⊹──⊱ᚺ⊰──⊹
Иоганн и Сагр сидели на скамьях. Рабыня Тир, что и переводится, как «рабыня», носилась между ними, унося старые подносы с закуской и принося новые. Она то и дело бросала восхищённые взгляды, на татуированные грудь и плечи Берсерка, который больше походил на великана. Страшно большой, грузный и громкий воин заставлял что-то в животе сладко пошевелиться. Жирок на животе тоже притягивал, говоря, что Страшный Господин, как она про себя звала Сагра, богат и может позволить что захочется. Родить от такого она была бы рада. Фон Штосс привлекал меньше внимания. Худой и высокий, очень плечистый и жилистый молодой парень, у которого не росло бороды, был по-своему красив, но как женщина, а не как грозный ярл кровавых викингов. Рожать от такого Тир не очень хотела, но мнения её не спрашивал ни один, ни второй, а от кого она родит, если такое случится, решат только Боги и сами мужи. Берсерк ржал, приобнимая фон Штосса: — Да ладно, брат, ну наворчал ты на меня! Эка невидаль! Забудь. Давай лучше ещё эля выпьем! — Давай. — Улыбнулся Иоганн, зачерпывая напиток деревянной кружкой. — Кстати! Давай в поход родичей Абьёрна тоже позовём! — А что, — Грозный Сагр улыбнулся в бороду. — Сапог нормальный, хоть и воин не очень, а вот Олаф Скиндисон хитёр и мудр. Может, советом поможет. Ну и в Вальхаллу отправится! Всем хорошо! — Берсерк засмеялся в голос, довольный своей идеей. При чём Иоганн точно знал, что брат не шутит. Это было его мировосприятие. Мужчины смеялись, обнимались и пили. Дружба всегда остаётся дружбой, а ревность барона только забавляла свирепого воина, как и к природной запасливости своего друга ярл относился легко, смотря сквозь пальцы. Потом они вновь смеялись, хотя здесь тонкое восприятие Иоганна снова добавляло ему хмурости. Побратим был не жадным, но очень… «Экономически ориентированным», как сказали бы сейчас. Сигурдсон поведал, что у Иоганна, оказывается, был старый немощный трель. Барон уже буркнул — «Да и Гарм с ним», но Берсерк продолжил. Дело в том, что экономное и скупое на пустые траты (а одаривать всех приятелей, баловать каждую встречную юбку, прикармливать всю детвору города и жрать, да пить в три глотки — не пустые траты, по его мнению) мировоззрение толкнуло воина Одина на то, чтобы подкараулить бедного старикашку у свинарника и заорать во всю глотку. Сердце деда, естественно, не выдержало. Барон смеялся из вежливости, дабы не обидеть брата, а Сагр хотел было оплатить свою невинную, на взгляд северянина, проказу, но ярл денег не взял. Тогда Сагр совсем расслабился и добавил: — Я тебе ещё и на корме свиней сэкономил! — Как? — Фон Штосс хохотал и боялся одновременно, ожидая, что ещё пришло в светлую голову Сагра. — Так труп в тот самый свинарник закинул, пусть хрюндели радуются! — Воин Одина ждал заслуженной похвалы за смекалку, пока Штосс смеялся согнувшись и не мог понять, что с головой у непонятного побратима. Даже для викингов тот был слегка не в себе. Время шло к ночи. Дружеская обстановка разбавилась только тем, что на полу добавилась голая Тир, устало лежащая на тряпках. Ну да, рабыня по имени Рабыня накликала беду мыслями. Если одного Страшного Господина она не просто выдержала, но и была рада, то внимание ярла её «слегка обескуражило». — Барон. — Пьяный и вымотанный Берсерк сидел на скамье и тихо перешёл к важной теме. — Я хотел говорить с тобой. — Да? — Беззаботно спросил рыцарь, только недавно слезший с рабыни. Мышцы приятно тянула сладкая нега. — Про Илву. Ярл выпрямился и посмурнел, брови сомкнулись к переносице, а чёрные волосы зловеще упали на лицо. — Да ты чего? — Засмеялся Сагр и протянул бастарду кружку с элем. — Я не о том! Просто по сердцу она мне. Можно, если она не пойдёт за тебя, ну или когда тебя убьют, я на ней женюсь? — Воин невинно захлопал глазами. Повисло Тяжёлое молчание. За дверями уже захватывала власть темнота, всякие звуки затихали, будто прятались в страхе перед ужасающем монстром. Тир растопырила уши в любопытстве, чтобы потом рассказать остальным женщинам об услышанном. Всем было известно, что молодая хозяйка пользовалась немалым интересом у мужчин, и это вызывало некоторую зависть у остальных женщин. — Конечно! — Вдруг весело выдохнул Иоганн. Раз отбивать девушку брат не намерен, то фон Штосса всё не только устраивало, но и радовало. В этом обществе подобное только приветствуется. Побратимы обнялись и побрели на улицу купаться в горной реке. Фон Штосс пошёл вперёд, потому что Сагр вернулся за бочонком эля. Погода была холодной, тёмное небо усеивали крохотные блестящие точки. В родном городе небо казалось другим. Мирным и даже приветливым. Босой и полуголый, безоружный фон Штосс лёгким бегом двинул к реке. Домики пролетели незаметно. И вот она — бурная неглубокая речка, за кустами малины. А возле неё стоял крупный мужик в шубе. Он стоял спиной, в буром мехе до земли и что-то искал в ещё не обросших ягодой кустах. Штосс уже почти поравнялся с ним. Понимание пришло слишком поздно, оно ударило в голову вместе с сердцем, бухнувшимся в пятки, вместе с хрустом ветвей малинника, вместе с внезапно встряхнувшем воздух диким рёвом. Медведь! Грёбаный бурый, здоровый, голодный медведь! Иоганн завопил, прыгнув назад и едва не поскользнулся в грязи. Он зачем-то вскинул руки вверх, в голову ударили пьяные байки старых охотников, от которых всегда воняло мокрой шкурой. Медведь вторил Штоссу грозным рёвом. Огромная мохнатая туша встала на две лапы, закрыв медленно восходящую луну, и медленно пошла к фон Штоссу. Рыцарь начал отступать. Плечи задрожали, ноги налились свинцом и стали тяжёлыми. Будь у Иоганна копьё, то дело бы уже решилось. Окажись у него хотя бы отвратительный охотничий лук с самыми дешёвыми стрелами — был бы шанс. Да хотя бы чёртов меч и долбанная броня! Но нет. У Иоганна были только ноги, и он положился на них. Рыцарь рванул к городищу со скоростью стрелы! Он мчал как ветер, надрывая жилы. Барон бежал, словно у него на хвосте были адские гончие, которые должны были утащить его в ад! Он бежал к спасительным воротам, силуэт которых он видел в воцарившемся полумраке. Но убежать от голодного и обозлённого хищника не так просто. Ровно в тот миг, когда хищник собирался схватить ужин, Штосс прыгнул «щучкой» влево и перекатился. Барон едва встал, а громадный зверь уже повернулся, их разделяло несколько шагов. Медведь стоял на четырёх лапах, из его пасти вместе с паром вырывались клубы зловония. В последний миг Иоганн повторил финт с прыжком и перекатом, потом снова, разрывая дистанцию. Медведь впал в ярость. Отбитые плечи Иоганна ныли, стопу колола чёртова заноза, грудь горела, а зверь нападал. Огромная когтистая лапа, способная одним ударом снести с плеч человеческую голову, уже летела навстречу, и Штосс чувствовал, как также быстро несётся к нему его гибель, как… Именно в этот миг раздался новый рёв, ещё страшнее того, что издавал зверь, и в голову косолапого ударила бочка. Нет, маленький бочонок. Дерево раскололось на куски, выплёскивая содержимое хищнику в глаза. Зверь зарычал, лапа пролетела над головой барона, заставляя спину бастарда покрыться мурашками. «Сагр!» — осознал фон Штосс, рванув в сторону. Хищник растерянно оглянулся в тот миг, когда громадный кулак ударил в голову. Зверь растерялся и махнул лапой, разворачивать к обидчику, которого там уже не было. Сагр стоял с другого бока, он орал не хуже зверя, изо рта летели слюни и пена, которые покрывали густую бороду. Берсерк налетел и пнул зверя в рёбра. Жалобный хруст костей наполнил воздух. Испуганный страшной болью зверь взревел, махнул лапой, но уже не для того, чтобы убить, а для того, чтобы отогнать. Развернувшись, медведь начал убегать назад, к малине, но сзади раздался вопль: — Куда?! — зарычал Берсерк, хватая хищника за шкуру.⊹──⊱ᚺ⊰──⊹
Стемнело. Бледноликая луна, словно драгоценный камень в короне, украшало тёмное небесное полотно. Худой трель ярла-Иоганна привычно шёл к загону для баранов. Он хотел пересчитать скотину по приказу ужасного и злого друга господина. В тот миг, когда он уже был готов приступить к обязанностям, из загона на него бросился медведь. Зверь едва не поймал визжавшего беднягу, который чудом успел отскочить под хохот того самого Страшного Господина, которого боялись не только трели, но и добрая половина людей. Завидев ужасного татуированного мужчину, зверь попятился и жалобно заревел, сковывавшая зверя цепь зазвенела. — Тише, тише… — Успокаивающе сказал ужасный воин и залез в вольер. Он подошёл к зверю и обнял того. — Потерпи. Потерпи, мой хороший, — голос чудовища был такой, словно он говорит с ребёнком. — Сейчас тот дядя тебя покормит. Дядя же услышал? — Участливо уточнил берсерк. Трель закивал, втягивая от ужаса голову в дрожащие плечи. — Вот. Дядя принесёт тебе барана. И эля. А завтра эти рабы построят тебе боольшо-о-ой вольер, огромный… А иначе они будут принимать тебя в гости следующей же ночью. Правда? Мишка что-то осторожно и одобрительно проревел, но тихо. В маленьких глазах хищника блестели искорки страха. Он осторожно посматривал на обнимавшего его человека, а потом обнял в ответ, огромной когтистой лапой, способной снести человеческую голову с плеч.⊹──⊱ᚺ⊰──⊹
Заложив руки за голову, Немой спал на крыше. Тяжёлый плащ надёжно защищал от холода, а настоящее небо — служило лучше любой крыши. Ни одна кровать с мехами не могла заменить простора, которое дарила свобода. В домах он часто ощущал себя замкнутым, пойманным в клетку, его душили деревянные стены, а под одеялами всегда слишком жарко, даже в самую холодную ночь. Страшный вой, разорвавший умиротворённую тишину, заставил распахнуть глаза. Сладкий привкус сна, больше походивший на давно утерянный кусочек воспоминания, моментально испарился, оставив в душе очередную зияющую дыру. Рагнар ловко спрыгнул с крыши, мягко приземлившись на одно колено перед лестницей в дом. Крик шёл из дома, послышались торопливые шаги взбудораженных трелей, испуганные голоса и вновь вой. Протяжный. Горестный. Громкий. Немой огляделся по сторонам, везде было спокойно, слышалось лишь сонное фырканье лошадей в стойлах. «А ночь такая прекрасная. Была». С этой мыслью он толкнул дверь, и на него едва не налетела бледная и всполошенная Гутрун. Вторая рабыня испуганно ойкнула и тут же отскочила, пропуская Немого в дом. Она потупила взгляд, сразу же опустив голову, не решаясь взглянуть живому мертвецу в глаза. — Что за крик? — поинтересовался Рагнар, глядя в сторону узкого прохода. Там, на стенах маячили несколько теней и слышались тихие голоса. — М-молодой хозяйке нездоровится, — уклончиво ответила Гутрун и сильнее сжалась, когда холодный обжигающий взгляд, в котором более не отражался свет, наковальней пал на неё. — О-она просит позвать ярла. — Да? — протянул Немой, удивлённо вскидывая бровь. Он вновь взглянул в сторону прохода, откуда выбежал сутуловатый юноша с полным тазом воды, в котором лежала покрасневшая от крови тряпка. — Ну иди тогда. — С-стойте! Т-туда нельзя! — Разве? Кажется, мне можно. Варя сидела на кровати, держа дрожащие руки над постелью. С изодранных в кровь пальцев стекали алые капельки. Лохматая Сигрид аккуратно отламывала торчащие кусочки сорванных ногтей. Варя шмыгала носом, влажные щёки блестели в свете свечей. Игг чёрным распушившимся клубочком сидел на макушке хозяйки и, не отрываясь, следил глазками-бусинками за вошедшим в комнату Рагнаром. Немой зашёл в самый дальний угол, сел на одинокий табурет и, закрыв глаза, начал ждать. Сигрид бросала кровавые ошмётки ногтей в небольшое ведро. Сутуловатый трель принёс чистой воды. Сигрид начала стирать кровь и заматывать чистой тканью свежие раны. За всё это время Варя не произнесла ни слова. Она морщила покрасневшее лицо от лёгкой боли, глядя в одну точку, и почти не моргала. «И что же её так потрясло?» — думал Немой. Послышалось тихое шуршание, а потом на его колено приземлился Игг. Подросший воронёнок покрутил головой, внимательно рассматривая человека, а потом требовательно каркнул, словно был оскорблён тем, что ему не уделили достаточно внимания. Хлопнула входная дверь. Послышались тяжёлые шаги и мужские голоса. Услышав Штосса, Варя вздрогнула, словно проснулась от кошмара, и поднялась на ноги, не обращая внимания на встревоженную Сигрид. Немой лениво приоткрыл один глаз, пальцем он поглаживал воронёнка по клюву. Едва Иоганн успел зайти в помещение, как на шею бросилась Илва. Не ожидавший подобного барон, пошатнувшись, запнулся о собственные ноги и завалился на пол, несильно ударившись о стену головой. — Живой, — сквозь слёзы прошептала Илва, взяв в руки лицо. Она водила большими пальцами по его щекам и смотрела с небывалой болью и одновременно облегчением. Словно наконец сделала долгожданный глоток воздуха. — Слава Богам… Она притянула его к себе, гладя по чёрным волосам. Перед глазами по-прежнему стояли картинки кошмара, слишком живого, чтобы считать простым сном. Уткнувшись в тёмную макушку, вдохнула запах дурмана, пытаясь унять дрожь в теле. — Ты разболтал про медведя? — прошипел Иоганн, искося глядя на рядом стоящего Сагра. Он приобнимал Илву за спину. Сидеть на полу было неудобно, спина начинала затекать, но девушка настолько была испугана, что он решил потерпеть чуть дольше. — Я?! Да когда бы я успел?! — громким шёпотом отвечал Берсерк, разводя огромные руки в стороны. «Значит, кто-то из трелей разболтал, — прищурившись, подумал барон. От Илвы пахло кровью, он заметил замотанные в чистую ткань пальцы и нахмурился. В голове всплыло имя. — Тир».