***
Бар с оранжевой неоновой вывеской был пристанищем долгое время, принимал всех, кто был побит жизнью или потерялся на своём пути. Многое там произошло, как и исчезло за одну ночь. Главарь пристально наблюдал за обгоревшим помещением снаружи, изучая каждую мелочь, будто всё это даст какие-то зацепки. Ком в городе неседает всё сильнее, ведь здесь могли лежать и его товарищи. Прошло много времени и враг постепенно откликается, напоминая о себе. — Мы уже долгое время ничего не предпринимаем. Не пора ли дать ответ? — спрашивает Матвиенко, пнув кусок разбитого стекла. Ребята подъехали по первому зову. — Ему нравится играть… — Что? Играть? Нихрена себе игры. — Ребят, тут кое-что оставили! — крикнул Позов, что ходил по остаткам бара. Среди пепла и досок нашёлся маленький железный чемоданчик. — Странно, что пожарные с копами этого не заметили. Попов осторожно открыл его, но там не было ничего кроме кольца в виде солнца с конвертом.Приветствую тебя, главарь. Я знаю, что ты забрал у меня ценную вещицу, которую прошу тебя вернуть. Первое предупреждение ты не услышал, поэтому посылаю тебе второе. Надеюсь, что не придётся применять ещё более прекрасные меры, чтобы меня услышали, иначе я заберу кое-что ценное у тебя.
Всего наилучшего.
А.Г
— Урод. — прорычал главарь, захлопнув чемоданчик. — Что это значит? — спросил Косичка. — Не тупи. Это предупреждение, что очевидно, либо приглашение присоединиться. — ответил очкастый товарищ. — Я замечаю его людей всё чаще в нашем районе. Главарь злобно рыкнул, смяв письмо в руке, но выглядел весел. Ему не хочется отдавать такую роскошную добычу обратно, а делать что-то надо. В размышлении скоро прибыли трое подчинённых, что были свидетелями пожара поздней ночью. — Вам удалось собрать людей? — Мои прибудут через пару дней. — ответил Змееносец. — Я собрал пару людей. Остальные бояться жертвовать своей жизнью. — стыдливо ответил Боров. — Нам нужно как можно больше людей! Боров, даю тебе два дня на сбор. — Да чего сразу я…? — Потому что, блять. У тебя клуб добродушных людей, но ваша мужественность и сила пойдёт нам на пользу. — Боров сконфузился от таких слов и утвердительно кивнул. — Что у тебя, Визгун? — Сегодня все будут на месте. — Приятно слышать. — Неужели всссё так плохо? — Всё нормально. — Значит я прав. — Змееносец запрокинул голову в негодующем жесте, потому что понимал, что дела в полной заднице. — Всё изумительно, Змей. Было ли ещё что-то подозрительное? — Его люди ходят по улицам. Кажись хотят узнать что-то. Их можно распознать по кольцу в виде солнца на среднем пальце. — сообщил Визгун, смотря куда-то в сторону. — В виде солнца… теперь понятно… как это сентиментально. — Не проще ли пойти к самому главарю, чем вести далёкий бой и терять людей? — Я рассмотрю твоё предложение. — Я переживаю обо всех нас. Погибнуть из-за какой-нибудь чепухи. — Ты можешь не учавствовать, если так боишься. Визгун сердито посмотрел на главаря, что считает его слабой мамочкой и ушёл первым. Разговор прервали Позов с Матвиенко, говоря о том, что пора выдвигаться. Все разошлись молча. Арсений думал о том, как правильно стоит поступить в ситуации, которая обретала свои обороты. Людей убивают и наровят снять с него самого шкуру, хотя за себя он сильно не волновался. Он уже пожил, как сам думал и умереть от чужих рук не являлось самым большим страхом в его жизни. Все эти мысли улетучились, когда они сели в машину. На всех вскоре были перчатки, чтобы не оставлять своих отпечатков. — Сегодня будет интересный вечер? — спросил Матвиенко, протянув бутылку коньяка и яд. — Событие века. — главарь открыл бутылку, вылил туда небольшое количество самой смерти и, закрыв, взболтнул. — Тогда поехали. — сказал Позов. Время было как раз кстати, что они успели на вечернюю службу и в машине остался только Матвиенко, потому что ненавидел церкви. Позов привычно очищал свою душу, но мог бы этим не заниматься, если бы знал, что лично он передаст бутылку, ведь Попов весьма подозрительный в отличии от элегантного человека в очках. Главарь наблюдал со стороны за недолгим разговором, добродушной улыбкой священника и всё пошло как по маслу, когда тот удалился в свои покои. Дмитрий в волнении поправил очки, увидев радостную улыбку своего друга. — С ума не сходи. Пойдём уже. — Всё отлично? — спросил Косичка, когда парни сели в машину. Позов утвердительно кивнул и повернулся к Попову, спросив: — Странно, что Долговязого не было. Ты не собираешься к нему? — Ты к нему что ли приелся? Не похуй ли где он? — агрессивно спросил Серёжа. — Он… твою мать. Отвезите меня домой. — телефон показывал 19:25. — Чего так сразу? Мы же ещё планировали- — Отвезите меня домой! — Господи, ладно. Парни всю дорогу молчали, потому что понимали, как Арсений в переносном смысле умирает от бессонницы и его вспыльчивость — это нормально. Он даже не попрощался с друзьями, побежав в свою квартиру по лестнице. — Антон? — в квартире стояла привычная тишина и, не разувшись, он открыл дверь туалета, где в ванной лежал мальчишка, скрестив руки на груди и мирно посапывая. Он положил свою руку тому на лоб, от чегорезко проснулись, а температура оставалась на своём месте. — Ты сидел здесь всё это время? Антон молча вылез из ванной и прошёл мимо, отправившись в одеяльное царство и выпив перед этим таблетку жаропонижающего, которая не спасала от заложенного носа и горла. Обижаться смысла нет, но глубоко внутри это чувство засядет комочком. Мужчина недовольно рыкнул и ушёл из квартиры, что парню совсем не понравилось. Антон ведь не может магическим способом излечиться, хотя как раз за это ему и стыдно, что он лежит бесполезным куском мяса, боясь того, что будет дальше. Он пытается снова уснуть, но организм уже выспался и потому наблюдает за вернувшимся через пару минут хозяином с пакетом в руках. Виднелись какие-то продукты с пачками, благодаря которым можно нормально поесть и теперь у юноши есть шанс поправиться, когда ему кидают промывку для носа и бутылочку с жидкостью для горла. — Не хочу от тебя заразиться, так что давай лечись уже. Мальчишка принял положение сидя, держа в руках лекарство и виновато смотря в пол. — Простите… — Хватит всё время извиняться. — от этих слов тот ещё больше опечалился в своём существование, что мужчина вздохнул и потрепал того по голове, присев перед ним на корточки и положив руки на чужие колени. — С ума хоть не сошёл, пока сидел в туалете? — Было страшно… — юноша немного свёл колени вместе и не смотрел хозяину в глаза. — Почему? Ты боишься одиночества? — Нет. Просто мысли сжирают. Это… в общем… ничего, простите. — Я тоже таким был. — Долговязый начал смотреть на него, заинтересовавшись разговором. — Такой же тряпкой, всё делал, бегал туда сюда, чтобы угодить, но разве это жизнь? Есть такой закон: либо ты, либо тебя и никогда нельзя быть хорошим для всех. Всегда найдутся враги, которые захотят тебя затоптать. Ну это так… маленький экскурсовод по жизни. — А если… если ты всегда угождаешь врагам? Разве это не хороший- — Не хороший. Это один из плохих вариантов. Тебя используют как игрушку. — Но Бог всегда с нами. Он видит и значит так надо. — Антон, это бред чистой воды. Бог хоть когда-то помог тебе в ситуациях, когда тебе хотят сделать больно или ты чего-то не хочешь? Скажи мне, помог? — Не говорите так. Он помог мне очиститься и не только… он… — в голове начали выстраиваться шестерёнки в один сплочённый механизм от чего становилось жутко. — Видишь? Люди придумали это, чтобы было «легче», но только ты отвечаешь и спасаешь свою шкуру. Ты это понимаешь? Парень начал метаться в том, чему верить, хотя слова мужчины перевешали всё то, что ему вливали на протяжении нескольких лет. Все эти изнасилования, угождения, издевательства, недавние побои — Антон не справился. Ходячая игрушка для ебли, веселья и ничего более, что вновь наворачиваются слёзы. Арсений вздыхает и утирает накопившиеся слёзы, говоря: — Ну ты чего, мышонок? Давай-ка, вперёд лечиться и быть супер-пупер-здоровым мальчиком. — на самом деле мужчина вообще не знал, как правильно поддерживать человека, поэтому строил из себя хоть что-то позитивное. Антон печально улыбнулся и направился лечить все свои недуги, вернувшись через пару минут, вновь наблюдая за мужчиной из-под одеяльного царства. Ему было интересно смотреть на него. Замечать что-то новое в его чертах лица, в голубых глазах, увидеть большие синяки под глазами, что движет на новые мысли, но объект собирается уйти, не видя смысла находится рядом и его останавливают неожиданной просьбой: — Расскажите какую-нибудь историю. П-пожалуйста. — закашлявшись, он в надежде продолжил глядеть на того. — Я тебе мамочка, чтоб сказки читать? Ты мужчина или кто? — от этих слов мальчишка больше зарылся в одеяло, выдав своё любимое извинение, что мужчина тяжело вздохнул и принёс с кухни табуретку, сев напротив. Зелёные глазки выглянули из-под одеяла. Это выглядело забавно. — Рассказать какую-нибудь историю говоришь? Хм, только в этот раз. Значит так…Жил был один волчонок. Не мамы, не папы он не видел почти с самого своего рождения, что ему приходилось выживать самому. Он долго изучал законы природы и думал, что уже всё знает, пока не появились охотники. Один на один с самым настоящим зверем, который одержал над ним вверх. Волчонка мучали, пытали, хотели продать или пустить на шкуру, но он огрызался до последнего, сбежав в один из дней. Шрамы вновь и вновь возвращали его в те ужасные события своей жизни, но другие жители леса скрасили серые будни. Они научили его новым законам, правилам, дали тепло и уют, что позволило волчонку встать на ноги. Постепенно он становился страшным, сумасшедшим зверем, которого боялись все вокруг и благодаря своей изюминке он повстречал маленького, серого мышонка, который…
«Уснул…» Арсений долго вглядывался в светлую макушку, неуверенно протянув руку, чтобы погладить, но отстранил её и хотел было тихонечко отнести табуретку на кухню, как раздался сонный голос: — Который что? Раздражение становилось больше, но на лице этого не читалось. Её хотели показать, щёлкнув мальчишку по носу, но тот в страхе нырнул обратно, не желая вылезать. — Спи уже. — Простите, но я не- не хочу. — прозвучало неразборчиво из-под двух одеял. — М, правда что ли? А нахрена я тут сидел сказки сочинял для девятнадцатилетнего мальчика? — Попов сдёрнул с того первое одеяло, а потом еле отлепил второе, видя перед собой вспотевшего от жара юношу, что закрылся руками, словно его сейчас будут бить. — «Да что ж такое…» Переоделся бы. Антон принял положение сидя, сжимая в волнении свои руки и смотря куда угодно, лишь бы не на хозяина. — У меня нет домашней одежды… — Зачем врёшь? В какой-то степени это похвально, но я как-то раз приходил к тебе и ты был в своей одежде. — Я её выбросил по везким причинам. — Это по каким же? — мужчина опёрся рукой о спинку дивана, став ближе и пытаясь поймать чужой взгляд, что это начало давить на Долговязого. — Я н-не обязан вам что-либо рассказывать. — он положил свои руки на чужие плечи, чтобы отстранить, но не выходит. Арсений стал ещё ближе, что парень всё же заглянул тому в глаза, сглотнув от того, что может произойти дальше. Взгляд мужчины спустился на губы и он провёл по ним большим пальцем левой руки, пройдясь дальше по шее и чувствуя, как тот дрожит. — Хозяин, я… Хозяин резко отстранился, скрывшись в коридоре, что Антон облегчённо выдохнул, но сверху пришла досада. Он перестал понимать свои желания и страхи, которые совсем несовместимы друг с другом. В лицо прилетела какая-то ткань и в руках оказалась огромная футболка голубого цвета, что парень в недоумении посмотрел на хозяина квартиры. — Переодевайся. — Вы б-будете так и стоять? — Переодевайся. — Попов скрестил руки на груди, усмехнувшись с покрасневшего юноши, что повернулся к тому спиной. На молодом теле на всю жизнь останется картина от розг, что её автору хочется раскрошить череп. Гематом уже не видно и худоба позволяет видеть рельеф рёбер, что выглядит довольно печально, но мужчине нравится в нём всё внешне. Насколько более милым стал Антон в этой огромной футболке, что оголяет его плечо с ключицей, а сам он боязливо сжимает ткань, повернувшись к хозяину. — Она мне слишком велика… — Не ёрничай. В самый раз. А теперь- — Арсений не мог налюбоваться такой сладостью, закусив губу, чтобы сдержаться, но это мало помогало. — П-пустите! — закричал мальчишка, когда его закинули на плечо, ударив по пятой точке. — Сегодня спишь со мной. — зверь утащил свою добычу в логово, где прижал её к себе спиной. Даже не нужно было одеяло, потому что Антон и так весь горел, обдавая хозяина достаточным теплом, но парню было не до тепла, потому что он не шевелился, не мешал. Хотелось вернуться на полюбившийся диван, но… на кровати мужчины было намного удобнее и перед глазами виднелся плюшевый мишка у которого голова лежит на собственном животике. Руку осторожно протянули в сторону плюшевой игрушки, чтобы узнать какого это, и в шею неожиданно укусили, что юноша пискнул, вернув руку обратно. — «Арсений-ничего-не-разрешает-Попов» Арсений уснул через полчаса, хотя говорил, что у него бессонница, которая кажись перелезла на Долговязого. Чужие руки не разжимались даже во сне, если не сжимались сильнее. Чувствуется тёплое дыхание в области шеи, заставляя бегать мурашки по коже и нижняя часть тела напоминает о себе, намекая, что она сама находится рядом с другим. Антона одолевают собственные желания и долгое время, собираясь с силами, медленно переворачивался в объятиях, пока не увидел в ночи напротив знакомые черты лица. Парень слегка сжал чужую футболку, проверяя, проснётся ли тот, но ничего не произошло. Теперь он легко преодолел те сантиметры, которые оставлял Попов, играясь с ним. После первого поцелуя на удачу, рассудок исчез напрочь, всё продолжилось более страстно, словно мальчишка цеплялся за воздух. Сев сверху, он заставил спящего лечь на спину, сжав футболку сильнее, продолжая целовать, и начал двигать бёдрами, чтобы получить ответ. От этого списка домогательств у другого нахмурились брови, начиная просыпаться. — Что ты… делаешь? — прозвучал сонный голос и его обладатель потёр глаза, вглядываясь в проблему перед собой. Мальчишка резко отстранился, смотря испуганным взглядом, будто бы не знал, что тот проснётся и понял, что вовсе не хотел всего этого. — Я- я просто… это не то что вы… я не хотел. Правда. Он хотел слезть, но Арсений потянул молодое тело на себя и рука скользнула под футболку, играя с одним из сосков. — Мх! Н-не трогайте… — Ты такой чувствительный… мило. — ущипнув за второй, слышится новый, сдавленный стон, заставляя усмехнутся. Вторая рука оттягивает нижнюю одежду с двух тел и обхватывает два члена, что мальчишка на автомате обнимает того за шею, тихо постанывая на ухо; двигает бёдрами в нетерпении, что мужчине даже ничего не надо делать, кроме как получать удовольствие. Антон выходит первым из игры и его руку кладут на член, ведь раз сам начал, так сам и закончи. Арсений же продолжает играть с чувствительной зоной юноши, проводя рукой от шеи к низу живота, заставляя вздрагивать, пока он в нетерпении не схватил чужую руку, нарастив темп, где наконец всё закончилось. — Хозяин, вы… Простите, я п-просто… мы… — Назови меня так ещё раз. — Х-хозяин. — Ещё. — Хозяин. — как можно краснеть от того, что сейчас произносишь, а не от своих действий пару минут назад? Так ещё его не отпускают. — Ещё. — Хозяин, хозяин, хозяин, х-хозяин, простите, пожалуйста. — Прости, что тебе пришлось это видеть. — обратился мужчина к плюшевой игрушке, погладив её по голове, что мальчишка сидел в недоумении. — А из-за тебя придётся мыться целиком. — Простите… — он сильно жалел о том, что сделал, ведь его тело разгорячилось и стало толи легче, толи наоборот хуже. Попов провёл рукой по члену, усмехнувшись с того, как тот застонал, дёрнувшись уже от не столь приятных чувств. Они были так близко, что парня снова вело без конца целовать чужие губы, но мужчина покинул комнату и остаётся печально вздохнуть. Антон вернулся в своё маленькое убежище, где принял новую порцию жаропонижающего и привёл себя в порядок, желая исчезнуть. Зачем он это сделал? Зачем помешал чужому сну? Только чтобы удовлетворить себя? Нужно продолжить спать на своём месте и никому не мешать. Слышится шум воды из ванной комнаты и вскоре он прекращается, что говорит притвориться спящим, но это не помогает. Слышится, как прошли мимо, а затем вернулись обратно, нависая сверху. На лицо упала капелька воды. — Никто не разрешал тебе уходить, мышонок. — осторожно взяв комочек из одеял, его вернули обратно в логово. — Давай теперь без шалостей. Несвойственны объятия? Кажется дьявол готов сжать жертву до исчезновения, словно боялся потерять и мальчишка вздыхает, ёжась в двухслойной защите. Дьявол мог бы сам заболеть из-за мокрых волос, но было слишком страшно нарушать тишину, хотя…может Арсений сам не такой страшный?