руководства: потакать и фиксировать все разговоры. Вейлин их тактику сразу просек. А ему что, перестали доверять? Хотя я не знаю всех конторских интриг, могу только прикинуть, кто чей. Ника и Вейлин – люди Дерека, это не подлежит сомнению, и стоит держаться именно их, и потому, что эту сторону я хорошо знаю, и потому, что Дерек – государственник по делам и по мировоззрению. Это мое, ну, не анархист я ни разу, хотя и жесткие системы не приемлю. А в Империи – как раз мой промежуток, с некоторыми закидонами, конечно, но перекос создает динамику. Кстати, пора разобраться и с физикой эфира, думаю, местные маги еще не пытались представить работу заклинаний и глифов в виде физических формул. – Вей, где книжки-то, которые я притащила? Уже в архиве? Ну, тогда требуй их сюда. Нет, эту, которая о порталах – не нужно, пусть ваши спецы роют, если потребуется – поясню, а вот те, которые на неизвестном языке, они не прочтут, а я этот язык знаю. Заодно стопку бумаги, чертежные приборы и карандаш. А, да, еще тей-фре бадейку кружек на пять. Через полчаса заказанное принесли, и я засела за перевод. Все-таки родной язык, даже с ятями, необыкновенно облегчает понимание символьной части. Особенно порадовало доказательство преодолимости скорости света – как минимум, для эфиронов. А это – необходимое условие существования истинного предвидения. Другое дело, что время тут рассматривается не только как цепь изменений плотноматериальной системы, которая как бы движется от причины к следствию, последовательно проходя звенья-состояния, но и как мера протяженности кластера плотноматериальных систем, каждая из которых в отдельный квант времени занимает одно звено-состояние во временной цепи. Это напоминает прохождение человека через плоскость дверного проема: сперва ее проходит кончик носа, потом весь нос и кончик подбородка, далее – отдельные части головы и туловища, а также конечностей, а завершается все пучком на затылке и полупопиями. Тому, кто не видит объема, а видит лишь срез тела-системы в плоскости дверного проема, каждое сечение кажется самостоятельным и независимым, другое дело, что "неподвижные во времени" объекты, если и существуют, то не могут ничего фиксировать: сама фиксация внешнего сигнала предполагает изменения состояний, то есть движение по шкале времени. Как хрестоматийный пример приводятся запутанные частицы и "критерий удачливости" в теории развиваемой биосферы (видимо, аналог знакомой мне эволюционной). В общем, если без формул, то человек (и, вообще, почти любой плотноматериальный объект) имеет не одно физическое тело, а несколько. Они составляют кластер, объединенный одним сознанием (у живых) или эфирным облаком (у неживых объектов). В кластере их может быть больше или меньше, мало того, некоторые объекты внутри кластера могут разрушиться или выпасть из него, при этом сам кластер не исчезнет и не распадется. Катастрофа или любое критическое для элемента кластера событие порождает эфирную темпо-волну, которая распространяется в обе стороны по шкале времени, и предупреждает об опасности остальные элементы кластера. Именно поэтому вовсе необязательно исполнение истинных пророчеств: кто предупрежден – тот вооружен. Такой вот парадокс. Это намного достовернее объясняет мои недавние блуждания, которые я сочла невоплощенными вероятностями, и которые амберит назвал бы "отражениями". Интересно, эти цепи линейны или возможны их разветвления? И что в этом случае происходит с сознанием? А с "эфирным облаком"? Эти вопросы пока без ответов. Что ж, впереди – некопаное поле для исследований, а передо мной – теоретическая база для создания упоминаемых там винта Яльмара, бестопливного генератора Тесла и вакуумного движителя Мазони. Интересно, чего они еще наизобретали? Заглянула на последнюю страницу, в библиографию, и заинтересовалась именами. Из всей кучи мне знакомо только имя Никола Тесла, остальные в моей реальности следа не оставили. Также удивляет обилие русских и итальянских фамилий и относительно небольшое количество – немецких, английских же почти нет, и это наводит на мысль, что в данном временном срезе история пошла несколько иначе... значит, было расхождение причинно-следственных связей, оно же – ветвление! Красиво получается, а? Представила, как меня, оказывается, много, и так хорошо стало! И на Ирайю попало, как минимум, два объекта из меня-кластера, раз уж один другому книжку подбросил. Вдохновленная, до ночи писала и перечерчивала, а почти в полночь явился Дерек. – Как тебе Рифеи? Понравились? Справки, надеюсь, уже навела? – Пока – нет, – отвечаю. – Смотри, какую прелесть я притащила! Техномагия в конструкциях и расчетах. Перевела не все, но основные положения, формулы и схемы – тут. Примечание – все коэффициенты надо уточнять, на Ирайе плотность эфира выше. Остальное переведешь сам, если будет желание. Русский в школе учил? – Ох, помилуй, это было слишком давно, – шеф всплеснул руками и выпучил живой глаз. – Но когда-нибудь закончится эта гонка? Вот тогда и допишешь. Хочешь – оформи как собственную монографию, ученая степень тебе же нужна? – Не нужна, – отвечаю. – Мне и без нее неплохо живется, а научное сообщество – это гибрид травилки, давилки и распрямилки мозговых извилин. Не собираюсь на него тратить свое время и силы. – А придется... – протянул Дерек. – Но не сейчас. Завтра тебя мэтр Лангскег ждет, в семнадцатой лаборатории. – Магоемких сплавов? – тут пришла моя очередь удивляться. – И зачем я ему там? Все расчеты дедушке дадены, у него что, от семейной жизни крыша поехала или он влюбился и потупел? – Может, и потупел, – вздыхает шеф. – Но нанятые со стороны артефакторы еще тупее. Чуть не подорвали лабораторию вместе с ним, собой и всеми механизмами (а ты знаешь, сколько там уникальных). Пришлось гнать их в шею. До конца заварухи посидят в карантине, а там вышвырнем на все четыре стороны. Остался гном в гордом одиночестве. Он, конечно, вламывает, как голем, но надолго ли его одного хватит? Сорвется, допустит ошибку... и все, сварчокан! Надо помочь Бороде. А кто сделает твои гранаты лучше, чем ты? Я встала с ковра, сложила записи на тумбочку и пошла в ванную комнату. – Погоди! – шеф схватил меня за плечо. – Так ты поможешь? – А у меня есть выбор? – ответила я.