Что такое алхимия?

      — А какого… А что здесь происходит? — Мустанг никак не ожидал увидеть сотрудниц из органов опеки. — Что. Здесь. Происходит?! — повторила вопрос первая влетевшая в дом женщина — горбатая, в строгом брючном костюме и пучком рыжих волос на голове — громко застучав каблуками по полу, направилась в сторону Роя и Эда.       — А какого черта вы врываетесь в мой дом?! — подскочив с пола, ответил вопросом на вопрос полковник, преграждая женщине путь к подопечному.       — Не выражайтесь при детях! — встряла вторая — молодая девушка, в руках она держала какую-то папку и миниатюрную дамскую сумочку; она приблизилась к коллеге.       — Почему мальчик кричал?! — указав пальцем на Эдварда, спросила горбатая, устремив разъяренный взгляд на Мустанга.       — А почему бы не спросить меня?! — крикнул алхимик, приняв на диване сидячее положение и повертев стальной рукой.       — С каких пор ты можешь говорить? — возмутилась сотрудница из органов опеки; она стояла уже совсем близко, сведя брови на переносице, ее лицо искривилось, а шею вытянула так, что казалась еще более горбатой, чем являлась.       — А с каких пор мы перешли на «ты»? — спросил Эд. Ох, как же ему хотелось встать, чтобы сравняться с этой неприятной дамочкой в росте, но плотская нога все еще была сломана.       Женщина приложила ладонь к груди и громко ахнула. — Простите… — прошипела она самым что ни на есть мерзким голосом.       Уинри с нескрываемым удивлением наблюдала за происходящим и непонимающе хлопала глазами, смотря то на женщин, то на Эда и Роя.       — Вы объясните, наконец, что здесь происходит? — дала о себе знать вторая сотрудница, которая все еще мялась на входе в гостиную.       — Всë отлично, — ответил алхимик, — никто не умер, все живы. Никто никого не бьет и не калечит. Поверьте, вам не о чем беспокоиться. — Мальчик снова посмотрел на свою отремонтированную руку, повертев ее в плече.       — Но как же крики?.. — возмутилась горбатая, устремив грозный взгляд на Мустанга.       — Объяснять долго, да и вам, скорее всего, не хватит ума, чтобы понять, — прошипел Эдвард. — Так что вы уже можете уйти.       Дамочки переглянулись, но, к удивлению, спорить не стали. Первая обвела Эда и Роя презрительным взглядом, натянула сумку на плечо, и зацокала каблуками к выходу.       Вторая сотрудница устало вздохнула, направляясь вслед за своей коллегой, и у самой двери негромко проговорила, смотря Мустангу в глаза: — Это наш не последний визит. Хорошего дня.       Манер ей хватило, чтобы не хлопнуть дверью, хотя, как казалось Рою, на это была способна горбатая. Уж больно она была агрессивной.       Эдвард устало вздохнул. — Наконец-то ушли. К следующему их визиту меня здесь уже все равно не будет.       Полковник закатил глаза, усмехнулся.       — Пора протестировать мою обновлённую руку, — самодовольно произнёс алхимик, оскалившись. — Ох, как же давно я этого не делал…       Эд хлопнул в ладони, которые мгновенно заискрились, излучая синий свет. Мальчик прислонил их к столику у дивана, который трансформировался в стул.       — Эй! Мне нравился этот стол! — возмутился Мустанг. — Тестируй свою алхимию в другом месте!       Эдвард рассмеялся. — Не переживай, верну я твой стол!       Хлопок. Синий свет, напоминающий электрический заряд. Стеклянный стол, принявший форму стула, вернулся в свою изначальную ипостась.       — Уж спасибо! — съязвил полковник.       — Теперь к самому главному… Тащи коробку с алхимическими кругами, Мустанг. Я собираюсь вылечить свою ногу.       — Это не опасно? — наконец заговорила прежде восхищающаяся чудесами алхимии Уинри.       — Как я уже говорил: нет, неопасно. Я пользовался лечебной алхимией не раз.       — Может все-таки стоит еще потренироваться на чем-то менее жизненеобходимом? — поставив коробку с бумагой на стол, предложил полковник.       — Нет необходимости, — ответил Эд, протянув руки к коробке. — Так… Что у нас тут есть?       Постепенно стол захламлялся листами с алхимическими кругами, пока Эдвард наконец не нашёл нужный.       — От переломов! — громко зачитал он. — Можно приступать. Вот только… — Алхимик постучал кулаком по гипсу. — Он может помешать, нужно снять.       — Уверен? — спросил Мустанг. — Может все-таки…       — Нет, полковник, я устал это терпеть. Хочу вернуть свою ногу.       Мужчина пожал плечами. — Дело твоё, конечно…       Рой и Уинри принялись помогать Эдварду в снятии гипса. Мальчик недовольно шипел, корчился, но когда гипс наконец освободил его ногу, довольно улыбнулся.       Алхимик положил лист с нарисованным зелёным карандашом кругом на пол и поставил на него ступню.       — Думаю, так должно сработать, — прокомментировал он и хлопнул в ладони.       Заискрились молнии, по ноге Эда пробежал электрический ток, завершая свой путь, испаряясь под объемной пижамной футболкой алхимика.       Он выдохнул, неуверенно приподнимаясь с дивана, стараясь не опираться на сломанную ногу полностью. Уинри придерживала друга за руку и — в случае чего — была готова его поймать.       Эдвард сделал глубокий вдох, прикрыл глаза, удерживая вес уже двумя ногами.       — Ну как? — почти шёпотом спросила Уинри, крепче сжав руку друга.       Алхимик резко распахнул веки. — Я… — Он пошатнулся, пытаясь ухватиться за что-то второй рукой. Его глаза закатились, и мир померк.       — Эдвард! — Эд успел различить крик Мустанга; полковник редко называл его по имени. Это было последнее, о чем алхимик успел подумать, прежде чем потерять сознание.       Рой успел подхватить подопечного прежде, чем он упал на пол.       Уинри громко запищала — лицо ее выражало испуг.       Мустанг уложил алхимика на диван, стараясь сразу привести его в чувства: похлопывал по щекам, звал по имени, но Эд не просыпался, заставляя подругу нервничать ещё больше.       Тогда в ход пошёл нашатырный спирт, который помог Стальному очнуться. Он закашлялся, принимая сидячее положение.       — Что произошло? — с искренним недоумением спросил алхимик.       — Ты упал в обморок после того, как встал, — проведя рукой по лицу, ответил Мустанг. — Напугал же ты нас… — Кивнул в сторону Уинри.       Эдвард почесал затылок. — Сколько я был в отключке? — Голос его болезненно хрипел.       — Минут пять, Стальной. Как себя чувствуешь?       — Я в норме, наверное, просто переволновался. Не о чем беспокоиться. — Алхимик вновь попытался подняться, покачнулся, полковник на автомате выставил руки, а Уинри вскрикнула, но Эд смог удержать равновесие, наконец сделав насколько неуверенных шагов. — Нога тоже в норме, — вяло улыбнулся он. — Как новая.       — Протез руки не слишком тяжёлый? — спросила Уинри. — Я просто немного усовершенствовала его, боялась, что тебе будет нелегко с ним ходить.       — Кажется, он такой же, как и раньше. — Эд пожал плечами — девочка обиженно надула губы.       Алхимик коснулся рукой виска, прищурился.       — Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? — с волнением в голосе спросил Мустанг, сцепив пальцы на руке подопечного. — Неважно выглядишь.       Эдвард немного побледнел, а на лбу скопились бисеринки пота.       На слова опекуна он только покачал головой: — Мне просто нужен отдых, — уверял алхимик. — Посплю несколько часов и вернусь к своей прежней жизни: я больше не могу сидеть без дела.       Мустанг о многом хотел возразить, да вот только язык не повернулся; не хотелось лишний раз раздражать подопечного, но и в долгий ящик разговор о ближайшем будущем откладывать не собирался. Пришло время рассказать Эдварду правду, какой бы горькой и неприятной она ни была.

***

      Разговор состоялся вечером того же дня.       Уинри решила отоспаться после тяжелой работы. Она пересеклась с алхимиком в коридоре, когда он только поднялся с кровати. Тот пожелал ей доброй ночи, а сам лениво поплелся на кухню, где пил кофе Мустанг.       — Не уснешь ведь потом, — зевнув, пробубнил Эдвард, отодвинув стул и устало бухнувшись на него.       Мустанг ухмыльнулся, подняв взгляд на подопечного и, сделав глоток горячего напитка, сказал: — Нужно было взбодриться и собрать мысли в кучу. Хочу кое-что обсудить с тобой. Кое-что очень важное…       Алхимик, который уже развалился на просторном столе, поднял голову. — Да? Тогда я тоже хочу кофе.       Когда и в руках Эда наконец появилась кружка с бодрящим напитком, сразу опустевшая на добрую половину, он подпер рукой голову, устремив взгляд на опекуна. — Я тебя слушаю. О чем ты хотел поговорить?       Мустанг опустил кружку на стол и забегал пальцами по керамической ручке. — Даже не знаю, с чего начать… — Мужчина прочистил горло и беспокойным голосом заговорил: — Около двух месяцев назад я сидел в своём кабинете, в Восточном штабе. Моя команда занималась своими делами — я проверял отчёты последних заданий. После обеда, когда в кабинете были только я и Риза, поступил звонок. Дежурный офицер доложил, что из Централа прибыл какой-то майор с письмом от фюрера, которое предназначалось мне. Я велел пустить его.       Через пару минут в дверь постучали… Рой встал из-за стола.       — Полковник Мустанг, — военный отсалютовал, — майор Арзен из Централа прибыл с донесением от фюрера Груммана, чтобы передать его в срочном порядке.       Рой кивнул, протянув руку, чтобы забрать конверт.       Майор Арзен вручил Мустангу письмо и сложил руки по швам.       Полковник распечатал конверт, вынимая оттуда сложенное вдвое письмо и быстро пробежался по нему взглядом.       Всë это время за ним внимательно наблюдала Риза, отвлекшись от своих дел.       Сначала лицо начальника выражало спокойствие и сосредоточенность, потом одна бровь поднялась наверх, а взгляд стал выражать возмущение. Когда Мустанг наконец отложил письмо, лицо его приняло задумчивое выражение — брови вовсе сошлись на переносице.       — Майор Арзен, вы свободны, — после минутного молчания сказал полковник, даже не удостоив гостя из Централа взглядом.       Несмотря на это, военный отсалютовал и направился к двери, провожаемый Ястребиным глазом.       Хоукай не решалась спросить про письмо от дедушки и терпеливо ждала, когда Мустанг сам посвятит её в его содержимое.       Случилось это только тогда, когда вся команда была в сборе. Ох, каково было их удивление, когда они получили приказ поймать уличного мальчишку, спасающего Ист-Сити от — на то время — мелких преступлений, да еще и от самого фюрера. Было много вопросов и возмущений, но приказ оставался приказом.       — Тогда в письме не было объяснений. Только четкий приказ, — продолжал рассказ Мустанг. — Никто из нас и подумать не мог, для чего уличный чудо-мальчик пригодился фюреру страны. Мы слепо выполняли его приказ… Пытались, по крайней мере…       — И ты продолжал выполнять его, пока я не попал в больницу, — констатировал Эдвард. — Что изменилось?       Мустанг закрыл глаза, помассировав пальцами веки, устало вздохнул и, сгорбившись, поставил локти на стол, сложив руки.       — Дело в том… — Рой запнулся. — Дело в том, что… Я узнал правду. Я и Риза. Она тоже знает.       Алхимик нахмурился, облокотившись на спинку стула. — Правду о чем?       — О том, зачем ты нужен фюреру… Основная причина, по которой он пытался поймать тебя… И… — Мустанг потупил взгляд. — И я считаю, что ты должен знать правду…       — Не томи же! — протянул Эд, уперевшись руками в стол.       — Пожалуй, здесь тоже стоит начать с предыстории…       Уже несколько лет подряд группировки ишваритов устраивают различные террористические акты на территории Аместриса, начиная с 1900, вплоть до сегодняшнего дня и…       — Стой… — Эдвард перебил Мустанга. — Среди террористов, что хотели взорвать Восточный штаб были ишвариты!       — Да, это так, — вздохнул Рой. — Поэтому наш многоуважаемый фюрер принял… м-м-м… очень опрометчивое, я бы сказал, решение; не очень разумное в данной ситуации…       Алхимик выгнул бровь. — Какое же?       Мустанг на выдохе произнёс: — Он решил объявить Ишвару войну и хочет использовать тебя как живое оружие на бойне.       Рой вперил взгляд в мальчишку, лицо которого выражал шок, вперемешку с удивлением и каплей гнева. Глаза его выпучились так, что, казалось, вот-вот выпадут из глазниц, челюсть отвисла до самого пола, а руки пробрало дрожью.       Мустанг накрыл ладонью плотскую руку подопечного и, почувствовав страх и волнение с его стороны, уверенно произнёс: — Я сделаю все, чтобы Грумман не узнал, где ты находишься. Я укрою тебя от него.       Алхимик проморгался, одернул руку и чуть ли не крича проговорил: — Из-за них… Из-за них погиб Ал! — Эд вскочил из-за стола. — Фюрер прав насчет ишваритов… Я хочу… Хочу сражаться! Хочу пойти на войну!       — Ты сбрендил что ли? — возмутился Мустанг. — Ты всего лишь ребенок! О какой войне может идти речь?       — Я должен принять в ней участие, чтобы… Чтобы отомстить за Альфонса! — Стол ощутил на себе мощь стального кулака и затрясся.       Полковник раздражённо вздохнул, но не стал повышать голос, как это сделал Эдвард, сказал: — Я обещал себе не отговаривать тебя, если ты решишь отправиться на войну. Все-таки я не играю в твоей жизни большой роли. У тебя еще есть время подумать. Я очень надеюсь, что ты передумаешь. — Заглянув алхимику в глаза, Рой добавил: — Альфонс был бы рад, если бы ты мстил за него таким образом? Если бы вообще мстил за него?       Эд смутился.       — Я, конечно, не так долго был знаком с твоим братом, но успел понять, что он очень добрый человек. Добрый и искренний. Человек, в голове которого не бывает злых помыслов… Альфонс — он…       Эдвард зарычал и кинулся на опекуна, схватив того за грудки. — Ты ничего не знаешь о моем брате, ровно как и о том, какого это потерять семью! Все… Все они мертвы! — Последние слова он прокричал настолько громко, что сорвал голос. На глазах застыли слезы.       Мустанг, который после действий подопечного оказался на полу, удерживая на себе его небольшую, но тяжелую тушку, немного растерялся.       — Я сам решу, что для меня лучше. И я считаю, что Альфонс заслуживает того, чтобы за него отомстили! — продолжал кричать Эдвард. — Я сам желаю этого больше всего на свете, потому что у меня забрали последнего родного человека в этом мире. Больше у меня никого нет… Я остался совершенно один…       Алхимик слез с опекуна, неуверенно вставая на ноги и, отвернувшись, произнёс: — Пусть я хоть сдохну на этой войне, меня всё равно никто не будет ждать, потому что… Больше у меня никого нет. Я умру спокойно, зная, что отомстил за смерть брата; будь это на войне, от болезни или в старости…       — Я буду всегда рад тебе в своём доме… Я… Я буду ждать тебя с войны, — продолжая лежать на полу, упираясь в него локтями, сказал Мустанг.       — Я тебе никто, и ты мне никто. — Алхимик сузил глаза, окинув опекуна взглядом. — Я тебе не нужен, и, что самое главное, ты не нужен мне. Тебе будет плевать, если я сдохну под обстрелом или меня запинают до смерти, похоронив в горячих песках под палящим солнцем, где мое тело разложится и… Кхм. О чем это я? Я уже смирился с тем, что никому не нужен, и нет смысла доказывать мне обратное.       Полковник сглотнул.       — Войне быть, и я буду участвовать в бойне. Вернусь ли я живым или раненым, — значения не имеет. Не вернусь вообще — все равно. Эта война — моя последняя миссия. Я буду сражаться до конца и внесу свой вклад в уничтожение Ишвара, чтобы отомстить за брата.       Мустанг опустил голову. — Это твой выбор.       — И только в этом ты прав. — Выплюнув эти слова, Эдвард быстрым шагом направился к двери и, громко ею хлопнув, выскочил на улицу.       Пересекая коридор, он даже не заметил облокотившуюся на стену Уинри, которая слышала весь диалог. Когда алхимик скрылся на улице, девочка скатилась по стене, стараясь плакать как можно тише…