Рождённая под знаком Хагалаз

      Иоганн тихо покачивался в седле. Местные от чего-то не слишком любили конные прогулки, барон не мог этого понять. На родине Штосса каждый настоящий мужчина должен быть асом конной езды. Юноша зевнул, вглядываясь в серые пасмурные дали бесконечной каменистой земли.       Дорога в Эливагар предстояла утомительная, и никто, кроме коня, да воронов, не составит ему компанию. Над головой, подгоняемые северным ветром с редкими снежинками, проплывали тяжёлые хмурые тучи. Лес остался позади, и теперь Иоганн разглядывал голые обедневшие поля, но это лишь пока, совсем скоро наступит настоящая, тёплая весна, и тогда вся округа должна запеть, а воздух наполнится сладковатым запахом цветов.       Фон Штосс достал из дорожной сумки трубку и кисет табака. Он редко курил, настолько редко, что мало кто видел его за этим занятием, но в дальней одинокой дороге или тёмной ночью это помогало не уснуть в седле или карауле. Ох, отец и взгрел его, когда узнал об этой привычке, хотя сам беспробудно пил и употреблял служанок ежедневно. Иоганн улыбнулся, вспомнив своего толстого старика с густыми бакенбардами, и выпустил клубок душистого дыма. Табак пах фруктами, расслаблял тело и веселил. В баронстве такого не было, его везли из восточных стран, и стоил он очень дорого. Иоганн случайно приобрёл коробку за бесценок, один пьяный викинг в корчме, напившись эля, выменял драгоценную шкатулку на саблю степняка, убитого бароном в путешествии. Викинг сказал, что подарит этот «славный мечик» своей младшей дочери. А барону было не жаль. Тут подобное оружие — диковинка, а вот в родных краях фон Штосса кочевники встречались. Не жили, конечно, — торговали. Но встречал он их нередко.       Сладкий дым дурманил. Рыцарь улыбнулся. Он только сейчас задумался, насколько будет весело, когда его добрый друг впервые впадёт в ярость при Илве. Девчонка знатно испугается и вновь начнёт смешно ругаться, а потом дуться.       Тем временем кажущиеся безжизненными поля сменились каменистыми холмами, а дело шло к закату. Раскуривая дурман, Иоганн решил пожалеть коня и легко спрыгнул с седла, предпочтя пройтись. Каждый его шаг стал отдаваться звонким бряканьем металла. Спускаясь осторожно, Штосс прислушивался к местным звукам: где-то заухала сова, под ногами заскрипели мелкие камушки, а конь недовольно фыркал, нехотя ступая за хозяином.       Спустя добрые сутки такой прогулки, фон Штосс был готов поклясться, что в фырканье скакуна слышалась брань. К слову, усталости рыцарь не чувствовал. Он пил вино из меха и всё чаще дымил трубкой, чего жеребец позволить себе не мог, от того, видимо, и ощущал чудовищную усталость. Они остановились на пригорке рядом с успокаивающей журчащей речушкой. Сбросив сумки под раскидистым деревом, Штосс зачерпнул ледяной воды в ладони.       — Ну что, устал? — весело осведомился рыцарь и потрепал друга по гриве. От воды сводило зубы. Штосс улёгся прямо на сумки, глядя на звёздное небо сквозь редкие набухающие почки. Впрочем, отдыхал он недолго, мысль шальной стрелой прошла от головы к заднице и назад. Рыцарь понял, что не привязал и не почистил коня. Но, подняв голову, он понял, что этого уже не требуется. Конь заснул, тихо и забавно фырча во сне. Иоганн усмехнулся: — И тебе спокойной ночи.       Утром, ещё до рассвета, барон фон Штосс вновь покачивался в седле, на сей раз он был бледен, поминутно кашлял и держался за голову.       — Всемогущий, Один! Зачем нужно было столько пить? Да ещё и благовония эти! — хрипло выругался барон, поугрожав дорожной сумке чёрной латной перчаткой.       Конь не спеша подвёз рыцаря к мосту. Хотя титул этот: «странствующий рыцарь», «барон»… Он — бастард, да ещё и младший сын. Это раздражало. Пока старший братец пьянствовал вместо зарубленного в пьяном поединке отца и ходил на охоту, Иоганн махал железом в разных краях света. Он был наёмником, причём не из удачных. Странное время. Никто не воюет. Так он, собственно, и попал в эти края.       До недавнего времени юный фон Штосс искал удачу на просторах своей Родины, но кроме гонения разбойников за гроши и выпивания с парой товарищей, он ничего там не видел. Потом познакомился с диким, воинственным ярлом, продававшим награбленное добро, и уплыл сюда. Ему сулили много битв и золота, но неприученный к морю рыцарь на корабле не прижился, сошёл на берег вместе с ещё одним парнем. Того выгнали за буйный нрав с родного острова. Берсерков очень уважали, но нигде не любили. Священные безумцы были опасны, а многие вещи им легко сходили с рук. И всё бы ничего, но и здесь старый конунг не спешил устраивать войны или огромные походы куда-нибудь на Запад — на родину фон Штосса, где тот был не прочь помочь морским волкам развернуться. Так и слонялись двое молодых воинов без дела и денег.       Потерев слипающиеся глаза, Иоганн широко зевнул и посмотрел вперёд. Среди раскидистых кустов и редких деревьев проступил образ виднеющегося города. Огороженный высокой каменной стеной, он встречал Штосса громкими голосами и пьяной бранью. Солнце лениво выкатывалось на небо и бросало золотые лучи на холодную землю. Из двух дозорных башен на Штосса взглянули заспанные стражники, но им не потребовалось браться за оружие, стоило юноше объяснить причину своего приезда. Эливагар — торговый город, расположенный рядом с морем.       По прибытии Штосс не стал мудрить и долго раздумывать — оставил коня в ближайшей конюшне за самый мелкий огрызок серебра, который нашёл, и пошёл он после этого… верно — в кабак. Там Иоганн с радостью развалился на скамье, бросил серебрушку на стол и позвал местного мальчишку-прислужника:       — Эй, малой, принеси мне кувшин зимнего пива, мяса жареного и вина. Да, вина, покрепче!       Кудрявый мальчишка с усыпанным веснушками лицом, увидев нетипичную для местных одежду, с любопытством уставился на гостя. Немудрено. Бонды носили простую одежду, а викинги носили совсем иную броню. Тем временем рыцарь разозлился и ударил железным кулаком по столу:       — А ну живо принеси мне вина, пока Фенрир не разорвал тебя!       Хотя не один мальчишка пялился на незнакомца. Все местные не оставили такую груду железа без внимания. Кто-то прикидывал, за сколько можно было бы продать качественную сталь, кто-то раздумывал, из какого металла сделана та броня и кем мог оказаться черноволосый юноша.       Когда заказ принесли, фон Штосс начал раздумывать, как искать старого приятеля. Раньше всё казалось простым — пришёл и нашёл. Но вот на деле всё оказалось сложнее. Где в городе искать этого отморозка? А если тот нанялся на службу и уплыл с очередным ярлом? Нет, с этим нужно было что-то делать. И Иоганн делал. Он изо всех сил нажирался едой и спиртным, дабы максимально сосредоточиться на деле.       Через какое-то время разглядывания местные потеряли интерес к рыцарю и просто шумно обсуждали что-то своё. В очаг в центре дома падали куски мяса, а пиво и эль часто лились на дощатый пол, каждый раз это сопровождалось криком: «Богам!». Так, видимо, мужчины приносили жертву.       Когда Иоганн доел, дело было уже сильно за полдень. Юноша вышел из корчмы, гремя железом и довольно улыбаясь. Теперь нужно было искать старого друга. А где можно искать молодого и крепкого берсерка, если он не уплыл искать удачу? Верно — там, где наливают, дерутся и хвалятся своими подвигами. Поэтому, щурясь от яркого солнца, фон Штосс осмотрел блуждающих людей. По счастью, мужик с парой серебряных браслетов и мечом на поясе, одетый по последнему писку местной моды, то есть, как попало, но дорого и с оружием, нашёлся быстро. Явно уважаемый, он шёл по своим делам.       — Прости, почтенный! — окликнул его рыцарь. — Я в ваших краях недавно и хочу отыскать давнего друга. Скажи, где у вас завсегда отдыхают хирдманы?       — Так чего ж не сказать? — осклабился мужик, показывая целый ряд здоровенных конских зубов. — Пойдёшь до длинного дома и повернешь налево, там сразу заприметишь, где мужи гуляют! — после, не прощаясь, развернулся и побрёл дальше.       По городу барон прошёл быстро. Здесь, в обители морских волков, его наряд хоть и был необычен, но почёт и уважение вызывал, потому даже конкретные забулдыги его не трогали.       В длинном доме, если Штосс пришёл в нужное место, обстановка отличалась от предыдущей. Убранство было простое: такой же пол и очаг в центре, три огромных стола и скамьи. И бóльшая часть мест была занята. Здоровенные бородатые мужики пили из рогов, звучали здравицы, кто-то горланил подвывающую песню о том, как славные варяги вошли по трупам в крепость, и Всеотец даровал им победу. Быстро оглядев помещение, Иоганн недовольно фыркнул и пошёл вглубь — среди здоровенных расписанных татуировками тел Сагра видно не было. На первый взгляд никто не обратил внимания на барона, хотя по опыту он точно знал, что каждый уже бросил оценивающий взгляд и прикинул, на что способен юноша.       Пройдя через помещение, фон Штосс вышел с другой стороны, едва не столкнувшись с сутулым бледнолицым рабом.       Гвал стоял не меньший. Те, кто что-то не поделили за столом или желали проявить молодецкую удаль, шли на задний двор. Там, в окружении собратьев, они били друг другу морды, а иногда, например, как сейчас, звенела сталь.       Два рослых воина стояли друг напротив друга, прикрывшись щитами. Первый обладал малым ростом, носил две большие светлые косы и тяжело стоял на ногах. Щит в его руке был покрыт трещинами. Второй же представлял собою рыжую двухметровую детину. Огненные патлы свисали во все стороны.       Это был самый гуманный вариант хольмганга — местной разновидности дуэли. Цель была — разбить три щита. И детина, видимо, с нею справлялся.       Вот светловолосый воин отшагнул назад, а деревяшка, закрывающая его от клинка противника, затрещала, готовясь сломаться. Рыжий занёс клинок для решающего удара и обрушил меч с силой, которой позавидовал бы сам Тор. Но меч нашёл пустоту. Светловолосый ушёл в бок и легко, без малейшего напряжения, пнул сапогом в колено противника. А следом меч ударил падающего рыжего в загривок.       Фон Штосс ожидал увидеть кровь, но рыжий, упав на землю, лишь встряхнул головой и начал неуклюже подниматься. Удар был плашмя.       Победитель помог подняться детине и обнял того за плечи. Все одобрительно засмеялись.       — Ты хороший воин, Рохрик Харельдсон. Но пока рано тебе драться со старым хускарлом! — тихо шепнул светловолосый, и они ушли, обнявшись.       Потеряв интерес к происходящему, барон вновь рыскал глазами по лицам, ища знакомый образ, но всё было тщетно. Видимо, Сагра здесь не было.       Именно в этот миг из-за спины раздался крик:       — Молот Тора-защитника тебе на хребет! Иоганн фон Штосс! Неужели ты пришёл навестить своего друга?!       Рыцарь едва успел обернуться, когда высокий, покрытый руническими узорами, голый по пояс светловолосый тип сгрёб его в охапку и поднял вместе с доспехами. Это был он! Сагр-берсерк собственной персоной.       — Отпусти, дубина! — сквозь смех закричал Иоганн, болтая ногами. — У меня к тебе очень важный разговор!       — Ни капли не изменился, Штосс, — громогласно хохоча, Сагр поставил друга на пол, и его тяжёлая рука рухнула на плечо юноши. Если взглянуть на здоровяка и не знать о нём ровным счётом ничего, то можно было бы и не понять, что стоящий перед тобой — впадающий в ярость и сносящий всё и всех на своём пути могучий берсерк. У Сагра была приятная глазу внешность: высокий лоб, прямой нос, глаза голубого цвета, которые, словно фейерверки, искрились детским озорством, совсем несвойственным взрослому мужику. — Пойдём, барон, расскажешь о своих проблемах за столом. Я так жрать хочу! А ещё у меня столько новостей для тебя есть!       Вечерело. Лучи закатного солнца просачивались в тонкие трещинки между досками стен и проникали сквозь вечно открывающиеся двери. Друзья, выпивая горький эль, тратили часы на разговоры. Довольный встречей и ударившим в голову алкоголем, Штосс потерял счёт времени.       — Ну и вот! — почти кричал Сагр, размахивая рогом. — Вернулся я с того похода. Ярл, конечно, расплатился по чести, но сказал, что плавать с любимцем Одина не желает. Потом жил я у Гудрун. Славная вдовушка. Сладкая, как мёд эльхериев, и сильная, как великанша Ран. И всё бы ничего, да приревновала к своей сестрице! Ну, я и взбеленился, чуть ни порубил трелей. Благо они, когда у меня пена изо рта пошла, сразу побежали, — Иоганн едва не подавился элем от смеха. Сагр тоже улыбнулся и продолжил: — Разнёс ей весь дом и пошёл сюда. Так и пью четвёртый день, не знаю, что делать. Конунг не поднимает хирды, войны нет… Некуда мне податься.       Берсерк скорчил кислую мину и залпом допил весь эль.       — Не печалься, Сагр, — гордо проговорил Иоганн. — Я принёс тебе благую весть. Нас возьмут в хирд! Ты со мной, Сагр, сын Сигурда?       — Даже сам Локи не шутил так жестоко над своими родичами!       — А я и не шучу, — Штосс ослепительно улыбнулся. — Это правда, брат, но это ещё не всё, — юноша поглядел по сторонам, чтобы ни одна особенно любопытная рабыня не развешивала уши. — Невеста у меня есть…       — О-о-о! — Сагр расплылся в широкой улыбке. — Так с этого и надо было начинать! Неси ещё эля! И мяса!       — Да подожди ты! Это фиктивный брак. Пока. В общем, не об этом речь!       — Зубы-то мне не заговаривай, барон! Что от меня тебе надо?       — Помощи, — прямо ответил Иоганн и проводил симпатичную рабыню взглядом, а та, то ли специально, то ли случайно заигрывающе покачивала широкими бёдрами. — Очень помощь твоя нужна, иначе нас всех там перережут и свиньям скормят!       Сагр нахмурился и скрестил свои мощные, покрытые венами руки на широкой груди.       — Возможно, скоро и поход будет. На Запад, как ты и хотел, — словно невзначай добавил Штосс и отломил особенно зажаристый кусок жирной баранины.       — Не дело это, душам славных воинов после смерти гнить! — берсерк тряхнул лохматой головой и поднялся. — Невеста-то твоя красивая хоть?       — Смотри, не ослепни.       — Вот и славно! Пойду вещички свои соберу, здесь подожди, я быстро!       И стоило Сагру скрыться среди пирующих викингов, как рядом со Штоссем, на скамью, присела та самая рабыня. Сверкая карими глазами, она медленно налила в стакан эль и поставила перед Иоганном широкую тарелку с фруктами.       — Желаете чего-нибудь ещё, господин? — чуть наклонив голову набок, тихо спросила девушка. Из-за растрёпанных волос была видна аккуратная тонкая шея и бледная ключица. Её блестящие полные губы растянулись в мягкой томной улыбке.       Сглотнув скопившуюся слюну, Штосс ответил:       — Желаю.