Маг - рунист

Глаза слипались до тех пор, пока не легла в постель, но как только голова коснулась подушки – сон из нее вылетел напрочь. Ненавижу эти перины, затягивающие в себя, словно топь, и точно так же сдавливающие грудную клетку, все отличие от болота – тут еще жара душит. Вылезла, прошла в кабинет, улеглась на ковер, пахнущий пылью и пролитым вином, он, хотя бы, не провалится под тобой на полметра. Стало легче, но сон так и не вернулся. Что ж, не судьба. Значит, повторю недавний урок, получу эйдехэ, как говорит ягая бабуся. Пройдусь по всем "болевым точкам" и "безвыходным ситуациям", которые затронул Отшельник. Вошла в транс, начала последовательно перебирать и переживать, "возгонять" каждую до безмолвного знания. На третьей или четвертой нарисовалось нечто общее, помимо резкой неприемлемости каждой из них для меня. Добавила еще две точки-ситуации, углубилась в них по этому параметру – и вылетела в виртуальное пространство вероятностей, где орудовали большие силы, не мне чета. Прикинуться ветошью – первое инстинктивное движение, второе – исподволь наблюдать за работой творцов судьбы. Для нее не требуется та грубая сила эфирных потоков, что задействована в стихийных заклинаниях, тут нет символьной четкости и ограниченности руноскриптов, плетельщики оперируют собственным пониманием и волей. Любое противостояние творцов судьбы – это столкновение знаний и воль. И этой силы, иной раз, хватает не только для того, чтобы изменить будущее, но даже на то, чтобы обратить вспять чье-то время – от элементарной частицы до целого мира. Какое счастье, что те, кто это может, присутствуют в незаселенной части Мультивселенной: вокруг них нет той искрящейся пыли слабых воль и мелких сознаний, вроде моего. Но как они обвиваются, давят, ломают, рассеивают друг друга – это красиво и страшно, и напоминает космические катастрофы, разыгравшиеся когда-то слишком давно и слишком далеко, чтобы повлиять на крошечную планетную систему на периферии галактики, но достаточно близко, чтобы жители обитаемой планетки смогли наблюдать космические драмы и трагедии. И никакого комплекса неполноценности ни тогда, ни сейчас я не испытывала. Да, я – мелочь. И мало что могу. Но у меня нет и необходимости менять законы природы целых континуумов, у меня задачи неизмеримо мельче... только не проще. Для моей воли и моего понимания то, что я делаю – на том же пределе сил, что и противостояния творцов судьбы. В смысле предела, экстремума, точки роста – мы с ними равны, в масштабах силы – несравнимы. А те, кто ближе? Вот Дерек – эта кривая кочерга и есть крутейший маг Империи? Да окститесь! Вот – еще чья-то воля, прямая, острая и ощетинившаяся отростками-крюками, этот плетельщик намного сильнее моего шефа, и он живет где-то у нас, на Ирайе, идет по головам, сминая и спрямляя тысячи чужих судеб, но и он не всесилен – его обвивает и лишает сил гибкая, как лиана, женственная и мудрая воля. И на периферии застыла чья-то огромная туманная фигура, с которой связана эта обволакивающая женщина, что гнет, оплетает и обессиливает мужчину. Я не знаю их, они не знают меня, но рядом с ними я уже не пылинка... немного крупнее. Поэтому осторожность не повредит. Я стараюсь рассмотреть статичную и туманную, но циклопических размеров личность-волю незнакомца, и резко проваливаюсь глубже – во владения Великой Судьбы. Это не Смерть, у Судьбы нет ее благородной простоты и определенности силы. Все переплетено, все определено и все зыбко, все есть, и ничего нет. Одновременно. Потому что она и есть время, связь событий. События не существуют без объектов, с которыми те происходят, и поэтому вся паутина Судьбы – нереальная. Но управляет-то она реальностью... реальностями. Заманчивая перспектива открывается, а? Вот взять и подправить свою паутинку... именно свою, я в чужое не лезу. Даже тянуть в другую сторону не собираюсь, просто сделаю ярче, своей волей, своим вниманием раскрашу, а потом стяну в тугую спираль, добавлю событий. Вспомню мультик про коробку с карандашами – это именно то, что мне нужно. Этот образ действия существует одновременно в бесконечном количестве модификаций, в каждой реальности свои карандаши, но в любой они узнаваемы, хотя на вкус и на цвет, конечно же, разные. Не сразу получилось то, что хотела, переделывала несколько раз, а когда удовлетворилась результатом – ощутила прикосновение чужой, но знакомой судьбы. Точечное. Несколько суток. Восходы, закаты. Восхитительно глубокая ночь. И последнее утро. Берем? Конечно! С этим чувством и вывалилась в реальность. Ох, хорошо-то как... ковер колючий, сквозняк холодный, запахи... откуда-то жареным луком потянуло... Реальность мне намного ближе чудного царства Судьбы, пусть даже там и творится не только будущее, но, частенько, и прошлое всех миров. Если бы они управлялись только оттуда, не было бы смысла во всех тех маленьких существах и их волях, что проявляют себя через плотный, физический мир. Не этому ли на самом деле учил меня Отшельник? Развивал врожденную способность микроскопической песчинки противиться большим силам и, может быть, даже Великим? Все приемы, что он показал для условно безвыходных ситуаций – это и есть айкидо плетельщика, грубо и с погрешностями исполняемое Дереком, и такое изящное и смертоносное в демонстрации учителя. Но вот этот прием, с раскрашиванием – моя собственная находка, хотя, конечно, Отшельник вполне мог меня к ней подвести. Ладно, урву часок сна, а на потом – есть идея. Отрубилась на этот раз мгновенно, проснулась так, словно меня кто-то пнул. Растолкала Никану, узнала у нее время – да, проспала полтора часа, и до утра времени вагон. А если учесть временнУю неопределенность вне связанных событий, то у меня его вообще неограниченное количество. Только подготовиться. Сперва послала Никану на улицу за букетом осенних листьев, и пришлось еще объяснять, чего я хочу, ибо на Ирайе букетов не существует в принципе. Украшать что-либо отрезанными частями растений тут никому и в голову не придет, хотя горшки с цветами и даже мелкими кустарниками встречаются повсеместно. Но мне нужно именно то, что скоро завянет. А опавшие листья не вступают в конфликт с эстетическим чувством аборигенов и скрутятся в жарком и сухом воздухе моего временного жилья менее чем за сутки. Пока она бродит, прикрыла глаза и вызвала в памяти образ моей давнишней знакомой, которая только с виду кажется человеком. Зари. Да... не зря я так решила. Внешне она поменялась сильно, осталось лишь слегка отрешенное, с легкой сумасшедшинкой выражение лица, и суть, похожая на сокровищницу ярких эмоций, которая вмещает, но не порождает свое содержимое. Она потемнела, во всех отношениях, и стала весьма близка к Смерти, возможно, даже за гранью, но при этом осталась на физическом плане существом ярким и деятельным. Да, она мне нужна. Не особо объясняя причину, я позвала ее выйти в Туман, сконцентрировавшись на моем внешнем виде. То, что она сразу ощутила астральную проекцию и осмысленно отвечала на предложения, показало ее серьезный прогресс, а то, как она посмеялась над моими туманными обещаниями – наработанный между нашими встречами опыт. Если она согласилась мне помочь, так это из-за своего авантюрного духа, а вовсе не купившись на хомячьи инстинкты. Усадив Никану за письменный стол, я раскидала по нему в беспорядке алые и желтые листья, и приказала не трогать их до завтра. Попросила ее также никуда не уходить от стола хотя бы пару часов. Сходила к Вейлину и забрала у него свой сверхострый кинжал, проверила отталкивающее заклинание на лезвии, пристроила за пояс. И, наконец, скопив побольше слюны, плюнула на стену. Теперь у меня есть три реперных точки: плевок, Ника и осенние листья. Не получится вернуться через мгновение – вернусь через пару часов, не получится и это – вернусь не позже, чем через сутки. Или не вернусь вовсе, но это маловероятно. Закрыла глаза. Лицо Отшельника проявилось так, словно у меня идеальная фотографическая память. Я прочувствовала себя рядом с ним и перетянула физическое тело в астральную проекцию. Мне показалось, или это и впрямь получилось проще, чем раньше? Приземлилась на псевдопочву Тумана со всего размаху, хорошо, успела спружинить: из-за низкого роста и того, что представляю лица тех, к кому перехожу, на одном уровне с собой, всегда оказываюсь в воздухе сантиметрах в двадцати-тридцати над поверхностью. Ну да ладно, главное, чтоб ножки в цементе не парить. Осматриваюсь. Мой учитель, если и изменился, то мне этого не заметно, а вот рядом с ним новое лицо – судя по экстерьеру, эльфийка, но от классических представлений о расе отличается сильно: вся в сине-сизо-фиолетовом цвете, причем, этот цвет для нее естественен, а не от болезни или холода. И одежда у нее вечерних цветов, не закатных, а серебристо-серых, пасмурных. Красивая девушка: высокая, стройная и фигуристая, только какая-то замотанная и грустная. Так и подмывает спросить: "Могу я вам чем-нибудь помочь?" Но, боюсь, обидится и не ответит. Новое поколение – вроде, и не отмороженные, но потребность общаться с окружающими отсутствует. Надеюсь, там, где она теперь оказалась, людей нет. Девушка плавно поворачивается ко мне и кивает. Я киваю в ответ. Вот и поздоровались. Отворачиваюсь и вижу, как из тумана шагает к нам... вот если это не вампир, то назовите меня Майей Плисецкой. Поднимает руку в приветствии: – Хаюшки! – интонации Зари, да и лицо, хоть и изменилось, но узнаваемо. – Что у нас сегодня в программе? – Привет! – надо же, как клыки меняют лицо, сразу чувствуешь легкую опаску. Или это из-за ощутимого холода смерти, налетевшего на нас порывом ветра? Мне-то что, я с Великой знакома, да и эльфийке такое не внове, а нормальному человеку не поздоровилось бы, ножки в коленках прослабли, как минимум. Длинный черный тренч, катана за спиной, ну, или что-то наподобие, не разбираюсь я в клинках, вот каролинг от сабли отличу, а остальное – увольте. Ну, и что-то полы оттопыривает по бокам, не сильно, либо длинные ножи, либо короткие кинжалы. Экипирована основательно – стало быть, предложением заинтересовалась. – Девушки, не удивляйтесь, что оказались здесь, – Отшельник говорит больше для эльфийки, чем для Зари. – Мне вас порекомендовала моя, – кивает в мою сторону. – Ученица. Тебя – это он Заре. – Лично, а ты, – эльфийке. – Имеешь исключительно нужную, и очень редкую среди стабилизаторов специальность. Интересно, когда и кого я ему рекомендовала? Разве что... громко подумала. Надо строже контролировать мысли. Учитель продолжает: – Для чего это потребовалось? Проще всего было бы объяснить чистой мыслью, не загрязненной словам и образами, но я подозреваю, вы ее можете и не понять. Пока, – видно, что сомневается, поглядывая на Зарю. – Именно для того, чтобы открыть для себя этот способ общения, не признающий никаких границ, кроме ограниченности сознания, но, на практике, ограниченный некоторой неправильностью функционирования нашего Веера, и собралась в экспедицию Хюльда, – смотрит на меня выжидающе, не продолжу ли, но я нарочно молчу. А вот не надо делать из нас сопливых девчонок. – У нее, кстати, далеко идущие планы (хмыкает), так что просить она будет не только за себя. Вопросы есть? – Что вы имеете в виду, говоря о моих способностях? То есть специальности, – эльфийка настороженно глядит на него. Да и я бы на ее месте так же смотрела. Хотя, может, это он о прошлой, земной специальности? Интересно, какая она? – Сродство со стихиями жизни и смерти одновременно, знание растений и животных – биология, я правильно назвал эту науку? способность к слиянию... а также – сила твоего стремления к гармонии. Все это потребуется, если не сейчас – так потом, я это знаю. Тебе же поход даст не только бесценный опыт, но и то, чего ты себе пожелаешь... – короткая пауза. – Ну, за небольшим исключением. Когда достигнешь конечной точки, мой совет – не слишком стесняйся в желаниях, у тебя достаточно сил и знания, чтобы за них заплатить, помни только: даром ничто не дается. Да уж, видимо, сам до конца не знает, что получится из нашей затеи. Эльфийка встрепенулась: – Как я поняла, вы знаете про это место всяко более нас. Так объясните, почему часть моих сил не работает? Здесь живут всякие сущности, но я не слышу их Голоса Жизни. По же самое и про Смерть, – ее голос стал звонче, лицо оживилось и отрешенное выражение сменилось сосредоточенным, как на лекции. Бывшая студентка? Биофак, отличница, узкий круг знакомых, невпихуемость в общество сверстников. Как говорила одна тетка с Грибовской опытной станции, "кабачок умнее их". Ее даже там считали странненькой, а по мне – так адекватнее человека не найти, во всяком случае, среди теперешних искателей места под солнцем. Она-то его уже нашла, на этих километрах теплиц и грядок, от последнего снега и до лютых морозов. Под реальным солнцем, дождем, по локоть в земле, с солдатским загаром и резкими росчерками огородной "косметики" на лбу и щеках. – Да, это место не таково, каким оно должно быть, – отвечает учитель. – Неоформленная материя поглощает любые эманации, ибо стремится восполнить недостаток силы. Каждая капля забирает совсем немного, но капель мириады – и потери значительны. То есть материя жаждет движения? "Перемен, мы ждем перемен!" Но я помню состояние этой материи – потенциальная яма. Мне ее не поднять, во всяком случае, пока. Не те силы, даже с источником. – Можно для тех, кто считает себя особо одарёнными, всё же попробовать объяснить чистой мыслью? – это Заря говорит Отшельнику. Молодец, мы, может, и мелковаты с ним рядом, но тоже кое-что могем. – Хорошо, лови, – улыбается. Смотрит на нее долгим задумчивым взглядом, Заря кривится и трясет головой: – У меня уже есть четыре сегмента из местных... Кстати, могу попробовать призвать сюда одного из них. – Сегменты? Ты в них уверена? – Как в себе. – Тогда пусть это будет твоим козырем в рукаве – они тебе скоро понадобятся. Кстати, о желаниях: можно не повторять то, что я говорил Майе? Все в твоих руках. Так вот, как зовут печальную эльфийку. Имя, кажется, даже земное. – Какого характера возможны желания? Навыки? Информация? Богатство? Удача? Артефакты? Отшельник: – Информация. Артефакты. Материалы. Все, связанное с фатумом и фортуной – нет. То есть, просить-то вы можете, но получить – вряд ли. И помните, что бесплатный сыр... получает вторая мышка. И быстрый взгляд в мою сторону. Меня, что ли, касается? Ну, да, я много упустила с точки зрения обывателя. Можно сказать, таскала каштаны из огня для других. Но мне не каштаны нужны. Помню Пашу-раздолбая, собравшего для меня системный блок из трех помоечных доходяг, докупала я только дисководы. Так вот, он никак не хотел брать с меня денег, отмахивался и твердил, что и так меня объел за три вечера. Ну, конечно, мы больше трепались под пиво, но компьютер-то я получила! И тогда он выдал коронную фразу: "Я это делал за экспу". И я почувствовала, что это правда, что ему было интересно – и собирать, и настраивать, и общаться, и что какой-то опыт он получил. И это не худший вариант. Мне, например, так удобнее. А "сыр"... да я его сама изготовлю, даже со своими теперешними возможностями. Вот научу источник копировать аминокислоты и липиды – и осуществлю материализацию пищи. И вообще можно приспособиться материализовывать ее прямо в желудке. По идее, можно даже сделать автономный процесс клеточного питания, только это уже недостижимое для меня мастерство, хотя бы из-за поверхностного знания биохимии. Пока что сгодится и белково-липидный коктейль в чашке. Ладно, что-то я не вовремя отвлеклась. Учитель смотрит на меня, и я чувствую его недовольство. Тут серьезное дело, а я все о жратве думаю. – Но, давайте, я расскажу вам по порядку. Так вот, – он опять упирается в меня тяжелым взглядом, и меня пригибает к земле. – Есть на оси миров механизм, дублирующий естественный обмен энергии и информации Веера. Майя – ты, наверно, знаешь, что у всего живого есть дублирующие органы и механизмы, – ну, наконец, отвел взгляд. – Так вот, при нарушении естественного обмена включился этот аварийный, так сказать, орган. Смертные называют его Оракул, хотя, конечно, любые названия на языках смертных условны. Дойти до него сложно, но те, кому это необходимо, могут получить от него то, что никто иной не может им дать. Помощь Оракула небезвозмездна, ибо все имеет свою цену. Придя к нему, выскажите свою просьбу, и он ответит, чего она будет стоить для вас. Совершать сделку или нет – ваше право, но лучше, если она совершится. Торговаться можно, но, – улыбается. – Почти бесполезно. Это механизм, он безличностен, и не имеет ни эмоций, ни слабостей. Не пытайтесь, также, угрожать. Он неуязвим для вас и не способен испытывать страх. По пути вам придется пересечь область, где законы Хаоса взяли верх. Там встречаются монстры. Нет, Хюльда, не те, что у вас на границе. Не перебивай! – да я всего-то уточнить хотела... – Они голодные, и едят... нет, не только приключенцев, как ты сейчас подумала. Они с удовольствием едят энергию. Силу. Любую, особенно стихийную. Да, Хюльда, у вас забавная классификация, но брось ты ее, не поможет. Как выкручиваться – думайте сами. Я вам там не помощник. А чтобы не заблудились, – Отшельник шарит под полой накидки. – Держите, это ваш проводник. Не теряйте из виду. Из его руки выпадает колобок – круглая, маленькая, словно кукольная голова с широко раскрытыми, вращающимися независимо друг от друга глазами, носиком-кнопкой, ниточкой-ртом и без малейших признаков шеи. На мою удивленную мину учитель отвечает: – Этот парень когда-то любил смеяться над богами. И получил полную возможность заниматься этим... правда, не вслух. По дороге, возможно, придется подкормить его силой, но не балуйте – он уже получил все необходимое от меня. Есть вопросы? Заря разглядывает колобка: – Какого рода энергией заряжать смайлика? Отшельник усмехается, глядя на его нетерпеливые подпрыгивания: – Неприхотлив – ест все, кроме отмеченного тьмой и хаосом. Майя некоторое время молчит, пребывая в задумчивости, но потом возвращается в себя и произносит: – Если эта реальность питается вырабатываемой энергией, да и вообще, всем, чтоб плохо лежит, то скоро мне станет тяжело и неуютно. Ведь я сама делаю обмен энергий – от себя Природе, и наоборот. А тут не обмен... а обман. Учитель опять тычет в меня взглядом: – Именно поэтому я советую Хюльде защищать тебя от опасностей и непредвиденных энергетических трат. Думаю, Ороро это также понимает. Но в определенных случаях без твоих способностей не обойтись – тогда придется тратить энергию, не имея возможности ее здесь восполнить. Поэтому будь бережлива, если можно сэкономить – не трать. Так, а Зарю теперь звать Ороро, значит... ну, собственно, и у меня не одно имечко, понимаю. Инструкции закончены, учитель нас отпускает – и вот уже туман сомкнулся за его спиной. Идем, что ли? А Майю надо бы в середину поставить, ее защищать придется. У меня – нелимитированный запас энергии, Оро сама кого хочешь скушает, а друиды вне живой природы – существа магически уязвимые, не так, конечно, как простецы, но что такое слияние, знаю еще по земным практикам, и понимаю, как тяжко здесь Майе. Оро недолго шла впереди – замедлила шаг, поравнялась с эльфийкой. – Здравствуй. Вижу, ты здесь недавно... Майя сдвигает капюшон назад: – Я? Да, в Тумане второй раз. В мире около двух с половиной лет. – О, не хило. Я всего полтора года и уже вторую жизнь живу, – улыбается. Меня называют Ороро. Знаешь, как Ороро Монро из икс-менов. В данный момент я вроде как вампир. А ты? Майя удивленно смотрит: – Вампир?.. Необычно. Я вот ночной эльфийкой уродилась в мире эльфов. Единственный друид. Не испугалась, взгляд чистый такой, и голос необычный – высокий, звенящий, холодный – как горный ручей. Тоже темная, но без изврата, как у всяких там дроу, просто сродная смерти. Да мы все тут такие. Вон, Оро еще не привыкла, красуется – значит, может налепить смертельных ошибок. Для нас двоих – мы-то пока живые. – Ну-у-у... – вампирша поднесла руку к лицу, черные когти стремительно удлинились. – Вампиры – это как раз самое банальное. Я тоже, кстати, немного друидка, несмотря на то, что кровопийца, – полюбовалась и втянула когти. – А вот быть единственным в мире – это плохо, сразу все наседают... – задумалась, поморщилась. – Ты уж извини, но мне чуется, что мы скоро придём, так что философские вопросы оставим на потом. Меня пока больше интересуют твои навыки. Майя улыбнулась легко и отстраненно: – Да я сама толком не знаю, что умею. Через меня действует сама Природа. Моими руками. Я так, по мелочи управляю. Правда, пока училась у шаманки, немного некромантией овладела, зомби там поднять, призвать духов. А остальное все заряженные артефакты, семена да споры, – похлопала по боку плаща, и там что-то зашелестело, зашебуршало. – Но самое главное – это выход в Астрал, и Единение с Природой. Правда, тут эти две вещи мне недоступны. Оро тут же подкинула ей порцию силы. Немного, с острым привкусом смерти, но пригодной и для живых магов. Майя прикрыла глаза, а по волосами пробежался спектральный блеск: – Отлично. Протянула руку ладонью вверх. Маленькая искорка осела там, и спустя секунду превратилось в семя, из которого пробился стебелек, еще мгновение – тяжелый бутон раскрылся алым цветком. Эльфийка повертела растение перед лицом, улыбнулась и протянула Ороро. Та прищурилась: – Он что-то делает, или просто так, для красоты и опробования сил?.. Майя наклонила голову набок: – А это как пожелает сама Природа. Может сделать сок ядовитым. Или же вырастить шипы, острые как иглы. Но вообще, этот цветок паразит. Он растет на деревьях и высасывает их соки, – посмотрела на меня. Неужели знает о моей сути? Говорит-то, фактически, об омеле. – Порой семя может прорасти на теле животного или гуманоидного существа. И это неприятно. Спрашиваю: – А бамбук так прорастить можно? А если его модифицировать – как противотанковый еж: вверх ростки в противника, вниз корни в камень? Получится? Эльфийка кивнула: – Все можно. Я просто скажу, а растение сделает. Правда, энтов пока создавать не умею. Оро – удивлённо: – Кого? Майя задумалась: – Ну... Как бы древесных элементалей. Молодец, друид! Так ее. Умеет поставить на место. Сделать мыслящее растение – это же почти божественное действо, а она пока не умеет. Понимаете – "пока". И я ей верю. Она научится. Но обстановку разрядила: – Энтов, – говорю. – Нам тут не нужно. Хватит и тупой меня. Ороро, все-таки, не преминула похвастаться: – А я - танк обыкновенный, средней мощности. Сверхсила, сверскорость, мечи-вампиры, электрическая нить, немного магии. Берсерк. Если будет массовое нападение, рекомендую держаться рядом с Хюльдой, а то я иногда люблю делать массовые удары. Ну, жить рядом с ней в одном мире я не собираюсь, да и не смогла бы при всем желании, а как боец она меня устраивает, хотя если будет фонить силой так, как сейчас – соберет всю голодную живность в округе. Она еще, сразу после этого разговора, вытянула в Туман свежеобращенного Криса: неуверенно-наглого, все время дергающегося и фонтанирующего противоречивыми эмоциями. Либо не привык к своему состоянию нежити, либо и при жизни был псих. Все! Так дальше дело не пойдет! Сгинем, аки шведы под Полтавой. Если не замаскируемся. Буду прикидываться ветошью, и ею всех укрывать. То есть приближусь к состоянию туманной материи, слеплю линзу-преобразователь силы и пущу через него струйку от источника. Пусть создает над нами купол, словно фонтан, экранируя наши всплески сил от остального мира. Сказано – сделано, девушки и не заметили, оно ж как белое на белом. Свежеобращенный вампир, правда, поводил носом, но быстро переключился на ухаживание за Майей. А вот мне стало страшно лениво. Захотелось даже не лечь на землю, а просто застыть столбом посреди виртуальной равнины и растворяться в этом покое и безразличии. Стоп! Волей преодоляю это чувство, пока оно не затопило меня всю, и делю состояние пополам: одна я – безразличная, "тумановая", просто частотный преобразователь, вторая – жесткая и деятельная, только эмоциям места уже не осталось, "процессор" не вытянет. Говорю всем: – Итак, что мы имеем в нашей компании. Юноша, слушайте, повторяю для вас. Я – рунист, работаю информацией, в данном случае – вредоносной. То есть, сам процесс напоминает заражение компьютерными вирусами, – смотрит, хлопает глазами, не понимает. – Артиллерия. Помимо этого у меня есть железяка, которой умею махать, но вряд ли это будет достаточным аргументом. Оро и Крис, да? Очень приятно. У вас хорошая скорость, если я что-то помню о вампирах, сила и регенерация. Постарайтесь прикрыть Майю. Майя, пожалуйста, не геройствуй, ты нам нужна живая и здоровая. Надо будет отступить, сбежать – отступай и беги, на нас не оглядывайся. Если потребуется твоя помощь – я или Оро крикнем "куст!" – тогда нужно будет прорастить внутри противника – какой бы он там ни был – кустовой "ёжебамбук", или что там у тебя есть, корнями закрепив его в камне. Майя кивнула: – Сделаю. Но и оберегать не стоит. Я тоже неплохо могу поработать помимо кустов. Только вот бамбука нет, есть семена кактусоподобных растений. Химера кактуса и лиан. – Пойдет, – отвечаю. – Главное – чтобы гарантированно обездвижило. Влезает Крис: – А тут кормят? Мне для боевого настроя надо быть сытым! Получил подзатыльник от Оро – притих. Успокаиваю: – Что поймаешь – всё твоё, – ага, оно само бы тебя не поймало и не схарчило. – Ещё вопросы? Крис опять несет какую-то чушь, даже колобок вернулся и нетерпеливо запрыгал вокруг. Наконец, двинулись. Поддерживаю купол, силой работать не смогу, для нее состояние важно, а вот рунами – воспроизвела в памяти несколько зеркальных связок... вполне реально. Только швырять надо так, чтобы они вовнутрь попали, а лучше – на энергетический узел твари. Если у тварей есть пасти – надо накормить их этой дрянью, и они станут жрать себя изнутри. Если же нету... вот тогда мне лихо придется. Есть и скрипт "последнего шанса", только мне его что-то не хочется применять, слишком непредсказуемо все тут, в Тумане. Да я его просто боюсь, с того самого первого и последнего применения. Под такие веселые мысли идем за колобком, осматриваемся, причувствуемся. Равнина понижается, угол небольшой, но вскоре туман меняется кардинально: сгущается и липнет к одежде и телу, да и воняет помойкой и общественным туалетом. За принюхиваньем я забываю изменить состояние "купола", и нас обнаруживают. Туман вздрагивает, отступает, уплотняется... и выпускает в нашу сторону сотни шей с уродливыми мордами или просто пастями, когтистыми лапами, шипастыми плетями хвостов. Некоторые зверьки спешат оторваться от вонючего облака, чтобы вцепиться... сперва в мой купол, потом – в ауру. Схлопываю бесполезную маскировку, оттесняю Майю за спину, с другой стороны Оро и Крис ощетиниваются клинками. – На-ка! – швыряю первую порцию зеркальных рун. Даже не вязь, просто искажение, отрицание и извращение прямых символов. Зеркальный йер – зацикливание, движение времени по кругу, зеркальный турс – самоагрессия, зеркальное райдо – неверный путь, промах, зеркальный лагуз – самообман, искаженное виденье, зеркальный уруз – слабость. Туманные зверьки, с радостью вцепившиеся в добычу, поплатились первыми – выпали из общей массы, закружились, стали биться оземь, терзая себя и соседей. Клинки вампиров слились в причудливые фигуры вращения и смещения, не столько уничтожая, сколько отбрасывая туманную биомассу. Кинула зеркальный эйваз, и она стала дробиться, рассыпаясь пульсирующими хлопьями. Добавила зеркальных ансузов и наудов: лжи и принуждения, зеркальную соулу – слепоту, вылила эту смесь на них, как помои, и тут начался такой кавардак, что в горячечном бреду не увидишь. Таково, наверно, благословение Фалль, подумала я, глядя на бестолково мечущиеся, перетекающие одна в другую и забывшие в самоуничтожительном порыве о нас, туманные формы. – Вот, – говорю. – И нашла подопытных кроликов. Оро и Крис опускают клинки, откуда-то из неведомой щели пространства выныривает ухмыляющаяся голова неудачливого шутника, и, перепрыгивая через дуром орущие и терзающие друг друга куски тумана, ведет нас дальше. Огибая, отпихивая и уворачиваясь от этих завихрений хаоса, мы торопимся вслед за ней, едва выдерживая заданный темп... нет, я ошиблась – это я не поспеваю, а вампиры могли бы бежать и в десять-пятнадцать раз быстрее, со скоростью токийского экспресса. Проблема в том, что Крис опять пургу гонит, а Оро его воспитывает, оба отвлеклись, метров на пять обогнали нас с Майей, и отрыв растет. И вылетают они на мохнатое чудище. Паук. Метра четыре в высоту, растопырка лап – вдвое больше, на волосках маслянисто поблескивают капли, подозреваю, совсем не воды. А глаз-то, глаз! Аргус обзавидуется. Хорошо, что не допрыгнул. Так, вскользь одной лапой Криса достал. Парень отлетел в сторону, но Майю заслонил, ее не задело. Мы с ней его подхватили, а Оро к пауку бочком, как кошка, подскочила и рубанула по волосатой ноге. Хитин прорубить не смогла, а волоски срезала, и оттуда выступили крупные капли желтой дряни. Тварь повернулась к ней и плюнула струей пены – ого, она и застывает, как монтажная, только быстрее. Хорошо, Оро увернулась. Еще удар – опять "побритая" лапа и паучий прыжок. Нет, так дело не пойдет. Оставляю неподвижного и невразумительно мычащего Криса на Майю и осыпаю членистоногое зеркальными рунами. На "побритые" места парочка штук приклеилась, остальные растаяли в тумане. Не действуют на эту тварь извращения! Экий стойкий натурал... Оро тем временем убрала клинки и достала дубинки. Хорошо, а то паучище на меня вызверился окончательно, глазенапами уперся и чистой волей придавить решил. Ну, зрительный контакт – палка о двух концах, отправляю ему в ответ зеркальные ансуз и райдо, и меня попускает. Тут подлетает Оро: мелькнула тень, хрясь дубинкой по монстрячьей лапе – лапа и подломилась. Еще бы, в такой динамике! А на паука, судя по всему, зеркальная связка начала действовать – погнался, бедный, за воображаемым противником, спотыкаясь на собственных плевках. Оро вокруг него пляшет с булавами, лапы ломает, а он отмахивается с противоположной стороны. И вот животина падает на бок и сучит более-менее целыми тремя лапами. Ну, что ж с тобой поделать – или ты нас, или мы тебя. Но пришел ты на запах извращенных символов, стало быть, сторожишь порядок? Н-да... Как бы мы тут лишнего не натворили... Сматываться надо. Я подхватываю Криса под одну руку, Майя – под другую, и мы едва успеваем вслед за Оро, которая рыскающим шагом бежит за колобком. Кстати, тело вампира чувствуется совершенно иначе, нежели человеческое, оно тяжелое, холодное и твердое, как недоразмороженная курица. Или это у него от яда. Чувствую, как парня трясет, по закаменевшим мышцам пробегают судороги, он закидывает голову и разевает рот в беззвучном крике. Был бы живым – точно бы умер, отрава не просто нервно-паралитическая, против нежити бесполезная, но и с эффектом энергетического стазиса, а это для нежити как кровь перекрыть. Хорошо, не до конца энергообмен тормознуло, сейчас постепенно восстанавливается, и крючит парня, как гальванизированный труп. Хоть я и без сантиментов в отношении нежити, но огорчилась бы, если бы он погиб. И не надо мне напоминать, что он хищник и охотится на разумных – знаю, но пока что он член моей команды, я отвечаю за него. Колобок неожиданно тормозит, вслед за ним останавливается Оро, и на них чуть не налетаем мы трое. Перед нами то, что можно определить как ловчую сеть нашего недавнего противника. Полупрозрачные канаты переплетены между собой и основательно проклеены плевками, на них, подрагивая, висят желеобразные капли размером с кулак. Колобок подмигивает и проскакивает в одну из крупных прорех, останавливается за паутиной и скачет на месте, как бы приглашая за собой. Нам так не пролезть. Прогулявшись вдоль паутины, не нахожу ни одной порядочной дырки, которая могла бы пропустить даже субтильную меня, не говоря уж об остальных членах отряда. Подергав нить, с усилием отдираю ладонь от клейкой резинообразной массы. Та еще дрянь. – Так, – говорю. – Тут ее чем-нибудь оттянуть надо, и проползти под ней, потому что насчет разрезания нитей я как-то сомневаюсь, а растягиваются они хорошо. Оро пожимает плечами, достаёт булаву и с усилием оттягивает канат: – Проход свободен, приключенцы, прошу. Майя тоже дергает паутину: – Да, мои когти здесь не потянут. Оро торопит, Крис комментирует, я подталкиваю эльфийку первой, потом пропихиваю к ней вампира, у которого конечности, вроде, кое-как заработали. Поднимается он уже сам – шатаясь и держась за Майю. Она сперва даже вздрогнула и попыталась отскочить, но потом аккуратно придержала за плечи. – Костыль тебе что ли вырастить... Крис делает большие глаза: – Не надо костыль! Я уже сам. Проползаю за ними. Оро, наблюдавшая эту сцену с непередаваемым выражением лица, наконец отпускает булаву, и паутина шлепается на место. Она проходит сквозь нее – да, а я и забыла, что кто-то тут у нас с дополнительным измерением... респект. Вампиресса морщится: – Было бы за что. Крис, ты как? – Бодёр, здоров... Щаз бы ещё сожрать кого-нибудь и будет мне счастье... Да не трясись ты так, фиолетовенькая, я вашу братию не ем... Оро отвесила ему подзатыльник – Ну, бобер, так бобер... – говорю. – Все в сборе? Идем прежним порядком. Метров через сто из тумана вынырнула почти отвесная стена, будто стоим мы на дне оврага, но оврага каменного, и камень серый, выкрошившийся, местами поблескивающий сколами кристаллов. Не удержалась, на мгновение повернула восприятие в сторону сути, и ощутила потенциальный барьер – небольшой, но без запаса энергии не преодолеть. Колобок, как ни в чем ни бывало, покатится по ней вверх. Значит, и впрямь хорошо накормленный. – Майя, – спрашиваю. – Можешь вырастить крепкую лиану до самого верха? С готовностью кивнула: – Конечно, могу. Вот и хорошо, не придется мне тут ступени изобретать, процесс больно муторный. Эльфийка подошла к барьеру, откинула полу плаща, вытащила из поясного мешочка два зернышка и бросила под ноги. С пальцев сорвалось несколько искр и опустилось на семена, и сперва ничего не было заметно, а потом семечки зашевелились, раздулись и лопнули, вцепились корнями в каменную псевдопочву, вытолкнули извивающиеся, словно змеи, ростки. Я протянулась к ним вниманием, и они жадно впились в мою силу – магические растения материализовали свою плоть из потоков эфира. Берите, у меня много, а из Майи больше не пейте. С минуту они привыкали к другому вкусу потока, а потом начался бурный рост двух закрученных спиралью лиан. И пяти минут не прошло, как они дотянулись до верха и поползли дальше, цепляясь гаусториями за более насыщенный энергией уровень, а я отсоединила подпитку. Майя посмотрела на импровизированную лестницу: – Вот и все. Оро аж закричала: – Я первая! – и вскинула себя наверх, перехватываясь только руками. Да... лихо. – Здорово! – говорю. – И кто теперь это болтало наверх потащит? – киваю на Криса, тот пожимает плечами и косится на Майю. Она делает вид, что намека не поняла: – Лианы. С ощутимым сожалением гаустории отцепляются от иллюзорного камня, лианы отпутываются одна от другой, перехватывают вампира поперек туловища, и подбрасывает вверх. Одна швыряет – другая ловит. Кровопивец орет: – Мастер! Мастер, заберите меня отсюда! Ой! Не-не, подождите, я сам! А-а-а! Понежнее, растение! – пока его не подхватывает за шкирку Оро. – А всё из-за вас, Мастер! Ого! Не хотела бы я, чтоб меня так кидало. – Ладно, – перевожу взгляд на эльфийку. – Лезь ты, а я замыкающей. Майя с легкостью забралась наверх. Ну, и я за ней. Кора у лиан малость шершавая, и к ладоням льнет, как ласковая кошка. Конечно, энергию они кушать любят, а того, что можно взять за счет перепада, едва хватит для поддержания жизни. Оглядываемся, видим поодаль невысокую стену грубого камня с дверным проемом, но без двери, крыши над ней тоже нет. Вход в лабиринт. Колобок, не оборачиваясь, катится туда. Хоть бы дал отдышаться, что ли. Крис почти прочухался, но ныть не перестал: – Маста, может, вы меня всё-таки отправите взад? Пока меня кто-нибудь не съел. Я не люблю быть съеденным. Как же это надоело... Говорю: – Крис, ты взрослеть когда-нибудь собираешься? Тот показывает пальцем на Оро: – Для этого мне надо убить её. А это сложно, блин! Опять эти бюрократические привычки подменять внутреннее состояние внешним статусом. Может, на Земле законодатели – тоже вампиры? А мы и не знаем... Майя закипает: – Еще немного, и я сама тебя съем... Крис дергается и смотрит на нее, подняв брови, но Оро ласково обнимает его за плечи, и тот, наконец, затихает. Я, все-таки, не удерживаюсь от замечания: – Думаю, настоящая взрослость не определяется количеством и качеством оставшихся позади трупов… – Но повышает желание достать камушек медведя и стать им, – добавляет эльфийка. Зову колобка. Он не реагирует – или не слышит? – Эй, – кричу. – Мистер Смех, вы где там шляетесь? Мы устали, хотим отдохнуть. Как, это реально? В самом деле, такое ощущение, что прошло часов десять, и тело требует перекура, а, лучше, перекуса, но я, дурища, ничего с собой не взяла. Позволяю источнику проявиться и взбодрить мое тело, и тут же подкатывается колобок и приникает к ноге. Еле удерживаюсь, чтобы не отфутболить его подальше. За время похода он изменился, очертания потеряли схематичность, шарик превратился в подобие мужской головы с весьма богатой мимикой. Его рожи были бы даже забавными, если бы сама отрубленная, но живая голова не выглядела столь противоестественно. Усаживаюсь по-турецки: – Колобок подождет, а мы тут несколько минут посидим и отдохнем, пока этот вьюнош оклемается, – киваю на Криса. Ороро вступается за подопечного: – Да отстаньте от него. Это он со страху так болтает. – А что, Майя, ты можешь у себя, там, в медведя превращаться? Эльфийка ненадолго задумывается: – Друиды сами по себе при длительном общении с Лесом могут изменять свое тело. А вот ученики, как я, только при наличии камней специальных. У меня есть пять штук. Три медведя и два волка. Ороро: – Круть... А вот у меня тело менять не получается, хотя вроде бы по статусу положено. Эх... Интересно... мне как раз запасное тельце не помешало бы, но, думаю, это совсем не то.... Крис поворачивается ко мне: – Ещё бы ты облик менять умела... Ну, да, я не красавица – и что? Можно подумать, мне было бы легче со смазливой мордашкой. Так хоть вижу, ради чего со мной заигрывают. Майя не поняла: – Могу дать парочку камушков. Только не знаю, как они на вас сработают. Зависит от характера. Ороро, оживившись: – А запасную тушку можно сделать. И вовсе не обязательно для этого уметь превращаться... Говорю Майе: – Мне на погляд, потом верну, попробую технологию скопировать. Оро тоже протягивает руку: – Мне на эксперимент, за сохранность не ручаюсь, – улыбается. Майя откинула плащ и достала из мешочка пару белых камушков, больше похожих на арахис в глазури: – Держите. Съешь его и посмотришь, что выйдет. Держится день или ночь. То есть до смены светила на небе. Камушек оказался ключом к животной сути, и я позволила своему источнику скопировать его. Пусть нарабатывает опыт. Хотя Майя говорила, что в камне заключена душа животного, но нет, иначе мы получили бы на выходе банальную одержимость вроде берсеркерства. А тут работа более глубокая – изменение сути по образцу, причем, обратимое. Оро качнула головой и отдала камень обратно: – На меня не подействует. А привносить такую технологию в наш мир я не хочу. Крис выдохнул: – Слава кровавому богу... – Ага, оклемался! – Ещё бы! Я как представил, что Мастер ещё и облик менять сможет, так сразу экстренная регенерация включилась... – Это хорошо, – говорю. – Бери оружие – и в строй. Крис вскочил на ноги: – Есть, мэм! К бою готов, мэм! Кого-нибудь живого для меня оставьте, мэм! – А ты сам клювиком не щелкай. Встаем, следуем в прежнем порядке. Крис распахнул глаза: – Да как можно, мэм! Но после ваших заклятий мало что съедобного остаётся. Как вы того паучка, а? А Майя, оказывается, огорчена этим: – Еще немного, и его поглотят паразиты, – раздраженный голос, пронзительный взгляд. Этого еще не хватало! Мы не общество спасения диких животных, нам надо выжить и выполнить задачу, и если начнем разводить сантименты – пиши пропало, превратимся в нежное мясо. Говорю: – Майя, он достаточно сильный, чтобы побороться с ними, а остальное... Природа не ласковая мамочка, ее основа – пищевые цепочки. Всюду, где жизнь – там и смерть. Эльфийка вздохнула: – Надеюсь. Но паразиты все равно сильнее... Да знаю я, но твое настроение мне не нравится: дальше больше монстрятины будет, и что – их тоже жалеть? Если хочешь – пожалею, когда все это закончится. Дома, за чашкой тей-фре. Ставим Майю ближе к середине, первой идет Оро, я – за ней, замыкающим – Крис. – Крис, – говорю. – Идешь последним, охраняешь Майю и помалкиваешь. Моментально отзывается: – Майя, солнце моего безрадостного существования! Я готов защищать вас всем сердцем и до последней капли крови! – Крис, заткнись, сделай милость. Эльфийка улыбается: – Меня приучили к тишине и покою. Лишняя болтовня мне претит. Крис: – Учту... А как на счёт пения? Тихое, ласковое и нежное пение, оно вас не будет раздражать?.. – Только если это пение Леса и Природы в полную Луну... – Песнь войны и смерти в полную луну пойдёт? Так и хочется поставить этому парню руну стейн на весь рот, чтоб заткнулся. Еще немного... Оро меня опередила: приказала замолкнуть – и тот онемел. Когда он попытался что-то сказать, рот его задвигался, но не раздалось ни слова. Вот и прекрасно. – Берем оружие и двигаем дальше. Мы трое его не прятали, а Майя надела когти-кастеты: – Я готова, – и, с тоской. – Там впереди животины не будет? Я вздохнула – что ж делать, наверно, какая-то есть, и опять придется ее убивать, но говорю полуправду: – Не знаю. Идем. Заходим вовнутрь, видим узкий проход между двух каменных стен, местами теряющихся в туманной высоте, а кое-где, кажется, подпрыгни – и заглянешь за нее. Повернула восприятие – а, вон оно что! Кто-то жестко долбился в энергетические ловушки, разрушив и ослабив их, а некий генератор графики представляет это в виде изгородей разной степени сохранности. Кстати, текстуры повторяются, тут оно очень заметно. Тоже мне, матрица хэвью. Скорее антураж из рассказа "Я хочу крикнуть...", этакий полуразрушенный лабиринт с неприятностями и ощущением, что за тобой наблюдают. Вот узкий коридор, где едва по одному пройти, он выводит в длинную "комнату". Пованивает, в дальнем углу, почти перекрывая выход – яма с грязной водой, подернутая рваной маслянистой пленкой. В ней что-то плещется. Внутренне подбираюсь, да и шаги моих спутников сразу становятся тише. Тщетно. Оно чувствует энергию, а не звуки. Через край с брызгами выметывается то ли щупальце, то ли хвост, то ли хобот. Опираясь на него, тварь выкидывает на сушу все тело: длинное, бесформенное, с бородавками, тонкими выростами кожи и кучей асимметрично расположенных лап. На одном данжене мастер порадовал нас картинками монстров, так вот, эта помоечная хрень один в один напомнила мне портрет гулгутры. Да и вылезла из дерьма. – Ой, какая лапушка, – говорю. – Прям гулгутра! Смешно виляя телом, тварь бежит к нам, на ходу радостно распахивая зубастую трехлепестковую пасть. А вот теперь она похожа на сильно искаженного пырмыргуя... Крис выскакивает вперед и бьет ее булавой по балде. Мозгов там, наверно, отродясь не водилось, потому что в результате удара "гулгутра" не падает замертво, а обижается, поворачивает к нему и вцепляется в сапог. Мотает башкой, как собака, треплет, разве что не рычит, и все молча, только густые брызги во все стороны летят. Друидесса отскакивает и стряхивает грязь с плаща. Спрашиваю: – Майя, убивать? Распахивает ясны очи: – Ну, не любоваться же, – морщится. – Не наша... Крис так же молча, как гулгутра, трясет ногой, стучит вцепившейся тварью об стену, пытаясь сбить с сапога, и шарит рукой где-то сбоку, где, по идее, может быть кобура, но никак не рукоять меча. Выбрав мгновение передышки, когда можно разглядеть не смазанное в движении пятно, в которую слились противоборствующие стороны, а хотя бы их силуэты, всаживаю кинжал в тварь, выдергиваю, другой рукой отправляя в рану ис, руну льда. Тварь замедляется, и, пока не стянулась рана, добавляю в нее еще сдвоенное ис, разгибаюсь... вдыхаю. Тварь застыла, по ее телу волной расходится белесое пятно инея, она выгибается и деревенеет. При очередном ударе отваливается с куском подметки во рту. Крис мне благодарно кивает, потом поворачивает стопу и с горечью рассматривает испорченный сапог. – Крис, – говорю. – Что ж не съел? Майя, что не пожалела? Вампир несколько раз с возмущением открывает рот – и молча закрывает, а Оро смеется: – Крис не любит тварей хаоса на завтрак. Эльфийку подташнивает, она старательно отворачивается и сглатывает слюну: – Плохие воспоминания... Шаманы предпочитают их убивать. А я два года жила у шаманов... Вампир бешено жестикулирует. Оро: – Кстати, Крис его не понадкусывал, потому что не знал, с какой стороны кусать. – И правильно, – говорю. – Оно ж из дерьма вылезло, это разве что для китайских вампиров сгодится. Оро хихикает, Крис строит комбинации из всех пальцев, даже эльфийка улыбается. Прижимаясь к стенке, обходим вонючую яму и оказываемся в следующем проходе. И там ощутимо давит на мозги. Поворачиваю видение и замечаю мелкоячеистую сеть метрах в трех над головами. Майя тоже почувствовала, говорит приглушенным голосом: – Странно тут. Вам не кажется?.. Гнетущая тишина... Как в склепе. Отвечаю нормальным голосом: – Тут вообще хорошего мало, вон колобок уже не смеется, струсил. Крис тут же отчаянно хлопает в ладоши и по стенам, видимо, показать свою смелость или просто эфир всколыхнуть. Оро пожимает плечами: – А по мне так милое местечко. Нескучное. Конечно, нескучное. Сон опившегося биолога. Плесень на стенах фиолетовым светится – не настолько, чтобы верхний свет перебить, но достаточно, чтобы заподозрить в ней какую-то мерзость. Говорю Крису: – Руки не боишься испачкать? Вон, смотри, плесень... Он отскакивает, и, рыча сквозь зубы, вытирает ладони о плащ. Да, не иметь возможности выругаться – тяжкое наказание. Его счастье, что эта дрянь на нежить не действует, а что она сделала бы с человеком, не рискую предположить. Ей-ей, детский сад на прогулке! Оро явно что-то учуяла, и активизировала скачковую телепортацию, мигнув, как картинка на экране, потом медленно вытащила мечи. Крис клацнул челюстью и взялся за ножи. Мы подошли к развилке, причем, если перед ней было светло, как днем, то сразу после раздвоения коридоры пропадали в густой темноте. Сляпанные на живульку интерьеры компьютерной игры, и то выглядят более правдоподобно. Но это и радует, значит, никто конкретно под попаданцев не затачивал. Колобок остановился. Заглянул в правый проход. По совершенно очеловечившейся голове пробежала судорога гадливости, рот перекривился в брезгливой мине. Немного погодя голова подпрыгнула и скрылась в левом проходе. Оро шагнула за ним, я – за нею. Колобок не только дождался нас, но и продолжил скакать в неприятной близости от ног – прячется, что ли? Оказалось, не зря. Сперва я почувствовала зуд в щеке, словно меня комар тяпнул, потом кто-то вцепился в кончик носа. А сверху уже тучей сыпалось нечто мелкое, почти невесомое и страшно кусачее. Тут уж и я матюгнулась. А потом выставила щит камня над всеми нами. Соприкасаясь с ним, живая пыль ярко вспыхивала, а на щите появлялись выбоины. Эта пакость жрет энергию – и почему я не удивляюсь? Туча посверкивающей пыли, рассеиваясь по щиту, растет в геометрической прогрессии, Майя чихает, Крис перхает, купол давно бы растворился, если бы я не питала его от источника. Сама не дышу, точнее, заменяю чистой энергией аэробные процессы, но долго так делать нельзя. Вампиры тоже не дышат, но у них другой обмен – вон, Оро под щитом хоть бы хны. Энергию нежить всасывает постоянно, так, как живые – дышат, но Крис хватанул этой пыли при энергообмене, и получил тот же эффект, что у Майи, а Оро сдержала себя до тех пор, пока я не поставила щит. – И что это? – вампиресса поводит рукой. Майя гнусавит сквозь полу плаща: – Уж точно не пыльца... – и потом, разглядев паразитов. – Выключите магию! От нее их становится больше. Мммать... если уберу щит – будут нас есть. А если не уберу – расплодятся так, что воздуха не останется. Майя полезла в мешочек, достала гость рыжей, с виду неприметной пыли и сдула ее вверх, та зависла под щитом, но над нашими головами, и... превратилась в подобие той сети, что висела перед развилкой: – Поможет. На время. Убираю щит – держит, и намного лучше, чем он. Оро тут же принялась рассуждать: – А если сделать щит из хаоса? Или им пофиг, что жрать? Говорю: – Побежали, пока оно действует! – И вляпаемся прямо в какую-нибудь хрень, – ворчит вампиресса. Но срывается с места, как призовой рысак, мы еле догнали. Вот выскочили из прохода на свет – и видим... а дальше нет пути, пропасть. Перед нами трещина метров пять шириной, уходящая далеко в стороны так, что не видно и края. Впереди тонкая ниточка каната. Он даже на вид ненадежный, потрёпанный, ветхий. А далеко внизу неудачников ждет подозрительно живописная лава, резко пахнущая тухлыми яйцами и ничем больше. Если бы она была настоящая, веревка давно бы истлела от жара и химии. Повернула восприятие – ну, да, веревка – одиночная и не слишком крепкая нить "гостевого входа", а лава – фаерволл. Который вполне может решить, что мы – вредоносные черви и уничтожить, просто так, на всякий случай. Минут пять дискутировали и боролись с непониманием друг друга, пока Оро не предложила блестящую идею – откатить систему в прошлое, когда еще не было этой программки. И не всю систему, а только маленький кусок в метр шириной и длиной чуть больше пяти метров. С машиной такой бы трюк не прошел, но в Тумане – а пуркуа бы не па? Тем более что вампирша со временем работать умеет. Не знаю, правда, в реале своего мира – или только в Тумане? Крис перескочил пропасть с разбегу, а мы трое перешли по куску плоскости, "откаченной" Оро в прошлое. Могу засвидетельствовать – пропасть не сомкнулась, то есть графика осталась нетронутой, но "воздух" над ней великолепно удерживал нас. Стало быть, фаерволл не связан с графикой, но до него другой графики не было, потому что иначе откат вернул бы прежнюю. Изображение пропасти появилось раньше самой пропасти? Все занятнее и занятнее. А за ним тумана уже не было, а был совершенно бредовый сад камней, напоминающий заброшенное кладбище, подвергшееся метеоритной бомбардировке. – Ну, здравствуй, Стоунхендж! – сказала Оро. И в ответ прозвучало... нет, вы вообще можете представить, что подходите, например, к какому-нибудь историческому памятнику, говорите: "здравствуй, старая развалина", а он вам тут же и отвечает: – Так меня еще никто не называл... Зачем пришли?! Голос шел как бы отовсюду, но я не поверила, что говорит само место, и опять повернула восприятие. Ну, конечно! Это не исторический памятник решил с туристами поболтать, это бесформенная и невидимая тварь расползлась, занимая здоровый кусок свободной от каменюг поверхности, вот только ее энергетическое тело, напоминающее кальмара, скрученного из светящейся проволоки, было вполне ощутимо. Майя замерла, присматриваясь к тому месту, где я увидела тварь, а Ороро ответила за всех четверых: – Развлекательная экскурсия по интересным местам... Голос тут же заявил с прежней механической интонацией: – А теперь возвращайтесь назад. – А вот это, – говорю. – Вряд ли. Почему мы должны возвращаться? – Вы здесь чужие. Вас не звали сюда! Майя обернулась ко мне: – Это не материальное существо? Кто оно? Или что? Нечто расхохоталось деревянным смехом: – Это не ваше дело! Уходите, сгиньте, исчезните! Оро сменила тактику и заговорила с ним, как с неразумным дитятей: – Ничего не случается просто так. Если мы сюда пришли, значит, это для чего-то нужно. Говорю ей: – Это же какой-то бюрократ, разве не слышишь – в нем нет ничего живого! И пусть слышит, что это о нем – таких тварей изменить невозможно, разве что связать по рукам и ногам взаимоисключающими инструкциями. Связать... ну, да, идея. Эльфийка, смотрю, уже планы строит – поймать, допросить... А хрен ли допрашивать то, у чего мозгов не водилось сроду и соображалка не работает? Оро предложила тряхнуть ментал, но мне это как-то после всего, что мы учинили в дороге, не захотелось. А то идут три милых девушки, а за ними только хаос, смерть и разрушения... тьфу, гадость какая. Предлагаю: – Погоди трясти, давай, я с ним поговорю, когда почувствуете, что можно – пойдете... вон туда, в низину. Там Оракул. Оро передернула плечами: – Да мне и щаз можно. Для меня не существует преград. А Майя согласилась: – Ну, как хотите. Я посижу пока. Спрашиваю: – Оро, можешь Криса провести? – Да. Кого-нибудь одного, кого угодно – запросто. – Тогда бери его и тащи. От Оракула вернетесь каждый в то место, откуда вас в туман выдернули. А мы тут бюрократу уши попарим, знаешь, любимое занятие еще с земной жизни. Отдохни, Майя, надеюсь, хоть тут получится без насилия. Ороро пальчиком поманила Криса, тот страдальчески закатил глаза, но всё-таки подошёл. Она обняла его за плечи, и они пошли дальше, иногда пропадая из виду. Бюрократ дернулся за ними, но поймать, при всем желании, не смог – так, как если бы ловил отражение в стекле. Вот теперь-то и поговорим! Расквитаюсь хоть с одним монстром бюрократической матрицы: – Так что вы сказали? Повторите, а то у меня опять что-то со слухом. Нечто: – Убирайтесь отсюда. – С удовольствием! Пропустите нас – и мы уйдем, – и делаю движение в ту сторону, куда ушли вампиры. – Вы не уйдете! Я вас не пропущу. Делаю большие глаза: – Вы говорите – "убирайтесь", а потом – "не пущу". Если вы нас не пропустите, мы не уйдем, приказ-то неисполним! И вы это понимаете. Нечто: – Идите назад. – На чей зад? – наглею. – Ваш? А где он? Честно говоря, я и вас-то не вижу, тем более, вашу филейную часть. Мы сможем пойти туда, если только вы нам ее покажете. – Не мой зад! Я сказал – возвращайтесь! – Если это не ваш зад, то чей? И где он? И как мы можем туда вернуться, если мы там никогда не были? – Не в зад! Не в зад! Тут мангаки не пробегали? Если нет, то откуда яой? – Простите, – говорю. – А я вам туда ничего и... кхмы... не делаю. Нечто чуть не плачет от моей тупости: – Я сказал – не в зад, а назад. Возвращайтесь назад, обратно. Прекрасно! Значит, не замечает, как я потихоньку отправляю зеркальные йеры на его перевитые щупальца. Дожмем? А то как же! – То есть, вы приглашаете заходить к вам еще? С огромным удовольствием! Только сейчас мы вынуждены торопиться – пропустите нас, и мы сюда еще вернемся. Хотите – пирогов принесем? А еще у нас на Ирайе потрясающий напиток есть, дщез называется. Настоящая табуретовка, спирт рояль рядом с ним – сопли аристократа. Напиток крутых парней. Вы – крутой парень? Нечто обиделось: – Я не парень! Ухо... Радуюсь: – Так вы – девушка! Как здорово! Значит, разбавим чернилами. Ну, то есть, пойлом из синюшек. Пробовали? Нечто: – Я не пью. – Что, вообще? Язва? Или цироз? А, я поняла – гипертония, бич всех малоподвижных профессий. И еще, наверно, ожирение. Знаете, я полгода назад, на Земле еще, такую классную диету откопала... Да, главное – побольше доброты и желания помочь, честную улыбку идиота – и внутри, и снаружи. – Я не болею вашими болезнями и не питаюсь вырытым из земли! – Удивительно! Поздравляю вас, вы меня удивили! Впервые встретила разумное существо, ни разу не пробовавшее клубней и корнеплодов. Это что, тоже диета? – Я же сказал, что не ем... – Не едите? Совсем? У вас анорексия? – только искренность, только неподдельное сочувствие... страстно верю в то, что говорю. – Вам срочно надо к врачу, сейчас это лечится, главное – вовремя успеть... – Мне не надо к врачу. У меня нет анорексии. – Все так говорят, когда встает вопрос о психиатре. Все думают, что здоровы! Но это им только кажется. – Я все знаю доподлинно, мне не кажется. – Ошибаетесь, любезный! Ничего вы не знаете! – а вот тут и искренность разыгрывать не надо, это тот самый прием, которым я столько раз обезоруживала своих идейных противников, от верунов до кастанедчиков. – Вы думаете, что видите меня с моей спутницей? А вот и неправда! Вы воспринимаете сигнал, который интерпретируете, как нас с нею. А вдруг это не мы, а, например, стадо оленей? Или ведро со шваброй? Или сальный анекдот? Нечто: – Это не анекдот. – Почему вы так решили? Может быть, вообще ничего нет! Ни меня, ни ее, – кивок в сторону Майи. – Ни вас! А есть только пердеж спаривающихся мухарапундиков. С такими интересными завихрениями, которым кажется, что они человек, или орка, или эльфа, или страж... Мухарапундики – это вообще тяжелая артиллерия, после того, как я столько раз использовала их для обессмысливания спора. Нечто дернулось и застонало: – Проваливайте отсюда! Уходите! Ухооху... ухооху... ухооху... – Ну, слава Фаберже, наконец-то сработало. Столько зеркальных йеров в него вгрохать – это армию на марше остановить можно. – Отдохнула? – спрашиваю эльфийку. – Тогда пошли. И мы вдвоем обошли Нечто и, держась за руки, спрыгнули с невысокой горки, всего-то в мой рост... Но на землю я приземлилась в одиночестве. Как и предупреждал учитель. Жаль, Майю мне хотелось сопровождать и дальше, вдруг что случится. По ощущениям тут, конечно, безопасно, но я привыкла оставлять всегда чуть-чуть недоверия для самых безопасных с виду ситуаций. Далеко впереди блестела гранями усеченная пирамида – там был Оракул. О чем его просить, если я все привыкла брать или делать сама? Наверно, о том, что у меня отобрали без какого-то внятного объяснения, просто по факту попаданства. Нет, не прошлого тела, его не жалко. Возможности выйти в ментал.