Начало отношений
— Скарамучча, мы… можем поговорить? — Да? Наверное. — Только давай выйдем из класса. — Хорошо, пошли. Встав со своего места, Скарамучча последовал за Казухой, который завернул в совсем уж тихий коридор. Сегодня урока у их класса не было. Учитель заболел, а замену так и не нашли, поэтому им только лишь сказали сидеть тихо и не срывать другим ученикам урок. Скарамучча подумывал устроить что-нибудь интересное, но тут его прервал Каэдэхара, попросив пойти куда-то с ним. Он ему не отказал. Казуха был буквально, наверное, единственным человеком, кроме матери, которому он редко отказывал. Они были неплохими друзьями с прихода Скарамуччи в этот класс. Изначально брюнета бесило доброе и милое поведение одноклассника, но позже как-то пошло-поехало и они стали общаться. Наверное, это был первый раз, когда он подпустил кого-то так близко… Не считая, конечно, балбеса Чайлда — он говнюк и кинул его. Перешёл в другую школу и оставил его здесь подыхать. Конечно, если бы Чайлд не кинул его, то позже бы сам Скарамучча сделал это, но мы это не считаем. — Я бы… Мне нужно будет тебе кое-что рассказать сегодня. Но не здесь, — посвятил его блондин. — Хорошо, — согласился темноволосый, напрягаясь, — Тогда где? Казуха в жизни не начинал разговор так. Если он и хотел что-то рассказать, он говорил это сразу. Это было что-то важное, было понятно сразу. Ну пиздец, теперь одновременно страшно и интересно. — Пойдём сегодня прогуляемся вечером? — спросил в ответ Каэдэхара, рассматривая стену. Какой интересный оттенок жёлтого… — Как парочка на свидание? — попробовал пошутить брюнет, но собеседник только как-то нервно дёрнулся, прикусывая нижнюю губу, из-за чего Скарамучча сделал вывод, что шутка вышла неудачной. — Я… Ладно, когда? — В семь? Когда тебе удобно. — Договорились. — Встретимся там, где и обычно, — сказал напоследок Каэдэхара, заходя обратно в класс. Скарамучча зашёл следом.***
Казуха сидел под большим дубом на лавочке. Красивое место, блондину тут всегда нравилось. Большое дерево в центре сада из красных, кровавых роз, чем-то схожи с глазами Каэдэхары. Ночью здесь было особенно красиво, ведь фонарики на улице начинали сиять разными цветами, разукрашивая дерево разными отблесками. Скарамучче действительно нравилось наблюдать за этим, хоть он бы никогда в жизни в этом не признался. Вздохнув, брюнет уверенной походкой пошёл к однокласснику, как бы всем своим видом показывая, что не он тут волнуется и вообще ему насрать что ему скажут, он здесь не при делах. Казуха, завидев его, улыбнулся и помахал. В ответ ему тоже помахали. — И долго ты здесь сидишь? — спросил темноволосый, плюхаясь рядом на лавочку. — Нет, — отрицательно помахал головой Каэдэхара, — минут пять, возможно. — Ясно, — кивнул брюнет, а позже, не сдерживаясь, спросил: — Так… ты хотел поговорить? О чём? Казуха потускнел, а позже, вставая с лавочки, попросил: — Пройдемся? Скарамучче захотелось треснуть своего друга по голове, потому, что он уже не на шутку начал переживать. Что он должен ему рассказать, раз настолько тянет время? — Ла-а-адно, — протянул он в ответ, соглашаясь. Они шли по тёмной улице, которую освещали золотые фонарики. Оба молчали, Казуха — потому что не решался прервать тишину, Скарамучча — потому что чувствовал, что говорить сейчас не нужно. В таком молчании они дошли до моста, который уходил в море. Он был пуст, поэтому два фонарика одиночно стояли, освещая улицу случайным прохожим. Можно было сесть здесь и скинуть ноги в воду, но никто не решался так сделать, поэтому два парня просто подошли к краю, глядя в воду на свое расплывчатое отражение. — Я… — начал Казуха, оборачиваясь лицом к брюнету, который смотрел на него совсем уж потерянным взглядом, не зная что делать, — Скарамучча, я хотел сказать, что… Сердце начало биться с бешеной скоростью. Блять. Каэдэхара, что ж ты творишь с людьми, сейчас инфаркт прилетит. Быстрый вдох и выдох от блондина и наконец то из его уст сорвалось то, что он давно уже хотел сказать: — Я в тебя влюблен. Облегчение и новая порция страха для Каэдэхары. Интересно, его пошлют или ударят? В любом случае, он не откроет глаза пока не почувствует хоть что-то. Сначала Скарамучча ни черта не понял. Подумал, что послышалось. Сердце прекратило свой бешеный бит, успокаиваясь, до того момента пока мозг не переварит услышанные слова. Спокойствие длилось пару секунд. Потом до брюнета дошло, что ему только что сказали. Сердце снова начало чуть ли не вылетать из груди, а лицо стало полностью красным. «Пиздец, блять. Мне Казуха признался в любви. Боже. Иисусе» — пролетела единственная мысль в голове темноволосого. Внутри Скарамуччи началась паника. Настоящая, блять, паника. Ему признавались в любви дохуя и больше раз, но в этот раз прямо… Вообще по-другому. Хотелось одновременно свалиться под землю и полететь на небо. Что делать? Как ответить? В голове полная чертовщина, попробуй найди там адекватную мысль. Ему нужно дать ответ, а что говорить? Может, просто уйти как всегда? Нет. Нет, он не может. Это Казуха, а не кто-то. И что отвечать тогда? Скарамучча закусил губу, пытаясь вернуть обратно свое пофигистичное выражение лица, но у него не получалось. Он попытался прикрыть свое лицо, которое теперь похоже больше на помидор, пока никто не увидел этого кошмара. Увидел бы его Тарталья, засмеял бы. Раскраснелся здесь как девица какая-то и стоит под фонарём. Слава Богу, Казуха закрыл глаза и не видит этого позора. Перестань заниматься хуйней и ответь ему что-то. — О, ну… — начал он, теребя пальцами край футболки, — Это… неожиданно… Никакой реакции. Ну да, он же ответа ждёт, а не констатации факта. Молодец, Скарамучча, продолжай в таком же духе и он сам свалит. — Я не совсем знаю, что ответить… — Ответь так, как тебе больше по душе, — сказал блондин, порываясь открыть глаза, но Скарамучча остановил его: — Не открывай! — крикнул он, все ещё чувствуя долбаный румянец на щеках. Каэдэхара удивлённо приподнял брови, но послушался, все также стоя с закрытыми глазами. Видимо, ему сейчас не до тупого поведения его друга. По душе… Как ему по душе? Скарамучча внимательно посмотрел на Казуху. Что хочется больше: послать или ответить на чувства? Посылать не хотелось, это он понял сразу. Но… Он ведь не влюблён в него, верно? Тогда можно попросить просто остаться друзьями? Блять. Он не хочет быть друзьями. Но он не влюблен в него, конечно. Делать больно другу тоже не хотелось. И что делать тогда? Он не может пользоваться его чувствами. Но хочется ответить на его чувства. И… Просто, блять, что прикажете делать? Хорошо, ладно. Спокойствие. Ничего ведь не случится если он сейчас попробует… Он просто его поцелует и проверит! Он не будет пользоваться Казухой! Все нормально. Каэдэхара его поймет. Вздохнув, он приблизился. Он не понимал, что творит, но он делал так, как ему казалось правильным. Блондин ведь сказал ему делать как ему по душе? Вот, он делает. Никаких претензий нет. Прикрыв глаза, он немного пригнулся к бледному лицу Казухи, накрывая своими губами чужие. Казалось, будто кто-то пустил разряд током. Чужие губы — немного искусаны, но тем не менее мягкие и пухлые. Было приятно. Ни один поцелуй с девушкой не доставил ему такого удовольствия, как этот — простой, без языка. Получилось смазанно, можно сказать, невинно, но было приятно до дрожи в коленях. Хотелось взять больше и в тоже время стоять на месте и ничего не делать, боясь нарушить эту связь. Было все равно на людей которые проходили рядом и что-то шептали друг другу, переговариваясь — были только они двое. Казуха открыл глаза, он почувствовал это. Сам же брюнет наоборот — закрыл полностью. Почувствовал, что к нему прижались всем телом. Сложно было назвать это поцелуем, скорее, их губы просто были соединены с друг другом, но от этого менее приятно не становилось. — Скарамучча. Чужие губы исчезли, прекращая поцелуй. Стало холодно. Хотелось снова приблизится, но он сразу же выкинул эту мысль — хватит. Сделав шаг назад, темноволосый, борясь с помутнением в глазах, посмотрел на блондина. — Это… — начал было брюнет, но его перебили: — Не надо объясняться. Просто скажи, будешь ли ты моим парнем? Скарамучча сжал кулаки. Давай, ответь «нет». Ты просто… объясни. Он поймет. Ничего не случится. Все нормально. — Да.***
6 месяцев отношений. Середина отношений.
— Можем поиграть в правду или действие, — предложил Скарамучча, закинув ноги на диван. Сегодня он на ночевке у Каэдэхары. Бэй Доу и Нин Гуан — две горячо любимые мамы Казухи ушли, оставив пай-мальчика одного. Но не тут то было — пришёл его парень и теперь не даст ему спокойно пожить. Именно поэтому сейчас они оба сидели — ну как сидели, Скарамучча лежал — на ковре комнаты блондина. Они включили ночник, чтобы не портить ночную идиллию, и купили еду (на самом деле её купил Скарамучча), а теперь отдыхали. Предложение Каэдэхары — пойти спать — Скарамучча сразу же отклонил, ну а его парень просто послушался его, как всегда и делал. — Мне не очень нравится эта игра, — ответил Казуха, неуютно теребя кончик волос, которые всегда были завязаны в хвост. — У-у-у — протянул на это брюнет, усмехаясь, — Неужели не сыграешь со мной? Он не откажет ему. Он никогда ему не отказывал. Что бы он его не попросил — он сделает, даже если это предложение выйти в окно. — Я… Ладно, если ты хочешь, — вздохнул Казуха, на что Скарамучча только победно улыбнулся, закладывая руки за голову. — Забей, — сказал на это брюнет, почему-то давая заднюю, — Если ты настолько не хочешь, то мы можем посмотреть фильм. Но не романтику. — Хорошо, — легко согласился Каэдэхара. – Только сначала… — темноволосый привстал, вытягивая из заднего кармана джинс сигареты и зажигалку. — Скарамучча, перестань курить, это вредно, — попросил блондин, хмурясь, — Я же тебя уже сто раз просил. — Ну-ну, ничего со мной не случится, — усмехнулся брюнет, а затем спросил: — Хочешь попробовать? — Что? — Курить. Я могу научить. — Нет! — запротестовал Каэдэхара, отрицательно махая головой, — Спасибо, гробить себя я точно не хочу. — Ну пожалуйста-а-а, — попросил Скарамучча, приблизившись, — Ради меня ведь можно? Один раз. — Скарамучча, я не хочу… — слабо промямлил Казуха, отводя взгляд от чужих глаз. — Не хочешь? — Не совсем… — А если не ты будешь делать затяжки? — спросил брюнет, странно улыбаясь. — Это как? — не понял Каэдэхара. — Смотри. Поднеся сигарету к губам, Скарамучча сделал затяжку, не спеша выпускать дым. Развернувшись, он приблизился к своему ничего не понимающему парню, пальцами надавливая на нижнюю губу, заставляя того приоткрыть рот. Повинуясь действиям темноволосого, Казуха приоткрыл рот, ожидаемо чувствуя чужие горячие уста. Скарамучча выдохнул, выпуская дым блондину в рот, но не спешил отстраняться. Язык брюнета по хозяйски проскользнул в чужой рот, блуждая внутри, доставляя новую порцию удовольствия. Каэдэхара попытался что-то пропищать, но темноволосый не дал ему это сделать, кусая его нижнюю губу, оттягивая, позже, будто извиняясь, зализывая. Скарамучча продолжал ласкать рот блондина, не давая ему отстраниться. Сигарета в руке мешала до невозможности. Хотелось обнять, зарыться руками в волосы, но, чёрт возьми, сигарета не давала сделать этого. Скарамучча отстранился на пару сантиметров, давая Каэдэхаре возможность выдохнуть дым, а затем, пока Казуха не успел ему ничего сказать, быстро прошептал: — Если хочешь, то я могу подрочить тебе. Не ожидая такого предложения, Казуха только удивлённо вылупился на своего парня, у которого проступил румянец на щеках — не понятно было, от возбуждения или смущения. Осмыслив то, что ему только что предложили, блондин резко замотал головой, краснея ещё больше. — Нет. Не надо. У тебя сигарета в руках и… — Я выкину. — Мы собирались посмотреть фильм… — Потом посмотрим, — ответил брюнет, а потом подорвался из комнаты, затушить и выкинуть сигарету, пока Казуха только беспомощно застонал. Выкинув сигарету в пепельницу Нин Гуан, которая также, по счастливой случайности, курила, Скарамучча прибежал обратно в комнату к блондину, который был до сих пор смущён, плюхаясь на колени возле него. Взгляд Казухи — заинтересованный, мягкий и нежный. Брюнет, краснея, прошептал: — Я могу ведь?... — Если ты хочешь этого, — улыбнулся краешком губ Каэдэхара, расслабляясь, отдавая себя полностью своему парню. За пол года они не раз занимались ублажением друг друга. Не заходили дальше, но и доставить удовольствие другими способами могли. Но тем не менее, они каждый раз смущались как впервые. Обоим это нравилось, но также было стыдно и пиздецки неловко. Но приятно. Скарамучча потянул руку к чужому бугорку на штанах. Казуха успел возбудиться во время поцелуя. Хотел бы темноволосый поиздеваться над Каэдэхарой насчёт этого, но сам он никак не лучше и это можно было увидеть просто посмотрев на его возбуждение, поэтому решил, что лучше просто молчать и заниматься делом. Брюнет схватился за чужую молнию на джинсах и потянул вниз. Казуха помог ему приспустить джинсы вместе с трусами, привставая для удобства. Первое прикосновение к чужому возбуждению вызывает хриплый стон блондина. Смущаясь, Каэдэхара отворачивается, закрывая рот ладонью, открывая вид на белоснежную шею, к которой Скарамучча, не теряя времени, припал губами. Настойчивые поцелуи переросли в лёгкое покусывание и посасывание, формируя засос. — Перестань оставлять засосы на видных местах, — прошептал блондин, перед тем как толкнуться в чужую ладонь, прикусывая кожу на руке, заставляя себя замолчать. — Прости, — со вздохом извинился темноволосый, осторожно целуя Казуху в щёку. Вместо ответа Каэдэхара закидывает голову назад, до боли закусывая губу. Скарамучча сжимает чужую плоть, надрачивая в быстром ритме. Он проводит пальцем по чужой головке члена, получая в ответ тихий, дрожащий стон. Смотреть на Казуху, делать это с ним, доводить его до оргазма — божественно. Великолепно, нереально, прекрасно. Такой красивый, чарующий и только его, ничей больше. Этот мальчик достался Скарамучче, он любит Скарамуччу, ему нужен Скарамучча. Он сделает все, чтобы он остался с ним и никуда не ушёл. Неважно, что он не любит его. Не любит, но ему нравится когда любят его, поэтому он не уйдет, останется с ним, а остальное неважно. — Скарамучча… — блондин простонал, все-таки не сдерживаясь, — Я сейчас… Его перебил поцелуй в губы и после этого тихое: — Давай. Рука на члене сжалась и Каэдэхара простонал в рот брюнету, кончая. — Молодец, — усмехнулся Скарамучча, — Хороший мальчик.***
Конец отношений
— Прости, ты долго здесь сидишь? Каэдэхара подбежал к Скарамучче, который, скрестив руки, улыбался, наблюдая за своим парнем, который пытался отдышаться. — Минут двадцать, — ответил брюнет, глядя на Казуху, который виновато прикусил губу. — Но если ты меня поцелуешь то я, конечно, прощу тебя, так уж и быть. Встав с лавочки, он подошёл к блондину, ожидая свой поцелуй. За этот год Каэдэхара наконец-то начал хоть как-то расти, так что теперь он был такой же высоты как и темноволосый, возможно даже больше на пару сантиметров, так что теперь не приходилось нагибаться, что было удобно. Казуха поставил перед собой ладонь, не давая подойти. Скарамучча удивлённо приподнял брови, не понимая что это значит. Он отказывается его поцеловать? Это из-за того, что они на улице? Все равно темно, ничего не видно… Да и не то что бы Каэдэхара всегда против был целоваться на улице. — Нет. — Нет? — Нет. — Почему «нет»? Казуха замолчал и Скарамучча замолчал в ответ, ожидая, пока блондин объяснится. Это что, блять, за шутки? Он в жизни ему не отказывал, так какого хрена сейчас… — Нам надо поговорить. Поговорить, значит. Им нужно поговорить. — Я не хочу, — отрезал Скарамучча в ответ. Плохое, плохое предчувствие. Сердце снова выскакивает, как когда-то. Чёрт возьми, последний месяц с Казухой что-то не так. Совсем другой, будто изменился. Все те же поцелуи и нежные взгляды, но они были другие. На поцелуи он стал меньше отвечать, взгляды стали какими-то грустными или, можно сказать, прощальными. За последний месяц они ни разу не поддались близости. Ему начали отказывать. Никогда, никогда он ему не отказывал, но теперь он делал это. Снова, постоянно. Его это пугало. Он не верит, что блондин может… прекратить отношения. Они встречаются год. Весь год все было замечательно. Обоим было хорошо, все было нормально, поэтому Каэдэхара не мог… — Не веди себя как ребенок. Я хочу поговорить, — вздохнул Казуха, глядя в глаза своему парню. — Здесь? — спросил Скарамучча. Они сейчас стояли в каком-то уголке улицы, поэтому говорить здесь не совсем… — Не вижу смысла оттягивать разговор. Хоть Каэдэхара и говорил уверенно, размеренно и серьезно, было видно как он сжимал пальцы в кулак и пытался дышать как можно спокойней. Он волновался. Пиздец, блять, не только он волнуется. — Я… — Казуха кашлянул, пытаясь скрыть волнение, — В общем, я… Прости меня, пожалуйста. — За что? — тихо спросил темноволосый, нервно сжимая свой пиджак. Блондин не выдержал и отвёл взгляд, сказав: — Я знаю, что ты меня не любишь. И не любил вообще. Сердце снова ускорило бит, а внизу живота неприятно заныло. Это неважно, верно? Казуха любит его, а он готов остаться с ним, тогда в чём проблема? Он ведь не будет и вправду рушить годовые отношения из-за этого? — Я… — попытался оправдаться брюнет, но его только перебили: — Нет, сейчас говорю я. С самого начала я уяснил, что ты не влюблен в меня. Не знаю, почему ты согласился на отношения, но я думал, что позже ты… сможешь меня полюбить. Но такого не было. Твое отношение ко мне не менялось, а я не мог тебе отказать из-за влюблённости. Блондин замолчал, а Скарамучча только закусил губу. — За год я… я привык к тебе. Очень сильно. Я полюбил тебя ещё больше, но наши отношения… они неправильные. Брюнет только истерично выдохнул. К чему ведёт его парень догадаться было не сложно. Расставание. Он хочет расстаться. Они не могут. — Неправильные? Мы два парня, которые встречаются. Как может быть ещё более неправильно? — Скарамучча, — вздохнув Каэдэхара, — Ты меня не любишь. Это делает мне больно. Я сижу как будто в огне — мне нравится, но я горю, тем самым убивая себя. Мне нужно уйти и жить дальше, я не могу вечно сидеть с тобой. Я порчу нам обоим жизнь. — Ты меня любишь, тогда в чём проблема?! — Я люблю тебя, но не ты. — Хорошо! Я люблю тебя, доволен? — крикнул Скарамучча, начиная беситься. На несколько секунд в переулке все затихло, но позже Казуха только тихо сказал: — Нет. Ты говоришь это, только чтобы я не ушёл, и я не понимаю, почему ты пытаешься меня остановить. — Потому что! — Перестань. Мне тоже сложно, но это будет лучше для нас обоих. — Ха-а-а, — Скарамучча развернулся спиной к собеседнику, вздыхая, — Значит, ты хочешь чтобы мы расстались? Молчание, а потом тихое, но твёрдое: — Да. — Серьезно? Тебе не жалко потратить этот год просто так? — попытался вразумить его темноволосый. — Если мы продолжим отношения, то мы потратим ещё больше времени. Они молчали минуту, обдумывая каждый свое, пока брюнет не сказал: — Уходи. — Скарамучча… — Пиздуй, блять, отсюда нахер, — разозлился темноволосый, сжимая кулаки, пытаясь перебороть надобность ударить кого-то или что-то. Послышался тихий вздох и чужие руки обняли брюнета со спины. Никакой ответной реакции, поэтому Казуха отошёл и сказал: — Хорошо. Прощай, Скарамучча. Медленные и спокойные шаги отдалялись, в скором времени теряясь между чужими. Брюнет ничего не сказал в ответ. Он не попрощался, не попытался остановить — ни-че-го. Просто стоял, все также развёрнут спиной к проходу и молчал. Он не верил, что его бросили. Этого не могло случиться… — Какой же ты уебан, Каэдэхара, — фыркнул брюнет, сжимая губы в тонкую полоску. Слёзы потекли сами по себе.