Рождённая под знаком Хагалаз

Заметка для беты - 1 (просмотр текста)

      Они сидели за столиком у окна, за которым внезапно разбушевалась непогода. В доме Илвы было уютно: крепкая мебель из тяжёлого дерева, стены украшали тяжёлые щиты, один Сагр даже заприметил. Пиво тут наливали в большие кружки с крупной ручкой, за которую было удобно держаться, неудивительно, что его обычно выпивали много. Впрочем, ходящий туда-сюда трель был крепким парнем с шикарной бородой, и что-то подсказывало, что его сила прямо пропорциональна длине этой растительности на лице, так что вряд ли кто-то хотел с ним спорить.       Сагр приветливо улыбался мимо проходящей рабыне, кажется, Илва называла её Сигрид, девушка отвечала ему сдержанной улыбкой, но заговорить не пыталась.       — Рассердился тогда Сигурд и отрубил Регину голову, а сам съел сердце змея! Затем сел он на своего коня Грани и поехал по следу Фафнира к его жилищу. В доме том двери, рамы в окнах, пол и потолок были железными, а сам дом был наполовину закопан в землю. Но оказалась железная дверь открытой. Сигурд вошёл в дом, собрал золото, наполнил им сундуки и отправился на юг, в Страну франков.       — Ой, будто всё прямо так и было? — хихикала Варя, попивая ароматный травяной чай, приготовленный Сигрид. Девушка оказалась очень талантливой и что самое главное — послушной. Особенно этому был рад Иоганн, рабыня не задавала лишних вопросов, не пыталась что-либо выяснить и понять, а просто принялась за работу в новом доме.       — А то как же! — громыхнул Сагр и с оглушающим стуком поставил кружку на стол. За окном лил такой дождь, будто небо наконец прорвало, и оно решило выплеснуть всё, что накопилось, на всех людей этого небольшого городка. — Сам отец поведал мне эту историю! Что? Неужели ты мне не веришь?!       — Не принимай слишком близко к сердцу, — рассмеялась девушка, едва не расплескав чай по столу. Она по привычке подняла глаза на стену, желая узнать время, но вместо часов висел длинный обоюдоострый меч. Варя выдохнула, она всё никак не могла привыкнуть к тягучести часов в этом мире, словно всё вокруг здесь жило дольше, никто никуда не спешил, не гнался за временем, скорее наоборот, время гналось за людьми. — Как мы узнаем, что пора идти?       — Нас позовут, — лениво чавкая яблоком, ответил Штосс. Задумчивым взглядом он разглядывал сундук, пробегался по сложным вырезанным узорам, должно быть, этот сундук ранее принадлежал семье бонда и, возможно, покойной жене, матери Илвы. Барон скривился, его взбесила мысль о том, что Раннвейг использовала семейные ценности благородной семьи в собственных корыстных целях. А ради чего? Ради денег! — Ты ничего не трогала?       — А? — Варя обернулась. — Подарки? Ты ведь вчера сказал, — девушка откашлялась и попыталась изобразить нравоучительную интонацию Штосса. — «Ничего там не трогай! Поняла?» Ну я и не трогала. Хотя какая там красота лежит! От чистого сердца между прочим подарок!       — Прямо-таки хрустального! — хмыкнул Сагр и одним глотком допил оставшийся эль. — Я тебе так, стрекоза, скажу, змеюка — мачеха твоя! Представление устроила и вокруг пальца всех обвела. Даже я бы поверил не расскажи мне барон всю историю! Красиво на публику сыграла, не подкопаешься.       — А вдруг она действительно захотела извиниться? — предположила Варя. — Всё-таки Абьёрна больше нет, и заступиться некому. Я считаю, что очень разумный поступок с её стороны. Компромисс как-никак.       Под сотрясающий стены хохот, Иоганн достал трубку и забил дурмана. Правда, не чтобы повеселеть, просто горечь дыма была ему сейчас необходима, как никогда прежде.       — Вы из этих мест и многого не знаете. Ваши Боги хитры, но справедливы, а ваши мужи — воины. Здесь много хитрости, но очень мало подлости, — барон сплюнул на пол. Ему было неприятно тревожить ворох посеревших воспоминаний, он словно заново проживал те непредсказуемые минуты, и душа вновь обжигалась о старые обиды. — Я жил в лесном баронстве на окраине, но даже там слышал и видел многое. Начнём с того, что у нас наследство достаётся одному наследнику, остальным же уготовлена судьба меча и дорог. И как вы думаете, что происходило вокруг этого наследства?       — Вы убиваете друг друга, — тихо ответила Варя, не отрывая взгляда от хмурого лица барона.       — Да… — он тяжело вздохнул. — Кровь. Кровь, коварство, жестокость… Я был любимчиком у отца, наш род не был богат или велик, но мы взяли титул по праву клинка, а не мантии, он не был куплен за золото. Как говорят здесь — мы заплатили железную цену. И отец мой был старым воином, в молодости он участвовал в битвах, был бретером и любимцем женщин! Он был восхитителен! — перед глазами всплыло лицо отца и губы Штосса дрогнули в лёгкой улыбке. — Я третий сын. Средний — Георг фон Штосс, пошёл не в отца, его не увлекали дороги и турниры… Да что там, он даже мог показаться перед людьми без меча! — рыцарь прикрыл лицо ладонью. — Он был похож на мать. Она служила фрейлиной при герцогине фон Стронг. И Георг постоянно был с ней. И знаете, старший брат погиб, когда ему было тринадцать, а Георгу одиннадцать, мне было семь. Старший брат упал с лестницы на ровном месте. Без свидетелей. Да так неудачно, что разбил себе голову. При дворе всегда убивали врагов, но чаще убивали друзей. Знаете как у нас пьют вино? Мы бьём кубки друг о друга, чтобы напиток смешался или предлагаем испить тому, кто любезно тянет тебе бокал. И даже это не помогает. Моего дядю отравили. У него была пагубная привычка — читать. Вы знали, что можно отравить книгу?       Он натянуто усмехнулся, заметив изменившиеся выражения лиц — Илва смотрела с жалостью и удивлением, Сагр же мрачно глядел себе под ноги.       — Можно. Ну или вот, баронессу Ядвигскую, фаворитку одного виконта сожгли за колдовство, когда она была беременна. Донос оформила её младшая сестра. Знаете, почему я уплыл из родного дома? Даже после того, как я отказался от любых привилегий на имущество покойного отца и ушёл с мешочком золота и оружием, брат всё равно боялся, каждый день он боялся, что я вернусь. У меня был друг, второй сын одного чуть более богатого барона. Его обвинили чёр-те в чём и скорым судом повесили на воротах в тот же день, когда скончался его отец! Старший брат не хотел участвовать в дрязгах из-за фамильного замка, потому он убил соперника сразу же, а сестёр раздал замуж куда подальше в течении двух месяцев! — барон отпил немного вина. Он пил жадно, старательно, всасывая, как можно больше, словно пытался забыться в алкогольном дурмане. Остановился рыцарь, только допив всё до капли. — Илва, — Иоганн пристально поглядел на девушку. — Поклянись мне Фреей, что ты не тронешь тот сундук. В нём нет ничего, кроме смерти. Я знаю это наверняка! Либо ловушка в нём, либо он должен отвлечь нас от реальной опасности.       — Я… — говорить вдруг стало очень трудно, слова застряли в горле болезненным комом. Принять тот факт, что каждая живущая тварь пыталась тебя убить за что-то столь незначительное — было трудно. Варя верила в слова Штосса, но, где гарантии, что в один момент он не решит воспользоваться её верой? Варя нахмурилась. Последняя чужеродная мысль неприятно кольнула сердце, девушка не могла понять откуда подобное могло взяться у неё в голове, словно некто невидимый беззвучно шептал ей на ухо. — Я обещаю.       Иоганн кивнул, а Сагр улыбнулся. Нет, ни хищно, ни зло… Он улыбнулся, как самый добродушный человек в мире. Только у Вари от улыбки великана пробежали мурашки.       — У меня для тебя подарок, подруга детства. — Берсерк легко и непринуждённо снял здоровый серебряный браслет. — Это ровно марка серебра! — Назидательно, как ребёнку, проговорил Сагр. — Не трать всё на сладости. На эти деньги можно купить небольшой дом с трелями и полным погребом эля.       Иоганн недовольно зыркнул и отвернулся.       — Вот опять ты начинаешь всех женщин в округе баловать! — фыркнул барон.       — Совсем нет! Это подарок от чистого сердца! На свадьбу!       Внезапный стук в дверь прервал разгорающийся спор, и через пару секунд показалась взлохмаченная голова треля.       — Госпожа Илва, госпожа Реннвейг вас ожидает.       — Эй, а нас получается, не пригласили?! — рёв Сагра испугал молодого треля настолько, что мальчишка спешно скрылся, захлопнув за собой дверь. — Стоять!       — Сагр! Оставь бедного ребёнка в покое, — сквозь звонкий заразительный смех, проговорила Варя и похлопала берсерка по здоровенному плечу. — Я всё равно без вас никуда не пойду.       Застолье в доме Раннвейг началось по обычной схеме: здравицы, скёль и эль. Место Илвы было во главе стола, прямо возле ярла и мачехи. Иоганн уселся рядом с ней, а вот Сагра слегка отсадили, что Варю, признаться, опечалило. Великан был неаккуратен, силён и совершенно не видел условностей, но вот было в нём что-то… Успокаивающее, придающее надежды. Он действительно напоминал каменную стену. И ещё он снова был в центре внимания, рассказывал байки, и все мужчины вокруг поддакивали, взрывались смехом и слегка сторонились. Это Варя поняла не сразу, только чуть позже заметила, что никто не смотрит на мужчину прямо и не перебивает его.       Девушка заёрзала. Ей срочно нужно было задать миллион вопросов, но момента не было. Ярл сидел молча. Находясь рядом, Илва заметила, что Хвитсерк часто прикладывался к рогу, но вот что странно — не менял его. Ярл смеялся, шутил, был весел и пьян, но только с виду. Глаза мужчины наблюдали за всеми. Старый ярл смотрел и слушал вокруг. Вопреки первому впечатлению, старик не был беспечен и недалёк. А Варя всё же не выдержала и тихо, так, чтобы даже ярл не услышал, шёпотом спросила у фон Штосса:       — Иоганн, почему они боятся Сагра? — и тут же вздрогнула, потому что ответил ей такой же шёпот, но сзади.       Старик Хвитсерк, склонившись прошептал:       — Потому что он — берсерк. И не говори при мужчинах о страхе, это может их спровоцировать. Твой Сагр Сигурдсон славный человек, но никто не знает, что у священных безумцев на уме.       — Безумцев? — Варя ещё больше удивилась       — Можешь называть героями. — Хвитсерк пожал плечами. — Но как ты назовёшь человека, бросающегося в бой без брони, рыча и пуская пену? Или выходящего в одиночку против ощетинившегося копьями строя? Твой друг детства может убить половину собравшихся здесь, он один стоит целого хирда, но никто не знает, что в голове оборотня, когда им овладевает дух зверя.       — Мой ярл, — раздался голос мачехи, такой сладкий и мерзкий, Варе показалось, что костяшки на пальцах Хвитсерка побелели от злости. — Не пугайте юную девушку такими речами. К чему всё это? У нас же праздник. Скёль! — выкрикнула Раннвейг, подняв рог.       — Скёль! — Взорвался зал.       Илва недовольно отпила вина, а Иоганн убрал руку под стол, по привычке ощупав рукоять кинжала.       Через какое-то время мужчины перешли к борьбе. Развлечение всех мужчин во все времена. Варе было противно, она старалась не созерцать полуголых вспотевших волосатых фигур, которые били друг друга и швыряли на землю. Многие тела были изувечены шрамами, чуть меньшее количество украшали татуировки. Но и здесь отличился Сагр, именно он, от чего-то, не вызвал у девушки неприязни. Один интерес. Его тело покрывал сплошной орнамент из рун, значения которых Илва не знала. На тыльной стороне ладони красовалась медвежья лапа, а во всю спину неизвестный художник вывел орла, красивого и словно живого. И именно сейчас девушка поняла насколько её новый друг был здоровым. Разглядывая бугры выпирающих мышц, Варя ощутила странный вдохновляющий порыв нарисовать Сагра, запомнить каждую деталь впечатляющего тела и увековечить его в рисунках.       — Ты могла бы не пялится так откровенно? — тихо попросил Штосс.       — Как ты можешь?! — словно, обожглась, Варя зашипела и наигранно нахмурила густые брови. — У меня чисто профессиональный интерес!       — Это какой же?       — Я — художник и творческая личность, — девушка открыто улыбнулась и, повинуясь мимолётному порыву, смахнула упавшую на лицо Иоганна тёмную вьющуюся прядь. — Если захочешь моего внимания — попроси себя нарисовать.       — Я запомню эти слова, — Штосс довольно оскалился, ему всё больше и больше нравилась эта игра, и чем дольше она длилась, тем меньше ему хотелось, чтобы она заканчивалась.       Отпив немного красного вина, Варя украдкой услышала обрывок разговора двух пьяных бородачей и ей стало очень неприятно:       — … Уж не знаю, Свити, что там у них, но уверен, если ты озвучишь эту шутку, то рассвет будешь встречать в Вальгалле! — он хрипло расхохотался. — Меч-то у этого чужака диковинный, да не для красоты носит, ты сам видел! Сам видал небось, как он Абьёрна сразил!       — В первых рядах стоял! — гордо парировал второй. — Хорош юнец и невеста красивая, но ещё что важно — богатая! Но сам он слишком молод, да и морда у него, хе-хе, лысая!       — Это точно, Свити! Недоросток какой-то! Может прав был Абьёрн?!       Варя не заметила в какой момент слишком сильно сжала стакан, что на месте пальцев остались неглубокие вмятины. От злости перед глазами на несколько мучительно долгих минут предстала красная пелена, а когда взор стал чист, а разум — ясен, как безоблачное небо, девушка вскочила с места и воинственно рявкнула:       — Довольно!       Музыка и смех стихли, все взгляды устремлены на неё.       — Милая, что-то случилось? — притворно взволнованный голос мачехи резанул по ушам не хуже острого клинка и прибавил ярости.       — Да, случилось! — огрызнулась девушка. Она выпрямилась и сжала кулаки, чтобы не показывать своих мелко трясущихся рук. — Очень жаль, что гости не могут быть благодарными за пир!       По толпе прошлась волна негодующего шёпота.       — Тебя кто-то оскорбил? — тихо спросила Аса.       — Нет, госпожа, — полный ненависти взгляд сразу выцепил двух пьяниц. — Не меня, но моего жениха и дорогого гостя. Непозволительная дерзость! Боги были бы расстроены узнай, что два славных и доблестных воина ведут себя хуже старух, обсуждая других за их же спинами!       Кто-то согласно закивал, кто-то зашептался, косясь на разгорячённую Варю, её щёки раскраснелись от злости, грудь быстро вздымалась из-за сбившегося дыхания. Сейчас она как никогда напоминала разбушевавшуюся валькирию.       — Аса, это точно не наша дочь? — сквозь тихий смех спрашивал ярл. — Она слишком сильно напоминает тебя!       — Замолчи, старый дурак! — женщина ткнула мужа в бок и тот, играючи, скривился якобы от страшной боли. Аса уже собиралась подняться, чтобы прекратить назревающий конфликт, но её опередила Раннвейг:       — Илва, доченька, — мачеха опустила свои руки на плечи девушки. — Успокойся. Сегодня Боги точно не желают ссор в доме. Пойдём, мы с тобой немного прогуляемся.       Взяв падчерицу под руку, Раннвейг осторожно повела её в сторону выхода, под общие липкие взгляды. Стоило дверям закрыться, как Штосс сразу же подорвался со своего места, и в этот момент снова заиграла музыка. Иоганна захлестнул поток пропахших элем множества тел, они танцевали и пихались, пробраться сквозь сгрудившуюся толпу в тяжёлых доспехах оказалось непросто. Когда барон вывалился на улицу, возле дверей уже ожидал Сагр. Берсерк вертел головой, взгляд его был тяжёл и мрачен.       — Куда они ушли?       — Одному Одину известно.       — Они не могли уйти далеко! — решил Штосс, и они быстро направились вперёд. На мгновение ему показалось, что он услышал звонкий смех Илвы и рванул в сторону звука, но своим внезапным визитом распугал столпившихся девиц. — Разве ты не видел, куда они ушли?       — Я слишком долго одевался.       — На кой тебе сдалась одежда?! Ты ведь так долго щеголял без неё!       — Один уважаемый человек, с которым я когда-то странствовал, научил меня такому слову, как «этикет». А ещё поведал о человеколюбии.       Иоганн скептически вскинул бровь и глянул на друга:       — Ты убил его?       — Обижаешь! Я показал ему своё «человеколюбие»! Подвесил его на дерево за ногу и оставил! — Сагр громко захохотал. — Тот человек вроде жрец был, не хотел, чтобы его Боги прокляли меня.       — Не знал, что ты уважаешь чужую веру.       — А иначе нельзя. Боги везде Боги, какими бы они ни были, но их чтить надо, — Сагр легко перешагнул широкую лужу. — Хотел бы я так сказать, но тогда Один проклянёт меня!       Он вновь загоготал, но моментально умолк, когда чуткого слуха коснулся женский вопль. Со стороны реки к ним приближалась фигура. В чумазой оборванке Штосс не сразу смог признать Раннвейг. Женщина запнулась и рухнула в грязь, подняв кучу брызг, но почти сразу же поднялась, лицо её было бледным, платье разорвано едва ли не в клочья.       — Помогите!       — Что случилось?! Где Илва?! — Штосс вцепился в дрожащие женские плечи и как следует встряхнул перепуганную Раннвейг. Она зажимала кровоточащий бок трясущейся рукой.       — Напали! На нас напали! — кричала мачеха, вытаращив глаза. На её вопли из домов повысовывались люди, один высокий мужчина сразу же побежал докладывать о произошедшем ярлу. — Бедная Илва! Моя милая девочка!       Глаза её внезапно закатались, и женщина обмякла в руках Штосса, подобно тряпичной кукле.       — Фенрир вас всех раздери! Сагр! — сердце забилось быстрее, взгляд метался из стороны в сторону, в надежде увидеть улыбающееся лицо Илвы, но девушки нигде не было. Плотно сжав зубы до скрежета, Иоганн практически впихнул бесчувственную мачеху какому-то трелю, вскочил на первого попавшегося коня и рванул в сторону, откуда вернулась Раннвейг. — Боги! — проведя вспотевшей рукой по лицу, барон поднял глаза к темнеющему небу. — Хоть бы с ней ничего не случилось!       Но кроме множества следов на берегу реки никого не оказалось.       — Гляди, — Сагр внимательно оглядел первые зелёные травинки, которые стали свидетелями неравной схватки. На росточках были заметны капли крови, а рядом здоровенный след, который точно принадлежал мужчине. — Либо это кровь Раннвейг, либо у Илвы проблемы.       — У неё и так проблемы! — язвительно рявкнул Штосс. Барон метался из стороны в сторону, подобно загнанному зверю и не переставал звать девушку, но ответом ему было лишь надменное карканье одинокого ворона.