***
— Вы уверены, что мы должны просто считать, что это он, даже не имея никаких улик? — осторожно спросил Ямада. Как бы сильно он ни любил своего мужа, Айзава был так близок к тому, чтобы просто встряхнуть и вправить ему мозги. Он был ослеплен своей любовью к Мидории, это было очевидно. Даже Всемогущий, у которого были хорошие отношения с зеленоволосым мальчиком, согласился, что он может быть предателем. — Ни у кого нет золотого сердца, все скрывают плохие секреты. Думаю, это секрет мальчика. Незу кивнул. — Я понимаю, что ты не решаешься поверить в то, что мы говорим, Ямада-кун, но я думаю, что мы должны считать Мидорию предателем, учитывая, что у него есть все эти записи о своих одноклассниках и учителях, — он указал на блокнот. — И кроме того... — директор замолчал, на его лице появилось сердитое и печальное выражение. — Что такое Незу-сан? — спросил Айзава, наблюдая, как млекопитающее медленно покачало головой. — Не так давно дебютировала героиня, её звали Дыхание Дракона. Она была убита во время своей второй миссии на прошлой неделе. Он вспомнил, в конце концов, это было грандиозным событием, об этом говорили во всех новостях. Молодая героиня с многообещающей причудой погибает от рук трёх злодеев. Но как это касалось того, о чём они только что говорили? — В записной книжке Мидории-куна он проанализировал причуду Дыхания Дракона, и, увидев дату окончания анализа, я понял, что запись была закончена в среду, то есть... — ...За два дня до её смерти, — в ужасе прошептал Шота, сопоставляя факты и понимая, что имел в виду директор школы. Это не могло быть совпадением, это было просто... Слишком подходяще. Про-героиня дебютировала в среду с большим взрывом, который привёл бы к резкому росту ее популярности, просто из-за того, что прямо в данный момент злодей с нужной причудой оказался в нужном месте. Во время боя Дыхание Дракона смогла показать всем, как лучше всего можно использовать свою причуду, и она справилась со злодеем в одиночку. Через два дня она внезапно умирает во время сражения с другим злодеем. Какое ещё могло быть объяснение, кроме того, что кто-то сообщил злодеям информацию о её причуде, и Мидория сделал запись о ней в тот же день, когда она дебютировала... То, что Изуку являлся предателем, имело слишком много смысла. Затем Незу продолжил. — Я пролистал эту записную книжку, прежде чем позвонить вам, как я только что сказал. Причуда Всемогущего полностью расписана на более чем десяти страницах, объясняя каждую мелочь, включая его травму, как она повлияла на него, его слабости, стиль боя, всё. Этот анализ выходит далеко за рамки простого исследования причуды. Мидория-кун ищет возможные слабости в их личностях и то, как это можно использовать против них. — Н-но, — попытался возразить голосовой герой, и Сотриголова был уверен, что его волосы в какой-то момент начали взлетать, потому что Ямада замолчал, кинув один взгляд на него, хотя выражение его лица ясно показало Шоте, что он им не поверил. — Ямада-кун, я хочу, чтобы ты понял, — вздохнул Незу. — Этот мальчик проанализировал причуду бывшего героя номер один так подробно, что даже я не смог бы этого сделать. Половина информации основана на разных веб-сайтах со ссылками на эти сайты, и, судя по всему, им было больше года. Мидория записал дату, когда он закончил анализ, это было примерно за несколько дней до вступительного экзамена. Полночь и Стрелок застыли. — И во второй день нового учебного года Лига Злодеев атаковала USJ с целью убить Всемогущего. Это не произошло, если бы они не знали в деталях того, как бой со Все за одного повлиял на него и его точный временной лимит. — В этом есть смысл, — вмешалась Полночь. — Когда герои прибыли на место происшествия и Лига Злодеев ушла, Всемогущий нуждался в том, чтобы Цементос создал барьер, чтобы никто не увидел его в слабой форме. Они пришли в USJ, зная, что его временное ограничение продлится недолго. На этом взгляд Айзавы только усилился, когда он посмотрел на блокнот, который был у него в руках. USJ также нанес ему непоправимый урон: Шигараки активировал на нём свою причуду, а Ному повалил на землю, поэтому лишь мысль о том, что его ученик помогал в создании всего этого, заставляла Айзаву кипеть. — В жопу это всё! — закричал Хизаши, ударяя кулаками по столу конференц-зала, заставив Шоту взглянуть на него широко раскрытыми глазами. Он никогда не видел, чтобы его муж выглядел хоть немного похожим на то, как он выглядел сейчас. Его глаза светились яростью, лицо исказилось от гнева, которого он никогда раньше не видел у этого человека, и всё его тело дрожало. — Этот мальчик, этот ребенок, с самой чистой и самой доброй душой, которую я когда-либо имел удовольствие иметь в качестве ученика, он умен, оптимистичен, трудолюбив и так самоотвержен, и вы хотите сказать мне, что он должен быть печально известным предателем?! — Заши, послушай-, — попытался Айзава, но его тут же прервали. — ХЕРНЯ! Все в комнате, даже Незу и Всемогущий вздрогнули. Ямада быстро подошел к двери, прежде чем в последний раз повернуть голову и сравнять их с землёй. —Я не собираюсь мириться с тем, что вы так думаете о нём, коллеги, директор или кто-то ещё! Я собираюсь сказать ему о том, что вы думаете, и он докажет вам... — Ямада-кун, — строго перебил его Незу, успокоившись после неожиданной вспышки эмоции. — Я понимаю, что в это трудно поверить, но если ты расскажешь об этом Мидории, это будет засчитано как помощь возможному подозреваемому, предателю, злодею и, таким образом, твоя лицензия будет аннулирована. Ямада холодно усмехнулся, и Сотриголова почувствовал, как дрожь пробежала по его спине от такого поведения. — Хорошо, Незу-сан, поступайте по-своему. Но когда выяснится, что Мидория невиновен, а так и будет, не печальтесь, что он никогда больше не будет доверять никому из вас. Он взглянул на них всех, повернулся к Айзаве, и когда их глаза встретились, казалось, что блондин смотрел прямо в душу Айзавы, а не только на него. Он резко повернулся и захлопнул дверь, оставив Айзаву и всех остальных в одиночестве.***
На следующий день, когда Мидория пришёл в класс, он пристально посмотрел на мальчика, наблюдая за его поведением в классе, за тем, что он делает, за всем, что могло помочь выяснить, является ли он предателем, но ничего необычного не было. «Конечно, — подумал черноволосый мужчина. — Если он действительно предатель, он должен хорошо это скрывать. А этот мальчик чертовски хорошо умеет держать всё в себе». Айзава весь вечер думал о том, как найти какие-либо улики по этому делу, расхаживая взад и вперёд по их с Сущим Миком квартире. Его мужа не было дома после конференции, скорее всего, он остановился там, где его никто не стал бы искать. Они даже не разговаривали после вчерашнего дня... По правде говоря, он понимал, почему Ямада отказывался верить Незу и всем остальным. Мидория выглядел оптимистичным, умным и самоотверженным ребенком, на него было легко произвести впечатление и подружиться с ним, поэтому это не было удивительно, что он понравился Хизаши. Но он должен был понять. Как бы ему ни не нравилась идея, что этот ребенок — злодей, они должны были предусмотреть все варианты и исходы. Даже если это означало подозревать и арестовать Мидорию, то они так и поступят.***
Следующие несколько недель были тяжелыми. Не только физически, но и морально. Айзава пытался оставаться сильным, он действительно старался, но всякий раз, когда они видели друг друга в школе, Сущий Мик полностью игнорировал его и проходил мимо. Он ни разу не пришел домой, не отвечал на его сообщения и звонки и даже не улыбнулся сотрудникам. Мидория был совершенно другим случаем. Хотя Айзава сообщил классу о подозрениях работников, а сам он оставался холодным и равнодушным ко всему доброму поведению Мидории, он заметил некоторые изменения после первой недели. Первой вещью были взгляды. Изуку иногда смотрел на него во время урока или когда они случайно сталкивались в коридоре, и всегда, всегда зеленоволосый мальчик смотрел на него большими, беспомощными и грустными глазами, прежде чем сразу же отводил взгляд и смотрел на пол или стол, в зависимости от ситуации. А когда началась вторая неделя, он вообще перестал на него смотреть. Это не должно было повлиять на него так, как это произошло, потому что Мидория, скорее всего, был предателем, он не заслужил никакой доброты, но когда он смотрел на Мидорию, прежде чем обнаружить записную книжку, и вся дилемма началась — гордый и счастливый на своём месте — с мальчиком, которого он видел сейчас в классе — сгорбившийся, с прикованными к столу глазами, в напряженной позе, словно в ожидании удара — он не мог поверить, что это тот же мальчик. И это не должно было на него повлиять. Но он чувствовал, как у него болит сердце. Чем дольше он наблюдал за Мидорией, тем больше он замечал все изменения, произошедшие за последние недели. Всякий раз, когда он видел его, его блокнота нигде не было видно. Его одноклассники также говорили, что уже давно не видели эту книгу. Он также перестал бормотать. К этому времени, слышать, как Изуку бормочет во время урока, было все равно, что прийти не в школу, а в место, к которому он был привязан. Он никогда особо не слушал, что бормотал мальчик, но это просто... Это было здесь. . . . Пока не перестало. Единственный звук, который можно было услышать — это тиканье часов, ничего больше. Сначала он выглядел совершенно ошарашенным, повернулся к классу и спросил их, где мальчик, но потом увидел его на своем месте. Айзава думал, что это не повторится, что завтра всё вернется к тому, как было раньше. Но оно не вернулось. Он начал спрашивать себя по ночам: «Что, если Мидория не предатель?» Потому что он никогда не видел и не слышал, чтобы он делал что-нибудь подозрительное, а потом он услышал разговор Мидории с Сущим Миком.— О, эмм, Ямада-сан! У-у вас есть немного времени прямо сейчас? — Айзава немедленно остановился и спрятался за углом, узнав голос.
— Конечно, маленький слушатель! Что случилось? — весело проговорил Сущий Мик.
— О-о, эм, это просто... — он услышал звук расстёгивания молнии, может быть, он открывал рюкзак, потом какое-то движение, а затем его, вероятно, закрыли.
— У меня есть запись о вас в моей записной книжке для анализа героев, я добавил несколько дополнительных примечаний к исходным и, ну... Я хотел спросить, не могли бы вы, может быть, просмотреть их и рассказать мне, что думаете?
Айзава замер.
Разве в этих блокнотах не была секретная информация? Почему он захотел показать это учителю?
— Конечно, маленький слушатель! Я слышал, у тебя есть талант к анализу! — он услышал голос Хизаши, но Шота уже отошел и отправился поговорить с Незу.
Может, он всё-таки ошибался...
Разговор с Незу в итоге ничего не изменил. Директор сказал, что это может быть фальшивая информация или просто информация, которую кто-то мог выяснить, просто чтобы защитить свой статус хорошего студента. Айзава больше не был так уверен в этом, но не пытался их остановить. Теперь, когда он думал об этом, он должен был... Третья неделя наступила быстро, и Незу планировал забрать Мидорию, чтобы допросить его после урока с Хизаши, к большому разочарованию блондина. Он протестовал против этого, говоря, что никогда не позволит забрать мальчика, пока он там, но он ничего не может сделать против млекопитающего. У Айзавы было плохое предчувствие по этому поводу. Всемогущий тоже был в полицейском участке, Незу и сэр Ночноглаз тоже. — Я говорил вам, что выбрать этого мальчика было ошибкой, — услышал он холодный голос бывшего друга, но не обратил внимания на то, о чём они говорили. Вместо этого он сосредоточился на том, что произойдет через некоторое время. Мидорию собирались привезти сюда, допросить и, скорее всего, как сказал Незу, запереть в камере, когда выяснится, что он действительно предатель. Он больше не был так уверен. Его первоначальный гнев прошёл после первой недели, после наблюдения за его поведением и всем остальным, и когда он снова смотрел на Мидорию, Айзава уже не был так уверен в том, что он предатель. Блокнот, который он схватил, когда Изуку забыл, что он был с ним всё время, ему достаточно было отдать его полиции несколько минут назад, и из-за этого у него была возможность прочитать его снова. Сотриголова читал и перечитывал книгу снова и снова, пытаясь увидеть то, что все, включая его вначале, видели очень опасным, но он не мог. Он видел в мальчике огромный потенциал аналитика и стратега, учитывая, насколько подробными были эти записи. Но было поздно вернуть всё назад. Был ещё шанс, что он может быть предателем, и Незу, казалось, искренне верил в это. Так что он позволил этому произойти. Некоторое время было тихо, все, затаив дыхание, ждали прибытия полицейских с зеленоволосым мальчиком, а когда они, наконец, приехали, настал полный хаос. Мальчику не дали возможности осмотреться, его заставили сесть на стул в комнате для допросов, а затем дверь закрыли, оставив его с полицейским. Он хотел посмотреть, хотел увидеть, не изменится ли поведение мальчика, признает ли он себя предателем или нет, но... Он не смог. Он чувствовал, что его ученик смотрит на него через стекло, и всё, что он сделал, это зажмурился и отвернулся. Он не думал, что сможет выдержать выражение лица мальчика. А потом глаза исчезли. Айзава медленно поднял взгляд и увидел мальчика, смотрящего на стол со слезами на глазах, когда офицер начал допрос, выкрикивая вопросы, не давая Мидории возможности ответить. На это было неприятно смотреть. Крики продолжались около двух часов, Мидория разразился душераздирающими рыданиями и плачем, продолжая отрицать всё, а затем внезапно перестал двигаться и что-либо делать, словно впал в ступор. Единственным признаком того, что мальчик всё ещё находился в сознании, были слёзы, текущие из его тусклых глаз, и подсознательные ответы, которые он давал, всё ещё отрицая всё. — Это- Это ни к чему не приведет! — наконец заговорил Шота, пытаясь остановить крик. В этот самый момент он увидел, как Тсукаучи вошёл в полицейский участок, выглядя совершенно разъярённым. Подпольный герой сглотнул, и только сейчас Незу и все остальные заметили прибытие детектива. Блять, как они могли забыть о детективе, у которого буквально была причуда распознавания правды?! — Тсукаучи-кун, — Незу повернулся, чтобы посмотреть на мужчину, но тут же был прерван. — Что это? — его голос был ледяным, невозможно было разобрать, о чём он думал, но это определенно не было чем-то приятным. Как только Всемогущий шагнул вперёд, пытаясь объясниться, Наомаса снова открыл рот. — У вас нет права держать этого ребенка здесь без согласия его родителей, вы понимаете? У вас не было ни единого права, чтобы позволить его допрашивать... — он посмотрел на свои наручные часы, — два часа. В одиночку, без опекуна. Сэр Ночноглаз повернулся к детективу. — Нет, закрой свой рот! Я здесь специалист, с причудой правды, который знает, как всё это работает , а не ты! Он подошёл ближе и встал прямо перед Тошинори, прожигая его взглядом, но слова предназначались для всех в этой комнате. — Если бы Ямада не позвонил мне, вы бы вообще подумали о том, чтобы позвонить мне вместо того, чтобы выбивать из него ответы? Ради бога, он ребенок! У вас нет права обращаться с ним, как с преступником, настоящим злодеем! Он вздохнул и повернулся к двери, собираясь открыть её. — Я не знаю всех подробностей, но я знаю, что если вы каким-либо образом причинили вред этому ребенку этой хернёй, которую вы устроили, и я увижу отсюда, что вы здесь, я лично передам вас Лиге Злодеев, чтобы они могли промыть вам мозги, разобрать на части ваше тело, пока их мысли и идеалы не поглотят весь ваш мозг, и вы сами восстанете против героев. — Я попрошу Эри-чан перемотать руки Оверхаула только для того, чтобы заставить его разорвать ваше тело на части, пока всё, что он оставит от вас, не превратится в груду пепла. И если вы думаете, что она этого не сделает, потому что Оверхаул причинил ей боль, поверьте мне. — Она будет в ярости, когда узнает, что герои сделали с человеком, который рисковал своей жизнью, чтобы спасти её. А потом он оказался в комнате, выгнав полицейского, который всё ещё кричал на мальчика. Айзава почувствовал, как у него свело живот. Видя Тсукаучи таким... Он не мог сказать многого, кроме того, что искренне ему верил. То есть о раздирании на части. Но почему этот человек был так уверен, что мальчик не предатель? Разве он не рассматривал такую возможность? Шота наблюдал, как мужчина задает Изуку те же вопросы, но более спокойно и сдержанно, с добротой в голосе, которой раньше не было. И тогда они закончили. Вот так просто. Айзава моргнул, и Тсукаучи уже стоял перед ним. Губы были сжаты в тонкую линию, а глаза светились сдержанной яростью. — Я надеюсь, что вы довольны тем, что сделали, — сказал он и вручил Айзаве листок с крестами, которыми детектив отмечал каждый верный ответ. Когда он пробежался по бумаге, из его легких вылетел весь воздух, а глаза расширились. «Боже мой», — подумал он, когда понял, что имел в виду детектив. — Айзава-кун, что это? — спросил Незу, стоящий рядом с ним, и всё, что он сделал, это протянул бумаги, совершенно оцепенев от своего окружения. — Он невиновен. Упав на колени, Айзава схватился за волосы и зажмурился. «Что я наделал... Что я наделал со своим учеником...» Он слышал, как заговорил Незу, полицейский, сэр Ночноглаз и Всемогущий тоже что-то говорили, но он не мог разобрать ни одного связного слова, голос в его собственной голове был слишком громким. — ИЗУКУ! Шота в шоке поднял голову и увидел, что Шинсо и Тодороки подошли к ним с испуганным выражением на лицах. Он внезапно понял, что Изуку вышел из комнаты для допросов и стоит, опустив голову и слегка трясётся. Затем его колени подогнулись, и Айзава попытался протянуть руку к мальчику, поддержать его вес, сделать что-нибудь, чтобы всё исправить. Шинсо и Тодороки достигли его раньше, чем он сам. Айзава знал, что это нельзя исправить. Он подвёл своего ученика, всё коротко и ясно. Он подводил его всеми возможными способами, которыми мог подвести, и не было никакого приукрашивания. Он с болезненным выражением лица наблюдал, как фиолетоволосый подросток обнял Изуку перед тем, как тот упал на пол, Тодороки последовал за ним, положив руку на спину зеленоволосому мальчику. Сотриголова услышал, как мальчик всхлипывает в плечо своих друзей, его руки чешутся, чтобы сделать что-то, чтобы прекратить это — он уже вызвал у мальчика достаточно слёз — прежде чем он просто... Остановился. Это было совершенно внезапно, потому что внезапно слезы прекратились, и всё, что осталось, было дрожью в его теле. «Скорее всего, у него не осталось слез, чтобы плакать...», — с горечью понял черноволосый мужчина, вспоминая, как он сломался в той комнате. Они действительно проебались. То, как они проебались не передать словами... Сглотнув, чтобы узел в горле уменьшился, он вспомнил слова своего мужа, сказавшего, чтобы они не сожалели об этом позже. О, как он хотел бы повернуть время вспять, чтобы всё снова исправить. Тогда их бы здесь не было, они были бы в классе, Мидория, скорее всего, бормотал и писал в своих тетрадях, в то время как остальная часть класса смотрела на него с удовольствием. Вот дерьмо. Класс. «Бляяяять», — Айзава взъерошил себе волосы и чуть не закричал, подумав об этом. Как его класс отреагирует на то, что он не предатель? Он видел, как они отдалились от Мидории, они почувствовали бы себя хуже грязи, осознав, что слепое доверие своим учителям привело к чему-то столь же разрушительному. Услышав шарканье, Шота увидел, как Хитоши и Изуку поднялись на ноги, готовые уйти. Он не мог. Они не могли уйти. Он должен был извиниться перед мальчиком, это не могло ничего исправить, но он должен был знать, что Айзава сожалеет об этом, он сожалеет чертовски сильно. Сделав шаг вперёд, Айзава протянул руку. — М-Мидори- — НЕ ТРОГАЙТЕ ЕГО! — закричал Хитоши. — Не смейте приближаться к нему! Немедленно прекратив двигаться, Айзава вздрогнул от чистой ненависти во взглядах, которые он получил. Понимая, что он потерял доверие не только своего зеленоволосого ученика, но и мальчика с фиолетовыми волосами и наполовину горячего, наполовину холодного пользователя причуды, Шота попытался поговорить с ними. — Послуша- Менее чем за секунду пол покрылся льдом, и все полицейские и учителя застряли в нём. — Если кто-нибудь из вас когда-нибудь посмеет приблизиться к нему, вы увидите, кто здесь настоящие злодеи. Тодороки смерил их взглядом более холодным, чем его лед, враждебным и беспощадным, перед тем как дети развернулись и пошли к выходу из полицейского участка, оставляя всех позади. И Айзава ничего не мог поделать, кроме как наблюдать за тем, как они уходят, его ноги застряли во льду, руки чешутся бежать за зеленоволосым мальчиком и обнять его, извиняясь за то, что он подвёл его. «О боже, что я наделал... Оборо... Что я наделал...»***
Подойти к учительской было похоже на саму смерть, его сердце было холодным и тяжёлым, чувство вины и стыда за то, что он сделал, давили на него. Он был идиотом, эгоистичным придурком, который пренебрёг доверием своего ученика только из-за записной книжки. Блокнот, в котором мальчик, который боялся смерти своих друзей и учителей, анализировал причуды и записывал возможные улучшения. Почему он не мог подумать, прежде чем действовать так стремительно? Почему он не мог отбросить свои подозрения ради того, чтобы дать Изуку причину довериться ему?! Айзава подавил рыдания, не потрудившись утереть слезы, текущие по его лицу, когда он увидел, что в поле зрения появилась учительская. Почему он не смог стать учителем, которого заслуживает Изуку? Вместо того, чтобы дорожить доверием мальчика, он в первую очередь уничтожил все его части?! Он больше никогда не сможет довериться. Он больше никогда не почувствует себя безопасно в UA. Он больше никогда не придёт к нему с проблемой только потому, что подумает, что Айзава не будет слушать. Он не будет чувствовать себя в безопасности рядом с одноклассниками после этого. ... Что же я наделал... В коридоре было тихо, напоминая Айзаве о затишье перед бурей, когда он встал прямо перед учительской. Без сомнения, он выглядел ужасно, но ему было наплевать. Он подвёл своего ученика. Он провалился он провалился он провалился он провалился он провалился он провалился он провалился он провалился он провалился он провалился он провалился он провалился он провалился он провалился он провалился он провалился- Он толкнул дверь и вошёл, чувствуя, как все взгляды немедленно обращаются на него. — Шота! Как всё прошло? — Полночь заговорила первой, гадая, арестовали ли уже мальчика. Но потом она присмотрелась к внешнему виду друга. Растрёпанные волосы, следы слёз на его щеках, глаза, прикованные к полу, она знала, что случилось что-то плохое. — Айзава, что случилось? — обеспокоенно спросил Цементос, и все остальные тоже подошли ближе. Черноволосый вздохнул и посмотрел вверх с сожалением и болью, чёрные сферы нацелились на каждого из них. — Мидория невиновен, он не предатель. Стало так тихо, что можно было услышать, как пролетела муха, все застыли на своих местах Полученные новости были похожи на сброшенную бомбу, и все были уверены, что не расслышали. — И-извини, Шота, т-ты можешь повторить это с-снова? — пробормотала Полночь, её лицо быстро поблекло, когда она попыталась сфокусироваться на словах. — Мидория... Мы подвели его. Он не предатель UA.