⊹──⊱ᚺ⊰──⊹
Сагр Сигурдсон пьяно покачивался в темноте. Ночью городище было пустым и тихим. Берсерк отпил пива из меха и громко отрыгнул. Завидев служивого возле погреба, он приободрился и направился к нему. — Здорова, служивый! — Весело гаркнул Сигурдсон и махнул тому рукой. — Чего надобно? — Строго спросил воин в дрянной броне и топором на поясе. — Собутыльника надо! — Весело засмеялся Сагр. Хотя смех его звучал не лучше медвежьего рыка. Где-то испугано заржала лошадь. — Шёл бы ты… — Начал было караульный, но замолк, понимая, что грубить такому гостю вредно. Мужчине было около сорока, чёрная борода и такая же шевелюра, торчащая из-под шлема. — К дружку не пущу! — Настоятельно заметил он. — И не надо, не дружок он мне. — Пьяно улыбнулся берсерк, протягивая мех. — Сагр Сигурдсон. — Хельскольд Стенсон. — Представился воин, отпивая пива. Это радовало. Раз разделил пищу — значит убивать не будет. — Прекрасная ночь, Хельскольд Стенсон! — Сагр втянул прохладный воздух, наполненный влагой и лошадиным навозом. Одинокий месяц висел в тёмном небе и иногда скрывался за редкими облаками. — Ты когда-нибудь слышал «Сагу о Ньяле»? Спустя полчаса Сагр, Хельскольд и ещё несколько мужчин, как-то прибившихся к ним ржали в голос и пили эль. — Да ты врёшь! — Смеясь, кричал стражник. Его щёки раскраснелись настолько, что румянец был виден в тусклом свете месяца. — Я?! — Обиженно заорал Сагр. — Тащите барана! Сейчас я покажу, что такое крик берсерка! Сагр Берсерк врёт! Ага. Сейчас! Ведите мне барана! Если эта скотина не сдохнет, то я дам вам марку серебра, но если помрёт, то вы скинетесь мне по половине марки! — Орал разъярённый Сигурдсон. Продолжая хохотать, один из пьяниц неустойчивой походкой направился к загону, чтобы притащить барана. Берсерк же, стоя лицом к погребу, смог заметить в плывущей темноте быстро и бесшумно мелькнувший силуэт. В чёрных одеждах Илву было практически не видно, но девушка передвигалась слишком рвано, волнение играло с ней плохую шутку, поэтому неподалёку, для подстраховки, находился Штосс. На самом деле Иоганну не хотелось что-либо менять, ему совершенно не было жаль совершившего ошибку Немого, и он бы вряд ли испытывал муки совести, казни того конунг на рассвете. Но он совсем не мог отказать Илве. Для неё почему-то мертвец был дорог, она даже называла его «товарищем», «другом», и Штосс ничего не мог с этим поделать, для него женское сердце оставалось загадкой, и от этого ему ещё сильнее хотелось найти к нему правильный ключ. Варя осторожно легла на живот, сжимая в правой руке записку. Сухие листья, казалось, шуршали предательски громко, от каждого звука у неё замирало сердце, страх быть обнаруженной становился невыносимым. Она начинала жалеть о сделанном выборе, но останавливаться слишком поздно. Когда компания пьяных мужчин отошла чуть в сторону, Варя начала ползти. Блеяние испуганного животного перекрывало посторонние звуки, Сагр смеялся громче обычного, и теперь Варя с уверенностью могла сказать, что смех Берсерка действительно сотрясал землю. Рука наткнулась на что-то острое и холодное. Мимолётная боль заставила вздрогнуть, девушка подавила вскрик и стиснула зубы. Сердце от короткого испуга загрохотало в ушах набатом. Чувствуя, как между сжатыми пальцами начала просачиваться липкая жидкость, Варя вдохнула как можно глубже и также выдохнула, чтобы восстановить сердцебиение. Когда она подобралась к погребу, Варя начала ощущать себя голой. Ей казалось, что она уже давно выдала себя, но только алкоголь и некоторый страх перед Сагром заставлял воинов не бить тревогу. Одинокое облако закрыло месяц, погрузив пространство в темноту, словно оказывая услугу. Баран заблеял ещё громче, мужики загоготали. Варя пальцами прощупывала трухлявые доски, пытаясь на ощупь найти щель, через которую она могла бы просунуть свёрнутую напополам бумажку. Послание написано на русском, специально, чтобы никто ничего не понял, если вдруг заметит. Доски предательски скрипнули, когда Варя надавила на них пальцами. Сердце вновь замерло, внизу живота стянулся тугой узел. — Гляди внимательнее Хельскольд Стенсон! — гаркнул Сагр, мгновенно переключая внимание на себя. Берсерк прочистил горло, отхлебнул эля из меха и в следующую секунду заорал так, что волосы у Варя зашевелились. Мгновенно сообразив, девушка отодвинула кусок расхлёбанной доски и зашвырнула лист в погреб, надеясь, что Немой всё же обратит на него внимание. Когда она развернулась, чтобы проделать путь обратно, крик затих. — Видал?! Сдох ведь! «Ещё бы!» — пронеслось у Вари в голове и на губах невольно появилась усмешка. Оказавшись достаточно далеко от погреба, она поднялась на ноги, скрываясь за кустами и деревьями. Словно дождавшаяся её ухода, облако, наконец лениво поплыло по небу дальше. Оставляя за спиной Сагра и выворачивающих карманы воинов, Варя торопливым шагом преодолевала расстояние, отделяющее её от Иоганна. Рыцарь оставался на обговоренном месте. Когда Варя подошла, Штосс гладил рыжего кота с таким видом, с каким могли выглядеть только заядлые кошатники. — Можем завести кота в нашем доме, — предложила девушка. — Было бы неплохо, — Иоганн поднялся, отряхивая руки. — Но увы, кот не сможет защитить нас в случае нападения, в отличии от собаки. — Против вооружённого хирдмана даже у пса будет не так много шансов, — Варя взглянула через плечо и поглядела в сторону, где всё ещё стоял Сагр. Кажется, они всё ещё потешались над умершим от страха животным. — По крайней мере — он попытается. Всё же собаки куда преданнее котов и будут биться до последнего вздоха. — В этом как раз их беда, — с грустной улыбкой ответила Варя и взглянула Иоганну в глаза. Во тьме они казались чернее ночи, казалось, в них скрывалась настоящая бездна. — Они слишком преданы. Они бьются и умирают, но мало кто говорит простое спасибо. — Земля под нашими ногами устлана трупами преданных. Они гибнут первыми, потому что даже Богам нужны поистине верные и преданные воины, — Штосс протянул ей руку. — У нас ещё осталось незаконченно дело, не так ли? Варя улыбнувшись, вложила свою ладонь. — Да, мой ярл.⊹──⊱ᚺ⊰──⊹
Оспак пришёл домой пьяный и злой. Завалился ночью и постарался не перебудить семью. Разве что несколько раз очень сильно ударил по голове треля, который медленно открывал калитку. Оспака трудно было назвать добрым и того труднее — терпеливым. Злой мужчина лёг у очага, вглядываясь в язычки пламени. Спина и нога чудовищно болели. Вы знаете, что такое старые травмы? Это нечто, которое в молодости показалось пустяком. Так и юный, тогда ещё, Оспак пренебрёг крепкими штанами с начесом в летнюю жару, так он забыл поглядывать за спину, и так он теперь мучается каждый день. Неправильно сросшееся мясо от удара меча и перелом позвоночника. Это ежедневная боль. Боль и злость. Оспак не был зол на детей. Чёрт, мало, кто знал, но мужчина всегда думал так: «Хочешь сказать об Оспаке Безжалостном — скажи, что он заботлив к детям!» Просто Оспак знал, что только жёсткая рука поможет этим малявкам стать людьми, и жёстокость сейчас отсрочит день, когда Оспак войдёт в чертоги Одина, откроются для них во взрослой жизни. А ещё Оспаку было жаль Иэрен. Они порой пересекались, и Оспак каждый раз видел насколько сильно та изнемогала от боли предательства мужа. Не было и дня, когда бы она ни ждала у причала в надежде, что с прибывшего драккара спустится Рагнар. Это была женщина, достойная зваться воительницей, достойная уважения и почётной смерти. Мужчина лежал и не хотел ни спать, ни есть. Ему хотелось только прикончить Немого. Когда-то тот был просто хмурой неприятной личностью, а потом, со временем, начались метаморфозы. Изменилось лицо, глаза, Рагнар Артемсон стал напоминать труп. По началу только внешне, а позже и без того флегматичный бонд стал тихим, меланхоличным и безразличным ко всему. Позже Рагнар пропал, а появившись — отмахнулся от жены, словно от чужого человека и ушёл. Так и не ясно, для чего это создание вернулось. Оспак хрустнул костяшками. Он встал и прошёл по тёмному дому, нашёл спящую дочку и улыбнулся. Потом пошарил в мешочке на поясе и достал сладкий сухарь, название этой гадости воин позабыл, но дети её любили. Положил на полку дочке лакомство и пошёл спать. Утро Оспака началось неприятно, жена стала безцеремонно колотить его рубахой свернутой в жгут. — А ну вставай! Объясни почему ты так ненавидишь нашу дочь?! Сказать, что воин был ошеломлён — не сказать ничего. — Я? — Хольд легко вырвал тряпку и встал, на минуту понимая «живого мертвеца». — Что ты несёшь, дрянь? — Рука едва не взлетела, чтобы снести морду жены. — Ты сына трелей чаще балуешь, чем её! Дочь вся в синяках! Что ты с ней делаешь? — Учу. — Коротко ответил Безжалостный, уходя во двор. Ему нужно было умыться. — Жизнь — не пряник! — Оспак вспомнил название сладкого сухаря. — И никто не станет с ней церемониться! Я точно знаю это, женщина. А теперь иди, или, клянусь Тором-защитником, я снесу тебе башку! Жену хольд тоже любил. По-своему. И никогда не дал бы ей той участи, что досталась Иэрен. — Учишь?! — взревела женщина, стоя на пороге. — Да ты лупишь её чаще, чем обнимаешь! А мальчишку того приобнял! — Сильные люди — это люди с волевым характером, взращённые в холоде и жестокости! А слабые знают только, как спрятаться за родительской юбкой! Я учу нашу дочь защищаться, а тот мальчишка не знает даже, как правильно взять в руки оружие! Это ты заботой называешь?! Жена поджала полные губы, ей не нашлось, что ответить. Она ушла в дом, хлопнув дверью. «Обиделась», — подумал Оспак, проводя мокрыми руками по волосам. Мимо калитки проходили люди, они торопились на скорый тинг, каждому хотелось узнать, какое решение примет конунг. Бёвард выглядел бледным и сейчас как никогда был похож на «мёртвого» отца. От подобного сравнения Оспак ощутил на коже неприятный мороз, всё же, ему не хотелось подобной судьбы мальчишке. До того, как Рагнар пропал, он успел научить Бёварда пусть и немногому, но важному: вязать узлы, охотиться, но самое главное — защищаться и пусть навыки мальчика были не идеальны, но он вполне мог одолеть Вигдис. «Славных воинов всегда ожидала судьба либо сумасшедших, либо мёртвых», — сказал как-то наполовину ослепший старик, и почему-то подобные слова запомнились Оспаку надолго. В доме конунга собралось слишком много народу, чтобы Оспак смог войти и чувствовать себя комфортно. Он остался на пороге, с этого места можно было наблюдать происходящее. Немой стоял перед конунгом спокойно, казалось, его даже не волновала предстоящая ему участь. Оспак хмыкнул и облокотился о доски. — Рагнар Артемсон, — заговорил конунг, и все разговоры разом стихли. — Вчера ты убил жену. Назови причину своего деяния! Варя сжала пальцы рук Сагра и Иоганна, от волнения её пробила мелкая дрожь и затряслись колени. — Мой конунг, — начал Немой. — Иэрен — не была женой. Она не хранила мне верность и родила сына от чужого мужчины. Подобное заявление взбудоражило толпу также сильно, как налетевший шторм на море, заставляя волны колыхаться. Поражённый Оспак вошёл в дом, его взгляд наткнулся на пошатнувшегося Бёварда, он испугался, что мальчишка рухнет, но тот стиснул кулаки так сильно, что аж побелели костяшки. — Ложь! — заорала женщина. — Где твои доказательства?! — вторил мужской голос. — Да, докажи нам! — Подонок! — Тишина! — заорал Гарольд, и его голос пронёсся по собравшимся настоящим вихрем. — Рагнар Артемсон, это очень серьёзное обвинение. Кто-нибудь может подтвердить твои слова? Из толпы робко отделилась фигура тощего сутулого треля. Уже немолодой, но и не старый раб аккуратно, почти крадясь, встал рядом с хозяином и, не поднимая головы, тихо заговорил: — Я могу подтвердить, мой конунг. Из толпы раздались смешки, кто-то крикнул: — Да кто будет слушать треля! — Молчать! — Могучий голос Гарольда взмыл над толпой. — У трелей тоже есть глаза и уши. Его мнение здесь не интересует никого, но если он что-то знает, то мы должны это услышать. Представься. — Карл. Я трель покойной госпожи Иэрен. Был. — Хорошо. — Старый конунг почесал бороду. — И что ты можешь сказать по поводу неверности своей покойной госпожи. — Время от времени, ещё когда Рагнар Артемсон жил здесь, к ней заходили разные мужчины. По толпе прошлась волна возмущения. Кто-то требовал заткнуть треля, кто-то даже убить. Процесс пошёл. Женщины тут же начали затыкать мужей и кричать — «Пусть говорит», начиная думать нехорошее о своих мужьях. — Кто конкретно заходил к ней? — Холодный голос Гарольда-конунга вновь прошёл через толпу, но вызвал не тишину, а гвал женских криков «Да! Да! Скажи нам!». — Разные. Не редко она принимала гостей, все это знают, но некоторые приходили ночью и уходили с первыми петухами. Прости конунг, но я не знаю имён, я старался не замечать этих людей. Умный трель живёт не долго. — Лжешь! — Ни с того не с сего взревел Оспак Безжалостный. Несколько мужчин придержали того, чтобы хольд не убил свидетеля. Народ загоготал и зашумел. Видимо, кому-то придётся объясняться с женой. — Рагнар Артемсон прозванный Немым, скажи, как давно тебе стало известно о неверности супруги? — Я догадывался давно. — Голос Немого был тихим и ледяным. — Эта женщина не жена мне. И, Боги свидетели, клянусь, я никогда не был с ней, как муж, а ребёнок… Я не знаю, чей он. Видишь ли, Гарольд-конунг, я не могу иметь детей. Под этим небом у меня была только одна женщина, но она служит Богам и живёт не в этих краях. Люди ахнули. Да что там. Сейчас даже Оспак перестал злиться, он глянул на Немого по-новому, ведь если мертвец не лжет, то его можно понять. А люди стали переглядываться. Сам Гарольд не ожидал ничего подобного. Он пытался понять, не лжет ли убийца. — Ты ушёл не так давно. Почему ты жил с ними раньше? — Конунг решил попробовать эту историю с другой стороны. — Мне было жаль мальчишку. — Пожал плечами Рагнар. Лицо Гарольда вытянулось в изумлении. Варя сильнее сжала мужские руки, с потаённым ужасом переводя взгляд с конунга на толпу, а с толпы — на Рагнара. Бёвард в недоумении поднял взгляд, услышав непонятный скрежет — это Оспак настолько сильно сжал челюсти до скрипа зубов. — Хорошо. — Конунг поднялся во весь рост и провозгласил. — Ты заплатишь десять марок в казну, а всё имущество, принадлежащее тебе и усопшей, останется ребёнку, — такое решение было не лучшим, да и не совсем законным, но лучше так, чем череда хольмгангов и ссора с молодым ярлом Иоганном. — Как будет угодно… — ответил Рагнар и перед тем, как уйти, поклонился. Недовольные решением люди расходились. Многие косились на Немого, шептались между собой, душили злобу внутри, отравляя собственные души. Оспак не был исключением. Он стоял рядом с Бёвардом, глядя, как ненаказанный убийца свободно разгуливает по площади, вдыхает воздух и совсем не раскаивается в собственном поступке. — Жизнь слишком несправедлива, малец, — охрипшим от злости голосом сказал Оспак и похлопал мальчика по плечу. — Привыкай. Из дома конунга выпорхнула окрылённая Варя и без труда нашла одинокую мужскую фигуру, над которой словно нависло хмурое облако, отпугивающее прохожих вокруг. Не заметив ни мальчика, ни мужчину возле него, она направилась в нужном ей направлении, едва ли не ослепляя довольной улыбкой. — Поздравляю! — мурлыкнула Варя, приобнимая Рагнара за руку, а затем добавила тише: — Благодарности принимаются. — Где Сагр и ярл? — устало спросил Немой. Внутри у него всё до сих пор сотрясалось. — Разговаривают с конунгом, а что? — Хотелось бы поскорее вернуться домой, — признался Рагнар и устало осел на ступени. Прошедшая ночь оказалась наихудшей в жизни, мало того, что компанию составляли голодные крысы, так ещё и от вопля Сагра его голова едва не разорвалась на части. — Сама речь сочиняла? — Нет, что ты! Мы всё делали вместе! — Ясненько, — впервые за долгое время ему страшно захотелось закурить. Рагнар вдруг подумал попросить Штосса поделиться дурманом, но сомневался, что рыцарь согласится, ведь таким, как он, не было доверия. — Но идея была твоя. Варя пожала плечами и хитренько прищурила глаза. Иоганна и Сагра не пришлось долго ждать. Берсерк держал в руках два здоровенных бочонка эля, а Штосс — освежёванную тушу. Отплывать собрались через два дня, к этому моменту следовало обсудить с конунгом дальнейшие набеги, а Рагнару выплатить деньги за причинённый ущерб. Всё это время, пока они шли к дому, Варя не переставала рассказывать накопившиеся впечатления, Сагр шутил, а Иоганн сетовал на лишние растраты и косился на угрюмо молчавшего Рагнара. — Постойте, — Немой остановился перед лестницей, дождался, когда Берсерк отсмеётся от своей же байки. Рагнар поднял взгляд и поочерёдно взглянул на трёх людей, которые совсем недавно подставили спины под удар ради его ничтожной шкуры. — Спасибо. Варя заулыбалась шире прежнего, словно похвалили только её. — Не убивай никого больше, — с полуулыбкой попросил Иоганн и кивнул в сторону дверей. — Не обращай на ярла внимания, — Сагр подмигнул, стоило Штоссу скрыться в дверном проёме. — У тебя отлично получается сворачивать шеи! Рагнар усмехнулся. Не то, чтобы шутка сильно смешная, но скрытая в ней правда не могла ни резануть по ушам. Немой потёр затёкшую шею, его вдруг посетила странная мысль: а может быть эти люди не такие уж плохие?