⊹──⊱ᚺ⊰──⊹
Седой старик шёл по ночному лесу. Его не трогали ни голоса ночных тварей, ни холодный мокрый клубящийся туман, ни грязь, что хлюпала под ногами. Седые пряди выпадали из-под конусной шляпы, серый рваный плащ накрывал тело, а старик брёл вперёд, опираясь на подобранную длинную палку ясеня. Кажется, даже ворона, сидящего на плече, старец не замечал, как и двух волков, что шли сзади. Веки старика были опущены, он едва выглядывал из-под них, чтобы видеть бескрайнюю дорогу, которая не имела ни начала, ни конца, ни цели. Ворон пронзительно закричал высоко в небе, призраки вместе с волками, повинуясь никому не ясному сигналу, завыли в небо. Чудовищный гвал воющих голосов взорвал тишину леса, и горе тому, кто окажется рядом. Горе кому угодно, только не старому путнику. Ворон на плече повернул голову и уставился на хозяина, а тот, едва повернул старое усталое лицо в ответ и открыл единственный глаз. — Да, я знаю, Хугин. Жертва. — Губы на мгновение дрогнули, ни то улыбаясь, ни то поддаваясь чему-то иному, но тут же легли назад в усталую гримасу. Старик Гримнир пошёл дальше, только шаг его стал едва заметнее в ночной тиши. Два волка засеменили следом.⊹──⊱ᚺ⊰──⊹
Вороний глаз — многолетнее растение с ползучим корневищем. В отличие от большинства однодольных, жилкование листьев сетчатое. Цветок состоит из четырёх лепестков. Ягоды имеют неприятный вкус, один запах у человека может вызвать тошноту и головную боль. Все части растения несут большую опасность: сок раздражает слизистые оболочки, корневище вызывает сильную рвоту, листья отрицательно влияют на работу нервной системы. Достаточно пятнадцати миллилитров разбавленного парадина, чтобы наступил летальный исход, однако в умелых руках Дорты этот смертельно опасный яд приобретал лечебные свойства. Вёльва кружила над столом, ловко и быстро смешивая нужные ингредиенты, способные помочь при начавшейся лихорадки. Её губы беспрестанно шептали мольбу богине Эйре — покровительнице врачевания, без молитвы Дорта никогда не приступала к лечению. Лежащая на скамье девушка выглядела плохо: её знобило, а неглубокая рана на голове, оставленная после удара камня, загноилась. Недовольно цокнув, вёльва громко и чётко отдавала приказы застывшим рабыням. Девки забегали по дому: приносили тазы, грели воду, доставали чистые тряпки, пока Дорта торопливо перемалывала вороний глаз с едко пахнувшей жидкостью. Суровый взгляд женщины без конца падал на впавшую в забытье Илву. Страшный кашель, от которого, как казалось, у бедняжки переворачивались все внутренности, ничего хорошего не сулил. — Мужики! — крикнула Дорта, стряхивая с рук лишнюю воду. — Мужики! В проёме показались три фигуры. До вёльвы донеслось голодное чавканье — Сагр с особым аппетитом глодал баранью ногу. — Мне нужен кто-то из вас, — строго продолжала вёльва. Она аккуратно нанесла мазь на рану на голове, предварительно сбрив лишние волосы со вспухшего участка. — Надо прижечь рану на боку. Но я боюсь, что она проснётся. Кто-то один должен подержать. Сагр вытолкнул вперёд Штосса лёгким пинком под задницу и сразу же скрылся. За Берсерком последовал Рагнар. Барон даже не успел возмутиться, как грозная вёльва начала раздавать задания: подай это, подай то, позови трелей, пусть воду поменяют… — Аккуратно, да, вот так, — пока Иоганн придерживал голову Илвы, Дорта осторожно вливала в приоткрытый рот тёплое, но дурно пахнувшее лекарство из вороньего глаза. Вёльва отошла, держа в руках опустевший рог, и внимательно взглянула на барона. Тот заботливо провёл влажной тканью по разгорячённому девичьему лицу и стёр несколько капель лекарства с подбородка. Без тяжёлой брони Штосс оказался не таким внушительным, но даже так тело рыцаря было крепким, а короткие рукава широкой рубахи не скрывали сильных рук с выступающими венами. — Чего голову повесил, барон? — Ничего я не повесил, — пробурчал Штосс и нахмурил брови. Ему не нравился пытливый с хитринкой взгляд Дорты. — Почему ты просто не можешь прочитать пару своих заклинаний, чтобы она поправилась? — Не всё лечится словами, — вёльва неторопливо подошла с раскалённым до красна ножом. И как только Иоганн сжал плечи Илвы, женщина приложила нож к ране. Раздалось шипение, в нос ударила вонь палёной плоти, Штосс сильнее перехватил девушку, когда та дёрнулась, коротко и слабо вскрикнув. — Всё-всё, — примирительно заворковала Дорта и нанесла мазь. — Порой требуется гораздо больше, чем просто слова, барон, — она улыбнулась Иоганну. — Особенно, когда это касается спасения чьей-то жизни. Сегодня она проспит до конца дня, а завтра, когда проснётся, дадите ей вот это, — на столе оказалась баночка с тёмно-синей жидкостью. — Раны надо будет ещё раз промыть, чтобы не загноились. Если что, вы знаете, где меня найти. Когда вёльва вышла — наступила тишина, не нарушаемая приглушённым хохотом Сагра. Дорта ещё что-то нравоучительно говорила мертвецу, тот коротко поддакивал, но кажется ему было не интересно слушать о том, что он и так знал. Хлопнула входная дверь, вёльва покинула дом. Снаружи уже во всю светило солнце, по небу лениво плыли редкие облака, подгоняемые вечно куда-то торопящимся ветром. Проблему с убийством мачехи решили относительно недавно, ярл умел убедительно говорить, рассказал встревоженному народу правду, но не всю. В семейные дела никто лезть не желал, да и Раннвейг никому жалко не было, слишком высоко себя вознесла, вот Боги и покарали. Но большего шума наделало возвращение Илвы. О себе девушка заявила кровопролитно и громко. Иоганн оторвал взгляд от нахмурившегося в беспокойном сне бледного лица и перевёл взгляд на воронёнка. Птенец сидел на полке рядом с кроватью и насуплено глядел на барона в ответ. Люди редко возвращались из тумана, да и те немногие счастливчики вскоре сходили с ума от ощущения вечного преследования. Барон приложил ладонь ко лбу Илвы. «Горячая!» — завертел головой, на неподалёку стоящем табурете нашёлся таз с холодной водой. Пока отжимал тряпку от лишней воды, успел подумать, что люди с восхищением шушукались, упоминая Илву, а ведь они даже не догадывались, что она — чужанка. Отношение сразу было бы другое — не любили здесь чужаков. А ещё Штоссу вспомнились дни, когда он долго и тяжело болел, мама тогда практически не отходила от его постели, она читала ему книги о невероятных приключениях рыцарей. Барон до сих пор вспоминал, как когда-то мечтал стать таким же сильным и непобедимым воином, который защищал слабых и побеждал неверных. А ещё у рыцарей в книгах всегда были красавицы жёны, словно сошедшие с самых прекрасных портретов. Иоганн смутился и бросил короткий взгляд на Илву, с чувством лёгкого стыда признаваясь самому себе, что на протяжении всего этого времени сравнивал Илву с принцессами из книг. Снаружи раздался шум, приглушённые крики, а потом страшный грохот, от которого содрогнулись стены дома. Приказав двум рабыням оставаться возле Илвы, Иоганн достал сакс. Мечом в доме не размахнёшься, а если внезапное нападение, то на первые минуты ему вполне хватит и ножа. — Не, а что мне надо было с ней делать?! — Во всяком случае — не издеваться. Женщина всё-таки, — в голосе Немого слышалась издёвка. — Неудобно как-то. — Неудобно быть застуканным в одной постели с замужней бабой, а это так, маленькая месть! Иоганн вышел из полумрака и скептически глянул на открывшуюся ему картину: Сагр и Немой сразу же перестали спорить, а перед ними, на полу в собственной крови лежала женщина со связанными руками. Она слабо дёрнулась и издала непонятный звук, похожий на жалобный скулёж. — Это что? — Штосс ткнул в женщину пальцем и сразу посмотрел на Берсерка, тот развёл руками и ответил с такой интонацией, будто барону должно было быть стыдно, что не понял сразу: — Баба, которая в тебя стрелу пустила! Я ей тут немного лицо подправил, чтобы знала, что в моих друзей стрелять нельзя! Сагр взял женщину за копну спутанных светлых волос и поднял голову. Из глазницы торчало сломанное древко стрелы, второй глаз был закрыт повязкой. Иоганн сразу же вспомнил слова Сагра, когда тот общался с духами. «Таких совпадений ведь не бывает!» — Ага, а в других стрелять — можно? — Рагнар тонко усмехнулся и брезгливо дёрнул ногой, несколько красных капель сорвались с носка сапога. — А до других мне дела нет! — громыхнул берсерк. — Она в барона стреляла?! Стреляла! Вот я и решил, что моргальник ей мешает! — Где ты вообще её нашёл?! — Штосс с презрением взглянул на распухшее и залитое кровью лицо. Зашедшая в помещение рабыня тихо вскрикнула и сразу же скрылась. — И с чего ты взял, что это именно она?! А если ты ошибся?! — Где нашёл — там уже нету! — хохотнул Сагр и опустился на скамью. — На базаре столкнулись. Жратвой запасалась, похоже сбежать хотела, раз хозяйки не стало, — он пнул женщину в спину. Та застонала, разбитые губы приоткрылись, и на пол вытекла вязкая кровавая слюна. — И стрелы в её колчане точно такие же, и лук что надо. Не ошибся я! — Хорошо-хорошо, а зачем ты её сюда-то притащил?! — Как зачем?! Илве показать! Похвастаться, так сказать, моими подвигами! Когда она проснётся-то? Иоганн оторвался от рассматривания крепкого лука. — Завтра. Может позже, — барон вздохнул и положил лук на стол. — Сомневаюсь, что ей понравятся твои подвиги. — Поддерживаю, — отозвался Рагнар. Он стоял поодаль, опираясь стеной о стену. — Не согласен! — Сагр ударил рукой по столу так, что стоящие стаканы подпрыгнули, но говорил он без злобы. — Я — воин, берсерк! И при этом очень обаятельный! Как мои подвиги могут не понравиться?! Даже ей моя обаятельность пришлась по душе, так ведь? — он вновь пнул женщину. Та дёрнулась, оскалившись, но страшная боль заставила отбросить всякие попытки двигаться. — Её зовут Одноглазая Альвдис. Одна из лучших лучниц. Была такой. Ты единственный её промах, барон. И последний, — вздохнув, берсерк поднялся. — Пошли, барон. — Куда? — Как куда? К ярлу! Я ж ей в глаз на площади стрелу засадил… Сломал кое-что, надо бы заплатить… Да и доказать надо, что я за дело её зрения лишил, а ты — мой свидетель. Бери лук, да стрелы все. Когда Сагр обернулся, Рагнара уже не было на прежнем месте. Немой бесшумной тенью скользнул к Илве. Девушка неподвижно лежала на спине, наполненные вселенской усталостью глаза смотрели в потолок. Сигрид протирала лицо хозяйке, и когда Рагнар кивнул ей в сторону выхода, неохотно поднялась, явно не желая оставлять Илву. — Как себя чувствуешь? Молчание. Рагнар прошёлся по комнате, налил немного воды в стакан и сел на табурет рядом с кроватью. — Пить хочешь? — ответа не последовало. Немой пожал плечами и одним глотком осушил налитую воду. Женские капризы ему были без надобности и, откровенно говоря, не слишком хотелось прямо сейчас тратить время на выяснение её плохого настроения, но по приказу Хельги он должен был присматривать за Илвой, а приказы обсуждению не подлежали. — Ну нет, так нет. Он уже собрался уходить, когда в тишине помещения прозвучал совсем слабый голос: — Почему ты ненавидишь меня? — Варя смотрела на него с горечью, её нижняя губа вздрагивала, вид у неё был такой, будто она вот-вот заплачет. Но женские слёзы не трогали давно окаменевшее сердце Немого. Он чуть склонил голову и в непонимании нахмурил брови. От холодного, как медленная смерть, взгляда, Варе стало невыносимо больно, словно в грудь только что врезалась стрела. «Ты и впрямь давно мёртв», — подумала девушка и вновь начала смотреть в потолок. — Я действительно не понимаю, почему ты так решила, — вопрос поставил Рагнара в ступор. — Да и за пощёчину было обидно. Если так подумать, то обижаться нужно мне. — Милости прошу, — фыркнула Варя. — И палку свою забери. Если помогать не собирался, то на кой хрен ты вообще припёрся в сраный лес?! — Но я не был в лесу, — Рагнар нахмурился сильнее. Варя повернула голову и недоверчиво покосилась на Немого. — Всё время я был здесь. Помогал ярлу организовывать твои поиски, но ты сама нашлась. — Но я видела тебя! Ты бросил мне палку и ушёл! Рагнар слабо усмехнулся. — Думаешь, я бы тебе не помог? — на сей раз его вопрос поставил Варю в ступор. — Твои мысли ранят меня в самое сердце. «А оно у тебя ещё есть?» — кисло подумала Варя, но всё же с Рагнаром была согласна. Пусть он и был чёрствый, но за всё время их совместного путешествия он ни разу не отказывал в помощи. «Но кого же я тогда видела?» Варя вздохнула. Голова всё ещё болела, мысли текли лениво, думать не получалось. — Зато теперь ты можешь по праву считать себя хозяйкой, — Рагнар аккуратно погладил усевшегося ему на колени воронёнка. — Как поправишься — можешь переселяться. — Какой дашь совет? — прохрипела Варя. — Смени персонал для начала, а там видно будет, — воронёнок громко пискнул и забарагозил, пытаясь взобраться повыше. Рагнар усадил птенца на плечо, но и это место его не устроило. Малыш успокоился лишь на макушке, предварительно взлохматив мужские волосы. — Кажется, у тебя появился друг, — не сдержав смех, прохрипела Варя и снова закашлялась. Рагнар налил ей воды. В этот момент в помещение зашли Сагр и Иоганн. Берсерк сразу же разразился сотрясающим стены смехом, заметив распушившегося воронёнка на голове Немого. Воронёнок оказался очень упёртым и бойким, птенец чувствительно клюнул барона в руку, когда тот решил снять малыша с головы Рагнара. Комнату заполнили громкие ругательства, отчего смех лишь усилился. Смахивая выступившие слёзы, девушка очень пожалела, что под рукой у неё не оказалось телефона, но она надолго запомнит и обязательно нарисует, чтобы увековечить на добрую память этот краткий миг.