Леви или Жан?

— Стой… — Леви поймал твою руку, когда ты сделала только один шаг. Капитан встал, взял твою вторую руку, но смотрел в пол. — Наоми… ещё когда я только увидел тебя вдалеке… — после каждой реплики Аккерман поджимал губы, — я… я почувствовал то, что мне никогда не приходилось испытывать… возможно, я делаю что-то не так… но… Наоми, — наконец-то поднял глаза и посмотрел в твои, — Я люблю тебя до безумия! Но я так боюсь привязаться и потерять тебя. Ты единственный человек, которому я хочу доверять все свои тайны, с которым я хочу всегда проводить время, распивать чай, смотреть на тебя, прикасаться… который вызывает во мне невозможную смесь чувств… Наоми, ты единственный человек, которого я люблю. Ты идеальная девушка, да и не только. Я всё пойму, если… если мои чувства невзаимны. Хах, да что таить, я тебе в отцы гожусь. Но, поверь, так приятно и нежно моё имя называешь только ты… — Леви… не знаю почему, но все говорят, что ты вредный или злой… но для меня ты самый милый человечек. Рядом с тобой я чувствую себя защищённой, услышав твой голос по мне бегут мурашки от удовольствия… и ты также единственный человек, которому я могу довериться и рассказывать свои самые сокровенные секреты. И то, что ты думаешь , что годишься мне в отцы — это… это для меня не причина… двенадцать лет разница. А мне… мне это даже нравится. Я… я тоже тебя люблю… Капитан покраснел. Блики в его глазах задрожали. Он аккуратно прикоснулся ладонью к твоей щеке. — Наоми… Леви — это не настоящее моё имя. Настоящее знает только Эрвин, но… но я хочу чтобы ты тоже узнала. …Ривай. На самом деле я — Ривай Аккерман. — Ривай? Ривай… — Прошу скажи это ещё… — Ривай… Ривай, Ривай, — ты широко улыбнулась. Капитан поднял тебя на руки и закружился с тобой. У него были очень крепкие руки, широкие плечи, а волосы вкусно пахли. Он поставил тебя на пол, но не отпустил. — Как узор на окне… Снова прошлое рядом. Кто-то пел песню мне В зимний вечер когда-то… — ты запела. Леви, а точнее Ривай, начал двигаться в плавном вальсе под твой голос. — Словно в прошлом ожило Чьих-то бережных рук тепло Вальс изысканных гостей И бег лехих коней… — Вальс кружил и нёс меня, — подхватил капитан своим красивым басом,— Словно в сказуку свою маня, Первый бал и первый вальс Звучат во мне сейчас… — Зеркала в янтаре Мой восторг отражают… — Кто-то пел на заре Дом родной покидая… — Будешь ты в декабре… — Вновь со мной дорогая… — после этих слов капрал оторвал голову от твоих плеч, посмотрел в глаза, столкнулся с лбом с твоим, — Дорогая… приятно было бы тебя так называть. — Так назови… Аккерман притянул тебя за талию одной рукой, второй зарылся в твоих волосах и… И поцеловал. Поцеловал в губы. Так нежно, бережливо, но быстро… через пару секунд он отдалился. — Прости, я, наверно, слишком рано… Ты перебила его своим поцелуем. Губы черноволосого были очень мягкими и приятно тёплыми, а от него самого приятно пахло тем самым чаем из кареты, на которой тебя привезли. Ты обхватила своими ладошками лицо Леви, а тот сильнее прижал тебя к себе. Вы стояли так очень долго, будто если вы отстранитесь друг от друга, то больше никогда не встретитесь. Капитан осторожно перебирал каждую из твоих губ, нежно сминая каждую поочереди. От удовольствия твои руки ослабли и скатились сначала на шею Аккермана, потом на его грудь. Верхняя рука мужчины съехала на твои лопатки и ещё сильнее прижала тебя к нему, как-будто тебя сейчас кто-то украдёт. А вторяа рука чуть проехалась по пояснице, но моментально оказалась снова на своём прошлом месте. — Ривай, я… — Наоми, я… Вы произнесли это одновременно. — Я люблю тебя, Наоми. — И я тебя, Ривай. И ты обняла его за талию, прижавшись ухом к его грудной клетке. — Знаешь, ты доверил мне своё имя, которое никому не говорил прежде. А я спела при тебе, хотя я ни при ком не могу петь, потому что я жутко стесняюсь. Но ты тоже запел вместе со мной… это было так красиво… поэтому… поэтому я прошу называть меня также, как моя мама меня в детстве! М-мику… — Мику… — с наслаждением произнёс Ривай, — Мии-куу. Это лучше, чем солнышко. Или звёздочка. Ты легонечко стукнула ладонью по спине капрала. — Хах, это значит что мне тебя и солнышком называть? — И зайчиком, — с надутыми губками произнесла ты. Леви поднял тебя и положил к себе на плечо. — И зайчиком, и лисичкой. Хоть волчёнком. Черноволосый принёс тебя в свой кабинет. — Да где же… — он рылся в ящичке в столе, — вот! Мику…