День незаметно перетëк в поздний вечер, когда сумерки уже вступили в свои права, а о теплом — немного ветренном дне напоминали только потускневшие, пробивающиеся с горизонта лучи солнца и быстро плывущие серые облака. На самом потолке неба уже мерцали звëзды, а белое пятно луны тускло светило за тучными облаками.
Ветер распахнул неплотно закрытую форточку на кухне, где по прежнему работала Уинри. Шум заставил ее отвлечься от работы, а Мустанга выйти из задумчивого состояния, в котором он находился уже более часа. Он проморгался, пальцами помассировал напряженные веки, чувствуя, как в глаза пробирается сон.
Когда Рой все-таки поднялся с дивана, чтобы закрыть форточку, на пол упала книга, которая прежде мирно покоилась на его коленях, и была благополучно забыта неожиданным приступом задумчивого состояния.
Громкий хлопок, с которым упала книга, заставил Уинри вздрогнуть. Она встала со стула, чтобы поднять упавшую литературу, и заодно размять затекшие конечности, пока Мустанг отошёл, чтобы закрыть форточку.
Девочка потянулась за книгой, поднимая ее с пола. — Основы алхимии… — вслух прочитала она, подняв взгляд на полковника.
— Нашëл у Эдварда, — пояснил мужчина, забирая литературу из рук Уинри.
— Интересуетесь алхимией? — спросила она, возвращая книгу.
— Я всегда разбирался в химии и, хоть того и не требовали, всегда сдавал ее на высший балл и в школе, и в институте. Алхимия немного сложнее на ее фоне, но ей можно обучиться. — Мустанг усмехнулся. — Но не уверен, что справлюсь.
Девочка пожала плечами, возвращаясь за стол. — Эд и Ал выучились алхимии в очень раннем возрасте — и вы не списывайте себя со счетов.
Рой рассмеялся. — Не думаю, что смогу быстро овладеть ей, да и нужно ли мне это? Тем более, уже забыл некоторые основы химии.
Уинри снова пожала плечами. — Дело ваше.
Мустанг поставил книгу Эдварда на полку, после чего принялся разбирать диван в гостиной. Позже он принес туда старый плед и одну пыльную подушку; правда то, что она пыльная, Рой узнал очень поздно. Когда грязно-синяя подушка приземлилась на диван, вверх поднялось небольшое облако пыли, которое заставило мужчину закашляться.
Уинри подняла взгляд, рассмеялась. — Надеюсь, у вас есть чем ее выбить?
Мустанг громко шмыгнул и, выйдя из гостиной, пробурчал что-то себе под нос; что, — девочка не расслышала. Через несколько минут он снова появился в гостиной с выбивалкой и, схватив подушку, вышел на улицу. Вскоре послышались хлопки, которые из-за ветра слышались приглушенно.
Когда Мустанг наконец закончил приготовления ко сну, снова куда-то ушел, оставив Уинри в комнате одну.
Ремонт протеза продвигался, но всë еще оставался немаленький объем работы, который девочка планировала выполнить за ночь.
Полковник появился в гостиной примерно через полчаса. В пижаме, в которую Рой облачился сорок минут назад, он выглядел забавно.
«
По нему и не скажешь, что военный» — подумала Уинри, улыбнувшись на сонный зевок Мустанга.
— Мисс Рокбелл, вы, наверное, устали. Время позднее. — Мужчина кивнул на настенные часы. — Я приготовил вам чистую постель в свободной комнате, можете устроиться там, а я займу этот диван.
Работая в Ризенбурге, Уинри часто засиживалась за починкой автоброни и не замечала, как пролетал день и наступала ночь. За счет этого ее режим дня давно стал сбитым и неустойчивым, поэтому она шла спать только по велению своего уставшего тела. Ноющий от долгого сидения в одной позе позвоночник сообщал ей о том, что пора спать заблаговременно, а уже только потом к нему подключались слипавшиеся глаза и отсутствие сил продолжать работу.
Сейчас она ничего не чувствовала. Только пальцы устали от некоторой кропотливой работы, но разум был все еще настроен на починку автоброни, спина совсем чуть-чуть побаливала, а в глазах еще читалась бодрость.
Тем не менее Уинри было неудобно отказывать хозяину квартиры, который ее так гостеприимно принял, да еще и вкусно накормил. Поэтому она была вынуждена согласиться с Мустангом, выразив это кивком, ответом которому послужила усталая улыбка военного.
Вынужденно оставив кухонный стол в беспорядке, девочка подхватила с пола в коридоре чемодан и, пожелав хозяину доброй ночи, двинулась по коридору.
В конце ее встретили три двери, две из которых были открыты. Заглянув в открытую комнату по центру, Уинри узнала в ней ванную. В чемодане как раз нашлись зубная щетка, паста и свежее полотенце.
Второй открытой комнатой оказалась спальня, которая была предназначена для нее. Поэтому после ванных процедур Уинри направилась туда.
В комнате было немного прохладно, но не холоднее, чем в кухне и гостиной. Увидев на кровати толстое плотное одеяло и тёплый клетчатый плед, девочка поняла, что Мустанг позаботился о том, чтобы она не замёрзла ночью.
Переодевшись в пижаму, привезённую собой, она села на кровать.
Обведя взглядом комнату, Уинри вздохнула. Пусто и тихо. Атмосфера комнаты казалась какой-то гостиничной, к чему девочка совсем не привыкла. Прежде ей никогда не приходилось ночевать вне своего родного дома.
Уинри, распустив хвостик, легла на спину, укрывшись двумя одеялами, и сложила руки на животе.
Сна в глазах не чувствовалось, усталости, как таковой, тоже не было. Взгляд ее сверлил потолок. Настенные часы, которые Уинри заметила не сразу, показывали ровно полночь.
Сфокусировавшись на звуках, девочка услышала глухое ненадоедливое тиканье часов, завывающий за окном ветер. Мимо дома проехала машина, свет фар которой блеснул в окне и сразу же пропал. В Ризенбурге такого не бывало из-за бездорожья.
Время пролетало незаметно, а полночь постепенно перетекла в час ночи. За это время Уинри так и не удалось заснуть.
Девочка поднялась на кровати, скидывая с себя одеяла. Кровать негромко скрипнула, когда она встала с нее, опустив босые ноги на пол, который на удивление оказался не таким уж и холодным.
Скрип двери, неслышные шаги. Уинри встала напротив двери в комнату, которая была закрыта. Она знала, что там спал Эдвард, поняла это с самого начала.
Стучаться она не собиралась: не хотела будить друга, но желание войти её буквально разрывало на части.
Когда Эдвард и Альфонс только покинули свой дом, Уинри отчего-то была уверена, что их путешествие продлится от силы месяц, после чего братья снова вернутся в Ризенбург.
«
Тогда все станет снова, как прежде. — С этой мыслью Уинри прощалась с Эдом и Алом. —
Они скоро вернутся. Я уверена».
Первые дни девочка практически не думала об этом, да и дела в мастерской отвлекали. Бабушка Пинако загружала внучку работой, точнее, перекладывала на нее часть своей. Уинри, хоть и была не против, чертовски уставала, поэтому не замечала то, как быстро пролетело время. Эда и Ала не было уже полтора месяца.
Школа, работа, школа, работа. Дни стали скучными и однообразными. Даже родителей удавалось редко увидеть, так как они все время пропадали на работе. Ночами они часто дежурили в больнице, и лишь иногда выдавались деньки, когда Уинри могла провести время и с папой, и с мамой.
Прошло три месяца. Девочка все еще не могла смириться с тем, что братья Элрики покинули родной дом. Она надеялась хотя бы получить весточку от них, короткое письмо, в котором будут такие простые, но очень нужные слова: «Всë хорошо, скоро вернёмся домой».
Уинри всегда первая бежала к почтовому ящику, но домой приносила лишь газеты и выписываемый бабулей Пинако журнал. Тогда девочка снова возвращалась к работе, стараясь не думать о друзьях, которые оставили ее.
Лишь только по истечении семи месяцев Уинри смогла полностью смириться с уходом Эдварда и Альфонса из ее жизни. Единственное, один их дом напоминал ей о братьях. Девочка смотрела на него с тоской и все ещё надеялась, что когда-нибудь снова увидит друзей; услышит из окна их звонкие голоса и детский смех, наполненный счастьем и радостью, чего ей так не хватало…
Ещë день назад Уинри и мечтать не могла о скорой встрече с Эдом…
Она как обычно проводила время в своей мастерской, заваленная работой, немного голодная и
много уставшая. Девочка уронила руку на несчастно звонящий телефон, который пропустил через себя не один десяток звонков.
— Мастерская Рокбелл, чем я могу вам помочь? — уставшим голосом спросила Уинри.
Ответа не последовала, тогда она требовательно попросила: — Говорите! — Девочка не хотела тратить время на пустые звонки, она была слишком завалена работой.
Наконец послышался мужской голос, приветствующий её.
— Чем я могу вам помочь?
— Меня зовут Рой Мустанг. Я из восточного города. Звоню вам от лица Эдварда Элрика.
Сердце ëкнуло. Ей не послышалось? Неужели впервые за год ей удалось выйти с другом на связь? Почти удалось…
Мужчина окликнул её.
— Как вы сказали? — дрожащим голосом уточнила Уинри.
Собеседник повторил имя алхимика. — Он сказал мне, что вы его автомеханик, это так?
Девочка нервно улыбнулась. — «
После года разлуки он считает меня просто своим автомехаником? — Уинри мотнула головой. —
Сейчас это не главное, я не могу его упустить!» — Где он? Как он? В порядке? А Альфонс с ним? Господи, как давно он не выходил на связь! Вы не могли бы дать ему трубку? — «
Я просто хочу услышать его голос, убедиться, что с ним все хорошо…»
После непродолжительного молчания мужчина ответил, что Эдвард не может говорить.
«
Чем он так занят, что не может даже поздороваться со мной?.. Столько времени прошло… — Уинри нервно вздохнула. —
Я не собираюсь отступать! Только не сейчас!»
На повторную просьбу Мустанг пригласил девочку в Ист-Сити для личной встречи с алхимиком. Уинри не могла отказаться от такой возможности и сразу же согласилась.
Уточнив состояние автоброни друга и прочие детали, девочка положила трубку и, бросив работу, помчалась в комнату собирать вещи.
Утренним поездом направляясь в Ист-Сити, она искренне верила, что увидит обоих братьев… Думала о том, насколько алхимики изменились за этот год: подрос ли наконец-то Эд, продвинулись ли Элрики в возвращении своих тел и прочее…
Смерть Альфонса повергла Уинри в шок. В глазах потемнело, она не смогла удержаться на ногах. Сердце бешено стучало, и неприятно засосало под ложечкой. Эдвард остался один…
Старший Элрик выглядел не самым лучшим образом. Плотская нога была сломана — автоброня разрушена. Но это было не главное…
Эд стоял перед ней: живой и более менее здоровый. Уинри почувствовала радость долгожданной встречи и была безумно рада этому. Да, Ала больше не было, и случившееся никак не изменить, но насколько же ей больно было смотреть на друга, потерявшего семью… Ведь сейчас у него не было никого…
Разговаривая с Эдом за работой, девочка пообещала себе, что больше никогда его не отпустит и будет идти с ним рука об руку. Пообещала, что всегда поддержит, подставит своё плечо. Она не позволит, чтобы алхимик переживал всю горечь жизни в одиночку, только не тогда, когда у него есть она.
Уинри вошла в комнату, роняя на пол коридора лунный свет, сочившийся из окна комнаты, в которой Эдвард спал. Она повела плечом, прежде чем полноценно войти в комнату.
Неуверенными шагами девочка подобралась к его кровати и села на ее край. Та прогнулась, скрипнула. Алхимик открыл глаза.
— Рой?.. — сонным голосом спросил Эд, прищурившись, отняв голову от подушки. Глаза еще не привыкли к свету, и хозяина силуэта было сложно разобрать.
Уинри грустно улыбнулась. Не это она ожидала услышать. — Нет, это я, — прошептала она, стараясь скрыть предательскую дрожь в голосе. Девочка провела рукой по лицу, смахивая слезы. — Это я, Уинри.
— А-а. — Алхимик уронил голову на подушку, прикрыв глаза, спросил: — Не спится?
Девочка опустила голову. — Непривычно спать на новом месте, знакомо?
— Нет, — равнодушно ответил Эд. — Всегда сплю, как убитый. Если только…
— М? — Уинри подняла голову.
— Если только голова мыслями не забита… Знакомо? — Алхимик ухмыльнулся.
— Да, — рассмеялась девочка.
— Но ты всë равно постарайся уснуть, хорошо? — снова подняв голову, сказал Эдвард. — Не хочу, чтобы
моя… мой… механик ходил как овощ весь день.
Уинри грустно вздохнула. — Я правда для тебя всего лишь механик? — тихо спросила она.
Алхимик прикусил губу, прикрыв глаза. — Нет, что ты…
— А кто? — неожиданно спросила девочка, в еë глазах блеснул огонëк.
— Друг, Уинри, ты — мой очень хороший друг, — улыбнувшись, ответил Эдвард. — Иди спать, правда.
Девочка улыбнулась, кивнула, поднимаясь с кровати. У самой двери она остановилась. — Спокойной ночи, Эд. — Прикрыла за собой дверь.
Алхимик распахнул глаза: спать уже совсем не хотелось.
***
Уснуть удалось только под утро, когда уже надо было вставать. Тогда к нему в комнату тихо вошёл Мустанг, намереваясь разбудить алхимика. Эд, сон которого сегодня был особенно чутким, сам проснулся, почувствовав присутствие опекуна.
— Ты в порядке? — спросил полковник.
Эдвард кивнул. Мустанг нахмурился.
— Я в порядке, — немного раздражённо ответил алхимик, осознавая то, что ему обязательно нужно дать Рою понять, что он снова не утратил способность говорить.
— Подружка твоя рано поднялась; с самого утра протез твой чинит, не завтракала даже.
Алхимик снова ответил жестом: на этот раз пожал плечами, ничего не сказав.
Мустанг помог ему сесть в кресло и проследовал, везя коляску, на кухню.
Уинри работала практически бесшумно. Практически, потому что слышен был только скрежет протезов.
— Доброе утро, Эд. — Девочка подняла голову, улыбнулась. — Как спалось?
— Хорошо, — соврал алхимик, потянувшись в своем кресле. — Ты выспалась? — следом спросил.
— Угу. — Уинри снова уткнулась в работу. — К обеду, думаю, закончу. Ещё нужно будет смазать его. — Она демонстративно пошевелила протезом, стыки которого снова заскрежетали.
Полковник подкатил кресло Эдварда к столу. — Сначала стоит позавтракать. Вам, мисс Рокбелл, будет намного приятнее работать на сытый желудок.
— Вот-вот, — подтвердил алхимик, довольно улыбнувшись. — Что на завтрак?
***
Час трапезы был окончен. Уинри вернулась к починке протеза, а Эд и Рой погрузились в чтение. Алхимик тоже заострил внимание на том, что полковник читает книгу об основах алхимии. Тот отмахнулся, мол, просто ради интереса читает. Эдвард хмыкнул, но больше спрашивать не стал.
Прошло несколько часов, прежде чем Уинри вскочила со стула, удерживая протез алхимика в руках. Эд от страха вздрогнул, захлопнув книжку, которую читал, а Мустанг поднял голову.
— Я закончила! — восторженно произнесла девочка, рассматривая отремонтированную руку. — Она намного прочнее и лучше своей старой версии в целом. — С этими словами и с протезом Уинри подошла к другу. — Осталось только присоединить.
Эдвард сглотнул, придвинувшись ближе к Мустангу: подальше от девочки.
Рой выгнул бровь. — Ты что, передумал?
— Не то чтобы… — Алхимик почесал затылок. — Просто…
— Просто он боится! — воскликнула Уинри.
— Вот и неправда! Ничего я не боюсь! — закричал Эдвард.
— Неужели это настолько страшно? — поинтересовался мужчина, отложив книгу.
— Не страшно, но чертовски больно… — проныл алхимик. — Я давно этого не чувствовал… С того момента, как ты, — он посмотрел на Уинри, — и бабуля Пинако сделали мне мою первую автоброню.
— Ты справишься с этим, Эд. Ты столько всего пережил, неужели ты не потерпишь, пока я буду соединять нервы?
Алхимик отвел взгляд, ненароком вспомнив Альфонса.
Девочка закрыла рот ладонью. — Прости, прости, я не хотела тебя задеть… — Она присела на край дивана, положив руку на плечо друга.
Эд мотнул головой. — Все нормально, давай покончим с этим… — Мальчик кивнул на протез.
В следующие несколько минут произошло сразу несколько событий: Мустанг помог поудобнее устроиться подопечному на диване, а сам — по просьбе Уинри — принялся удерживать алхимика, чтобы он не дергался лишний раз.
— Готов? — спросила девочка и на неуверенный кивок закричала: — Один… Два…
Она не закончила счет, мгновенно присоединив протез.
Эдвард заорал на весь дом, вытянув шею, и продолжал кричать, так как боль не унималась.
Того, что произошло дальше, никто не ожидал… В дом ворвались две женщины. Мустанг узнал их сразу.
— Черт… — только и смог сказать он.
