⊹──⊱ᚺ⊰──⊹
Варя с трудом переставляла ноги. Мокрое платье тянуло к земле неподъёмным якорем, но если она сейчас остановится — не останется сил, чтобы потом подняться. Глаза щипала стекающая из разбитой головы кровь, рана пульсировала, скорее всего инфекция уже попала, ведь вода в реке была не кристальной чистоты. «Ну, сука, я всё равно доберусь до тебя! Подожди, мразь, я скоро вернусь, и тогда посмотрим, кому камень разобьёт морду на сей раз!» Вода лилась ручьями по её волосам, стекала вниз по лицу, капала с носа, пальцев, подбородка. Постоянно мокрая, усталая и голодная — вот так теперь она жила. Скорее, выживала. Варя прикрыла глаза, облокотившись о ствол дерева, и прислушалась к тому, как дождь барабанил по коже, как вода плескалась в неподалёку журчащем ручье. Варя терзалась от голода и усталости, но главной проблемой были именно ноги. Её сапоги превратились в обрывки старой кожи, пальцы были изрезаны и разбиты, голень всё ещё горела после удара об острый угол камня, когда её всё дальше и дальше уносило течение. Каждый шаг стал пыткой. И лишь бушующая ярость на протяжении всего времени, что она шла, придавала ей сил. «Надеюсь, я иду в нужную сторону». Варя шла вдоль реки, пока не наткнулась на одинокого волка. Дикий зверь утолял жажду, с его пасти срывались багровые капли, вероятно, хищник недавно ел и, возможно поэтому застывшая фигура Вари его не заинтересовала. Но появившийся оскал и тихое урчание заверили девушку в том, что пересекать нейтральную черту не стоило, поэтому Варя решила как можно скорее скрыться в лесу. А теперь, по всей видимости, она заблудилась. «Говорил мне папа: «поехали на природу, я тебя ориентирам и разводить огонь научу! Нет же, в телефоне всё есть! Вот тебе и приплыли!». Несколько раз Варя пыталась развести огонь, но то ли ветки были слишком влажные, то ли терпения у девушки не хватало, то ли всё она делала неправильно. Огонь развести не получалось, и засыпать приходилось под низкими раскидистыми ветками огромных елей. Первая ночь выдалась особенно тяжёлой. Найдя углублённую яму под корнями дерева, Варя натаскала сухой листвы и раскидистых веток елей, с трудом срезанных ножом. Холод и страх сковывали тело, пронизывали до костей. С ужасом Варя понимала, что находилась в этом месте совсем одна, и уханье совы, звучащее в тишине особенно громко — это последнее, что она могла услышать. Зарывшись в сухую листву, вглядывалась в плывущий мрак, глаза неохотно привыкали к темноте, и порой она различала невысокие силуэты рогатых животных. Весна — самое тяжёлое время года для всех живущих в дикой природе. Сейчас, оказавшись лицом к лицу с невыносимым голодом, Варя осознала это в полной мере. Охотиться она не умела, а подаренным Иоганном ножом пользовалась откровенно плохо и вряд ли по тому назначению, с которым барон вручил его. Чтобы окончательно не умереть с голода, пришлось жевать кору дерева. Как-то раз дед рассказывал ей неинтересную историю о том, что лучше всего срезать кору с веток деревьев… Кто бы знал, что этот рассказ мог пригодиться? На вкус кора была так себе, но зато Варя понимала, что сможет протянуть ещё какое-то время. Дорога круто взбиралась в скалы, то заваленная камнями, то глубоко врезанная в твёрдую землю, истёртая и выщербленная от времени. Она поднималась зигзагами, петляла, и вскоре Варя уже пыхтела и потела от напряжения. Её шаг замедлился. Взлохмаченные волосы лезли в глаза, набивались в рот, ноги гудели, а горло перекрывал болезненный ком. Сил уже не оставалось, а надежда, что её хоть кто-нибудь найдёт: умирала, прямо, как выпавший из гнезда птенец. По щеке текла одинокая слеза, когда Варя нашла малыша. Он жалобно пищал, а над головой громко крича, летала мать. Воронёнок вертел головой и взмахивал крылышками, безрезультатно пытаясь взлететь. «Если я его убью, я смогу немного поесть…» — в собственной голове голос прозвучал совсем слабо. От мыслей о еде живот скрутило, а после раздалось требовательное урчание. Варя сжала нож и опустилась на корточки. «Одно движение. Он даже не почувствует. Совсем ничего. Да… Раз и всё. А я смогу поесть. Пусть даже совсем чуть-чуть, пусть сырое мясо, но я смогу поесть!» Руки сильно тряслись, когда она осторожно взяла птенца. Малыш закричал. Над головой послышалось грубое громкое карканье. Варя скрипнула зубами. Птенец сжался, распушив маленькие пёрышки. Ему было страшно. И ей тоже было страшно. Два испуганных создания смотрели друг на друга, видя самих себя в глазах напротив. Разжав пальцы, выпустила воронёнка, резко поднялась на ноющие колени и заорала. Схватила под ногами маленький камень и швырнула его со всей силы, ноги подкосились, Варя рухнула на холодную землю. Никаких сил уже не осталось. Она не знала, куда шла. Всё везде казалось пугающе одинаковым, словно Варя бродила кругами… Пугающая мысль кольнула под рёбрами. А вдруг так и было?.. Варя посмотрела на воронёнка, тот оставался на прежнем месте. — Мы с тобой совсем одни, — прохрипела девушка, вымученно улыбнувшись. — Кажется, вот так и умрём, — Варя с трудом перевернулась на спину и внезапно закашлялась жутким воющим кашлем. — Вот, теперь я ещё могу скопытиться от болезни… Просто прекрасно. Какой к чёрту первый снег?.. Точно до него не доживу. Небо предательски темнело, нужно было вновь искать какой-то ночлег, но вставать не хотелось. По лицу потекли слёзы полные безысходности и тупой печали. Варя поглядела на необычного собеседника. — Слушай, а как ты с гнезда-то свалился? — птенец угрюмо молчал. — Вот ты лошара! — Варя хрипло рассмеялась и вновь закашлялась. Перевернувшись на бок, она выплюнула вязкую слизь. — Н-да… А я так хотела посмотреть в глаза той мрази. Как жаль — не успею. Подъём оказался долгим, тяжёлым и неудачным. Вновь оказавшись на земле, её пробил смех. — Боги… — тихо прошептала Варя, глядя в небо. — Молю, спасите меня. Я не хочу умирать… Один! Вокруг стояла всепоглощающая тишина, даже ворона замолчала. Варя повернула голову сначала в одну сторону, потов в другую. Ничего. Вообще ничего! «К чёрту!» — со злобой решила Варя и снова попыталась встать. Хватаясь за дерево стёртыми в кровь пальцами, она с трудом поднялась на трясущиеся ноги. Аккуратно взяла в руки воронёнка и побрела дальше. — Честно признаться — я не знаю, что мы сегодня будем есть. Тебя, вроде, червяками кормить надо или муравьиными яйцами… Гадость, — Варя скривилась. — Но выбирать и впрямь не приходится. Девушка замерла, заметив, как из-за деревьев начали бесшумно выплывать завивающиеся клубы тумана. Сердце рухнуло в пятки. Бежать она не сможет, да и вряд ли далеко убежит. Стиснув челюсти, Варя развернулась лицом в противоположную сторону и зашагала прочь. Воронёнок испуганно вжимался во влажную ткань платья и вертел головой в стороны, кажется, ему не нравился облизывающий им пятки туман. Белёсые клубы появлялись отовсюду, они бесшумно выплывали из-под кустов и словно вырывались из-под земли, окружая со всех сторон, подобно вражеской армии, зажимали в угол. Варя остановилась, горло вновь сдавил кашель, от которого она едва не задыхалась. Холод тумана легко обжёг спину, словно говоря ей о том, что она проиграла. Скатившись по стволу на землю, девушка прижалась лбом к коленям, безвольно принимая своё поражение.Глава 15
17 октября 2021 г. в 11:45
Сагр сидел на скамье с серьёзным видом. Он внимательно вглядывался в древко очередного лука. Накинул тетиву легко, поднатянул её и снял. В руках у него была ещё одна охотничья безделушка. Стрел, похожих на ту, что попала в Иоганна, не наблюдалось.
— Ну вот и всё. Здесь нет интересующих нас вещей. — После этого берсерк церемонно встал. — Я хочу извиниться за то, что мы устроили в вашем доме. Мне хотелось бы сгладить это недоразумение, примите от нас… — Сагр проводил глазами и цапнул с руки кольцо. — Вот это. Оно не слишком дорогое, но я и мои спутники небогаты.
Подарок выглядел откровенно скромно, серебро ценилось, но и инцидент был очень нешуточным, стоило отдать не менее марки серебра за подобное. Но что мог отдать берсерк, у которого, не было ничего ценного, если не считать оружия? Один из дренгов помялся и стянул серебряный браслет с руки, единственное украшение. Небольшой, видимо взятый где-то в виде доли добычи или выигранный в споре.
— Примите ещё и это. — Проговорил молодой мальчишка. Он опасливо глянул на Сагра, не сделал ли чего лишнего? Но тот одобрительно кивнул.
— Я принимаю ваши дары и клянусь Тором-защитником, мы не держим зла. — Олаф с достоинством принял подарки, а потом провозгласил: — Впереди Пустая ночь, уже темнеет, оставайтесь у нас до рассвета.
— Увы. Мне приятно гостеприимство этого дома, но нас ждут дела. Нужно возвращаться к ярлу. Впереди поиски Илвы, — Сагр улыбнулся в ответ старику и опустил свои тяжёлые руки на худые плечи.
— Что ж, в таком случае примите немного снеди и ждите завтра, мы соберём мужчин, способных держать копьё, и завтра же примкнём к поискам, — заверил старик.
Древние традиции гостеприимства были соблюдены, так же как и обычаи, гласящие, что любая беда — общая. Каждый выполнил свой долг. Тогда друзья встали, взяли мешок с заготовленной снедью, простились и вышли в ворота.
Они проехали недолго, когда Иоганн наконец спросил:
— Какого Йотуна?! Гарм тебя забери, Сагр, ты действительно думаешь, что они показали бы тебе тот лук?!
Голос барона был полон едва сдерживаемой злости и недовольства. Он не понимал, почему Сагр не дал отмашку, чтобы они убили всех к чёртовой матери! Для чего нужны были эти человеколюбивые разговоры по душам?
— Нет. — Угрюмо добавил Берсерк, подгоняя лошадь. — Но встретили бы нас стрелами и щитами, да всей толпой, а не Олаф в компании старика и ещё одного недотёпы. Они не ждали нас. Нет. Тут что-то другое.
— Ну да, конечно! — фыркал Иоганн, сморщив лицо. В этот раз он был очень разочарован в друге, не такого он ожидал, позвав Сагра на помощь. — Прямо сейчас они насмехаются над нами, ведь так просто облапошили Берсерка Сагра! Нет, правда! Это же по любому они! Больше некому!
— Остынь, барон! Совсем гнев тебе разум помутил, думать ты перестал! Есть у нас ещё один свидетель.
Иоганн чуть склонил голову набок, задумчивый взгляд невольно устремился в темнеющее небо.
— Раннвейг? Так она ж пострадавшая!
— Может и так, — кивнул Сагр. — А может она обвела всех вокруг пальца. Был у меня один знакомый бонд, старый совсем, почти немощный. Попросил меня он дров к зиме наколоть, ну и пока я делом добрым занимался, он поведал мне историю о том, как славная женщина Торбьёрг, хозяйка с Озёрного Фьорда, вмешалась в творящееся бесчинство и спасла одного знатного человека, несмотря на то, что казнь была ему по заслугам. Потребовала от него клятвы «не бесчинствовать более на Ледовом Фьорде» и «не мстить никому из тех, кто участвовал в нападении» на него. Когда тот дал ей такую клятву, тогда Торбьёрг освободила его и пригласила погостить у неё в усадьбе до приезда мужа. Это, как ты можешь понять, «очень прославило её по всей округе». Но подобный поступок вовсе не обрадовал её мужа Вермунда — и он потребовал от жены объяснений. И тогда Торбьёрг ответила так: «Я сделала так потому, что было у меня на то много причин. И первое, что тебе будет больше почёта, раз у тебя жена на такое отважилась. Кроме того, Хрефна, родственница Греттира, хотела того, чтобы я не позволила убить его. А третье, что и сам он великий герой во многом». Вермунд остался доволен объяснением жены и отвечал ей: «Всем ты мудрая женщина, и прими от меня благодарность».
— И что?
— А то, барон, что женщины очень на многое способны, чтобы защитить свои семьи, но иногда свой ум они используют в корыстных целях. Вот поэтому не очень я люблю умных женщин, больно они хитрые.
Когда они вернулись, солнце практически скрылось за горизонтом. Людей в городе становилось меньше, каждый старался как можно скорее и тщательнее подготовиться к Пустой ночи. Весь скот обязательно загоняли в загоны, иначе рисковали найти растерзанную тушу где-нибудь на окраине. Сагр спрыгнул на землю и хмурым взглядом буравил округу. Народ страшился приближающегося тумана. Никто не знал точно, что или кто скрывалось в пелене непроглядного белого марева, но слухи о жутком чудовище полнили мир, и некоторые из них уже успели превратиться в детскую, но страшную легенду о тени Фенрира. Сам волк оставался скованным цепями, но его тень отделялась от тела и, в такие Пустые ночи или дни, мстила человечеству. Глупости, но особенно впечатлительные верили, и от этого Сагру становилось ещё смешнее.
Но стоило переступить порог дома, как улыбка слетела с лица берсерка, не оставив после себя даже напоминания. На одной скамье сидел с неменяющимся выражением лица Рагнар, а на соседней — ярл, с мрачно-задумчивым выражением и усталым взглядом. Хвитсерк настолько погрузился в невесёлые мысли, что даже не услышал приближающихся тяжёлых шагов. Голова его переполнялась зудящей печалью и злостью, но какое именно чувство одерживало верх ярл не понимал. Ему было горестно понимать, что Илва — несчастная девочка пропала и, возможно, навсегда, а им никогда не получится найти даже её искалеченного тела после Пустой ночи. С другой стороны ему уже не терпелось собственными руками разорвать предательницу Раннвейг, но тварь могла ещё что-то знать! Скрипя зубами, ярл сдерживал себя.
— Боги не простят ей этого, — Аса нежно провела руками по напряжённым плечам мужа, мягко выдёргивая его из пут липких мыслей. Словно созданное для слёз лицо в полумраке казалось ещё бледнее, но от этого стало лишь прекраснее. — Раннвейг совершила страшное преступление против родни. Боги никогда не допустят её прибывания в Асгарде.
— Да… — мрачно протянул Хвитсерк и сжал крепкими пальцами тонкую ладонь жены. Боги наказали Хвитсерка за все его злодеяния, которые он совершал в молодости, не подарив ему шанса воспитать собственных детей. Он завидовал лучшему другу, когда у того родилась прекрасная дочь, наречённая Илвой, и, глядя на неё, всегда размышлял, какие бы были глаза у его нерождённого сына или дочери, а потом сам не заметил, как прикипел душой к девчушке. — Да, — твёрже повторил ярл, подняв озлобленный взгляд. — Какие новости вы принесли мне?
— Никаких, — ответил Сагр, махнув здоровенной рукой. — Семья Абьёрна не причастна.
— Вот только хорошо это или плохо, — фыркнул барон и залпом выпил принесённый рабыней эль. — Будь это их рук дело, мы бы быстро расправились с ними и уже вернули Илву домой. А так… — он со злостью швырнул рог в стену, едва не задев оттирающего пол раба. — Мы даже предположить не можем, где она!
— Почему не можем?
В правой руке Рагнара была зажата свёрнутая в трубочку карта. Он глянул на собравшихся меланхоличным взглядом и слабо улыбнулся:
— Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.
— Ничего хорошего в этом нет! — рявкнул барон, грохнув кулаком по столу.
— Ну, глядя на твоё лицо, барон, можно действительно подумать, что всему живому вскоре придёт конец, — Рагнар тихо рассмеялся и легко уклонился от размашистого удара в голову. Он разложил перед ярлом карту и ткнул пальцем в одну точку. — Здесь она пропала. По словам Раннвейг, Илва свалилась в реку, с того момента прошло примерно около трёх дней. Течение быстрое, и если Илва не утонула, то её могло вынести на берег в двух ближайших от нас местах, — Рагнар чуть склонился над картой, придвинул свечу, чтобы разогнать сгущающийся мрак. Над ухом он слышал тяжёлое дыхание Сагра. — Первое — Железный лес, — он усмехнулся, заметив, как скривилось лицо Иоганна. — Второе место чуть дальше, — палец заскользил по карте, прочерчивая путь. — Возле пещеры Гнипа.
— Там же обитает Гарм! — воскликнул барон, стукнув руками по столу. Стиснув челюсти, Штосс с ужасом подумал, как будет собирать части тела красивой девушки после того, как громадный пёс разорвёт её на куски. — Неужели нет других мест?!
— Есть, — тяжело выдохнув, ответил Рагнар, не отрывая взгляда от карты. — И довольно много. Я перечислил лишь самые ближайшие от Муспельхейма. Ты же знаешь, что река Вимур — не только самая большая из всех двенадцати, но и самая быстрая, и глубокая. Найти её или всё, что от неё осталось. Будет непросто.
Выругавшись, барон резко отвернулся и зашагал к выходу. Хлопнули двери, в дом ворвался холодный поток воздуха, принёсший с собой далёкий волчий вой. Туман уже начинал подбираться к городу, выпуская щупальцы.
— Есть ещё одно место, — пробасил Сагр и склонился над картой, заставив Рагнара посторониться. — Гьялларбру.
— Не уверен, — мотнул головой ярл. — Мост пролегает через Гьёлль, а оттуда недалеко и Хельхейм.
— Но выйти к мосту она действительно могла, — согласился Рагнар. — Пещера Гнипа окружена лесом, и заплутать в нём очень просто, и если она пойдёт на северо-запад, то это будет самый короткий путь к Гьялларбру.
— Ей бы сначала Пустую ночь пережить… — с горечью проговорил Хвитсерк, схватившись за пульсирующую голову. — О, Боги, за что вы наказываете меня?!
На его плечо опустилась тяжёлая ладонь берсерка.
— Не печалься, мой ярл! Боги милосердны! — он широко улыбнулся. Сагр прекрасно помнил, как в детстве безобидная игра с Илвой закончилась шишками на его лохматой голове, и если эта та девочка, которую он помнил, то с ней всё будет хорошо. Берсерк улыбнулся, духи, что пронизывали этот мир, не встречали новых смертей. — Принесите ярлу эля! И дров в очаг подкиньте, холодрыга!
Словно испуганные мухи, трели носились по дому, стараясь всё сделать, как можно скорее. Рагнар, как раз свернул карту, когда рабыня, неловко споткнувшись о собственные ноги, упала, выплеснув весь эль на стол. Брызги попали Хвитсерку на лицо.
— Косолапая дура, — прорычал ярл, смахнув со своего лица липкие капли. — Принеси новый эль! И вытри здесь всё!
Пока девушка собирала трясущимися руками стаканы, Рагнар заметил один очень важный и любопытный момент, а именно: свежие и глубокие раны на руках рабыни. В голове сам собой послышался взволнованный голос Вари: «Видал? Эта тварь избила несчастную служанку!», истерзанные пальцы едва могли держать пустой поднос, не говоря уже о чём-то тяжёлом. Разумеется, трелей наказывали за непослушание или за неправильно выполненную работу, но порой хватало словесного выговора, чтобы в следующий раз раб сделал всё правильно. А вот Раннвейг разговаривать не любила и чаще всего предпочитала физические наказания, поэтому лично её трели выделялись из общей толпы подавленными лицами, болезненными видами и искалеченными руками.
Рагнар сделал один широкий шаг и подхватил вздрогнувшую рабыню под руку. Та испуганно сжалась и вяло дёрнулась.
— Представься, — спокойно, но жёстко приказал Немой.
— Гедда, — промямлила девушка.
Сагр и ярл прервали спор и теперь внимательно наблюдали за Рагнаром. Берсерк хохотнул, подумав, что мертвец решил поразвлекаться с симпатичной рабыней.
— Что ты тут делаешь, Гедда? Ты ведь не здесь служишь. Подслушиваешь чужие разговоры?
— Зачем девку попусту пугаешь? — спросил ярл. Эль немного развеял тягостные мысли.
Рагнар лениво поднял взгляд на Хвитсерка.
— Она служанка Раннвейг, разве вы не знали?
— А чего ж не знал? Более того, я сам её позвал.
Брови Немого дрогнули в удивлении. Разжав пальцы, он позволил Гедде выскользнуть из помещения. За окном темнота смешивалась с расстилающимся туманом. Хлопали двери хижин, испуганно фыркали встревоженные лошади, и лаяли собаки, в надежде защитить хозяев от невидимого нечто.
— Как скажете ярл, но я не понимаю для чего она вам.
— Жалко девку, — Хвитсерк усмехнулся и провёл пальцами по бородке. Старость сделала его совсем мягким, готов пригреть на собственной груди едва ли не каждую побитую шавку. — Да и поведала много чего… Подозревал я Раннвейг во многом, но и многое не знал. А Гедда выдала хозяйку со всеми потрохами.
Сагр заинтересованно взглянул на ярла, отставив удобную кружку в сторону.
Но не успел Хвитсерк и рта раскрыть, как растворяющуюся в тумане тишину разорвал в клочья душераздирающий вопль.