Параллели

Парень не решился говорить. И мы утонули в тишине молчания. Начал капать дождь: это было самое приятное чувство в мире. Вдруг ни с того ни с сего парень повернулся на меня. На лицо он дико мне кого-то напоминал. Но я не была в силах вспомнить, кого. Тот же подошёл ко мне и улыбнулся. Я даже представить не могла, что он этим хотел сказать. Он начал говорить. — Я.. я не хотел... я мог... я мог его остановить, но я... я не смог.. скажи... СКАЖИ МНЕ, ЧТО Я НЕВИНОВЕН... — Что ты сделал? — Я... я не виновен... скажи.. СКАЖИ ЖЕ!! Я лишь нахмурилась. Почему он спрашивает это у меня? Кто он? Что он хочет? Я решила не томить и громко заявила о своём мнении, ну и, конечно, ответы на вопросы получить тоже хотелось, поэтому те не заставили себя долго ждать. — Я не могу тебе точно сказать насчёт вины, но я знаю точно: если у тебя что-то случилось, то ты не должен винить кого-то или же оглядываться на проблему. Ты должен либо делать всё так, чтобы ты никогда не жалел о своём выборе, или же, наоборот, ты должен смотреть только вперёд и никогда не оглядываться, что бы не случилось. И вообще, это очень примитивно и банально, но в твоём случае сойдёт за глубокий и здравый смысл. Парень завис. Видимо, переварить всё сказанное для его ума было очень тяжело. Потом всё же он решился сказать: — Ты.. ты из меня дурака не делай.. Я, перебив парня, продолжала: — Никто из тебя дурака не делает: это полностью твоя инициатива. Парень явно разозлился или расстроился, но я продолжала: — Ты такой злой по причине странной внешности или неудачной жизни? Парень вообще нахмурился, и выглядело так, будто он сейчас подойдёт ко мне и убьёт на месте. Он подходил всё ближе и ближе. Мысленно я писала первый абзац своего завещания, в котором я передавала всё имущество Карине и просила хоронить меня в нежно-лиловых тонах — просто чёрный мне не к лицу, а другие цвета я не хочу. Я видела, как его глаза заполняются злостью, а зубы скрипят. Тут уж было он хотел ко мне подойти, как какой-то грохот раздался снизу. Затем небо начало как будто краснеть, цвета переходили от светло-сиреневого до ярко-зелёного. Потом всё так же резко утихло. А после мы вдвоём испуганными глазами похлопали друг другу и побежали смотреть вниз. Картина внизу была пугающая. Всё выглядело как пустыня. Ни одного растения, ни одного насекомого, ни одного человека... Хотя нет, вдали стоял человек. Его волосы были странного цвета. Не успев я додумать, насколько они странные, парень, с которым мы, вроде, ссорились, взял меня за руку и рванул в здание. Мы неслись по лестнице вниз. Пробежав все этажи, поспешили в библиотеку. Попав на место, он захлопнул дверь, из кармана достал ключ, закрыл дверь, отдал мне ключ... Потом рванул за библиотекарем, видимо. Завернув за угол, он пропал. Потом он всё таки выбежал и понёсся ко мне. Взяв меня за руку, мы отправились в отдел под пафосным названием "Загадошный Никита и его приключение с другом детства Эбигейлом". Со скептицизмом мы проводили это невыговариваемое название взглядом. Потом мы прошли ещё несколько пафосных отделов и дошли до комнаты, в которой сидели библиотекарь, Василиса, Петя, Карина и, самое подозрительное, Мышь. Они сидели и рассказывали что-то. Первая начала Карина: — Я сидела в столовой, потом — резко шум, после я услышала, как дверь на улицу, что всегда заперта, снаружи открылась. Я решила пойти проверить, психолог ли это вернулся с новым ребёнком или нет, но тут я увидела девочку. Ей на вид было лет 14. Вроде бы ничего необычного, но потом она достала нож и начала считать считалочку типа "...Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать, буду бить, всё равно тебе водить...". У меня от такой считалочки чуть сердце не остановилось. Я как рванула оттуда в комнату к Ваське, а она выслушала, взяла Петька и мы побежали к Ивановне, ну, типа та, что в столовой работает. Она нас повела к вам. Вроде бы всё, да?? Мы все недолго думая стали кивать. Затем я заметила совершенно не удивлённые лица друзей: ведь им даже не интересно, что это за парень такой. Я, не сдержавшись, решила всё же позадавать у него вопросы — тогда же не получилось как-то задать: — Простите, но как ваше имя, и кто вы вообще такой? Почему всю неделю я вас не видела? Или же вы погибли... а может, вас унесли забытые? Ведь именно в этот день можно видеть забытых или мёртвых. — Э, нет. Я живой: просто я сын этого дядьки библиотекаря. А не видели вы меня, так как вы меня все до дрожи бесите своим занудством, тупостью и наглостью и видеть вас у меня нет не малейшего желания! Так что прощайте, НЕУДАЧНИКИ!! Парень направился к двери, только что возникшей в стене. Он спокойно её открыл, вышел и вместе со стеной испарился. Библиотекарь тяжело вздохнул. После сказал: — Слушай, ты не замечай его. Он всегда таким был. Сынок мой, конечно, не сахар, но потерпеть его можно. Я задумалась, а потом спросила: — Извините, но вы не знаете, почему он может себя винить? — Прости, я не знаю. Он перестал нам всё рассказывать с тех пор, когда они с другом ходили в заброшенный "Одленный Син." — Может этот, как вы говорите, "Одленный Син" и послужил этому? — Я точно сказать не могу, но знаю точно: что-то очень важное случилось тогда. — Но что же? Мы задумались и вспомнили о странных людях, что хотят пройти. Этому парню вообще, что ли, по барабану, что может случится с ним, но ладно с ним, с его отцом! После мы выключили свет и ринулись в библиотечный подвал. Тут было темно и пусто, мало места и пыльно. Сразу видно, что сейчас не 12 ночи и не позднее. Потом мы услышали, как кто-то ломился в дверь. Один из них выбил её. Походили, походили эти люди и пошли в дверь обратно. Потом один вернулся и стал рассматривать библиотеку. Искали эти люди очень долго. Люк не увидели. Их слепота или тупость — не знаю, что больше — спасло наши жизни. Затем всё затихло; они ушли, и мы остались целы. Мы сидели в библиотечном подвале очень долго. Через несколько часов мы услышали шаги к выходу. Неужели тот парень вернулся! Хотя нет, он не мог вернуться... Тогда кто это может быть? Тут я осознала: одного они оставили в библиотеке на случай, если мы выйдем; не можем же мы вечно тут сидеть. Один вопрос стал меня мучать. Как они узнали, что здесь находимся мы? Потом до меня дошло, что мы забаррикадировались и дверь закрыли изнутри. Сразу видно — профи. После ещё тишина. Резко женский, не знакомый мне голос: — Эй, детишки, выходите, мы не обидим вас. Выходи-и-ите. Я знаю что вы ту-у-ут. А знаете, что я уже ухожу-у-у. Топ, топ... слышите, я почти ушла-а-а. За кого она нас держит? Интересно, а она знает, сколько нам лет? На голос мы с ней как ровесники. Почему она считает нас такими необразованными? Она думает, мы выйдем? Странная... После долгого молчания я задумалась. Потом свет. Мы ослеплены фонарём. Её зелёные глаза были очень счастливы. С улыбкой на лице она произнесла то, чего мы боялись услышать несколько часов подряд: — Нашла!!