***
— Братик, потерпи ещё немного… — Не могу… Альфонс бегал по комнате, переворачивая ее вверх дном. — Куда же мы дели готовые круги для трансмутации? — На полу валялись книги, некоторые листы повылетали. — Посмотри в том ящике… — Эдвард еле нашел в себе силы, чтобы поднять руку и указать пальцем по направлению к коробке, стоящей в углу комнаты. Альфонс поспешил к ней и вытряхнул содержимое ящика на пол. — Кажется, я нашел! Какой круг нам нужен? Здесь есть ожоговый, перелом костей… Так, не то… — Он отшвыривал листы один за другим, пока не нашёл нужный. — Вот! Изымает пулю и зашивает рану! — Наш отец действительно гений… — прохрипел Стальной алхимик, пытаясь стянуть с себя одежду. — Братик, я сам. — Альфонс вернулся к кровати брата. — Тебе лучше не двигаться, ты теряешь много крови. Когда верхняя часть туловища Эда была освобождена от одежды, которая уже пропиталась кровью, Альфонс приложил ладони к бумаге с кругом трансмутации. Зелёная вспышка осветила комнату. Стальной закричал, когда в его ране начали происходить какие-то движения. — Потерпи, братик! — повторял Альфонс. Через несколько секунд из бока Эдварда вылетела пуля, и рана стала закрываться. — Кажется, всё… — Альфонс отложил круг, заглянув в лицо брату. — Как ты себя чувствуешь? Стальной алхимик уже не корчился и не бился в конвульсиях. Он лежал и с выпученными глазами смотрел на участок кожи, на котором почти не осталось следов от огнестрельного ранения. — Болит? Что ты чувствуешь? — Альфонс ждал от брата хоть какой-то реакции. Они редко пользовались кругами отца: не было необходимости, но знали об их чудодействии. — Он предупреждал, что тестировал не все… — Волшебство какое-то… — наконец сказал Эдвард. — Хочется увидеть лицо этого ублюдочного полковника, когда он не обнаружит нас в госпитале… — Он улыбнулся, поднимаясь с кровати. — Осторожно! — Альфонс схватил брата за руку. — Вдруг рана откроется! — О чём ты, даже швов не осталось! — рассмеялся Эдвард. — Я в магазин за продуктами. — Будь осторожен. — Как и всегда. — Стальной поставил на стол миску с водой и скрылся в ванной, откуда позже крикнул: — В какой цвет сегодня красим волосы? — Он вошел в комнату с тремя тюбиками. — Черный, бурый или красный? Эдвард вылил бурую краску в воду и, хлопнув в ладоши, опустил волосы в миску. С кончиков цвет быстро поднялся до корней, превращая блондинистые волосы в темные. Далее он сменил одежду, надел старую, местами драную шляпу и солнцезащитные очки. Накинув на плечи неприметный серый плащ, направился к двери. — Братик, ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? — уточнил Альфонс, провожая Стального алхимика до двери. — Конечно, — заверил брата Эдвард. — Выйти нужно в любом случае, у меня ничего нет на ужин. Иногда я завидую тебе в этом плане. — Он рассмеялся. Альфонс поник. — Прости, я не хотел задеть тебя. — Эд вышел за дверь. Мальчик спустился по лестнице на нижний этаж и вышел из дома в узкий переулок. Выйдя на главную улицу, он обернулся, ища глазами окна чердака, на котором они жили, и поймал взглядом Альфонса, который махал ему рукой. Эдвард махнул в ответ и продолжил свой путь. Его устраивал район, в котором они жили. Он был достаточно неприметным и отдаленным от центра, отдалённым от штаба армии. Также этот район был некриминальным, поэтому и военные здесь бывали крайне редко. Комнату на чердаке, в которой они проживали, братья купили у одной глухой старушки. Так как Альфонс привлекал к себе много внимания, братья никогда не показывались на людях не в виде героев Ист-Сити, поэтому большую часть времени Ал проводил в комнате на чердаке, а Эд выбирался в магазин за продуктами и всем необходимым для проживания. Конечно, со временем наследство родителей стало заканчиваться, денег стало предательски не хватать. Тогда Эдвард стал подрабатывать помощником в лавках, грузчиком или даже уборщиком, чтобы прокормить и обеспечить себя всем необходимым. Будни стали более красочными, когда популярность братьев Элриков в Ист-Сити возросла и перекинулась на все города востока. В их карманы стали поступать добровольные пожертвования благодарных горожан: деньги, подарки, сладости. Их первой серьёзной покупкой стал телевизор. Это был небольшой ящик, который спокойно умещался на тумбочке в комнате. Качество картинки, конечно, оставляло желать лучшего, но узнать какие-либо новости проблем не составляло. Да и картинки были лучше, чем пустые слова из радио. В самый пик славы Эдвард даже отказался от работы, называя настоящей работой помощь гражданам Аместриса. Оказавшись на людной улице, Стальной алхимик опустил голову, чтобы не дай бог кто не узнал его. Он не считал маскировку защитой от этого; меры предосторожности превыше всего. Шляпа всегда могла улететь, а очки слететь и даже с измененным цветом волос он мог стать узнаваемым. Также меры предосторожности использовались в походах за продуктами; Эдвард не ходил в одно и то же место, он менял их. Один день — в одну лавку, в другой — в другую. Сегодня он не поленился: держал свой путь до лавки, располагающейся на другом конце улицы. Безусловным плюсом этого было то, что по пути можно было услышать много разных новостей: от мелких преступлений до грандиозных ограблений, слухи о перевороте и сплетни про армию. Но самое интересное, что можно было услышать, это разговоры о себе самом; о том, как люди восхищаются подвигами Стального алхимика и восхваляют его. Эдвард шел, ссутулившись, засунув руки в карманы и опустив голову, улыбался. Его забавляло то, что люди, говорящие это, даже не подозревали, что герой народа проходит совсем рядом и слышит всё, что о нем говорят. Ему это льстило. Сегодняшний день не был исключением. Разговоры о нем были на каждом углу. По большей степени это были переживания о том, что же случилось со Стальным алхимиком: в порядке ли он, жив ли? Последний раз его видели упавшим на крыше жилого комплекса. Некоторые слухи говорили о том, что это было инсценировано для глаз армии, другие сообщали, что он был ранен, но спасся, и самые мрачные: Стальной алхимик погиб при сопротивлении армии. Тогда Эдвард решил, что завтра же покажется на людях в облике Стального алхимика и сообщит о том, что он жив и с ним всё хорошо. В лавке он купил необходимые продукты и свежую газету, после чего вернулся домой. Пока Альфонс занимался готовкой, Эд уселся на стуле, читая вслух заголовки в газете и на одном из них остановился: — Смерть Стального алхимика. — Эдвард усмехнулся. — Громкий заголовок. Посмотрим, насколько громкая новость? — Читай уже, — рассмеялся Альфонс. Усевшись поудобнее, Эд прокряхтелся: — Девятнадцатого июля в районе четырех часов дня в мясной лавке Стэна произошло ограбление. Трое вооруженных бандитов совершили попытку ограбления лавки, взяв в заложники пятерых граждан. Один из заложников дал комментарии для нашей газеты: «Стальной алхимик появился внезапно и первое, что он сделал: огородил нас (заложников) от вооруженного грабителя, с помощью алхимии поставив стену. Доступ к выходу был открыт, и мы сразу же убежали. В лавке остались только грабители и Стальной алхимик». Позже, когда бандиты были обезврежены героем народа, приехали солдаты во главе с полковником Роем Мустангом. Военные оцепили братьев Элриков, направив оружие на них, в то время как полковник просил Стального алхимика добровольно пройти с ним, на что тот давал неоднозначные ответы и в конечном итоге сбежал. По словам очевидцев полковник Мустанг передал сообщение по рации своему стрелку, после чего Стальной алхимик был застрелен при перемещении на крыше жилого корпуса. Что же произошло с героем народа? Был ли выстрел смертельным? Зачем армии понадобилась смерть Стального алхимика? Наши репортёры пытались взять комментарии у полковника Роя Мустанга и его стрелка, на что получили отказ. Также наши репортёры посетили Центральную городскую больницу, куда мог обратиться герой народа за помощью, но в списках пациентов фамилия алхимика не числилась. Значит ли это, что Стальной алхимик умер на месте или не получил огнестрельного ранения вообще? В любом случае воротам восточного штаба приходится несладко: возмущенные горожане оставляют гневные сообщения и «жаждут крови» виновного стрелка и полковника Роя Мустанга. — Люди за тебя горой, Эд, — восхищенно произнёс Альфонс, ставя перед братом тарелку с макаронами. — Представляю, какой возле штаба сейчас хаос. — Это точно… — вздохнул Эдвард. — Хотелось бы мне сейчас увидеть это… А ещё лицо этого полковника Ублюдка, когда я предстану завтра перед народом. — Стальной рассмеялся. — Кстати об этом… — Эд не мог видеть, как младший брат посерьезнел, но он это чувствовал по его голосу. — Что-то не так, Ал? — Я думаю, что нам не стоит покидать дом, пока армия охотится за тобой. — Да ну, ерунда какая… Им меня не поймать, — отмахнулся Эдвард, принимаясь к еде. — Братик, я серьезно. Они могли убить тебя… — Но не убили же. — Стальной ткнул в брата вилкой. — У нас есть алхимия, с ней мы… — А если следующий выстрел будет смертельным? — крикнул Альфонс, подскочив со стула. — В сердце? В голову? — Ал, сам посуди, зачем армии убивать меня? — прошипел Эдвард, отрываясь от ужина. — Ты не слышал, что сказал полковник? Если этот Ястребиный глаз сразу не убил меня, значит армии не нужна моя смерть. Я нужен фюреру живым. — В любом случае ты не должен рисковать, — сказал Альфонс. — Мы будем выходить из дома только в самых крайних случаях. — Если ты этого так хочешь… — обиженно произнес Эдвард, возвращаясь к еде.***
Волосы были собраны в роскошную косу. Чистая выглаженная одежда хорошо смотрелась на его худом теле, а новые ботинки буквально сверкали. На плечи был накинут любимый красный плащ со знаком Фламеля на спине, а стальную руку скрывали белые перчатки. Он смотрел на себя в зеркало и не мог отвести взгляд; настолько хорошо он выглядел сегодня. — Ты куда, братик? — От самолюбования его отвлёк Альфонс, неожиданно появившийся на пороге комнаты. — Как куда? Сообщить городу о том, что герой народа жив, — объяснил Эдвард. — Люди беспокоятся! — Ты не думаешь, что будет лучше, если ты уйдешь в тень? — Младший брат продолжил разговор прошлого вечера. — Если армия поймет, что ты можешь мгновенно залечивать свои раны, следующий выстрел в действительности может оказаться смертельным. Вдруг они захотят проверить, сколько ты можешь выдержать? Эдвард замер, не отрывая взгляда от зеркала. — Может, ты и прав… — Но Эд, это может быть опас… Стоп, что? Ты правда согласен со мной? — удивился Альфонс. — Думаю, я немного заигрался… Лучше поберечь себя, залечь на дно… — Эдвард, повернувшись к брату, улыбнулся: — Буду сидеть дома, пока в городе что-нибудь не произойдет, и людям не понадобится моя помощь. — Я рад, что мы с тобой солидарны. — Посмотрим телевизор? — предложил Эд, сбрасывая плащ.