***
— Папа! Получилось! — Эдвард протянул отцу лошадку, сделанную с помощью алхимии из куска металла. Радости не было предела; мальчик буквально светился от счастья. Он был безусловно горд собой и хотел, чтобы отец оценил его старания и упорство. Хоэнхайм взял у сына игрушку, повертев ее в руках. Она не была идеальна, но для новичка выглядела неплохо… — Молодец, Эд. — Он потрепал сына по голове, улыбнулся. Эдвард переминался с ноги на ногу, но все же решил спросить: — Можно я покажу её маме? Мужчина замер, виновато опустив голову. — Думаю, что не стоит её беспокоить сейчас. Мальчик заметно погрустнел, но не стал спорить. Занятия по алхимии проходили успешно. Эдвард и Альфонс буквально схватывали на лету. Первую неделю они учились базовым понятиям. Потом Хоэнхайм научил их рисовать простейший круг трансмутации, и спустя месяц тренировок мальчики сделали свои первые игрушки, используя запасы материалов отца. Пока они практиковались в алхимии, болезнь матери прогрессировала. Она почти не вставала с постели, увядала с каждым днём. В последние дни Хоэнхайм не отходил от её кровати, держа за руку. — Позаботься о них, хорошо? — Она закрыла глаза, погружаясь, как Хоэнхайм думал, в очередной сон. Но они больше не открывались… Погода в этот день была пасмурной. Небо настолько затянулось тучами, что даже день казался ночью. Когда деревянный гроб опустили в яму, пошёл дождь. Расправились черные зонтики. На похоронах присутствовали только самые близкие. Возле надгробного камня стояла семья Рокбелл: Уинри, её родители и бабушка. В стороне стояли соседи из других домов. Тишину вечера заглушали звуки грозы. Приближалась буря. Ночью Эдвард проснулся от звуков грома. Он подскочил на кровати и вжался в подушку, когда на полу отразился блеск молнии. Он встал, задернув шторку, и уже хотел было лечь обратно, но услышал шум внизу. Эд спустился на первый этаж, проверил кухню, гостиную, коридор, но, не обнаружив источников шума, вернулся в кровать. Утром, когда Эдвард и Альфонс спустились на завтрак, отца дома не было. Тогда пришлось готовить еду самим. Но и к обеду Хоэнхайм не появился, заставив братьев занервничать. — Может спросим у Рокбеллов? — предложил Альфонс, на что Эдвард сразу согласился. Но и там его никто не видел. — Последний раз я видела его на похоронах, — сказала Пинако. — Приходите на ужин, если он не появится. Днём, когда мальчишки сидели дома и практиковались в алхимии, в дверь постучали. Эдвард встал на стул и, отодвинув защелку, повис на ручке, открывая дверь. На пороге стоял пожилой мужчина. Старая поношенная куртка висела на плечах, а высокие калоши были с половину роста младшего из братьев. Седая длинная борода скрывала половину лица. — Ты Элрик? — спросил старик. Эдвард кивнул, на что получил грустную улыбку.***
Это были вторые похороны за последние семь дней. На этот раз людей было больше. Много незнакомых для братьев Элриков лиц. Все они пришли поддержать осиротевших детей. Эдвард и Альфонс ловили на себе сочувствующие взгляды, подбадривающие улыбки или просто натыкались на пустые лица, не выражающие ничего. — Он умер прямо у ее могилы… — Умер от горя… — Покинул этот мир вслед за своей любимой… В этот день Пинако Рокбелл ночевала в их доме, но не смела зайти в комнату родителей братьев из-за уважения. Она устроилась на диване в гостиной. Хоть и после этого у нее болела спина, старуха приготовила мальчикам завтрак и, удостоверившись, что все хорошо, вернулась в дом Рокбеллов. Так шли дни. Эдвард и Альфонс, продолжая практиковаться в алхимии, изучали записи отца и совершенствовались в науке. Они часто пропадали в лаборатории, проводя эксперименты и изучая новые круги трансмутации. Никто не мог вытащить братьев оттуда, даже Уинри. Когда она в очередной раз позвала Эда и Ала на прогулку и получила отказ, девочка растерялась, заплакала, но решила, что это единичный раз, последний отказ… Но это повторилось и в следующий раз… И в третий, и в четвертый, и в пятый… Отказ за отказом. Последние несколько месяцев они не разговаривали вообще; пересекались только в школе на занятиях и редкий раз в доме Рокбеллов за ужином. За одним таким ужином братья рассказали о знакомстве с некой Изуми Кёртис. Пояснили, что она тоже, как и отец, хороший алхимик и согласилась взять их в ученики. Эд и Ал сообщили, что уезжают на неопределенный срок.***
Они появились в Ризенбурге только через пять месяцев и даже никому не сообщили о своем возвращении. Уинри встретила Альфонса, когда тот возвращался с рынка, и поспешила сообщить благую весть семье. Тем же вечером Рокбеллы пригласили мальчиков на ужин, расспрашивая о том, чем они занимались всё это время и где побывали. — А ты не вырос, Эдвард, — рассмеялась Пинако. — Всё так же не пьешь молоко? Оскорбленный алхимик нарисовал припрятанным в кармане мелом круг трансмутации и превратил ее любимую курительную трубку в дудочку, которой потом получил по голове. Тогда братья по-новому познакомились с Уинри. Последний раз семья видела её такой счастливой больше года назад. Они снова стали проводить много времени вместе, девочка помогала Эду и Алу наверстать упущенные в учебе месяцы, а мальчишки, в свою очередь, пытались научить подругу алхимии, но, кажется, ей была не по силам такая наука. Иногда Уинри оставалась у них дома ночевать, засиживаясь за учебниками. Так пролетели оставшиеся два года начальной школы. Пришла пора летних каникул. Это лето выдалось особенно жарким; под палящим солнцем было невозможно гулять, на улице мало кого можно было встретить. Торговцы на рынке сложили свой товар и разбежались по домам. В один из таких дней Уинри в очередной раз наведалась к братьям Элрикам. Одевшись в купальник и лёгкое платье, она взяла надутый спасательный круг и корзинку для пикника. Со всем этим барахлом девочка стучала в элрикову дверь ногой, пока Альфонс не открыл её. Он нервно огляделся. — Чего тебе, Уинри? Девочка погрустнела. — Как чего? — Она подняла выше спасательный круг. — На улице жара, зови Эда, пойдем на речку купаться! — Мы заняты сегодня. — Младший Элрик прикрыл дверь. — Прости. Замок щёлкнул, и Уинри снова осталась одна. Альфонс облегчённо выдохнул, облокотившись на входную дверь. — Ал, ты где пропал? — Снизу, из лаборатории отца послышался голос Эда. — Спускайся! — Иду! Преодолевая последние ступеньки, Альфонс различил бормотания брата: — 35 литров воды, 20 килограммов углерода, 4 литра аммиака, 1,5 килограмма оксида кальция, 800 грамм фосфора, 250 грамм соли, 100 грамм селитры, 80 грамм серы, 7,5 грамм фтора, 5 граммов железа и 3 грамма кремния. Плюс ещё 15 элементов… — Мы точно ничего не забыли? — уточнил Ал, проверяя ингредиенты по списку. — Вроде нет. — Эдвард отбросил блокнот в сторону. — Можем начинать! Ты готов, Ал? — Я готов, если ты готов, братик! — Младший толкнул старшего в плечо. — Тогда погнали! — Братья хлопнули в ладоши, роняя руки на уже готовый круг преобразования… круг человеческого преобразования… — Братик… Черные руки… Черные руки полезли из круга… Множество черных рук… Десятки… Нет, сотни! — Братик! Они обхватили тело Альфонса. Его руки и ноги стали растворяться под их давлением… — Альфонс! — Братик! — Альфонс! Не забирайте его у меня… — Братик! Он почувствовал, как черные руки обхватили и его, утаскивая в белый мир… — Братик, проснись! На секунду все вокруг померкло и перед глазами возник потолок чердака, который загораживал огромный доспех. Эдвард вскрикнул, подпрыгнув на кровати. — Ты чего, Ал? — Ещё двое сбежавших преступников показали себя. — Младший брат кинул старшему плащ. — Народ ждёт своего героя!