Осколки прошлого

      Тот же монастырь, тот же двор, та же ночь, но вместо бараков – каменная церковь из грубого, нешлифованного камня с колокольней наверху. Над входом барельеф в виде каменного креста. Сквозь приоткрытые тяжелые дубовые двери с металлическими полосами сочится золотисто-багровый свет.       Сиэль огляделся по сторонам. Вокруг смыкаются стены монастыря и каких-то построек. К церкви ведет единственный проход, сворачивающий куда-то за угол соседнего здания. Судя по положению луны на небе, прошло не более двух часов. Себастьян - его Себастьян - стоит за его плечом, спокойный и невозмутимый. А по ступеням лестницы, пошатываясь и оставляя за собой кровавый след, медленно поднимается Андрас. Правой рукой юноша зажимает рану на бедре, левой держится за грудь. Драка с монахами не прошла для него бесследно.       Добравшись до дверей, юноша навалился на тяжелые створки и буквально провалился внутрь. Сиэль и Себастьян последовали за ним. Юноша упал на расстеленный в проходе некогда красный, а ныне серый от пыли и грязи ковер, но не спешил подниматься. Демон и мальчик остановились несколько поодаль, рядом с одной из потемневших от времени деревянных скамей. Во взгляде Себастьяна разочарование мешалось с презрением и сожалением. Сиэль тихо хмыкнул:       - Не самые приятные воспоминания?       - Я и забыл, что когда-то был так слаб. Это несколько... обескураживает.       - Знаешь, - задумчиво протянул Сиэль. - А я всегда думал, что в тебе слишком много человеческого. Твоё беспокойство за меня, твои нежность и забота…       - Милорд, - губы Себастьяна слегка дрогнули в улыбке. - Я не могу понять: вы меня хвалите, или оскорбляете?       - Это уже тебе решать, Себастьян.       - Пат, - сдаваясь, со смехом поднял руки вверх демон, однако затем вдруг схватил Сиэля за запястье и быстро потянул в тень, прочь с прохода.       Они укрылись в нише в стене, вне основной сцены, как раз вовремя, едва разминувшись с выбежавшим из внутреннего помещения священником в алой рясе.       - Андрас!       Мужчина поспешил к юноше, но замер на полпути, увидев пятна крови. Юноша медленно встал, тяжело опираясь на спинку скамьи.       - Святой отец…       - Боже. Что с тобой случилось?       - Я ухожу, святой отец, - проигнорировав вопрос, хрипло ответил Андрас. – Мне нужна ваша помощь. Меня ранили…       - Ранили? Кто? – священник нахмурился было, но потом до него дошло – и глаза мужчины распахнулись в ужасе. – Что ты натворил, Андрас?!       Юноша пристально взглянул на собеседника из-под падавших на лицо растрепанных волос. Сейчас он как никогда напоминал более молодую копию Себастьяна, стоящего за спиной и сжимавшего плечи графа прохладными руками. Ни капли раскаяния не отражалось в спокойном, чуть искаженном болью лице или потемневшем взгляде.       - Я убил их, святой отец. Всех, кто пытался меня остановить. И я не хочу больше здесь задерживаться ни минуты. Прошу, помогите мне и я уйду.       - Убил? Ты…убил…наших братьев?       - И отца-настоятеля, - равнодушно кивнул Андрас, сделав шаг вперед. Священник тут же отступил назад, пятясь от него и осеняя себя крестным знаменем. – Вы боитесь меня, святой отец?       - Андрас… Боже! Как ты мог? Зачем?! За что?!       - Они подняли руку на моих друзей. На мое единственное утешение в этом месте. Я не мог такого простить.       - Но убийство..?       - Они заслужили смерть!       Голос парня сорвался на крик, и он закашлялся, тяжело оперевшись на спинку скамьи. Священник содрогнулся, и тоже закричал, но его голос скорее напоминал панический визг:       - Кто дал тебе право судить?! Как ты смеешь брать на себя работу Господа, карая невинных?       Они постепенно сдвигались все ближе к алтарю в дальней части церкви, к цветному витражу в окне, изображавшему ангела Господня в ореоле солнечных лучей. На лице священника отчетливо читались отвращение и ужас. Он сжимал позолоченный крест, словно надеялся, что тот защитит его от явившегося вдруг в обитель нечистого в теле смертного юноши. Однако что-то Сиэлю подсказывало, что спасения тут ждать не стоит.       - Невинных? – тихий, безжизненный смех рассыпался по залу, эхом отражаясь от стен. Юноша выпрямился, сплюнул кровь. – Я прожил здесь столько лет. Столько видел и слышал, что хватило бы на несколько жизней. И мне ни за что не пришло бы в голову назвать хоть кого-то здесь невинным.       - Да как ты смеешь?..       - Смею! – рыкнул Андрас, подаваясь вперед. Священник взвизгнул, отшатнулся назад, запнулся о ступеньку перед алтарем и упал. Вся гордая, с трудом сохраняемая стать священнослужителя слетела с него. Нелепо корчась и путаясь в длинном одеянии, он пытался отползти от подошедшего совсем близко юноши, и громкому смеху Андраса вторил тихий, музыкальный смех Себастьяна.       - Смею, - почти весело бросил парень. – Вы убивали, прелюбодействовали, грабили, прикрываясь именем Божьим, и Он ни разу не остановил вас. А я только пытался защитить тех, кто утешал меня в минуты горя, но ваши… святые братья отобрали их у меня. Они утопили в колодце с десяток невинных жизней – кошек и котят, новорожденных детей. Это ли не грех, святой отец?       - Кошек? – глаза священника изумленно распахнулись. – Ты убивал ради кошек?! Ты совсем обезумел?! Ставить жизни подножных тварей выше жизней сынов божих!       - Сын божий один, - сухо отрезал Андрас. – Разве не принято вам называть себя Его рабами? И разве не все жизни едино ценны перед Его ликом, о котором вы так любите упоминать?       - Еретик! – взвизгнул священник, наконец-то поднявшись на ноги и тыча в грудь юноше пальцем. – Как ты смеешь рассуждать о том, о чем не понимаешь?! Ты извращаешь слово Божее!       - Неужели? – криво усмехнулся Андрас. – Теперь это так называется? Что ж… Я не надеялся встретить здесь понимания, но, пожалуй, с меня хватит.       Рука юноши скользнула за воротник рясы – и вытащила наружу металлический простой крестик, щербатый, потемневший от времени. Однако Сиэль не сомневался – это тот самый крестик, который он видел в самом первом воспоминании своего дворецкого. Крестик, который достался ему от матери.       - Ты и правда носил его всю жизнь? – он удивленно оглянулся на Себастьяна. Демон неопределенно пожал плечами.       - Когда-то это казалось мне важным. Любовь моей матери, ее вера и принципы. Она учила меня, что нужно терпеть и прощать, какое бы зло тебе не причиняли, и я верил в это… до определенного момента.       - То есть, ты и правда променял душу на кошек? – граф не удержался от ироничного смешка. Себастьян смерил его уничтожающим взглядом.       - В ваших устах, господин, это звучит крайне унизительно. Мои принципы были несколько… глубже по значению.       - Знаю, - усмехнулся Сиэль. – Но забавно, что именно эти пушистые создания послужили для тебя катализатором.       Себастьян с оскорбленным видом промолчал.       Между тем Андрас стянул через голову крест и поднял руку с зажатой в кулаке цепочкой, насмешливо и холодно глядя на сжавшегося священника.       - Ваш бог учит, что каждая жизнь бесценна. Я верил в этот принцип, однако, как выяснилось, все равны перед ликом Господа. Но некоторые все-таки более равны, чем другие. В таком случае, хватит с меня вашего бога с его ложью и лицемерием, хватит этого рабского подчинения и терпения. Я устал терпеть и прощать. Пора освободиться от всего этого.       Юноша швырнул крест на пол и наступил на него каблуком. Сиэль, снова оглянувшись на своего дворецкого, увидел, как хищная гримаса исказила тонкие черты, а багряные глаза вспыхнули голодным огнем. На губах Себастьяна появилась злая, ироничная усмешка.       - Начинается самое интересное…       Сиэль развернулся, и, как и Андрас, с недоумением взглянул на замершего в нелепой позе священника: одна нога отставлена назад, на мысок, левая рука тоже отведена назад, правая рука прижата к груди, а спина изогнута так, что нормальный человек никогда бы не смог долго выстоять в подобной позе. На лице замерло выражение ужаса и презрения. Андрас медленно поднялся к алтарю, недоверчиво коснулся пальцем застывшего лица мужчины. В отличие от незримых наблюдателей, он не заметил, как неслышно появилось в проходе новое действующее лицо.       В воздухе ощутимо запахло ладаном и яблоками. Аромат исходил от девушки в белоснежном платье с небесно-голубыми кудрями, проявившейся в проходе между скамей. Она внимательно смотрела на Андраса с выражением бесконечной грусти и сожаления. Вокруг нее слабым ореолом разливалось неземное сияние.       Неожиданная догадка заставила Сиэля ахнуть.       - Это же не...       - Именно он, - сухо ответил Себастьян с такой злобой, что мальчик удивленно покосился на дворецкого. Глаза Себастьяна пылали откровенной ненавистью. Граф поджал губы, сдерживая улыбку.       - Это у тебя профессиональное или личное?       Демон задумчиво взглянул на него, тихо недовольно фыркнул и ответил уже более спокойно:       -И то, и то.       Меж тем ангел – а это был именно он, - печально рассматривавшая юношу, сжала руки на груди и негромко, певуче выдохнула:       - Как глупо.       Андрас быстро развернулся. От раны его повело, и он ухватился рукой за аналой, с трудом удерживаясь на ногах. Напряженный взгляд впился в девушку.       - Ты…       Она сдержано улыбнулась, глядя на него ласково и строго одновременно.       - Мне ведь не нужно тебе представляться, верно, Андрас?       Андрас качнул головой, словно не в силах был произнести ни слова. В глазах его отразились суеверный ужас и растерянность. Сиэль представлял, что творилось в душе юноши, которого наставляли на искреннюю веру в высшие силы и божественное провидение. И вот, божественный посланник явился его глазам в тот самый миг, когда он утратил веру. Совсем немного опоздал…       Ангел безмятежно улыбнулась.       - Хорошо. Значит, ты понимаешь, кто пришел наставить тебя на путь истинный, пока не стало слишком поздно.       От высокомерных слов веяло холодом, и Сиэль нахмурился – а Андрас зеркально повторил его мимику.       - Наставить на путь истинный?       - Да. Ибо ты сбился с пути и пустил тьму в свое сердце. Это недопустимо. Особенно для тебя.       Она говорила без сомнения правильные вещи, но явно не понимала, какое влияние оказывают на юношу ее слова. Глаза Андраса сузились, он выпрямился на фоне витража – и Сиэль невольно поежился. Вид у истощенного парнишки с каждой секундой становился все более и более демоническим.       - И чем же я удостоился такой чести? Чтобы меня посетил ангел Господень?       - Ты изначально был выбран божественным провидением для высшей цели. Прожив жизнь, полную страданий и умерев мучеником, ты должен был стать ангелом Божим наравне с нами. В этом…       Ангел еще что-то вдохновенно вещала, но Сиэль уже не слушал. Отвернулся, пристально взглянул на замершего с каменным лицом дворецкого. Себастьян ответил ему напряженным взглядом, в котором мешались беспокойство и угрюмый вызов.       - Серьезно? То есть, ты должен был стать ангелом?       - Да. Это было мое призвание в жизни. Страдать – и умереть. И ваше, между прочим, тоже, господин, - Себастьян криво улыбнулся. Сиэль нахмурился, приподняв брови.       - Но ко мне ангел не явился…       - Просто не успел. Вы призвали демона, - полюбовавшись его ошарашенным лицом, Себастьян хмыкнул. – Мы с вами в чем-то похожи…       Его слова прервал громкий смех. Оба обернулись – и с недоумением уставились на согнувшегося от смеха Андраса. Ангел выглядела удивленной и оскорбленной, она явно не ожидала такой реакции на свои слова. А у Сиэля вдруг морозцем продрало по хребту. Он огляделся – и вздрогнул.       - Себастьян, ты тоже это видишь?       - Да, милорд. Все так и было.       Тьма сгущалась по углам. Пламя горящих свечей на алтаре и у аналоя агонизирующе затрепетало, заметалось. В прохладном воздухе церкви повеяло слабым запахом серы.       Ангел тоже это почувствовала, нервно расправила крылья, снова сложила.       - Почему ты смеешься? Разве я сказала что-то…       - Вы и правда не понимаете? – голос Андраса был холоднее льда. – Все, чем я жил… Моя мать… мои друзья… все эти смерти и страдания – все это не имело никакого смысла!       - Это испытания для твоей души, - сухо ответила ангел. – Ты почти прошел проверку…       - Кто вы такие, чтобы судить меня? – оскалился Андрас. – Кто вы такие, чтобы судить, кто чего достоин – или не достоин? Почему вы считаете, что чья-то жизнь может быть менее ценной, чем моя? Разве не ваш бог учит, что любая жизнь – бесценна?!       - Ты забываешься! – гневно воскликнула божья посланница. – Пытаешься рассуждать о вещах, в которых ничего не понимаешь! Пути Господа нашего неисповедимы…       - Вот как? – Андрас брезгливо сплюнул. – То есть, по вашим правилам это нормально, когда одни дети утопают в роскоши, а другие умирают от голода лишь потому, что им не повезло родиться не в той семье? Как лицемерно…       - Не смей говорить о том, чего не знаешь!       - Смею! И буду, - юноша выпрямился в струну. – Стать ангелом? Быть такой же равнодушной и лицемерной тварью, как ты? Никогда. Пусть лучше тьма поглотит меня. В ней больше правды, чем во всем вашем свете.       - Еретик!! Ты не ведаешь, о чем говоришь!       Лицо ангела исказил ужас. Она отпрянула, широко распахнув крылья, а тьма вокруг торжествующе взметнулась, поглощая зал – но огибая Себастьяна, крепко прижавшего к себе за плечи Сиэля. Мальчик попытался пошевелиться и вздрогнул, услышав тихое:       - Не двигайтесь, мой господин. Сейчас нам лучше не привлекать к себе внимания.       - Внимания? Мы же в твоих воспоминаниях, Себастьян!       - Есть силы, которым подвластно и пространство, и время в любой его точке, - нервно усмехнулся демон. – Лучше, чтобы они не замечали нас лишний раз.       Сиэль заинтересованно хмыкнул, отметив про себя помучить Себастьяна позже насчёт этих самых сил. Пока же его внимание снова переключилось на происходившее перед алтарем действие.       Тьма сгущалась вокруг юноши. Андраса это ничуть не смущало. Напротив, он словно наслаждался окутавшим его ноги темным ореолом.       - Так уж и не ведаю?       Он оглянулся в сторону цветного витража. Темная тень возникла с той стороны стекла. С каждым мгновением она становилась все крупнее, пока огромный черный ворон размером с кошку не врезался в стекло и разбил его вдребезги. Иссиня-черные крылья распростерлись от края до края рамы. Глаза-бусинки блестели алым. Андрас вскинул руку – и птица опустилась на его руку, глубоко вонзила когти в плоть. На светлой коже выступили алые, нестерпимо яркие капли крови, к которым с восторженным шелестом потянулась тьма.       - Я готов отринуть свет. Я отказываюсь от рая, от бога, от своей души. Забирай, - эти слова были обращены к ворону, внимавшему ему. – Мне не жаль. В обмен лишь я желаю стать тем, кто противоположен свету. Я жажду свободы. Силы. И власти самостоятельно решать за свою судьбу и свою жизнь.       Ворон хрипло каркнул – и ангел взлетела вверх, громко вскрикивая:       - Невозможно… Нечистый. Грязный! Проклятый!       Она издала горестный, пронзительный вопль и исчезла в яркой вспышке света, почти не развеявшей тьму. Андрас опустил голову, рвано выдохнул, а Сиэль услышал тихий голос над ухом:       - Нам пора, господин.       Сжимавшие его плечи руки потянули его прочь. Мир начал размываться перед глазами, однако перед тем, как пространство окончательно привычно погасло, ворон повернул голову, и алый глаз пристально, изучающе глянул на Сиэля. Словно в душу заглянул. А затем мир рассыпался на осколки.