***
Обед напоминал настоящий цирк. После того, как к их с Шинсо скромной компании подключилась черно-красно-желтая палитра, о тишине, расслабляющей и мирной, можно было забыть. Но, если быть честным, Изуку вовсе не был против. Да, сначала было некомфортно, но они неплохие ребята и с ними интересно. Хитоши проявлял меньший интерес, чем друг, но при этом все еще был частью оживленной беседы. — Учитель Аизава просил не опаздывать на следующий урок, — говорит Каминари, постучав палочками по тарелке. — Наверняка сегодня будет что-то особенно интересное. — Он всегда просит не опаздывать, чувак, — реалистичным утверждением Серо разбивает у своего блондинистого друга всякое предвкушение от сегодняшней тренировки. — И «просит» очень мягко сказано. — Да ладно тебе! — обиженный тон его звучал забавно, и Изуку не сдерживает короткий смешок. — Точно говорю — что-то будет! Мальчишки заспорили. И если Денки воспринимал эту стычку по-детски серьезно, то Серо просто нравилось играться с излишне эмоциональным другом. И со стороны эта комедийная сценка вызывала смех искренний и беззлобный. — Как, кстати, твоя маска, Шинсо? — невзначай спрашивает Киришима сквозь упертый разговор своих одноклассников. Хитоши не глядит на собеседника. Более того, этот собеседник не глядит на Хитоши. Красный добродушный взгляд Эйджиро был направлен на Изуку, который хлопал своими большими и чутка опухшими глазами, глядя с кроткой улыбкой на каждого, кто сидел за этим столом. — Сказали еще день подождать, — ответил Шинсо, не к месту пожав плечами. — Зато результат наверняка того стоит. — Да, скорее всего, — акульи зубы сверкнули белоснежным рядом, и Изуку глядел на них исподтишка, искренне надеясь, что Киришима его здорового любопытства не заметил. Но тот заметил, отчего заулыбался еще шире, хотя куда уж. От неловкости Мидория тут же вспыхивает красным и отводит глаза в сторону, словно где-то вдалеке за соседним столом было что-то интересное. — И, думаю, я согласен с Каминари. Может сегодня и будет какая-нибудь особенная тренировка, — спустя короткую паузу добавляет Шинсо, стоило спорщикам прекратить на секунду свою бессмысленную дуэль. Денки тут же захлопал глазами, глупо улыбаясь, и глядел на Серо хитро и самодовольно, мол, видишь, кто на моей стороне? Брюнет закатил глаза, усмехнулся и палочками погрозил Хитоши. — Это предательство, знаешь ли. — Можешь отдать мне свою фасоль, и я с радостью поддержу твою позицию, — бормочет Шинсо и ехидно ухмыляется, когда полная тарелка чужой закуски оказалась у него на подносе. — Коррупция! — вскрикивает Денки, надувший от досады. И Изуку засмеялся громче, чем планировал. Накрыв ладонью сухие губы, он старался сдержаться, но все же хриплый искренний хохот неконтролируемо сорвался с губ. Он смеялся, улыбаясь закрытыми глазами, а плечи его слегка подрагивали и тряслись. Только когда до него дошло осознание, что смеялся лишь он, мальчишка умолк, все еще не убирая холодной руки от лица. Глаза открылись медленно, боязливо. Ребята глядели на него не отрываясь. И их лица сияли открытыми улыбками. Смущение вновь ударило по щекам, и те вмиг зарделись. Снова хотелось отвернуться и глядеть на мимо проходящих людей с пустыми подносами. — Скоро урок. Нужно поспешить, — Шинсо ускоряется, а вслед за ним и остальные ребята. Палочки звучно стучали по тарелкам. С обедом покончено, и неуклюжая поспешная компания быстрым шагом топает к выходу из столовой. На полпути они прощаются с Изуку. Хитоши вновь просит того не ждать и сразу идти домой после занятий. Мидория не спорит, кивает и желает ребятам удачи, а после заходит в свой класс под громкое «спасибо» от юных героев.***
Каминари оказался прав. Эта тренировка обещает быть особенной. Автобус едет мягко, неощутимо трясется. Школьники расселись по местам как им вздумалось, хотя Иида, чересчур ответственный староста, распланировал посадку заранее. Шинсо не особо волновало, где сидеть, так что он попросту уселся туда, где было свободно, расположившись между Киришимой и одноклассницей-лягушкой, с которой он еще не успел познакомиться. Транспорт наполнился громкими веселыми разговорами. Хитоши быстро настрочил сообщение для Изуку, что они куда-то поехали, но у того, должно быть, еще урок, потому он не ответил. Убрав телефон, парень уселся поудобней, сложив руки на коленях, и просто считал секунды до прибытия. Куда бы там они не ехали. — Знаешь, Шинсо, — неожиданно прозвучал гнусавый голос соседки. Парень медленно повернул голову в ее сторону и, вопросительным взглядом глядя на ее плоское и безэмоциональное лицо, ожидал, когда она закончит начатую фразу. — Я всегда говорю то, что думаю. — Да? Здорово, — сморщив лоб отвечает Хитоши, смотря на девчонку сверху вниз. Он не очень понял, к чему она это сказала. — Ты, эм... — Асуи Тсую. Зови меня Тсую, — и Шинсо кивает. — Какая у тебя причуда? Хитоши медленно и глубоко вдохнул спертый душный воздух в жарком автобусе. Большие овальные глаза лягушки глядели на него не отрываясь, не моргая, и парень не мог даже предположить, о чем она думает, настолько плоское и пресное выражение застыло на ней и, вероятно, вообще никогда не менялось. — Точно! Тогда на тренировке! — восклицает рядом сидящий Киришима, ударив кулаком о ладонь. Его громкий выкрик привлек еще больше лишнего внимания. — Ты что-то сделал, и я замер? Что это было? Все глядели на Шинсо с любопытством, разговоры поутихли, и парень сморщил нос: не очень ему нравилось это внимание. Каминари сидел напротив и, несмотря на свой язык без костей, молчал, понимая, что тот сам, если захочет, обо всем расскажет. Понимающе улыбнувшись, блондин глядел на одноклассника открытым золотым взглядом. — Я силой мысли останавливаю людей, — врет Хитоши, получая вздохи, полные осознания. Денки поджал губы и уставился в пол, стараясь не засмеяться. — Так вот оно что! — протянул Киришима. — Ты можешь моментально останавливать врагов! Полезно. Вот моя причуда пусть и хороша для потасовок, но даже не знаю, что насчет боя с опасным противником, — бывает, что человек говорит нечто подобное, неумело пытаясь манипулировать, чтобы получить похвалу и одобрение. У Эйджиро подобных побуждений, конечно, не было, он просто излишне к себе критичен, но такое отношение не очень понравилось Шинсо. — Ты серьезно? — резко спрашивает он, приподняв одну бровь. Мальчишка умолкает моментально, широко распахнутыми глазами уставившись на одноклассника. — У тебя есть причуда? — Что ты..? — тот звучал тревожно, взглядом бегая по всему салону, глядя на других таких же озадаченных ребят. — У тебя есть причуда? — переспрашивает Шинсо, и Киришима кивает головой, неуверенно и невыразительно. — И ты прошел в геройский класс в UА, так? — вывод робкий кивок. — Ну и все. Вперед и с песней. Работай над собой и заслужи звание профессионального героя. — Ха, ну знаешь, — Киришима стыдливо пожимает плечами, — геройство сейчас похоже на конкурс популярности... — А ты стремишься к популярности? — ядовитые слова стрелой пронзили прочное сердце Эйджиро, и он, покрывшись красной краской, слился со своими волосами. А Шинсо тут же вспоминает утренний диалог с Изуку, и лицо его неконтролируемо кривится как от чего-то кислого. — Или ты хочешь людей спасать? Разве не в этом суть героя? Их маленькая компания погружается в тишину словно в воду, и разговор возобновляется, когда Киришима сжимает крепкий кулак. — Как же... Как же мужественно сказано... — а на глазу его блеснула одинокая скупая слеза. Хитоши закатив глаза, улыбается одной стороной лица и достает из кармана телефон. Наконец-то пришел ответ от Изуку.[Мидория] Куда вы вообще умчали?
[Шинсо] Никто не знает[Мидория] А у нас вот только что урок закончился, поэтому я не сразу ответил.
[Шинсо] Ничего страшного — С кем переписываешься? — спрашивает Киришима, просто заскучав в долгой поездке. — С Мидорией, — пусть и нехотя, а все же честно отвечает парень, потому что скрывать было попросту нечего. — А кто такой Мидория? — в разговор затесалась любопытная болтушка Урарака, сидевшая чуть поодаль от основной компании. — Помнишь того парня, который остановил давку во время эвакуации? — поясняет Каминари, размахивая ногами. — Это он. — О! Круто! Я его не знаю, но передай ему, что он молодец. Шинсо вздыхает, закусив губу, и, кивнув, пишет сообщение. [Шинсо] Я не знаю, как так вышло, но теперь ребята в автобусе обсуждают тебя[Мидория] Что? Как?!
[Шинсо] Вот так вот. Ничего плохого, они говорят, что ты молодец[Мидория] Да?.. Эм, тогда спасибо, наверное.
Поездка продолжилась. Громкие разговоры возобновились. А вот Хитоши, заклевав носом, уснул. Удивительно, что ему это удалось в тесноте шумного класса. И вот, спустя еще приличное количество времени, они оказываются на месте: огромный купол, ярко переливающийся на свету, напоминал половинку Луны. И понять, что это за здание, было нетрудно, потому что три буквы, ярко горящие золотом, любезно все поясняли — USJ. Выглядело это так величественно и в хорошем смысле ужасающе, что даже не верилось, что их, старшеклассников первого года, привели сюда на тренировку. Разинув рты, все глядели на громаду, на фоне которой можно было ощутить себя совсем букашкой. Шинсо нервно глотает слюну и словно зомбированный достает телефон, написав Изуку короткое сообщение: [Шинсо] Это USJ[Мидория] Серьезно?! Вау! Сегодняшняя тренировка определенно не будет простой. [Мидория] Хотя, очень сомневаюсь, что они вообще могут быть простыми. [Мидория] Удачи. :)
Занятия Изуку закончились, а Шинсо все еще не прочитал ни одного его сообщения. Но друг ужасно занят, так что мальчишка не особо волнуется по этому поводу. Сам он сегодня дежурный, так что нужно поторопиться и быстренько закончить с уборкой, потому что помимо всего прочего у него сеанс терапии. Нужно будет спросить у Шинсо-сана, могут ли они перенести занятия на более позднее время, потому что бегать из школы в больницу — такое себе удовольствие. Хотя, если быть честным, Мидория вовсе не хотел ходить на эти сеансы. Он уже здоров. Давно здоров. — Эй, Мидория-кун! — официально старостой в их классе стала та самая девочка с коротким хвостиком и осветленными висками, с которой Изуку впервые пересекся еще на вступительном экзамене. Она держала на руках стопку бумаг и, топая ножкой, глядела на встрепенувшегося одноклассника. — Ты же дежурный? Айда до учительской, поможешь донести. Класс постепенно пустел, ребята расходились по домам, прощаясь с одноклассниками. Кивнув, Мидория медленно встает с места и идет к девушке, взяв у нее с рук все листы. Стопка была увесистой, особенно для его хилых ручонок. Но он держится уверенно, хотя и хотелось помочь себе причудой, однако он очень не хочет быть от нее зависимым. А староста, глядя на помощника, удивленно хлопает глазами. — Я думала ты половину возьмешь... Не тяжело? — обеспокоенно спрашивает она. — Тяжеловато... — признается парень честно, и девушка, моментально среагировав, берет у него с рук чуть больше трети. — А теперь пойдем! — заявляет она командирским тоном. Тут же перед ними оказалось препятствие в виде закрытой двери. И только староста хотела попросить о помощи кого-нибудь еще, как та вмиг распахнулась, и Изуку зашагал вперед. Девушка широко улыбнулась и быстро выскочила следом. — Твоя причуда? — спрашивает она любопытно, и получает в ответ застенчивый кивок. — Здорово! Ничего не понимаю, но здорово! — она улыбается закрыто, но широко, и острый клык ее выглядывает из-за губы. Они идут по пустому коридору, медленно и аккуратно, чтобы ничего не обронить. Изуку смущенно глядел куда-то в сторону, изредка бросая взгляд на пол, чтобы по рассеянности не запутаться в собственных ногах. Староста шагала уверенно, словно маршировала, держала спину прямо и, скорее всего неосознанно, громко топала. — А тебе интересно, какая у меня причуда? — спрашивает она, чуть наклонив голову. Ей ужасно хотелось порвать полотно гнетущей тишины. И еще больше хотелось пообщаться с Изуку. Тот хлопает глазами и, спустя длинную паузу, кивает. — Я прекрасно храню секреты! — Как?.. — спрашивает он, поддавшись любопытству. — А я их забываю! — и она смеется мягко и добродушно, от чего и сам Мидория неловко улыбается. Довольно задрав голову, гордясь своей нелепой шуткой, которая вызвала у одноклассника хоть какую-то скомканную улыбку, девушка понизила темп ходьбы, словно хотела оттянуть момент их прибытия в учительскую. Парень же наоборот с каждой лишней секундой ускорялся, постепенно оставляя старосту позади. — Мидория-кун, а знаешь что? — спрашивает она тихо-тихо. Изуку, как бы сильно ему не хотелось поскорее со всем закончить и уйти, все же поддерживает беседу и пожимает плечами в ответ на риторический вопрос. — Я бы и сама эти бумаги донесла. Я сильная, — девушка перенесла всю стопку на одну руку, а вторую — напрягла, показывая рельефы мышц, видные даже за пиджаком. — Я попросила тебя, потому что хотела поболтать. Изуку тут же сморщил лицо, спрятав голову в плечи. Он чувствовал какую-то детскую досаду и мальчишескую зависть. А еще не понимал, зачем она вообще захотела его себе в оруженосцы. — Я же староста! — продолжает девушка. — Должна со всеми общаться, чтобы всех понимать, — она гордо вскидывает голову, положив свободную руку на талию, и довольно хмыкает. — Так что если понадобится помощь или захочешь просто поговорить или получить совет по поводу резиночек для волос, — она мотнула головой, и хвостик ее мягко закачался из стороны в сторону, — то обращайся, — она ткнула пальцем себе в грудь и подмигнула. Мидория смотрел на нее не моргая и словно ждал каких-то указаний. Девушка поменялась в лице, поджала губы, смущенно почесав щеку. — Я просто хотела сказать, что ты можешь обращаться за помощью, если понадобится, — шепчет она. — Хорошо. Я понял. Спасибо, — тараторит в ответ мальчишка, спрятав голову в плечи. Староста, улыбнувшись одной стороной лица, резко выдыхает и постучавшись, открывает дверь в учительскую, медленно, словно волнуясь. Кабинет был практически пуст, и одна лишь Полночь, глядя в какие-то бумаги, устало вздыхая, сидела за столом, игриво закинув ногу на ногу. Кожаные длинные ботинки ее слегка скрипели. — Учитель Каяма? — тихо спрашивает девушка, сделав шаг вглубь учительской. Женщина подняла голову, глядя на парочку открытым вопросительным взглядом. — Я староста 1-С класса. Учитель Ямада попросил принести кое-какие бумаги. Куда... куда их можно положить? — голос ее дрожал. Очевидно, что разговоры со сверстниками давались ей намного легче, чем со взрослыми, тем более учителями, тем более героями. — О, вон туда, на стол, — указала она своим длинным пальцем с аккуратным маникюром. — Я передам ему, что вы заходили, — героиня улыбается мягко и добродушно, и это ласковое лицо ужасно не считалось ни с ее костюмом, ни с образом в принципе. — Ой, кстати, вы же детишки Мика, у меня тут для ваших одноклассников кое-что есть, — Полночь встала с места, и каблуки со звонким цоканьем застучали по полу. Она подходит к столу, куда дети положили бумаги, и, забравшись в ящик, достает оттуда лист. — Передай мальчишкам. Они с начала учебы ежедневно спрашивали об этом, — женщина посмеивается и вручает бумагу девушке. — И если ты староста, то советую поторопиться, а то не успеешь на собрание! — девочка тут же поджала губы, спрятав голову в плечи. — Да-да, я помню! — очевидно, она забыла. — Спасибо, — поклонившись, она смотрит на лист бумаги, отданный учительницей, и протягивает его Изуку. — Можешь передать ребятам? Там написано имя. Если их не будет, можешь просто оставить на учительском столе, — Мидория не успевает ответить ей что-либо, а бумага уже оказывается у него в руках. — Спасибо, пока! Девочка выбегает из учительской, мягко махнув маленькой, но крепкой ладошкой, и скрывается за дверью. А Изуку остается стоять столбом, держа в руке листочек. На нем была печать и множество учительских заметок, которые читать парень не стал, потому что это откровенно бесстыдно. Медленно повернув голову на учительницу, мальчик, поджимает губы в ответ на ее добрую открытую улыбку и, поклонившись, выходит прочь быстрым неуклюжим шагом. Ему определенно точно нужно торопиться, иначе он опоздает на сеанс. А тут еще ему на голову свалилось новое неясное поручение. Староста сказала, что бумаги подписаны. На ходу мальчика глядит в уголок белого листа, где черным по белому выписано имя с фамилией. И Мидория замедляет утомляющий быстрый ход. Он не знает, кто это. Он вообще никого не знает из класса, он не запомнил. Паника по жалкому поводу дала грозный удар под дых. Изуку глубоко вдыхает и так же глубоко выдыхает. Он все еще может просто оставить бумагу на учительском столе. До кабинета оставалось рукой подать, а из высоких дверей показалась группа шумных одноклассников, которая шла в его сторону, просто потому что за его спиной находилась лестница. Мальчишки громко болтали, смеясь и шутя, и Изуку увел взгляд в сторону, с надуманным интересом разглядывая светлые чистые стены школы. Он надеялся, его не заметят. — До завтра, Мидория! — выпалил смуглый парень. Изуку вздрогнул, остановился, повернув голову в их сторону, и неосознанно сжал лист бумаги в своих руках. — Пока! — говорит второй, стриженный под горшок одноклассник, улыбаясь широко, с тихим хихиканьем. В ответ Изуку старается улыбнуться и кивает, скромно, но вежливо. — Ой, а что это у тебя? — третий мальчишка со множеством глаз в два шага оказался напротив Мидории, длинным пальцем указав на заявление, помятое в потеющих руках. — Эм... Это, — мямлит Изуку, глядя то на бумагу, то на одноклассника. — Ой! Это же нам! Можно? — не дождавшись ответа, парень забирает из чужих вялых рук листок и, подняв его вверх, словно победное знамя, идет к друзьям. — Смотри! Смотри! — он отдает лист смуглому. — Нам одобрили запрос на создание клуба! Да! — парни радостно заулыбались, подняв вверх кулаки, полные уверенности. — Ты это в учительской взял, Мидория? — А, эм, да, — отвечает он и медленно пятится в сторону кабинета. Он совсем опаздывает в больницу. Изуку надеялся, что сейчас он аккуратно проскользнет мимо ребят, но теперь, взбудораженные весельчаки, без задней мысли норовили затащить того в свою активную беседу. — Как же круто! Еще и свободный кабинет выделили! Кстати, Мидория! — выкрикивает глазастый. — Ты же еще ни в каком клубе не состоишь? Вступай к нам! — Изуку неловко захлопал большими глазами. — Не настаиваем, — отмахивается смуглый парень, который, по всей видимости, у них за главного. — Но, если тебе вдруг интересно-о, знаешь. Будем языки изучать. В прошлой школе у нас был испанский! Вот мы и подумали, что будет круто если мы устроим клуб, где будем изучать языки или может культуру… Ты же неплох в английском, так? — такое чувство, что они уже записали его в свою команду. Отказывать было неловко. Но у Изуку и так есть, чем заняться после школы. Особенно сегодня. И сейчас ему нужно торопиться. Опомнившись, мальчик резко вдыхает через нос, и качает головой, что со стороны выглядело совсем не однозначно. Одноклассники глядели на него непонимающими суженными глазами и переглядывались между собой. — Простите, н-не получится. Я занят после занятий обычно, — быстро тараторит парень, наконец-то вспомнив о том, что он может говорить. — А сейчас мне еще нужно дежурить. Так что… — Ай, черт, чувак, прости-и, — пищит стриженный под горшок парень, сложив руки перед собой. — Не будем больше задерживать! Изуку вновь откланялся, но его вновь задержали. От досады хотелось взвыть. Они неплохие ребята, но излишне настойчивые. — Постой-ка! — смуглый подходит чуть ближе, перейдя на шепот, который все еще звучал прилично громко в тишине опустевшей школы. — Там же Арима… Вы с ним дежурные? — Мидория хмурит лоб и, отведя глаза в сторону, цокает языком. — Вы же не ладите. Все точно нормально? — голос его звучал по-душевному беспокойно, а глаза остальных ребят так же по-доброму глядели на зашуганного тихого одноклассника, который сейчас выглядел неестественно раздраженным, словно одно лишь упоминание о блондинистом мальчишке активировало какой-то невидимый переключатель в его голове. — Я правда очень… очень спешу, — медленно, четко, с протяжными паузами меж слов произносит Изуку. Отчеканив короткое «пока» на прощание, он, словно внедорожник, мчит к кабинету, неумышленно громко топая. Арима-Арима, черт с ним. Мидории просто нужно продежурить, он не обязан с ним разговаривать. И почему все в классе решили так активно защищать его от этого лицемерного отголоска прошлого. Он просто пытается его игнорировать, но все видят в этом мольбу о помощи, которая сейчас ему не нужна была совсем. Сжав кулаки и облизнув ужасно пересохшие губы, парень зашел в класс, распахнув дверь громче, чем планировал. Арима вздрагивает, чуть не выронив из рук метлу, а после, успокоившись, выдыхает, улыбнувшись однокласснику. Пару секунд Изуку глядит в чужие глаза, а после идет к учительскому столу, взяв журнал, где нужно было написать отсчет о сегодняшнем дне. Щелкнув ручкой, мальчишка вписывает дату, предметы и небольшие комментарии по каждому уроку. Безусловно, хотелось побыстрее со всем закончить, но и халатно относиться к работе парень не мог. — Мидория? — Изуку резко вдыхает через нос и медленно поднимает голову на одноклассника. — Можешь помочь поправить парты? — простая просьба, ничего особенного. Окинув взглядом столы, чуть покосившиеся со своих мест за долгий день, он глазом не моргнув, идеально расставляет их по местам с помощью причуды и вновь возвращается к работе с журналом. — Ого, оперативненько, — мягко и добродушно посмеявшись, отмечает одноклассник. Изуку его слов не слышит. Он закачивает отчет за день, отмечает себя как дежурного. Он мог бы и имя Аримы написать, раз уж взялся за заполнение журнала, но он знать не знает, как оно пишется. А оттого он просто оставляет свободное место. Еще раз пробежавшись по написанному, он опускает глаза ниже, замечая место для заметок преподавателя. Учитель Ямада желал хорошего дня, в уголке нарисовав кривого попугайчика, и Изуку не смог сдержать улыбку. Напряженное лицо его смягчилось, и глаза заблестели. Он даже не сразу понял, что одноклассник призраком появился у него за спиной. — Что там? — спрашивает блондин, заглянув в журнал любопытным белым взглядом. Плечи Изуку вздрогнули. Улыбка покинула лицо, и от этого стало жутко досадно. Сделав шаг назад, он взглядом стрельнул в сторону журнала. — Напиши свое имя, — все, что говорит Мидория холодным тоном. Арима хлопает глазами и, неуверенно поглядев куда-то в сторону, берется за ручку, выписав кривые, но все же понятные символы. — Если интересно, — заговорил он дрожащим и даже отчаянным голосом, — мое имя пишется как… — его слова Изуку бестактно пропустил мимо ушей. Ему неинтересно. Он игнорирует его невежливо, но оправданно. Осмотрев класс, парень понимает, что осталось лишь вытереть доску и можно отправляться в больницу. Он правда не хочет здесь задерживаться. Взяв в руки губку, он проводит ей по доске, стирая записи. Одноклассник околачивался рядом. Закончив подметать полы, он не знал, чем еще себя занять. По какой-то причине он не шел домой. — Мидория, — голос Аримы звучал жалобно и жалко, с придыханием и дрожью. Он звучал отталкивающе и раздражающе. Но больше всего Изуку нервировало то, что сейчас этот мальчишка чертовски напоминал ему его самого из средней школы. Руки дрожали. — Ко мне уже все в классе настороженно относятся… — А я здесь при чем? — он звучит холодно и резко, научившись этой манере у Хитоши. Непривычно, но это буквально единственная интонация, с которой он может вести беседу с этим парнем. Тревога душила сильнее, чем вначале учебы, когда Мидория не мог и слова сказать своему старому «другу». — Просто понимаешь, все думают, что я какой-то злодей, из-за того, что ты меня избегаешь и… — А что я должен делать? Лицемерить и любезничать с тобой? — голос его повысился, пускай и давать волю эмоциям не хотелось, хотелось просто закончить с дежурством и уйти. Почему он продолжает с ним говорить? Почему спорит? Почему он действительно не может улыбнуться и притвориться, что все в порядке? — Нет! Конечно нет, но, можно же… Можно просто, — он и сам не знал, что попросить, поэтому мямлил и бубнил. И ужасно, ужасно напоминал того кудрявого мальчика с веснушками из средней школы, который пассивно терпел все, что текло на голову и за шиворот. — Если так и дальше пойдет, то меня же все начнут сторониться… — Да? Наверное, это очень неприятно, — поджав губу бросает Изуку колкую саркастичную фразу. Кулаки чесались. Хотелось ему врезать. — Прости! Не так выразился! — осознание до него доползло, и парень замахал руками. — Да и вообще, я не с того начал разговор! Сразу стоило извиниться, вообще за все, мне безумно стыдно! — Тебе действительно за себя стыдно, или ты надеешься меня задобрить, чтобы у тебя не было проблем с одноклассниками? — приподняв бровь спросил Изуку. Ему не было интересно, он беспричинно давил на блондина, тратя свое время. Можно ли было назвать эту сцену запоздалым актом безжалостной мести? Мидория даже не думал об этом. — Мне стыдно, не описать как стыдно! Но я совру, если скажу, что не хочу нормальной школьной жизни хотя бы в старшей школе. Мне жаль! Безумно жаль за прошлое! — очевидно, парень был готов заплакать, истерика постепенно охватывал его с ног до головы. Неужели он правда может заплакать от обиды и отчаяния? — Я хочу спокойно ходить в школу, учиться и дружить с ребятами. Я просто хочу друзей! Мидория хлопает глазами, тяжело дышит. Неужели, он сам был таким жалким? Неужели он и сейчас такой жалкий? — Так у тебя же есть Ацуко-кун, — слова были острыми, резкими, неудивительно, что одноклассник вздрогнул. — Наверняка на почве моего ухода из средней школы вы могли бы вновь сдружиться. В распахнутые окна без приглашения ворвался ветер, наполнявший тихий кабинет не только свежей прохладой, но и робким шорохом. Арима сплетает между собой пальцы, и лицо его, до этого выражавшее беспомощность и отчаяние, сейчас было печальным. — А ты не знаешь? — выдержав долгую томительную паузу, тихо спрашивает блондин с явным недоумением, как будто судьба прошлого одноклассника — это то, что Мидория обязан был знать. Но тот лишь молчит, одним своим видом ответив на вопрос. — Ацу пропал. В тот же день, когда на Бакуго напал грязевой злодей. В классе резко стало до тошноты душно, даже не смотря на ветерок, все еще сочившийся из приоткрытых окон. По спине побежали мурашки. — Ясно, — Изуку не хотел этого испытывать, но искренне, чисто по-человечески, стало стыдно. Но никого прощать, а уж тем более извиняться перед кем бы то ни было он не станет. Не из гордости, нет. Она здесь совсем не при чем. Тут было что-то другое. Окна захлопнулись, записи с доски были вытерты молниеносным резким движением, и Изуку, быстро схватив со своей парты рюкзак, помчался прочь из кабинета. Сегодня он действительно злоупотреблял причудой. В ладонях скопилась кровь из носа. Нужно будет накупить одноразовых платков.***
Холодная вода наполняет легкие. Одежда моментально пропиталась водой, а шарф на груди стал настоящим балластом, мешающим всплыть. Чьи-то цепкие лапы, схватившись за крепкую мальчишескую голень, тянули вниз постепенно слабеющее тело Шинсо. Его экипировка была тяжелой, и водяная зона далеко не его профиль. Он так постыдно и жалко мог завершить свою карьеру героя и человека, если бы вдруг перед ним не явилась Тсую, которую парень мысленно с каплей смущения окрестил спасительницей. Она оплела свой язык вокруг его талии, резко дернула вверх, вытаскивая Хитоши из воды, и протащила его за собой как собачонку на поводке. Немного грубо, но в любом случае эффективно, она сбрасывает его на небольшой корабль, находящийся поблизости, и Шинсо начинает беспорядочно и рвано кашлять, выплевывая остатки грязной воды. Вслед за ним Асуи забросила на судно виноградного ребенка, которого, если честно, Шинсо старался избегать. Но вот они в одной лодке, буквально, а значит придется ладить. Наконец и Тсую аккуратно карабкается к ним на палубу, и Хитоши любезно помогает ей взобраться Тренировка пошла не по плану. Совсем не по плану. Мало того, что Всемогущего на месте не оказалось, хотя по словам Аизавы-сана он должен был быть одним из сопровождающих, так еще и произошло это незапланированное нападение злодеев. Определенно, это опыт, но далеко не тот опыт, который хочется получить в первые недели учебы. И Шинсо не трус, по крайней мере он всегда так думал, но просто невозможно не испугаться, увидев сотню злодеев, которые выползли из черной дыры словно тараканы или мокрицы, шуршащие и скребущие тонкими мерзкими лапами по полу. Перед глазами мельтешили десятки уродов, монстров с отвратительными рожами, искривленными в мерзких улыбках. И Хитоши клянется, что если бы те не излучали той злодейской скользкой ауры, то внешность их не была бы столь отталкивающей и пугающей. Но они поставили на себе яркие кресты кровавой краской, пахнущей гнилью и кислятиной. Оттого и пугали. Телефон в его кармане теперь не полезней лежащей на берегу гальки. Какова вероятность, что Изуку что-то написал, а теперь волнуется, потому что Шинсо не ответил? Безусловно, сейчас совсем не время думать о том, как может переживать беспокойный друг. Парень понервничает по этому поводу чуть позже. В данный момент лишь бы выжить, черт подери. Нужно выбраться отсюда, потому что сейчас, пока они на лодке посереди воды, окруженные злодеями, вероятность уйди из USJ целыми нечестно мала. — Нужно лишь дождаться Всемогущего! — завопил коротышка, сжав кулаки. — Вот увидите, он придет! Бах! Ба-бах! И всех раскидает! — Минета, — Асуи прерывает его до наивного восторженный писк своим дребезжащим спокойным голосом, — они наверняка придумали, как его убить. Они сказали, что будут пытать нас до смерти. Сможем ли мы продержаться до прихода Всемогущего? И если да, то какова вероятность, что он сам будет в порядке? — лицо мальчишки побледнело. Рот приоткрылся в напуганном изумлении, а овальные большие глаза с каждой секундой раскрывались все сильнее. Шинсо определенно нравилась эта прямолинейная лягушка. — В любом случае, нужно что-то делать если мы не хотим сегодня сдохнуть, — он взглядом стреляет за борт, где кишела бесовщина из морских чертей. — Да как вы вообще можете говорить такие вещи, сумасшедшие-е-е?! — вопил Минета, пуская слюни, сопли и обильно потея. — Тсую, ты же специализируешься на водных зонах? — Хитоши профессионально игнорировал раздражающего одноклассника, пока тот был готов заплакать. Хотя нет, он уже плакал. — Да. У меня способности лягушки, как ты можешь догадаться. — лицо ее не менялось, и Шинсо даже не уверен, что она хотя бы раз моргнула еще с поездки на автобусе. — Я высоко прыгаю, могу карабкаться по стенам. И мой язык растягивается до двадцати метров. — Ого, полезно, — спокойным голосом подытоживает парень. — Что касается меня… — он переключился на шепот, совсем тихий и не слышимый за пределами их маленького неровного круга. — Я соврал в автобусе. Моя причуда — контроль разума. Могу подчинять себе людей. — А зачем нужно было вра-ать?! — снова кричит Минета и смолкает вмиг, когда холодный колкий прищур вонзается в его сердце, разум и глаза. В голову закралась мысль, что Шинсо пугает его не меньше, чем злодеи за бортом. — Шарики на моей голове очень липкие... Но от меня они просто отскакивают... — Вау... — монотонно протягивает Хитоши, качая головой. — Это очень классно. — Кончайте трепаться! — один из злодеев быстро и внезапно разрубает корабль напополам, и дети, ухватившись за перила, еле как остаются на борту. Судно стало постепенно наполняться водой под крики коротышки. Маленькие цепкие ручки схватились за шарики на голове, и мальчик стал беспорядочно разбрасывать их по сторонам, ловко попав в нескольких злодеев. Крепкими руками Шинсо вонзился в толстые бортики и, хмурясь, глядел на одноклассника-паникера. Его можно понять, безусловно. Хитоши соврет, если скажет, что самому ему не страшно. Было страшно настолько, что не варила голова, а оттого путный план отказывался зарождаться. Будь здесь Изуку, он бы явно что-то придумал. — У-а-а-а! — завопил Минета, коротким пальцем указав в сторону воды, где как поплавки болтались его фиолетовые шарики. — Молодец, — глядя в распухшие заплаканные глаза, хрипит Шинсо. — Быстро среагировал. — Слишком много сарказма за полторы минуты разговора! — Поглядите, они же избегают эти штуки, — проквакала Асуи. И вправду, злодеи остерегались фиолетовых мячиков как мин на поле боя. Их секундное смятение дало детям передышку. Сделав глубокий вдох через нос, Шинсо постарался мыслить быстро и рационально. Что их маленькая смешная команда может сделать в этой ситуации? Еще раз поглядев на Минету с Тсую, он кивнул самому себе и, чуть свесившись за борт, нацепил на лицо самую язвительную улыбку, которая только была в его скромном арсенале. — Хэй! Слышишь меня, урод-удильщик?! — плюется ядом мальчишка в сторону монстров. Зубастый злодей скалится, чувствуя на себе колкий взгляд молокососа, и, зарычав, решается на ответную гадость, которая желчью стекает с больших губ. — Мелкий..! — он не успевает договорить, потому что парализовано замирает и, подобно буйку, качается на маленьких волнах. — А ты, ублюдок с кривыми зубами, — пальцем Шинсо указывает в сторону плывшего к ним злодея. — Такой же тупой, как твой друг? — Что ты сказал?.. — еще один застыл как по щелчку. — Рыбешка! — длинноволосый мужчина таращит глаза и точит зуб на Хитоши. — Что ты с ними сделал? — Действительно хочешь узнать? — улыбается парень самодовольно, пока все тело напугано трясется. — Быстро отве..! «Идиоты... — думает Шинсо, тяжело дыша. — Спасибо, что они идиоты. Троих, думаю, достаточно» — Толкайте лодку в сторону берега! — командирским тоном выпаливает Хитоши, и три ручные рыбки, став живым мотором, с невероятной скоростью стали толкать половину судна к суше. Оставшиеся позади злодеи в ступоре замерли и просто глядели в след товарищам, не понимая, что происходит. Наверняка в их пустых головах могла быть мысль, что те придумали какой-то особенный план, но все же, собрав в кулак остатки мозга, вытекшего из ушей вместе с пресной водой, они поплыли в сторону удаляющихся жертв и загипнотизированных соратников. — Шинсо! — вопль одноклассника резал уши. — Они плывут! К нам плывут! — Так сделай что-нибудь! — закричал Шинсо, не отрываясь глядя на своих марионеток. Его терпение пошло по швам. Этот клоун-коротышка ужасно раздражал. На его месте мог бы быть кто-то более достойный. Изуку, например. Это точно должно было быть его место. Шмыгнув носом, умолкнув и, очевидно, не к месту обидевшись, Минета вновь начинает беспорядочно бросать свои шарики, пока голова его не покрылась плотным слоем густой темной крови, которая стекала на глаза и капала на костюм. Злодеи, как паразиты, плывшие в их сторону, неаккуратно попадались в цепкую ловушку и слипшимися руками-ластами уже не могли нормально грести, а оттого скорость их прилично снизилась. До суши было рукой подать. Самодельный моторный двигатель из тройки безмозглых пустышек в скором времени не понадобится. — Так, — Шинсо вновь собрался командовать, — попадаем на сушу и мчим прочь. Не факт, что эти злодеи могут сражаться лишь в воде… — Ясно, — Тсую без промедления взяла Минету под мышку как ручную кладь. — Хватайся за меня, я прыгну к берегу. Кивнув, Шинсо хватается мокрым потяжелевшим от воды шарфом за талию девушки. Связь с его марионетками потеряна, они в недоумении глядели по сторонам и даже не сумели толком сообразить, как прыткая троица, словно в полете, исчезла из зоны досягаемости. Асуи действительно вытащила их на сушу одним лишь уверенным прыжком. Удивительно, как просто на первый взгляд ей это удалось, учитывая балласт в лице двух одноклассников. Один из злодеев, видимо, в отличие от своих союзников, чувствующий себя на суше так же уверенно, как и в воде, помчал в сторону детей на своих ногах-ластах, хлопающих от каждого нового шага. Минета бросает ему под ноги очередной мячик, и тот по глупости наступает на него, становясь обездвиженным и бесполезным. И дети, подавляя усталость, пулей помчались прочь. — Что бу-будем... Дела-делать дальше? — задыхаясь, кряхтит Минета, еле перебирая свои короткие ноги. Все болело, тело ныло и требовало отдых, но Шинсо, словно потонув в волне адреналина, не думал сбавлять темпа. Асуи не отставала, а вот их маленький товарищ, кажется, был готов к тому, чтобы откинуться. — Нужно позвать на помощь. Если повезет — проберемся к выходу, обойдя опасность стороной. — Думаешь, мы сможем избежать центра? — спрашивает Асуи. Они наконец-то сделали паузу, и Минета, мертвым грузом упал на пол. Вопрос одноклассницы сбил с толку. Если они постараются, то смогут незаметно проскользнуть мимо центральной зоны. Одно лишь не давало Хитоши покоя: Аизава-сан там, сражается в одиночку против злодеев. Против огромного количества злодеев. И не сказать, что парень недооценивал Сотриголову, а все же проверить, как там герой, хотелось. Даже про могут попасть в безвыходное положение. — Шинсо-кун, — позвала его одноклассница, когда тот вновь заплутал в собственных мыслях. — Ты думаешь о том, чтобы помочь учителю? — прямолинейно спрашивает она, и парень делает глубокий удивленный вздох. — У тебя это на лице написано. — Разве? Может я думал о том, что сегодня пропущу ужин, потому что попаду на больничную койку. — Попадешь на больницу койку, потому что пойдешь помогать учителю? — Да, именно так работает причинно-следственная связь. — Вы можете прекратить этот цирк?.. — жалобно взвыл Минета, калачиком согнувшись на земле. Шинсо нахмурил брови. В нем действительно кипело желание броситься на помощь Аизаве. Но не станут ли они обузой, которую придется защищать? Так что план был прост и наивен: они сидят в засаде и в нужный момент, когда герою понадобится помощь, выскакивают и бьются, что есть мочи. Мало чего можно ожидать от их смешной нелепой группы, но что есть, то есть. А может учителю помощь и вовсе не нужна. Сотриголова достаточно крут, чтобы справится с несколькими третьесортными злодеями. Под лицом учителя земля покрылась паутиной трещин, и капли крови брызгами разлетелись в стороны, окропили его волосы, белую ленту и плечи, чуть дрожавшие под весом чудовища с мускулами Всемогущего и мозгами наружу. В его огромных лапищах руки героя хрустели как палки и ломались так же просто. Кажется, хватит маленького рывка, чтобы те, подобно сорняку, оторвались от тела. Правый рукав костюма был варварски уничтожен. Кровавые линии на руке напоминали тонкую сетку, натянутую поверх бледной кожи. Картина была ужасная, вызывала тошноту. — Ты можешь стирать причуды! — послышался скрипучий мерзкий голос злодея в маске из руки, который, по всей видимости, был боссом этой разношерстной злодейской шайки. По спине пробежали мурашки. Холодная вода доставляла меньше дискомфорта, чем холодный голос мужчины. — Хорошая причуда. Но ты столкнулся с сокрушительной силой. Против нее ты все равно что беспричудный! Инфантильно хотелось верить, что заявление его было не чем иным, как обычным блефом, но вот чудовище вновь накрывает широкой ладонью затылок учителя и резким движением ударяет его о землю. Страшно представить, какое рваное месиво сейчас у мужчины вместо лица. Ко рту подступила тошнота, голова не к месту кружилась, и усталость наконец-то дала о себе знать, но Шинсо, под стать герою, подавил мерзкие ощущения и, тяжело вздохнув, высунулся из воды. — Стой, Шинсо-кун, — монотонный голос одноклассницы наконец-то дрогнул, и в нем появлялась не только холодная прямолинейность, но и беспокойство. — Ты же не собираешься лезть туда, это же опасно. Было страшно. Немыслимо страшно. Не хотелось представлять, что случиться с ним, если это чудовище направит на него всю свою силу. Но если бы он был трусом, то вряд ли полжизни грезил бы о геройском будущем. Хотя и Тсую была безусловно права — это опасно и вот так лезть на рожон попросту глупо. Нужно было детальней разработать их план, составленный на скорую руку. — Один из учеников сумел сбежать! — послышался глубокий голос черного тумана, который и разбросал детей по всей тренировочной площадке. Услышать такую приятную новость от злодея — тот еще диссонанс, но главное, что кто-то спасся из этой огромной ловушки и теперь сможет привести помощь. Шинсо, облегченно выдохнув, просто надеялся, что скоро все закончится. При этом он не сводил глаз с учителя. Чудовище, все еще держало его за голову, а сам Аизава не двигался и, очевидно, не был в сознании. Нужно было как-то вытащить его оттуда. — Черт возьми, — главный злодей вонзился ломаными грязными ногтями в свою шею и стал яростно ее чесать, оставляя на нездоровой бледно-желтой коже выразительные полосы. — Как мы сможем выиграть, если нас осадит куча профессиональных героев! Все кончено! Конец, игра окончена... Пока что! Глупая улыбка, безумная и радостная, разрезала уставшее лицо Хитоши. Неужели злодеи сейчас действительно покинут площадку и оставят их в покое? По крайней мере, на какое-то время, но и этого было достаточно, пока они все живы. Хотелось верить, что с остальными ребятами все в порядке. — Ура! Мы спасены, спасены! — завопил коротышка. И в этот раз Шинсо даже не стал его затыкать. Он и сам был готов закричать от облегчения. — Да, но, разве это не странно? Не подозрительно? — спросила девушка, скептично настроенная к их «победе». Улыбка Хитоши тут же пропала. Он поглядел на Асуи, понимающе кивнув, согласившись, что расслабляться рано, и вновь уставился на злодеев, тут же широко раскрыв глаза. Мертвый холодный взгляд злодея стрельнул в их сторону, и все тело сковала мерзкая болезненная судорога, которая не давала возможности лишний раз пошевелиться. И даже когда незнакомец резко и быстро двинулся в их сторону подобно хищнику, что обнаружил жертву, дети, парализованные, просто смотрели на него и на руку, что тянулась в их сторону. Пальцы, мерзкие, шершавые, с обглоданными ногтями, под которыми спрятались кусочки счесанной с шеи кожи, потянулись к круглому, но все такому же плоскому и пресному лицу Тсую. Еще секунда, и запахнет гнилью, а одноклассница, подобно сухой земле, покроется глубокими трещинами, сочащимися кровью. Но та была в порядке, словно этот злодей пару минут назад не превратил локоть Аизавы-сана в разбитое стекло. Резко отведя напуганный взгляд в сторону учителя, Шинсо с широко раскрытым ртом наблюдал за мужчиной с разбитым лицом, который не отрываясь смотрел на злодея своими красными горящими глазами. Даже находясь под прессом чужой мощной руки, он решил сделать все возможное, чтобы сохранить жизнь своему ученику. Слов не хватало, чтобы описать этот образ силы духа и силы тела. Наверное, Шинсо был настолько вдохновлен, что безрассудно и даже излишне самоуверенно решил выступить против злодея. На лицо вновь вернулась улыбка, хитрая и дрожащая. — Извините, сэр, — голос дрожал, и, кажется, в любой момент был готов пропасть. Было страшно, но страх парень старался игнорировать. — Не могли бы вы убрать руки от моей одноклассницы? Я понимаю, у вас их много, девать некуда, но вы ведете себя слишком нагло, я не прав? Безумец тот, кто играет со смертью. И Шинсо сделал свою ставку. Злодей был силен, сильнее тех рыбешек в водной зоне. Но может ли быть, что он так же глуп, как и те сошки? Хотелось в это верить. Вообще, если быть до конца честным, этот худой долговязый парень напоминал психически неуравновешенного подростка, импульсивного, который старался откусить больше, чем мог бы проглотить. Поэтому Хитоши надеется, тот заглотит наживку и ответит на его колкость. — Мальчишка... — да. Да, он тоже повелся. Застыв на месте, он еле стоял на ногах, и в любой момент был готов упасть в воду из-за отсутствия равновесия. Асуи, пусть и выглядела хладнокровно, а все же напугана была ужасно, и тяжелое дыхание было тому подтверждением. Она медленно отплыла в сторону прочь от руки злодея. — Шигараки? — позвал его злодей-туман. Он звучал неуверенно, сбито с толку. И маленькое темное облако поплыло в сторону этого «Шигараки». — Теперь он — живая мина! — восклицает Хитоши. Страх перешел в азарт, и тот был абсолютно не к месту, но, по крайне мере, теперь он не был готов упасть в обморок. — Коснешься его — он взорвется! «Ложь, ложь, но, надеюсь, он поверит!» — звучало в голове мальчишки, пока лицо все еще горело самодовольной ухмылкой. И туман действительно не приближался, застыв на приличном расстоянии. Теперь у них есть шанс сбежать, пока ситуация вокруг статична. — Вы двое, — кричит он одноклассникам, — помогите учителю. Он наивно полагал, что сейчас все пойдет как по маслу. Но, видно, парень забыл об огромном мускулистом монстре с мозгами наружу. Словно собачонка, увидевшая, что хозяин в опасности, чудовище рвануло в сторону Шинсо. Массивные руки потянулись в его сторону и собирались сжать мальчика в убийственных объятиях, но тот, отскочив назад, неуклюже повалился в воду. Жидкость нагло залилась в ноздри и горло. Хотелось встать на ноги и прокашляться, но парень не успевает среагировать, и монстр хватает его за шкирку словно кота, резко вытащив из воды обмякшее тело. Одежда тянет, давит на горло и парень, задыхаясь, болезненно хрипит. В глазах темнело, но он и не думал отрубаться: ему все еще нужно держать под контролем Шигараки. — Шинсо-кун! — верещит Минета. Они с Асуи стояли рядом и с замиранием сердца смотрели на эту сцену из фильма ужасов. Стрельнув своим длинным языком в сторону монстра, Тсую обвила его массивную руку, надеясь хоть как-то ослабить хватку злодея или хотя бы перевести внимание на себя, чтобы тот отпустил одноклассника. Но для чудовища это было сродни перышку на крепких мускулах. Зарычав, монстр схватился другой рукой за предплечье Хитоши, сжав его с силой до хруста, и парень не смог держать крик за зубами. Было больно, ужасно больно, невыносимо больно, до слез. Словно этого было недостаточно, злодей, рявкнув, бросил ребенка в сторону как какой-то снаряд. Перед глазами все ужасно плыло, а рука была сломана и любое ее движение приносило ужасную боль. Чуть не потеряв сознание, парень летит вперед ракетой, не успевает толком приготовится к столкновению, а оттого плашмя падает, болезненно прокатившись по земле грудью. Наверное, помимо руки теперь он сломал и ребра. Кашель безостановочно срывался с губ. Парень уперся в землю целой рукой и сплюнул кровь, которая тут же окрасила уже потрепанный жизнью шарф. — Я, как погляжу, вы, — начал он своим уверенным голосом, но тут же сорвался на кашель, болезненно раздирающий горло. — Вас действительно не беспокоит судьба вашего босса! Хотите, чтобы его органы лопнули?! Неужели он настолько плохо блефует, неужели ему не верят? Разве застывшая над водой фигура, которая сейчас находится в его полной власти, не доказательство? Шинсо чувствовал, что внутри него все переломано, рука не двигалась и кашель не хотел прекращаться. Около него чудом появилась Асуи и аккуратно помогла ему привстать, хотя в его случае, конечно, стоило улечься поудобней и дожидаться помощи про-героев. Что если бы Шинсо использовал причуду этого Шигараки, чтобы обезвредить монстра? Проблема в том, что он не знает, как она работает. Если она убьет его? Да, этот уродец очевидно не человек, но им, детишкам, даже сражаться нельзя, что уж говорить про убийства. Да и самому парню не очень-то хотелось марать руки в крови. Он не знал что делать, думать не получалось, в голове была каша, и при всем этом тело его безостановочно болело, как будто его прогнали через мясорубку. Но вот раздался грохот сродни грому. У выбитых ворот красовалась и сияла яркая фигура Всемогущего. Величие и грозность смешались на его озлобленном, лишенном привычной сияющей улыбки, лице. Шинсо глядел на него одним глазом, и картинка была ужасно размытой. Хотелось ощутить спокойствие и защищенность, но он все еще держал под контролем Шигараки, и он все еще испытывал адскую боль во всем теле. Вероятно, расслабится он лишь на больничной койке. Он точно пропустит ужин. Символ Мира метнулся в их сторону ракетой, сбивая с ног десяток третьесортных злодеев. Остановившись на долю секунды у полуживого тела Аизавы, он, извинившись, хватает его на руку, а после кидается к детям, ловко подловив их на свободное плечо. Отведя их группу подальше от злодеев, герой сбрасывает их на землю, немного грубовато, но медлить в их ситуации не стоит. — Вы, живо к выходу! — командует он своим мощным, громким тоном. — Аизава на вас, сейчас он без сознания так что..! — Но Всемогущий! — вопит Минета, давясь слезами. — Шинсо тоже не может идти! Мы не дотащим двоих! — Что? Юный Шинсо? — сияющие глаза мужчины тут же направились на ребенка, болезненно склонившегося над землей. — Я в порядке, дойду... — кряхтит мальчика, ухмыльнувшись. Ноги были в лучшем состоянии, чем все остальное, так что парень охотно верил, что точно простоит на своих двоих, пока не прибудет подмога. Он медленно встает, чувствуя, как уже задыхается. Похоже у него сломана еще и ключица. Проводив взглядом героя, который тут же набросился на массивного противника, троица медленно пошла к выходу. Шинсо волочился позади, пока Асуи с Минетой тащили Аизаву. Было бы неплохо, если бы они встретили кого-нибудь по пути. Им точно не помешает помощь. Лишь бы все это уже поскорее закончилось. Особенная тренировка… Каминари был прав, это действительно особенная тренировка. Вряд ли они ее забудут до конца школы. Но это все еще UA, может за три года они еще успеют столкнуться с чем-то пострашнее. — Поглядите, там Киришима-кун! — радостно прокричал Минета, крепко державший ноги учителя. Хитоши постарался приглядеться, но все, что он увидел — ярко-красное пятно, постепенно увеличивающееся с каждой новой секундой. Не особо важно, что он там видит. Но было бы неплохо, если бы сейчас его придержал хоть кто-нибудь. — Шинсо-кун? Ты в порядке? — спросила Асуи, прежде чем тело мальчишки мертвым грузом упало на холодную землю.***
Шинсо просыпается на больничной койке. Что ж, этого следовало ожидать. Его тело обмотано бинтами, и все продолжало ужасно болеть, но благодаря Исцеляющей девочке он хотя бы не умер. Кабинет был пуст, героиня наверняка отошла, потому что состояние пациента нормализовалось. Было удивительно одиноко. Почему-то раньше одиночество его никогда и не беспокоило, а теперь как будто бы и тошно, когда вокруг никого. У него даже не было возможности написать Изуку, так как телефон, даже если бы и был сейчас при нем, уже не работал, потому что купание явно не пошло ему на пользу. — Очнулся? Молодец, — парень поворачивает голову на хриплый старческий голос. Исцеляющая девочка показалась в дверях лазарета. — Будешь конфетку? Не получив ответа, она протянула ему маленькую карамельку, которую парень тут же упрятал за щеку. — Я давно здесь? — спрашивает он, поудобнее присев на койку. Лучше бы он, конечно, лежал. — Сколько времени? — Ох, ты быстро пришел в себя, — она словно пыталась его похвалить. Хотя, хвалить ребенка за то, что тот не впал в долгосрочную кому, — тот еще сюр. — Сейчас около шести. — Вот как… — задумавшись, он раскусывает карамель в крошку. — А как же..? — Твои родители осведомлены о случившемся, — словно прочитав его мысли, говорит героиня, усевшись на стул, находившийся неподалеку от его койки. — Твой отец просил перезвонить, когда ты очнешься, чтобы он мог тебя забрать. — Не стоит, — Хитоши ужасно не хотел беспокоить папу, пока он на работе, — я и сам дойду, я хорошо себя чувствую. — Но перезвонить нужно в любом случае, чтобы ты не говорил. «Он же занят, — мысленно ворчит Шинсо, потирая глаза. — У него же еще и занятия с Изуку сегодня. Изуку! Черт…» Какова вероятность, что сейчас друг, услышав ужасные новости, не может ему дозвониться и место себе не находит. По крайней мере, если бы он оказался на месте Мидории, то точно волновался бы. — Извините, — прохрипел Хитоши, пока героиня набирала номер родителя. — Можно мне поговорить? — Конечно, — не задумавшись отвечает старушка, протянув ребенку свой рабочий телефон. Пошли гудки, длинные и томительные. Шинсо перебрал в голове все, что бы он мог сказать и что сказать должен. — Да, Хатано Шинсо слушает? — доносится глубокий голос отца, который, очевидно, звучал чуть беспокойно. Вряд ли кто-то другой смог бы это уловить. Но Хитоши вполне услышал эту неявную тревогу. — Пап, это я, — говорит мальчишка, улыбаясь. — Я в порядке. — Хитоши? Все хорошо, точно? Ты уже очнулся? — голос его повысился, и беспокойство стало более отчетливым. — Ну, раз уж я говорю с тобой то, наверное, очнулся, — парень позволяет себе небольшой обнадеживающий смешок, и слышит вздох облегчения на той стороне. — Я так рад, ты даже не представляешь как… — тихий усталый тон звучал одновременно печально и радостно. — У меня полтора часа до следующего сеанса. Я заберу тебя и отвезу домой. Думаю, я смогу отпроситься… — Нет, не нужно, — перебивает отца Хитоши, — меня подлатали, спасибо Исцеляющей девочке, — парень бросил взгляд на героиню, работавшую за столом. На морщинистом лице показалась довольная улыбка. Героев тоже нужно искренне и по-человечески благодарить. — Так что я в порядке. Только рука ноет, не критично. — Если ты уверен, то я не в праве с тобой спорить, — по голосу было понятно, что Хатано не в восторге от решения сына, но он доверял ему достаточно, чтобы вот так вот отпустить. Тем более, этот ребенок — будущий про-герой. Но и героям нужна помощь. Они поговорят об этом дома. Встреча со злодеями — определенно ужасно травмирующий опыт, который нужно отработать. — Позвони если что. — Ах, об этом, — Шинсо закусывает губу. — Телефон сломался. Я его утопил. Так вышло, прости. — Да это вообще пустяки! — утверждает отец. — Главное, что ты в порядке, — Хитоши улыбнувшись, довольно хмыкает в трубку. — В любом случае, если пойдешь домой один — будь предельно осторожен. Точно не нужно тебя забрать? — Точно, я в порядке, честно, — и только старший Шинсо уже собирался прощаться, как мальчишка, опомнившись, спросил: — А твой сеанс с Изуку уже прошел? — Да, недавно. — А он знает о случившемся? Как он? Он переживает по этому поводу? — чуть повысив голос, судорожно спрашивает мальчишка. Героиня смотрела на него вопросительно, не особо понимая контекст разговора. Но она определенно точно знала, кто такой Изуку Мидория. — Хитоши, — выдыхает отец прослушав все короткие вопросы. — Ты же знаешь, я не имею права обсуждать с тобой пациентов. Ты всегда можешь сам спросить обо всем Мидорию-куна, и он расскажет, если захочет. — Но, пап, он хотя бы знает, где я? — взгляд Шинсо устремился на Исцеляющую девочку, которая кажется уже совсем не обращала внимание на свою письменную работу, а несколько бестактно слушала чужой диалог. — Да, — коротко отвечает мужчина. — Тогда хорошо, — сейчас этой информации вполне хватало. Изуку знает, где он, и что он в порядке. Потому что в лазарете UA если ты не в порядке — то будешь, только подожди. — Все, не буду больше отвлекать, пока. Их длинный диалог подошел к концу. Хитоши протягивает телефон героине, скромно улыбаясь, и та, кивнув, просит его встать по возможности, чтобы она могла проверить его состояние. Он спокойно поднялся на ноги. Сравнивая с тем, как он корячился от боли на тренировочной площадке, сейчас парень был совсем здоров. Скоро он пойдет домой. Все-таки он успеет к ужину.***
Изуку колупал ужин палочками, так и не положив себе в рот ни кусочка. Нахмурившись, он думал о своем, безмолвно шевеля губами. А Инко все никак не могла подобрать слов, чтобы спросить, что случилось. Хотя, она слышала новости, слышала о том, что произошло в USJ и, как и сын, переживала за Хитоши. Он узнал обо всем пока ехал в транспорте до больницы, когда кто-то из гражданских заикнулся о случившемся. И Мидория тут же навострил уши, слушая чужие разговоры. Школьники. Нападение. Злодеи. Ото всюду слышались страшные вещи, и мальчишка не мог понять, что происходит. Глаза бегали из стороны в сторону, цеплялись за незнакомых людей, что продолжали сплетничать и сетовать: UA, опасность, раненные. Ноги подкашивались, и Изуку вцепился в поручень до боли в пальцах, просто чтобы не упасть. Все тело трясло, и дышать не получалось, как будто людская прослойка в вагоне норовила его удушить. Выскочив не на своей остановке, парень полез в рюкзак, отыскав там телефон. Сообщения Шинсо так и не прочитал. Холодный пот выступил на мертво-бледном лице. Дрожащими пальцами Изуку звонит другу, и страх заставляет его глаза слезиться после того, как он слышит: «аппарат абонента выключен». Своей тихой, но яркой паникой Мидория привлек лишнее внимание окружавших его людей. Но ни вопросы, ни предложения помощи он не слышал. Словно сорвавшись с цепи, он побежал в неизвестном направлении. Вариантов что делать было немного, и он решается позвонить отцу друга. Шинсо-сан наверняка уже ждет его для занятия. Быстро набрав номер, он прислоняет горячий телефон к холодной щеке и тяжело дышит в трубку, задыхаясь от бега, бессмысленного и бесполезного. Чертовски бесполезного. — Мидо… — Шинсо-сан! — кричит мальчишка, навзрыд, перебивая голос из телефона. — Вы слышали?! Вы знаете?! Вы можете дозвониться до Шинсо-куна?! — речь его была скомканной, неразборчивой, но врач понял все до единого слова. — Ты сейчас бежишь куда-то? — спрашивает он, не ответив ни на один вопрос ребенка. — Я… я… — спокойный глубокий голос мужчины действовал на мальчика как успокоительное. — Я бегу, я… я… — Не стоит, не торопись, остановись и подыши, слышишь меня? — медленно, словно гипнотизируя, говорит Хатано. Изуку замедляет шаг, все еще дыша рвано и хаотично. Люди вокруг смотрели на него то с подозрением, то с тревогой. Но до них ему не было дела. Уж точно не сейчас. — Мне звонили из школы, и с Хитоши все в порядке, — четко проговаривает врач, и Изуку накрывает рукой рот, тихо всхлипнув. — Он в школьном медкабинете. Там есть Исцеляющая девочка. Знаешь о ней? — Д-да. — Вот, она ему помогла, так что сейчас он просто отдыхает. — Правда? — он верил, не мог не верить. Просто лишний раз хотел убедиться. — Правда, — в голосе врача можно было услышать улыбку, от чего и Изуку скромно заулыбался. — Ты сейчас идешь в больницу? — Д-да, — мальчишка громко шмыгнул носом. — Я скоро буду, простите за опоздание. — Не переживай по этому поводу. Не торопись, постой или, если есть возможность, присядь, отдохни, постарайся проделать дыхательные упражнения, которые мы с тобой разучивали. — Я п-понял, спасибо! — Изуку утирает нос кулаком и делает глубокий вдох. Он слишком изнервничался… — ...ку? Изуку? Все хорошо? Ты не хочешь есть? — наконец-то спрашивает Инко. Похлопав глазами, мальчишка медленно поднимает голову и смотрит на маму, а после качает головой и наконец-то приступает к ужину. Есть действительно не очень-то и хотелось, но он должен, чтобы не беспокоить маму. Женщина выглядела унылой, грустно вздыхала и моментами старалась выдавить хотя бы скромную улыбку, но получалось пресно и фальшиво, так что и смысла в этой псевдо-успокаивающей маске не было. Ее большое сердце билось быстро и болезненно. Положив руку на грудь, она встала с места, взяв тарелку с пиалой, и понесла их в раковину, включив неуместно мощный напор воды. — Знаешь, Изуку, — тут же парень отвлекся от своих мыслей, только услышав тревожную ноту в голосе матери, — со следующей недели у меня немного изменится график работы. — В смысле? Как? — ребенок тут же нахмурил свои тонкие брови, не предвкушая ничего хорошего. — С четверга на пятницу мне нужно будет работать в ночь. — Что? С чего это вдруг?! — восклицает он, встав с места, и, уперев ладони в столешницу, наклоняет корпус вперед. — Как будто ты недостаточно работаешь! — он хмурится, нервничает и даже злится. Сегодня он слишком много злится. — Тише, милый, — мама улыбается, ласково и успокаивающе. — Зато днем в четверг и пятницу я буду совершенно свободна. Смогу спать целые сутки! — улыбка ее стала еще шире, обнадеживающе. А Изуку уже и не знал, как реагировать. Мама себя совсем не жалеет. Никогда себя не жалеет. От этого становилось ужасно досадно, но он же не может указывать ей, как она должна себя вести и сколько обязана работать. — Я буду в порядке, солнце, обещаю, — словно увидев на его лице недоверие, она старается его успокоить и, положив руку на его голову, взъерошивает мягкие, неаккуратно убранные в пучок волосы. — Зато через каких-нибудь полгода они все наконец-то поймут, какая я крутая, и меня сразу же повысят, — тихо хихикнув, мальчишка кивает, вновь сев за стол. — Ты действительно крутая, мам. Круче Всемогущего! — смущенно улыбнувшись, женщина коснулась своим пальцем носа мальчика, заставив его улыбаться еще сильнее. — Но точно не круче тебя, Изуку. И парень наконец-то активней взялся за ужин. Разговор с мамой чуть его приободрил, хотя ему все еще не нравился факт, что той придется работать в ночь, пускай и раз в неделю. Это же опасно вот так вот поздно расхаживать по улицам в одиночку. Закончив, поблагодарив за еду, Изуку быстро моет за собой тарелки, и идет в свою комнату, тут же завалившись на кровать. С уроками он покончил сразу же, как только вернулся домой, и теперь он абсолютно свободен. Осталось только принять душ и можно спать. Но вставать не хотелось, и Мидория просто переваливается на живот. Только сейчас он замечает, что телефон, оставленный на столе, мигает, оповещая о пропущенном звонке. Совсем разленившись под вечер, мальчишка использует причуду, притянув гаджет к себе прямо в руки. А звонил ему Шинсо-сан, и Изуку прокручивает в голове причины, зачем же врач ему позвонил. Может, расскажет что-нибудь про Хитоши? Это было бы неплохо. — Мидория-кун? — мужчина отвечает моментально, и мальчишка, чуть забывшись, не сразу соображает, что говорить. — А, добрый вечер! — говорит он громче, чем планировал. Встав с кровати, Изуку садится на край, сжав свободную руку в кулак. — Вы звонили? В дверях его комнаты показалась обеспокоенная мама, которая вопросительно поглядела на ребенка, держа в руке полотенце. Наверняка она собиралась в душ. Одним лишь быстрым кивком и выражение лица, мальчик старается показать ей, что все в порядке, и та, кивнув в ответ, покидает комнату сына. — А, это, секунду, — послышались шаги, а после зазвучал голос Хитоши, заставивший Изуку облегченно выдохнуть. — Мидория, это я. У меня сломался телефон, поэтому я не смог с тобой связаться. Но вот отец пришел с работы недавно, и я попросил его позвонить. — Шинсо-кун? Ты в порядке? — спрашивает он судорожно. — В полном, только рука болит, а так все хорошо. — Это здорово, — Мидория улыбается. — Я переживал. — Конечно, — тихо усмехается Хитоши, на выдохе добавив: — Я бы тоже переживал. Но зато это был геройский опыт. Хотя и такой себе. — Как-никак, а от учебы прошло всего ничего, — подтверждает Изуку, покачав головой. — Но, главное, что ты в порядке. А другие ребята как? — тут же послышался легкий смех, нервный и сдавленный. — Что удивительно — все в порядке. Один я отличился. А, ну и учителей тоже изрядно потрепало, — грустно отмечает он. — Думаю, Аизава-сан нуждается в длительном больничном. — Ух, — сжавшись, спрятав голову в плечи, Изуку сморщил нос. — Надеюсь, что он быстро поправится. — Ага, я тоже. Обмолвившись еще парой фраз, парни, пожелав друг другу доброй ночи, прервали диалог. Улыбка все еще не сходила с лица Мидории: он был безумно рад, что с его другом все в порядке. Вся эта ситуация с USJ вызывала множество вопросов: кто напал, зачем, и стоит ли ожидать очередную атаку злодейской группировки? Вряд ли все ограничится одним нападением. Быть студентом геройского курса теперь не безопасней, чем быть про-героем на работе. По крайней мере, так думалось Изуку. У ребят был серьезный опыт, травмирующий и опасный. Но такова профессия, таков их выбор и с этим придется свыкнуться. Наверное, сам он был бы полезен, оказавшись там… Задумавшись, Мидория закусывает губу, и встает на ноги, чуть пошатнувшись. Мама была в ванной. Сев на корточки, Изуку лезет в нижний ящик стола. Аккурат под парочкой тетрадей лежала маска, та самая маска из класса поддержки, починенная изолентой и старыми шурупами. Да, спрятал он ее не лучшим образом. Но Инко никогда не лезла в его личные вещи, а оттого он не переживал, что та увидит занятную вещицу. Он долго смотрит на нее, прокручивая в усталой голове образ геройского костюма, который он собрал из того, что было под рукой. Мамы теперь не будет дома в ночь с четверга на пятницу. Его никто не будет искать, о нем никто не будет беспокоится. Ни у кого попросту не будет повода, чтобы беспокоиться, потому что никто ничего не узнает. Неужели он действительно решится на то безрассудство, о котором думал последние несколько месяцев? Неужели он действительно сможет коснуться того мира, о котором мечтал всю жизнь? Руки дрожали, в голове была неразбериха, но мальчишка широко улыбался, глядя на кривую хлипкую масочку. У него просто нет права упускать эту возможность.