Рождённая под знаком Хагалаз

      — Послушай меня, пока есть время поговорить. Не может быть, чтобы Штосс не нашёл Сагра…       — Почему?! — Варя нахмурилась сильнее. Столько событий, эмоций, опасностей… А ещё то, что Артём вместо поддержки и ответов на её вопросы молчал. Глаза у него стали мертвее, это она видела точно, сначала думала, что это отблески света, но нет. С каждым днём он всё больше напоминал мертвеца, словно жизнь из него медленно, но верно вытекала. — Потому что ты так сказал? Почему?       — По двум причинам, — равнодушно продолжал Рагнар. Переживания Вари на тему «а вдруг…» его порядком утомили и начинали раздражать. С тех пор, как ушёл Штосс, она не могла найти себе места, беспокойно ходила из комнаты в комнату и никак не могла подобрать для себя занятие. — Во-первых, — он поднял палец вверх. — Хельга и её сестры дали не только тебе мельком взглянуть в книгу. А во-вторых… — Немой внезапно закашлялся. — этот мир… Не знаю, как объяснить. Вспомни, как ты попала сюда. Не говори, просто вспомни, как это было.       А потом его рука потянулась к ней. Варя не успела понять, но его пальцы, сложенные в щепотку, несильно ударили её в лоб.       И она увидела. Зимняя пустынная улица, стеной валил снег. А ей страшно хотелось спать. Она по инерции села в трамвай, даже не глядя, куда тот шёл. Сонливость убивала, веки тяжелели. Варя даже не расплатилась за проезд, словно из-под толщи воды она слышала, как на неё кричали и называли наркоманкой. Она злилась, но сил ответить не было. Варя едва не вывалилась из трамвая, поскользнувшись на запорошенных ступеньках, когда низкорослая кондукторша на остановке выгнала её на мороз. В голове стал мелодично звучать женский голос, он звал её. Шаркая тяжёлыми ногами, она тихо топала куда-то вперёд, не различая улиц. Подошла к подъезду. Только сейчас она поняла, что это была совсем другая, чужая дверь. Старая, деревянная, выкрашенная потрескавшейся зелёной краской. Ручка проржавела, но с лёгкостью и едва слышным скрипом повернулась. Варя невыносимо хотела спать, поэтому не раздумывая шагнула в такую приятную и умиротворяющую темноту. Спать, больше ничего.       — Довольно! — резкий крик Рагнара привёл девушку в себя. Варя несколько раз моргнула, возвращаясь в тяжёлую реальность. Немой сидел перед ней. — Ну что? Поняла?       — Н-нет. — заикаясь, проговорила Илва. В горле пересохло, будто от длительного бега. — Что это было?       — Не столь важно, — он махнул рукой. — Подумай. Этот мир похож на сон. Разве ты не замечала ничего странного?       Варя задумалась. Какие именно странности имел в виду Рагнар? Здесь их было несчётное количество! Начиная от непонятного существования самого Мира, переходя к его обитателям, которые больше напоминали бездушных марионеток.       — Этот мир соткан из желаний, — наконец продолжил Рагнар. Впервые за долгое время ему невыносимо захотелось закурить. — Потому и Штосс найдёт друга. Он знает, что идёт за ним, а значит — найдёт! Найдёт и всё. Здесь нет точных карт, только примерные, потому что мир меняется по ходу. Он молод и иллюзорен. Это долбаный ночной кошмар… — он нервно усмехнулся. Его ночной кошмар всё никак не мог закончиться, сколько бы раз Рагнар не пытался выбраться. — А Хельга и её сёстры не дают нам всем проснуться и встретить красотку Хель, ну, или кто там ждёт. Понимаешь?       — Примерно представляю, — голос Вари был полон задумчивости. Она смотрела в одну точку, а палец накручивал прядь заплетённых в тугую косу волос. В шумном городе Варя чаще всего ходила с распущенными волосами, демонстрируя богатство, которым её наделила природа. А здесь её преследовал страх, что чья-нибудь рука обязательно схватит за пряди. — Но что же тогда за пределами моря? Неужели там ничего нет?       — Думаю, есть. Штосс откуда-то ведь появился… Но это могли быть поддельные воспоминания. Не уверен, что смогу ответить тебе с полной точностью.       Варя широко и заразительно улыбнулась.       — Неужели всё-таки существуют вещи, о которых ты не знаешь?       — Я хоть и смотрел все выпуски «Галилео», но всё же далёк от великих разумов.       Варя вдруг нахмурила брови. Она ведь совсем не знает своих товарищей, а они уже многое успели для неё сделать: спасли жизнь, отвели в город, помогли найти жильё… Что же за всё это время сделала она? Плакала, да злилась? Очень героические поступки. Варя стыдливо взглянула на Артёма. Сколько же времени он пробыл в этом мире? И что же будет, когда его душа окончательно погибнет от страшных мучений?       — Ты многое помнишь из… — она запнулась, не зная, как выразить собственную мысль. — прошлой жизни?       Рагнар мотнул головой. С каждым днём он помнил всё меньше. Воспоминания исчезали незаметно и безболезненно, его не мучили головные боли, лишь лёгкое чувство дежавю возникало всякий раз, стоило задуматься о прошлом. В сознании мелькали разбросанные и потерянные кусочки когда-то целого пазла, лица когда-то близких людей становились блеклыми образами и продолжали таять. Знакомые голоса, которые он слышал едва ли не каждый день, теряли первоначальное звучание, становясь совсем незнакомыми и далёкими. Порой Артём думал, что он всё глубже и глубже погружался в болото беспамятства. Тело настолько плотно увязло в густой и вязкой жиже, что никакая помощь уже не была способна его спасти. Все ветки, за которые он хватался, с треском ломались, и он проваливался глубже, а когда погрузится с головой…       — Эй!       Голос Вари прозвучал очень громко и требовательно. Рагнар нехотя поднял голову и посмотрел на девушку. Она опять смешно наморщила детское лицо.       — Что?       — Я тебя уже несколько минут зову! Ты не выспался, что ли?       — Если честно, не отказался бы ещё немного поспать, — лёгкий, но навязчивый шёпот коснулся уха. Голоса. Они снова появились, а вместе с ними всегда приходила боль. Рагнар не знал, чьи это были голоса, и не понимал, почему время от времени они преследовали его, словно кровные убийцы, но очень хотел, чтобы кто-нибудь придумал от них лекарство.       — Ты сказал, что мы пойдём к ярлу.       — Ну, раз я так сказал, значит, так и сделаем.       Стоило подняться на ноги, как боль молотом тут же ударила по вискам. Времени у него осталось не так много — нужно навестить Хельгу.       — Какие вопросы мне не следует задавать?       — Которые выдадут в тебе чужанку, — Рагнар накинул на плечи плащ и пропустил Варю вперёд. — Для него ты — дочь старого друга. Разговаривай почтительно, но так, как будто знаешь его с малых лет.       — Это будет сложно, — она приветливо махнула знакомому мальчишке. Бьёрн был ребёнком рабыни, как Варя узнала позже — нежеланным. Его мать изнасиловали, когда ей было едва за восемнадцать. Требовать от того мужчины заботы и поддержки было бесполезно, ведь даже если тот являлся ярлом — малыш всё равно останется рабом, потому как мать неблагородной крови. Странный мир. Грубый и неправильный.       По пути им встретилась Раннвейг. Осунувшееся лицо со впалыми глазами, под которыми расплылись тёмные синяки. Облачившись в чёрные одежды, она походила на скривившуюся от боли вдову, глубоко скорбящую по убитому мужу. Следом за мачехой безмолвно следовала рабыня, её голова была покрыта старым изношенным платком, но Варе удалось заметить опухшую разбитую губу. Можно было бы подумать, что служанка неосторожно укусила сама себя, если бы не истерзанные трясущиеся руки, которыми девушка с трудом удерживала корзину. На некоторых пальцах отсутствовали ногти, а ладони были покрыты свежими, красными, чуть вздувшимися полосками.       — Ты видел это?! — тут же зашипела Варя, стоило мачехе скрыться за углом.       — Что?       — Да как «что»?! Эта тварь избила несчастную служанку!       Рагнар равнодушно пожал плечами.       — Возможно, она это заслужила. Иногда с трелями стоит быть жёстче. Ты поймёшь, когда станешь хозяйкой.       — Надеюсь никогда этого не понять, — прошептала Варя и последовала за удаляющимся Рагнаром.       Ярл был в длинном доме. И увидев это, Варя поняла, насколько прав оказался Штосс. Его слова о том, что для ярла не осталось никого важнее жены, полностью подтверждались увиденным. Мужчина сидел, держа жену за руку, и пытался надеть очередной золотой браслет, явно мужской и очень дорогой. Аса активно отнекивалась, давая понять, что все ценности старого ярла и так давно перекочевали к ней, но… безуспешно. Он загнул здоровенный кусок золота на руке супруги.       — Мой ярл… — Варя почувствовала себя неловко. Она не ожидала увидеть столь тёплую и трепетную сцену. — Позвольте…       — Дядюшка Хвитсерк! — с широкой улыбкой прикрикнул на неё ярл. — Илва, не нужно условностей, если мы не на людях. Дядюшка Хвитсерк! Мы же почти родня! Проходи, девочка, садись. — Ярл смеялся, голос его гремел подобно раскатам грома, словно сам Тор вложил в этот голос часть своей силы. Видимо, когда-то Хвитсерк был очень могучим человеком, потому что даже в уже старческих движениях проглядывалась мощь. — Сюзи! А ну шевели ногами, тащи вино и эль моим гостям! Почему они ещё не пируют?!       Девушка-трель испуганно метнулась за дверь и вскоре вернулась с двумя рогами, следом за ней неслись два парня: один тащил сразу два бочонка, а второй — доску со снедью. Трели прятали глаза и старались скорее скрыться. Рагнар взял рог пива и с удовольствием залил его в глотку. Спиртное притупляло боль и возвращало разум. Жаль, что ненадолго.       — Позволь же и мне поприветствовать тебя! — жена ярла, в отличие от мачехи, искренне улыбнулась и обняла девушку. Варе стало ещё больше не по себе, но на этот раз от какого-то другого чувства. Не от страха и не от робости, просто эти люди были ей искренне рады, они встретили её, как семья, хотя таковой и не являлись. Она впервые видела этих людей. Хотя, помимо её воли в голове мелькнули образы. Вот великан Хвитсерк улыбается и что-то говорит, а вот милая молодая женщина расчёсывает Варины волосы… Девушке стало неуютно от чужих воспоминаний, нарочно вложенных в голову, и она начала пить. Вино было хорошим, приятным на вкус, а хмель немного притупил мысли. — Простите, Рагнар. Я должна была поприветствовать мужчину первым, но чего взять с глупой женщины? — Аса виновата развела руками.       — Бросьте, — коротко ответил Артём. — Я всё понимаю. И вы можете забыть о моём присутствии. Я сегодня в роли сторожевого пса, нежели гостя. Юную девушку опасно оставлять одну. А пока мой побратим где-то в пути, кто-то должен хранить покой его невесты.       — Раннвейг? — Ярл оскалился. — Клянусь Тором-защитником, будь хоть один повод, я сам бы её удавил! Она вам докучала?       — Нет, но встретила нас не слишком радушно, — согласилась Варя.       — И как я понимаю, — Рагнар заговорил мёртвым голосом: — Хольмганг произошёл не без её участия.       — И сам не дурак — видел. — грустно опустил голову Хвитсерк. — Лагман был далеко не дурак, и конфликт он не мог начать просто так, забавы ради. Но что поделать? Ни один закон не нарушен.       — Не переживайте, дядюшка Хвитсерк! Всё же обошлось, — Варя попыталась поддержать старого ярла.       — Ага, обошлось… — но Хвитсерк был хмур. Он приобнял девушку за плечи. От мужчины по-домашнему пахло костром и чем-то знакомым, чем-то, что называют уютом. — Будьте моими гостями до приезда барона! Клянусь копьём Одина, в моём доме вы будете сыты! И ни одна собака не гавкнет в вашу сторону. Вы будете под моей защитой! А сейчас… пир!       Хвитсерк залпом выпил рог эля и цапнул со стола кусок мяса.       Через час Рагнар и ярл успели спеть пару песен и поменяться топорами. Артём отдал в подарок хозяину исписанный рунами боевой топор, явно дорогой работы, а получил взамен не менее замечательную двуручную секиру. Ярл предлагал меч, потому что такой славный муж не должен ходить с топором, но гость намекнул, что несмотря на то, что владеет любым оружием, предпочитает всё же топоры. Варя поражалась игре слов — прямой отказ или предложение не звучали. Видимо, как она поняла, отказывать было неприлично, но мужчины ловко обходили углы и смеялись. Она же сидела с супругой ярла и во все глаза наблюдала за мужчинами. Рагнар выглядел чуть лучше, а Хвитсерка абсолютно не волновало, что напротив сидел «живой мертвец», для него это был просто славный воин и достойный муж. А то, что у него с глазами… Никто в мире не был идеален.       — Ну и вот, — сквозь громоподобный смех хозяин рассказывал очередную байку: — Её отец тогда переоделся в платье сестры и вышел в условленное место. А муж сестры, кости Йотуна ему за шиворот, не сбавляя хода, подхватил «предмет своего обожания» и помчал в ночь! Да не просто, а по пути шепча какие-то нежности! Вот и представь, что было, когда «возлюбленная» начала ржать мужским голосом и дыхнула перегаром!       Варя с трудом сдерживала смех, сложно было поверить, что рассказанная дядюшкой история была про её отца. Интересно, каким же всё-таки был Ульф?       — Илва, — мягко позвала Аса, положив свою руку ей на плечо. Кожа у неё была мягкая, словно специально созданная, чтобы дарить теплоту и нежность. Аса не была воительницей, но это не делало её хуже. — Пойдём, хочу тебе кое-что показать.       — Куда это вы? — чуть заплетающимся языком спросил улыбающийся ярл.       — Мы ненадолго оставим вас. Нам, женщинам, нужно многое обсудить.       — Собралась передавать свой дар обольщения новому поколению?!       — Не раскрывай все наши тайны у всех на глазах, — Аса поцеловала мужа в высокий лоб. — Мы скоро вернёмся.       Варя махнула рукой Рагнару, но тот то ли не заметил, то ли намеренно проигнорировал этот жест, продолжая пить. Женщины вышли из просторного помещения и неспешно побрели по тёмному коридору, обсуждая сегодняшнее гуляние. Варя спрашивала про отца, осторожно подбирая вопросы, но Аса как будто не замечала её заинтересованности. Женщина поддавалась ностальгии, с улыбкой глядя в воспоминания далёких дней. Варя вдруг подумала о том, жила ли Аса в её мире или она была точно такой же марионеткой в руках валькирий?       — Когда я выходила замуж за Хвитсерка, то заставила многих рукодельниц шить мне платье. Тогда мне хотелось быть самой красивой женщиной!       — Вы и сейчас очень красивы, — с искренней улыбкой сказала Варя и остановилась, когда слуха коснулся посторонний шум.       — Что-то не так?       — Пока не знаю, — голос понизился до напряжённого шёпота. Девушка осторожно прошла к тонкой двери, за которыми должна была быть кладовая комната. Света было немного, большинство свечей практически погасло, но его хватило, чтобы через трещины Варя увидела отвратительную картину. Омерзение от увиденного прокатилось волной ярости по всему телу, она рывком распахнула хлипкую дверь, схватила попавшееся под руку полено и рывком огрела здоровенного мужика по голове. От неожиданности тот пошатнулся, но не упал — удар вышел слабый. Не дав насильнику обернуться, Варя вложила остатки сил и всю кипящую злость в новый замах.       Приглушённые стоны стихли, их заменили скулящие всхлипы. Распластавшаяся на столе рабыня стыдливо пыталась опустить юбку грязного платья трясущимися руками. Варя помогла ей подняться и с ожесточением пнула сапогом пошевелившегося мужика между ног, жалея, что не смогла окончательно раздавить грязную скотину.       — Какое бесстыдство! — грозно рыкнула Аса, переводя взгляд с мужчины на рабыню. — Совсем стыд потеряли?! Прямо в доме ярла устроили оргию! Чья ты, рабыня?! Я не помню тебя!       — Госпожа… я…       — Моя, — твёрдо ответила Варя, закрывая спиной ссутулившуюся девушку. — Это моя рабыня.       На шум, слегка покачиваясь и придерживаясь за плечо Рагнара, вышел ярл. Его щёки покраснели от эля и вина, а в седых прядях бородки были заметны хлебные крошки.       — Что случилось, жена?       Аса резко обернулась и вытянула руку.       — Сам посмотри.       Хмурое лицо жены слегка отрезвило путающиеся мысли. Оттолкнув Немого, Хвитсерк тяжёлыми шагами преодолел оставшееся расстояние. В кладовой царил разгром, а перед ним, поднимаясь на ватные ноги и натягивая штаны, стоял хускарл — свободный служитель и славный воин. Ярл не помнил его имени, но частенько встречал на пирах. Илва стояла рядом, а за её спиной, сотрясаясь в тихих рыданиях, стояла рабыня.       — Ты понимаешь, что ты натворила? — мрачно спросил ярл. — Ты нанесла оскорбление свободному человеку и воину! За такое положено наказание!       — Да, господин, я понимаю, — голос Вари не дрожал, но внутри всё покрылось корочкой льда. Она смотрела точно в глаза дядюшки, которые совсем недавно улыбались ей. — Но он… насиловал эту женщину в вашем доме!       — Тебя оскорбило, что это произошло в моём доме?       — И это тоже! Но неужели вам всё равно на эту несчастную?! — не унималась Варя.       Ярл в непонимании развёл руками:       — Это рабы. Ими может пользоваться любой свободный человек. А вот оскорблять свободного человека — преступление.       — Но они тоже люди! Неужели им не полагается хотя бы свобода слова?!       — Зачем? — Хвитсерк нахмурился. — Илва, ты говоришь много глупостей! Неужели за несколько лет ты успела забыть наши порядки?!       — Мой ярл, — Рагнар ловко встал перед ним и протянул наполненный элем рог. На лице играла снисходительная улыбка. — Позвольте вам всё объяснить. Илва давно не пила и поэтому сейчас ведёт себя развязнее обычного, — он хохотнул. — Она возмущена тем, что уважаемый хускарл изнасиловал именно её рабыню. А эта трель довольно способна и полезна в работе, её даже хотели сделать старшей рабыней, но если из-за этого она забеременеет, то станет совсем непригодной.       Хвитсерк нахмурил густые брови сильнее. Он посмотрел на Рагнара, перевёл взгляд на Илву и на рабыню за её спиной. Взгляд смягчился при виде терпеливо молчащей жены. Аса смотрела на него также мягко и от этого сердце вновь оттаяло.       — А, так всё из-за этого?! — ярл громко расхохотался. — Так бы сразу и сказала! Понимаю-понимаю! Ньорд! — мужчина отпил эля из рога, когда из темноты выступила невысокая фигура надзирателя. — Вышвырни этого хускарла из моего дома и прикажи высечь его, да как следует! Будет знать, как в моём доме рабынь насиловать!       Обняв жену, ярл вновь разголосился, вспоминая песни. Варя облегчённо выдохнула, привалившись к стене.       — Спасибо!       Рагнар молча взглянул на неё, Варя не могла понять, о чём он думал в этот момент. Его лицо, как и глаза, вновь ничего не выражало, стало таким же холодным и далёким, прямо как одинокая луна.