Между нами звезды

Сначала Оби-Ван подумал, что умер, и его душа соединилось с Силой, но потом он почувствовал острую боль в боку и резь от пыли в легких, и с некоторым сожалением заключил, что жив. Голова гудела от взрыва. Оби-Ван сосредоточился, и теплые потоки Силы потекли по телу, просветляя разум и немного облегчая нестерпимую боль в боку. Он выбрался из-под обломков и огляделся. В центре бара красовалась небольшая воронка, и от двух несчастных посетителей остались только рука и нога. Оби-Ван бросился к барной стойке и несмотря на боль перемахнул через нее, кинувшись в подсобку. Железная дверь немного смягчила удар, но вся утварь все равно валялась на полу. Оби-Ван увидел черную копну волос и выудил бесчувственное, но живое тело Лив из-под горы кастрюль и разбитых тарелок. Зная, что мятежники всегда доводят дело до конца, Оби-Ван взял Лив на руки и поспешил убраться. Его корабль на удивление остался невредим. Положив Лив на сиденье второго пилота, он запрыгнул в кабину. На руках у него осталась кровь. Оби-Ван с силой дернул рычаг газа. Их подобрала Республиканская космическая станция, очень удачно пролетавшая мимо. Сам истекая кровью, Оби-Ван убедился, что Лив увезли в лазарет, и на плече Бейла добрался до койки, где благополучно потерял сознание. Очнулся он спустя неопределенное время. Выдернув из носа кислородную трубку, он резко сел, но тут же зашипел от боли. На опоясывающих его бинтах с правой стороны проступила кровь. Оби-Ван тихо выругался и лег обратно, с недовольством слушая писк приборов. Вошла медсестра, принесла еды и укол обезболивающего, который Оби-Ван непреклонно отверг. Ему велели лежать еще пять дней, но уже на следующий день он разгуливал по станции в распахнутой тунике, потому что затянуть пояс даже с его джедайской выдержкой не представлялось возможным. Он ходил кругами вокруг лазарета для тяжело больных добрых полдня, пока дежурной медсестре не надоело мельтешение у нее под носом и она не спросила, какого ситха ему нужно. Оби-Ван почти струсил, но решился все-таки зайти вовнутрь. Лив получила серьезное ранение в живот. Врачи сказали, что она не впала в кому и выкарабкается, но ей нужно время. На белых простынях с распущенными волосами и расслабленным лицом она опять выглядела молодой девушкой. Он был не прав, война не изменила ее, не в худшую сторону. За год она стала только прекрасней, и Оби-Ван опять задался вопросом, что такой ангел делает на этой грешной земле. Оби-Вана нашел Органа, поругал за несоблюдение постельного режима и спросил, кто такая Лив. Оби-Ван отмахнулся и последовал за ним в переговорный зал, чтобы решить, что делать дальше. Мятежники переместились на другую сторону внешнего кольца. Они собирались там задержаться, но чтобы добраться до мятежников на станции, слишком большой для сверхзвуковых скачков и несущей необходимую боевую силу, нужно было лететь месяц. Месяц в запертом пространстве в открытом космосе наедине с самим собой. Оби-Ван не был уверен, что способен выдержать это. Большую часть времени он проводил у себя в комнате, медитируя и углубляясь в свое сознание. Ему не давало покоя то, что он скажет Лив, когда она очнется. Ведь он зачем-то вытащил ее из-под обломков. Поэтому Оби-Ван одновременно ждал и боялся момента ее пробуждения. Его рана оказалась серьезнее, чем он ожидал. Прошла неделя, повязку сменили на пластырь, но к боку все равно нельзя было прикоснуться. Врачи ворчали, что он не соблюдал их предписания, но Оби-Ван просто не мог заставить себя лечь в кровать вне ночного времени. И да, он все еще отказывался пить обезболивающее. Однажды он пришел в больничный пункт за очередной порцией таблеток. Он увидел это в глазах медсестры и бросился в лазарет. Лив лежала в кровати все такая же бледная, но глаза были открыты, и грудь чаще вздымалась от вдохов. Лив почувствовала его присутствие и повернула голову, встретившись с ним глазами. Оби-Ван замер в проходе, а она слабо улыбнулась и отвела взгляд. Он сделал несколько шагов вперед и остановился в метре от кровати. Не глядя на него, она сказала: – Я опять выжила. – Твое имя ведь означает «жизнь». – Так вот почему я всегда выживаю, как бы не хотела умереть. – Лив, не говори так. – Почему? – она повернулась к нему. – Сначала побег, потом смерть семьи, полет через пол галактики, захват – и я в заднице мира, два года унижений, потом… – она запнулась, – потом война, и наконец должно было быть искупление, но нет, опять жива. – Значит, что-то очень хочет, чтобы ты жила. – Что? – усмехнулась Лив, – Эта ваша Сила? – Не знаю, – пожал плечами Оби-Ван, – но я… – Я устала, – перебила Лив. Оби-Ван кивнул и поспешно вышел из палаты. Лив начала выздоравливать. Врачи удивлялись скорости заживления ее ран, но ее организм, казалось, мог выдержать все. Через неделю она смогла встать и начать потихоньку ходить. Оби-Ван со своим незаживающим боком по-доброму завидовал ее молодому организму. Однажды он пришел в имеющуюся на станции библиотеку с очередной прочитанной в скуке книгой и столкнулся с ней там. Она сидела на идеально белом диване, слегка склонившись назад, чтобы не беспокоить рану, и читала. Для нее вся столичная роскошь, включая новые книги, была в новинку, и она держала роман как драгоценный камень. Лив вздрогнула и подняла глаза, аккуратно отложила книгу в сторону и взглядом пригласила сесть рядом. Оби-Ван присел на расстоянии. Лив ухмыльнулось: – Я не кусаюсь. Оби-Ван подвинулся ближе. Минуту они молчали, наконец, Лив сказала: – Думаю, нам стоит обсудить ситуацию. – Да, – слишком резко ответил Оби-Ван. – Да. – Я повела себя глупо в пабе. Нагрубила и обидела ни за что. – Тебе не за что извиняться. – Нет, есть, – Лив резко повернулась к нему и зашипела от боли. – Просто я… не привыкла к тому, что люди могут быть добры ко мне, и я растерялась. – И?.. – И все. Прости еще раз. На секунду Оби-Вану показалось, что он ошибся. Что ее чувства к нему он просто выдумал, и Лив и правда просто растерялась. Он облегченно улыбнулся и посмотрел на нее. Его надежды тут же рассыпались от того, как она на него смотрела. Оби-Ван в растерянности замер, уставившись в ее глаза. Лив медленно протянула к нему руку и коснулась пальцами кожи под распахнутой туникой, а потом, несмотря на рану, наклонилась к нему и легко поцеловала, касаясь кончиками своих губ его. Она задержалась на секунду, будто в слепой надежде, а в следующую отпрянула, и схватив книжку, вскочила. Оби-Ван удержал ее за руку. – Зачем ты меня держишь? Он не ответил. – Зачем ты даешь мне ложную надежду?! Ты ведь не любишь меня, неправда ли? – Лив, ты же знаешь, я не могу… Она вырвала у него руку и убежала прочь. Оби-Ван сжал виски. Они прибыли на место утром тридцать первого дня пути. Станция остановилась на орбите планеты, занятой мятежниками. Как Оби-Ван не сопротивлялся, его оставили на станции, обуславливая это тем, что Глава Ордена нужен им живым для переговоров. Оби-Ван со злости чуть не взорвал один из джетов. Сейчас, когда Сила в нем была особенно сильна, его оставляли здесь, как цепного пса. Он чувствовал себя тесно на станции не только потому, что рвался в бой, но и потому что помимо него и пары пилотов на станции была только Лив, и он чувствовал ее печальную энергию как гул огромного гонга в пустом храме. Оби-Ван наблюдал за далекими взрывами на поверхности планеты, как тут почувствовал его. Знакомая, но вывернутая наизнанку энергия леденила душу и огрела его как кувалдой по голове. Оби-Ван медленно повернулся и уставился в черные бездушные прорези маски. В тишине станции тяжелое, искусственное дыхание звучало как шепот с того света. Оби-Ван застыл у окна и смотрел на своего бывшего ученика только с одной мыслью: почему он не дал ему умереть до конца? – Не ждали меня, мастер? – в голосе Анакина звучали знакомые, но непривычно холодные насмешливые нотки. – Анакин… – Меня теперь зовут Дарт Вейдер. – А я больше не твой мастер. Вейдер выхватил световой меч и направил лезвие на него. Оби-Ван вздохнул: – Опять? – Война не закончилась, этот вопрос не актуален. – Узнаю зазнайку. Вейдер глухо зарычал и сделал выпад. Оби-Ван увернулся и с искрами скрестил свой меч с его. Анакин стал сильнее, пугающе сильнее, и вся уверенность в собственных силах пошатнулась в Оби-Ване. Он отступил назад и начал прикидывать, как избежать битвы, в которой у него были велики шансы трагично проиграть. – Не отступай! – прогромыхал Вейдер, – Неужели великий магистр добра испугался меня? – Анакин, не надо. – Не называй меня так! Вейдер обрушил на Оби-Вана такой сокрушительный удар, что тот не удержался на ногах и упал. Уворачиваясь от ударов, Оби-Ван спрятался за колонной, и тут увидел в конце коридора Лив. Она заметила его и побежала навстречу. – Лив, нет! Вейдер резко обернулся и посмотрел на девушку, замершую на месте, потом на Оби-Вана, и леденяще засмеялся. – Неужели мистер хранитель кодекса джедаев нарушил самое сокровенное правило? – Лив посмотрела на Оби-Вана, потом на Вейдера. В следующую секунду Оби-Ван бросился к ней, но было поздно – Лив уже извивалось в мертвой хватке Вейдера. Оби-Ван замер, а Лив смотрела на него испуганными глазами и цеплялась за перчатку Вейдера. – Вот как это, – прошипел Анакин, – вот как чувствуешь себя, когда понимаешь, что теряешь любимого человека. Что же ты мешкаешь? Или, может, ты не любишь ее? – Вейдер посмотрел на Лив, и та еще сильнее скорчилась от боли. – Давай проверим. В одной руке у меня, как ее там, Лив? А в другой пульт управления моего корабля, – маленький предмет мелькнул в руке у Вейдера. – Если я нажму на кнопку, то мой корабль взорвется и уничтожит всю твою армию, которая сейчас его безуспешно осаждает. Либо я убью ее, и мы продолжим воевать друг с другом, как настоящие мужчины. Что ты выберешь? Оби-Ван стоял на месте, не в силах пошевелить и кончиком пальца. Внизу – крупнейшая армия Республики, без которой война проиграна. Перед ним – девушка, которая любит его, но которой он никогда не сможет ответить взаимностью. Внизу – наследие джедая, котором он был всю жизнь. Перед ним – его человечность, которую он никогда в себе не видел и, возможно, так никогда и не увидит. Вейдер не блефует, Оби-Ван все же слишком хорошо знает его. И еще он знает, что то, что он сделает в следующую секунду, не сработает, но все равно так не по-джедайски совершает глупость. Оби-Ван бросает световой меч в сторону руки с пультом и сам кидается к Лив. На секунду ему кажется, что в ее глазах он видит, что у него получилось, но в следующий момент она беззвучно вскрикивает и неестественно роняет голову набок, а всю станцию сокрушает ослепительный взрыв.