Bullet For My Valentine – You Want a Battle? (Here’s a War)🎶
Несмотря на прошедшее время, разговоры с друзьями и слова Хонджуна, Уён продолжает чувствовать себя виноватым. Практически весь день байкеры пытались развеселить его, заставить не думать о приближающемся вечере и отвлечься хоть как-то, но ощутимых успехов в этом не сделали. Сейчас на часах уже давно за девять, и он отправляется к месту сбора клуба. Обычно Уён приезжает первым и ждёт остальных, но сегодня он оказывается на нужном месте последним – вот настолько он пытается оттянуть момент. К удивлению, никто из оставшихся мемберов клуба не струсил, и сейчас все в сборе. Своим друзьям Уён бросает лишь слабые кивки, потому что говорить совершенно не хочется. Проходит пара минут, и клуб выдвигается к тому самому лесу. Подъезжая к назначенному месту, парни замечают множество харлеев, оставленных на обочине дороги. Уён тормозит поодаль от этих мотоциклов, и весь клуб следует его примеру. Когда все байки замолкают, Уён молча бросает взгляд в сторону деревьев. Он смотрит туда какое-то время, пока на его плечо неожиданно не ложится знакомая рука. – Идём? – Хонджун задаёт короткий вопрос и слегка наклоняется к другу. – Подожди, – Уён достаёт из кармана телефон и оценивает время: у них есть ещё пять минут, – я хочу кое-что сделать. – И что же? – вице вопросительно смотрит на него, не убирая руку с чужого плеча. – Чонхо, Ёсан, – Уён оборачивается в сторону напряженных парней, – идите сюда. – Ты сейчас начнёшь разводить сопли, да? – произносит Чонхо, оказавшись возле байкера. – Вообще-то я не мастер красивых речей, – Уён опускает голову и грустно смеётся. – Просто давайте сейчас бороться до конца, что бы ни случилось. И помните, что я вас люблю, ладно? – Прекрати, Уён, – Хонджун ободряюще потряхивает друга. – В такие моменты обычно обнимаются, – Ёсан кладёт одну руку на плечо Чонхо, а другую – на плечо Джуна и притягивает парней к себе. Чонхо замыкает круг, обнимая тем самым Уёна, и так они некоторое время стоят молча. Каждый думает о своём, каждый прогоняет в мыслях самые дорогие сцены из прошлого, но все воспоминания парней связаны одним клубом, который подарил им так много. В голове Уёна всплывает его фраза о том, что они победят «СМН», и всё будет хорошо, и именно сейчас этот вопрос встаёт ребром. А победят ли? – Неужели это правда наш конец? – неожиданно роняет Уён. – Эй, – Ёсан недовольно поднимает взгляд, – у меня вообще-то есть нож. – Дурачок, – Хонджун смеётся и поворачивает голову в сторону друга, – кухонный? – Да, а что? – хмыкает Ёсан, прекрасно понимая, что даже в крайней ситуации не сможет им воспользоваться. – Лучше же, чем ничего. – А ведь когда-то мы правда обещали друг другу быть вместе до конца, – Чонхо мягко улыбается и переводит тему разговора, – и мы должны сдержать своё слово сейчас, чем бы всё ни кончилось. – Конечно, – Уён отвечает первым, – и даже если это правда конец, он будет достойным. – А главное без сожалений, – отзывается Хонджун. – Именно так, – Ёсан похлопывает друга по плечу и тоже соглашается. Вдруг по ушам бьёт звук выстрелов, и почему-то Уён сразу догадывается, что, скорее всего, это Сонхва. Парни в последний раз переглядываются и отстраняются друг от друга. Уён же даёт последние и почти бесполезные наставления остальным мемберам клуба, после чего они скрываются в гуще деревьев.***
– Ты посмотри, какое золото! – после выстрела Сонхва с довольной улыбкой опускает автомат, поглаживая ствол рукой. – Я давно хотел задействовать его в бою. – Если задействуешь – голову откручу, – Сан смотрит на друга, поправляя клубную куртку. – Без обид, но ты стал вести себя как дерьмо, – Сонхва поворачивается к президенту и направляет на него автомат, продолжая всё так же коварно улыбаться. – Просто начал мозги включать, – Сан кладёт руку на ствол и силой опускает оружие байкера. – И кое-что другое заодно, – Сонхва бросает косой взгляд на друга и демонстративно отворачивается. – Хватит додумывать, – шипит Сан, вглядываясь в просветы между деревьями. – А ты мне сегодня докажи, что я «додумываю», – вице забрасывает автомат на плечо, не глядя на собеседника. – А я тебе ничего не должен… – Сан резко замолкает и щурится: эхом доносится шелест и треск веток. – Похоже, идут. – Я думал, сгнию тут в ожидании, – из толпы к ним двоим подходит Минги, а вместе с ним и Юнхо. – Боевая готовность! – выкрикивает Сан и оборачивается к своим мемберам, параллельно оголяя пистолет. Остальные тут же повторяют за ним, и по клубу прокатывается волна шороха.***
Вскоре Уён с остальными мемберами клуба оказывается на сравнительно свободной от деревьев поляне. Они уверенно идут к центру, где расположились однопроцентники, но, замечая оружие в руках «СМН», Уён останавливается, не решаясь подойти ближе. Испуганные глаза президента – первое, что замечает Сан. Становится чертовски неприятно, но перетерпеть этот вечер обязательно нужно: однопроцентник сделал всё, что мог, чтобы хоть как-то облегчить положение. Сан вешает на себя привычную хищную ухмылку и двигается навстречу клубу. Тут же он взмахивает рукой, чем командует своим мемберам следовать за ним. Через некоторое время актив «СМН» останавливается на расстоянии вытянутой руки от четырёх мемберов «Хорайзон», стоящих первыми. – И всё же вы пришли, – Сан прокручивает пистолет на пальце и с улыбкой обращается к Уёну. – Если думаешь, что мы вас боимся – забудь, – байкер собирает силы в кулак и так же улыбается в ответ. Последние нотки страха постепенно уходят куда-то вглубь и больше не выдают его тревоги. – Неужели вас совсем не напрягает это? – Сонхва встревает в диалог и демонстрирует автомат, целясь в стоящего перед ним Чонхо. – Совсем, – уверенно отрезает Уён и переводит хмурый взгляд на него. Ответ действительно звучит уверенно, хотя на самом деле байкеру хотелось бы просто заплакать. – Я бы дал тебе возможность передумать, – Сан продолжает разговор и слегка наклоняется вперёд, – но уже поздно, солнце. – А я и не собираюсь отказываться, – почему-то Уён делает шаг навстречу, что заставляет его оказаться ещё ближе. – Я бы ни за что не поступил иначе. – Тогда… – Сан убирает пистолет в кобуру, прежде чем чётко выкрикнуть: – мы начинаем. В эту же секунду лес оживает, и внушительная куча однопроцентников налетает на «Хорайзон», с криками поглощая в себя чужих мемберов. Сан не теряет времени и уверенно замахивается, чтобы ударить Уёна, но его руку перехватывают сбоку. Перед ним неожиданно оказывается Чонхо. Такой исход сильно злит Сана, но выбирать не приходится. Он хватает парня за руку, пытаясь перевести её за спину, но Чонхо умело вырывается. – Есть опыт в рукопашном? – президент уворачивается от удара и вспоминает, что это тот самый сержант, которого он останавливал в самый первый раз. Он бросает взгляд на нашивку на куртке и подтверждает свои мысли. – И именно поэтому я сегодня разукрашу твоё лицо, – Чонхо приостанавливается, чтобы посмотреть на действия со стороны соперника. – Это ещё под вопросом, – Сан ловит момент и сравнительно слабо бьёт байкера в живот, но это всё равно заставляет его согнуться. После короткого диалога приходит полное понимание произошедшего: Уён знал, что его мемберы смогут бить только кулаками, и понимал, насколько силён Сан в рукопашном, поэтому они решили, что против него будет стоять Чонхо – единственный в их клубе, способный хоть как-то дать отпор. Неожиданно сильная тревога накатывает на Сана, ведь только он знает, что этим шагом Уён потерял своё безопасное место в этом бою. Никто здесь не будет его жалеть, и уже через несколько минут с ним может произойти абсолютно всё что угодно. Пока Сана съедают изнутри тяжёлые мысли, сержант быстро возвращается в прежнее состояние и дарит ему ответные удары, которые попадают чётко в цель. Теперь уже между парнями по-настоящему завязывается нешуточная драка. В это же время Хонджун пытается противостоять точным ударам Минги, а Ёсан надеется, что всё же сможет хоть раз попасть по умело уворачивающемуся Юнхо, который вдобавок открыто смеётся над ним. Остальные мемберы клубов тоже смешиваются в одну большую, постепенно окрашивающуюся кровью массу. Они отвешивают друг другу сильные удары и пытаются прижать противников к земле, вся округа наполняется истошными криками боли и надменными возгласами. Хоть бой и рукопашный, он не становится сильно проще. Прошла лишь пара минут, а Уён уже видит, как кого-то из его мемберов душат голыми руками, кому-то с треском ломают кости, а кого-то толпой втаптывают в землю. Он ненавидит себя за то, что допустил это, и не может сдвинуть себя с места. Чон Уён стоит, как последний дурак, в центре всех действий и не представляет, что сейчас делать. Взглянув перед собой, он наконец понимает, почему за эти несколько минут не получил ни одного удара: всё это время на него таращился Пак Сонхва. Эти глаза полны животной ненависти и азарта, в них ярким пламенем горит желание разорвать на части, стереть с лица земли, уничтожить и заставить тлеть в агонии. Он сейчас – зверь, оказавшийся на свободе, а его взгляд указывает на то, что Уён – только его жертва. – А мне начинает нравиться этот замес, – Сонхва улыбается, заводит автомат за спину и подходит ближе. – Давай без лишних разговоров, – Уён знает, что сейчас шутки плохи, но вместе с этим понимает, что терять уже точно нечего, и если и идти ко дну, то хотя бы с честью. – Беспомощному мальчику не нравится моё поведение? Какая жалость, – сарказм прекрасно читается в голосе Сонхва. – И что же ты мне сделаешь? Уён не отвечает, он лишь поджимает губы и резко ударяет Сонхва кулаком по щеке, пока может поймать такую возможность. После этого удачного удара следовало бы просто продолжить бить с надеждой, что это принесёт свои положительные для Уёна плоды, но он не может. Уён никогда не дрался с людьми, поэтому собственный сильный удар заставляет его застыть на месте. Несмотря на покалывание на щеке, ситуация лишь веселит Сонхва, и он тут же заходится громким смехом. Это отрезвляет и пугает Уёна ещё сильнее, отчего ноги делают робкий шаг назад. Возникает глупое желание убежать, и когда президент оборачивается, его с силой хватают за шиворот и притягивают ближе: Уён так и не понял, как Сонхва успел так быстро сократить расстояние между ними. – Тебе не повезло, Чон Уён, – Сонхва перемещает руку на чужую шею, грубо сдавливает, впиваясь ногтями в кожу, и продолжает шёпотом: – я не такой, как Сан, я не жалею людей. Уён обеими ладонями хватается за руку однопроцентника и пытается вырваться. С каждым рывком дышать становится всё тяжелее, и в итоге Уён начинает громко кашлять, что вызывает довольную улыбку на лице Сонхва. Он откровенно любуется, как беспомощный байкер пытается хоть как-то совладать с его сильной хваткой, и наконец-то ощущает то чувство удовлетворения, за которым гнался с первого дня встречи с «Хорайзон». Вскоре у Уёна получается ударить Сонхва в живот: он вкладывает в этот удар все свои силы, но для опытного однопроцентника он остаётся почти невесомым. Когда Уён замахивается в очередной раз, Сонхва всё же отпускает его, чтобы посмотреть, как он будет действовать. Ситуация удручает, потому что Уён, откашлявшись, вновь начинает пытаться ударить байкера, но у него ничего не выходит: тот слишком легко уворачивается, и с каждым косым ударом начинает смеяться всё громче и громче. Уён ощущает свою никчёмность, и в его голове эхом бегут слова Сана об этом. Он старается бить быстрее и целиться точно в лицо, но приходит лишь к тому, что сам начинает задыхаться от усталости. Безусловно Сонхва это видит, а ещё он замечает, как всё больше и больше мемберов «Хорайзон» вокруг оказываются прижатыми к земле. Именно поэтому он решает, что пора прибегать к чему-то более весёлому. – Ты зря пытаешься попасть по лицу, – неожиданно Сонхва начинает говорить, параллельно в очередной раз уворачиваясь, – это не самое выгодное место. Закончив, байкер перехватывает руку Уёна и до хруста заламывает кисть, из-за чего он мычит, сжав зубы. Пока Уён не успел вырваться или как-либо сменить своё положение, Сонхва с силой ударяет его в район печени. Он повторяет это действие ещё несколько раз, когда противник уже сгибается, пытаясь схватиться за место удара. У Уёна перед глазами появляются чёрные пятна и всё как-то странно плывёт. Он не слышит собственных криков, хотя они неприятно глушат окружающих. К горлу резко подкатывает ком, а все органы внутри будто перемешиваются. Хочется просто упасть на землю, но Сонхва грубо хватает за волосы и заставляет выпрямиться. Уён продолжает глупо сопротивляться, используя, наверное, уже все конечности, чтобы просто вырваться и хоть как-то оттолкнуть от себя однопроцентника. Всё это и раньше не имело смысла, а сейчас, когда из организма Уёна улетучиваются все силы, картина становится ещё более абсурдной и комичной. – Последнее слово? – Сонхва притягивает тяжело дышащего парня ближе, впиваясь пальцами в клубную косуху. – Ты всё равно не разрушишь мой клуб, – Уён пытается смотреть в глаза противнику, но это даётся с огромным трудом. Главное, что он замечает – огонь злости в чужом взгляде. Не то чтобы Сонхва сдерживался до этого, но теперь он ещё больше хочет продемонстрировать, насколько быстро и легко он способен уничтожить всё. Новые удары приходятся по лицу президента. В них закладываются все эмоции, которые накопились в Сонхва, включая даже ту ненависть к миру, которую он приобрёл годами ранее. Жгучая боль разливается по каждому сантиметру кожи и постепенно проникает всё глубже. Первое, что чувствует Уён, – вкус противной жидкости на языке, говорящий о разбитой губе. Куча ударов превращается в непонятное месиво, и сосчитать их становится тяжело. По виску течёт тёплая дорожка, а при очередном вдохе Уён давится собственной кровью. Кости остаются целыми каким-то чудом, и, конечно, Сонхва это не впечатляет. Его рука, покрытая бордовыми пятнами, ложится на чужой затылок и рывком наклоняет шатающееся тело ближе к земле. В этот же момент Уён получает несколько тяжёлых ударов коленом в живот и падает к ногам однопроцентника. С губ срывается рваный кашель, и на траву падают красные сгустки. Уён жадно хватает ртом воздух, но от этого становится только больнее. Дрожит каждая часть тела без исключения, и оставаться в сознании теперь ещё тяжелее. Сонхва явно забавляет такая картина, и кривая ухмылка, не сходящая с его лица весь вечер, растягивается шире. Это возвращение на круги своя – то, как они изначально должны были расправиться с «Хорайзон». С одной стороны, истинные мотивы Сана понятны, как белый день. С другой – жутко бесят правила, приказы, его попытки отойти от привычной жизни клуба и выдумать что-то новое. Это рушит все традиции и устои, рушит то, что строилось десятилетиями, но в противовес этому Сан – тот, благодаря кому Сонхва стоит здесь. Если не остановить бой, через пару ударов Уён будет мёртв, и как раз этого меньше всего хочет президент. Ощутив все эти факторы, Сонхва достаёт из-за спины автомат. От очередного удара по голове у Уёна звенит в ушах, и только когда ему в лоб упирается холодное дуло, он понимает, что били его прикладом. Всё внутри трещит, а на глазах появляются слёзы боли: теперь байкер видит лишь размытую пелену. Это последние секунды перед концом. Становится очень шумно, но всё же Уён с трудом вычленяет глухой щелчок: Сонхва снял автомат с предохранителя. Теперь остаётся лишь принять такую судьбу, ведь больше ничего нельзя изменить. От рокового исхода отделяет лишь один спуск курка, но даже сейчас Уён не жалеет обо всём, что сказал и сделал. Даже стоя на коленях перед однопроцентником он остаётся свободным, и от этого осознания губы вздрагивают в лёгкой полуулыбке. – Стоп! – знакомый голос для Уёна звучит будто из-под воды, но всё равно перекрывает остальные звуки. Неожиданно всё затихает. Участники обоих клубов узнают в крике президента «СМН» и тут же прекращают драку, оборачиваясь на звук. Сан отпускает Чонхо, которого он почти прижал к земле, и уверенным шагом направляется к явно недовольному Сонхва. Он находился не слишком далеко, поэтому Сану удалось краем глаза заметить нарушение и вовремя всё остановить. – Сколько раз я говорил тебе не нарушать правила? – президент подходит вплотную к другу и шипит в самое ухо. – Ебал я твои правила, – Сонхва поворачивает голову и пренебрежительно смотрит на байкера. – Напомню, что ты всё ещё никто здесь, – Сан заметно злится и своей рукой грубо опускает чужой автомат, – президент – я. – Худший президент, – Сонхва полностью поворачивается к другу и убирает оружие. – Ещё одно слово в мою сторону, – Сан говорит уже тише и хватает друга за куртку, – и я не буду сдерживаться. – Ты действительно собираешься променять клуб на это? – Сонхва переходит на шёпот, чтобы фразу могли слышать только они вдвоём, и слабо кивает в сторону Уёна. Со стороны кажется, что Сонхва говорит на эмоциях сейчас, но реально под воздействием эмоций находится Сан. В ту же секунду по челюсти вице прилетает чёткий и по-настоящему сильный удар, который заставляет отшатнуться назад и схватиться за лицо. По клубам прокатывается волна удивления и шёпота, а Сонхва тихо шипит, продолжая сверлить взглядом друга. Он всё ещё не согласен ни с одним его решением и всё ещё не хочет принимать то, что он сейчас сделает, но другого выхода он не видел. Стараясь не медлить, Сан поворачивается к Уёну, который всё ещё стоит на коленях. Он протягивает ему руку, чтобы помочь встать, и ждёт реакции. Проходит несколько долгих секунд, прежде чем до Уёна всё же доходит суть происходящего, и он поднимает голову. Теперь Сан может чётко рассмотреть плоды работы Сонхва: разбита бровь и губа, кровь размазана по всему лицу, кожа вокруг одного глаза заметно опухла – скоро она окрасится в багрово-фиолетовый цвет, – на щеках мокрые дорожки от слёз, а волосы жутко растрёпаны. Эта картина становится одной из самых тяжёлых в жизни байкера, ведь всё это – сугубо его вина. Он всеми силами пытался уберечь Уёна от подобного, но не смог, и это жутко раздражает. Чужую руку Уён игнорирует. Он встаёт сам, сильно шатаясь на ватных ногах, и продолжает сверлить однопроцентника злым, осуждающим взглядом. Сану жутко хочется извиниться за всю ту боль, которую он принёс, загладить свою вину всеми возможными способами, но кажется, что теперь уже ничего не поможет. Он протягивает к избитому лицу дрожащую руку и аккуратно стирает стекающую из уголка рта струйку крови, но Уён отворачивает голову и поджимает губы. Его чувства неоднозначны. В глубине души он благодарен Сану, ведь только что он во второй раз спас его от смерти, а другая его часть говорит, что этого всего не было бы, если бы не появление Чхве в жизни. Сан смотрит на Уёна ещё какое-то время, собираясь с силами. В какой-то момент он замечает на его щеке новую дорожку от слёз. – «Хорайзон» свободны, – Сан делает шаг назад, тяжело вздыхает и говорит достаточно громко, чтобы услышали все, – с условием, что вы больше не встанете на нашем пути. Президент резко разворачивается и направляется прочь из леса. Ему в спину летят возмущения Сонхва и разговоры остальных мемберов «СМН», но всё же они следуют за ним, несмотря на недовольство. При нарушении правил с их стороны другого исхода событий быть не может, и винить в этом всём теперь можно лишь вице-президента. Уён провожает взглядом клуб, после чего закрывает глаза и медленно начинает оседать на землю, но подоспевший Хонджун, которому в бою повезло чуточку больше, успевает поймать его. – Всё хорошо, Уён, – он обнимает друга, пока Чонхо и Ёсан плетутся к ним, – теперь всё точно будет хорошо.