Игра в «папочку».

      Силуэт высокого мужчины то и дело проскакивает в подворотнях, он грязно ругается, когда в очередной раз его высокие сапоги наступают на кучу нечистот, коих в нижних районах было достаточно. Пожалуй, для того, кто всю жизнь посвятил учебе, а затем практике, склянкам, пергаментам и куче пыли, явно не хватало времени на какие-то глупые отношения, тем более умалчивалось о семье. И Байрон де Йорвен строго придерживался таких мыслей, навязанных то ли университетом, то ли практикой, то ли самим собой. До недавнего момента.       Прогулки в нижних районах города были нечастыми, потому как ему просто нечего было здесь делать. Хоть отношение у людей к алхимикам было не самое лестное, но Байрон охватывал не только эту практику, еще и знахарство, хирургию и исследование редких болезней, проще говоря, такого как он в городе знали и уважали за то, что он по молодости частенько спасал людей от разных невзгод и продолжал это делать, но более своеобразно… Его прошлый помощник и по совместительству слуга случайно погибает на улице, при необычных обстоятельствах, потому занятой алхимик, который сам со всем справляться не мог, решил подыскать себе избранного, который будет заниматься тем, на что у столь занятого человека нет времени. Сначала он даже вывешивал объявления, но все, кто приходили к нему, оказывались полнейшими кретинами и идиотами, потому… Хочешь сделать что-то хорошо — сделай сам. де Йорвен переступает через очередную дурно пахнущую лужу, поглядывая постоянно назад, чтобы убедиться в том, что его длинный коричнево-зеленый плащ не вымазан в грязи. Сам одет по-богатому: высокие сапоги, средней длины темные штаны, черный кафтан по моде, на груди виднелся галстук серо-голубых оттенков и на остром носу позолоченные очки со стеклами из горного хрусталя. Может профессия была довольно грязной, но Байрон считал необходимым выглядеть хорошо, особенно когда выходил на улицу. Белоснежные волосы словно снег отражают редкие солнечные лучи, которые проникали сквозь крыши домов, построенные очень близко друг к другу, а черные линии придавали ему особенную красоту. Мужчина останавливается на секунду, чтобы с помощью длинной трости с рукояткой из серебра в виде змеи с открытой пастью, убрать что-то неприятное, прилипшее к сапогу.        В этот неудачный момент Байрон де Йорвен увидел его во второй раз, на этот раз уже удирающего с его же кошельком. Алхимик в эти доли секунды был настолько увлечен своей одеждой, что даже не заметил, как этот ловкий юноша из подворотни подобрался к нему и выхватил мешок с монетами, висящий на самом видном месте, для приманки. Он уже успел рассмотреть его со стороны в прошлый раз. Этот парень был 1,7, на десять сантиметров ниже самого знахаря, темные растрепанные волосы, которые лежали странной челкой и прикрывали один глаз, худощавое телосложение, рваное шмотье и ужасно ловкие руки и быстрые ноги, которые позволяли ему уйти почти от любого преследования. Почти. Байрон даже не шевелится, на его лицо наползла неприятная ухмылка, он даже не собирался бежать за воришкой, чтобы вернуть свое, он знал, что тот скоро пожалеет о содеянном.        Парень недолго виляет по подворотням, пытаясь уйти от возможного преследования, но он быстро понял, что аристократ сдался, потому прижался к одной из стен домов спиной, переводя дыхание. Черные глаза зацепились за добычу, а длинные пальцы тут же полезли внутрь мешочка, нащупывая долгожданное золото. И еще кое-что… Парень вскрикивает, быстро вытаскивая ладонь из мешочка, обнаруживая на ней змею, вцепившуюся прямо между пальцев, в самое опасное для укуса место. Гад выплюнул яд внутрь, да еще и отцепиться сразу не хотел, вору пришлось его силой сдергивать, из-за чего он повредил себе ладонь еще больше. — Дьявольщина… — тихо ругается парень, осматривая укус. — Мне нужно что-то… — он оборвался, внезапная тошнота и головокружение застали его врасплох, остальные слова смешались в одну неразбериху, с последующим оседанием на землю.       Забавная картина, воришка при смерти в подворотне, а вокруг него золотые монеты, ради которых он и впутался в эту ситуацию, они обеспечивали и жизнь, и смерть… Тошнота быстро сменилась ничем. Пустотой, лишь чувствовалось, как яд пробегает по крови, как им наполняется тело. А казалось бы, маленький укус, маленькая змея и просто малейшая дозировка яда, примерно 1-2 миллиграмма… Но какой эффект. Юноша еще пытался ползти, но это было глупой затеей, конечности затекали с мгновенной скоростью, а вскоре уже почти весь черноволосый воришка был парализован странным ядом. Мир расплывался, крутился, словно карусель. Один страшный, но размазанный силуэт алхимика, которого обокрал меньше двадцати минут назад, он все же запомнил, особенно когда мужчина подошел к нему, его, уже почти не чувствовавшееся, прикосновение, а точнее довольно грубая пощечина, после которой он схватил парня за подбородок, поднимая его лицо, чтобы убедиться. Алхимик неприятно ухмыляется.       Жар и бесконечные кошмары, это все, что видел и чувствовал еще живой парень. Он никак не мог достучаться до настоящего, вырваться из повторяющегося круга давних событий, которые пугали его до чертиков и дрожи в ногах, что еще хуже, они были беззвучные… Поначалу он не мог понять, в чем же дело, как будто ему заткнуло уши, да так, что даже не было стука сердца. Но постепенно ему становилось лучше, и с этим «лучше» возвращались чувства… Кошмары приобретали звуки, а страхи основу, тело еще живо, как и разум, наверное прошла целая бесконечность перед тем, как черноволосый вор снова смог вернуться в реальность. Очень болезненно вернуться.        Протяжные звуки чего-то кипящего, бурление трав в котле, стойкий запах и приятного, и отвратительного одновременно, чьи-то тяжелые шаги и редкая брань, вперемешку с какими-то занудными и сложными словами, коих разум вора из трущоб воспринимать мог с трудом. Он попытался пошевелиться… Не вышло, тело еще было слабым, ватным, глаза открыть удалось только с пятой попытки, и то с большими усилиями. Разжать слипшиеся губы еще сложнее, но он делает успехи. Темные глаза пытаются ухватиться за реальность, но все, что он видел, это высокий деревянный потолок. Звуки становились объемными, воришка точно понял, что находится в чьем-то доме, но вот в чьем? — Вижу, ты уже проснулся. — слышится мужской голос со странным тянущимся «с», такое чувство, что алхимик прямо стоял и выжидал, когда парень очнется, чтобы сказать ему что-то такое. — Это был весьма любопытный опыт, не так ли? — Байрон наклоняется к юноше, грубая рука хватает его за лицо, затем палец поднимает губу, двигает голову вправо, влево, а алхимик внимательно рассматривает вора, мысленно делая выводы. — Что… — еле выдавливает пострадавший от змеи, — Почему… — Прибереги силы, тебе еще минимум минут двадцать отлежаться надо. Твой организм справится, я уверен. — ставит перед фактом Байрон, отпуская чужое лицо и отходя куда-то в сторону.        Он до сих пор ничего не понимает, ведь даже не смог разобрать, кто перед ним был, а сказать два простых «что» и «почему», оказывается сверхзадачей. Но все же он с ней справляется, что не может не радовать де Йорвена, чья легкая улыбка проскальзывает лишь на секунду, не решаясь показываться во всей красе. Байрон натягивает толстые перчатки из кожи, в его лаборатории, которая по совместительству и дом, всегда стоял какой-то жар и духота, при этом еще и дурманящие запахи, сводящие с ума любого, кто не привык к подобным ароматам. Высокие, вытянутые склянки, связанные друг с другом трубками и прочим, содержали довольно опасные не только на взгляд субстанции, будь то бурлящая жидкость ярко-желтого цвета или почти черная крошка. Дом был просторный, имел аж три этажа и все в распоряжении прославленного алхимика, но все это оборудование, склянки, стеллажи с книгами, человеческими и нечеловеческими органами, заспиртованными в банках и прочей мерзостью для обычного человека, как будто давили, словно плывешь по нефти, которая затягивает тебя все глубже. Именно поэтому и нужны помощники, ученики, этих ребят можно было назвать любым словом, потому как смысла это не меняло, они выполняли простейшую работу. Лаборатория была в подвале, чтобы не пугать редких гостей, воздух был жарким, а пол холодным, помимо всей прогрессивной в те времена темы, тут было еще два террариума со змеями… Точнее, просто переполненных змеями разных цветов и размеров, и как же иронично видеть совсем рядом очередной стеллаж, но со спиртным из змей, который, как утверждал Байрон, очень помогает со здоровьем…        Парень начал шевелиться, что отвлекло алхимика от своих дел, он пришел в себя намного быстрее, чем рассчитывал де Йорвен, потому мужчина стянул перчатки, не закончив дело и вновь подошел к воришке, придвинув стул, чтобы сесть напротив него. Он уложил парня на какую-то старую кровать, которая стояла тут для того, чтобы самому алхимику не подниматься на третий этаж для сна, особенно если он очень устал. — Что произошло...? Кто ты? — уже лучше формулирует свою речь черноглазый вор, направляя свой взгляд на мужчину. — Во-первых, ко мне обращаться только на «Вы», во-вторых, ты мне должен. Я спас тебя, после того, как ты, не обдумав свои действия, решил обокрасть меня. Ты у меня в посмертном долгу, это ты понял? — Байрон приспускает очки, его темные зеленые глаза прожигают собеседника. — Я понял… — спустя лишь несколько минут отвечает юноша, все еще немного кривясь с непривычки. Его слух режут сложные обороты речи. — И что мне сделать? — Сделать? Много чего. Посмертный долг просто так не выкупишь. Ты будешь работать здесь, помогать мне. Это, я надеюсь, ясно? Нужно тебя переодеть, а это сжечь. — он с долей брезгливости кидает взгляд в сторону порванных тряпок, которые язык не поворачивался назвать одеждой, — И можешь не говорить мне свое «имя», я придумал тебе новое. — мужчина поднялся, парень следит за его движениями, все еще не до конца осознавая начало своего тернистого пути… Байрон берет книгу, возвращается на стул. — Тебя будут звать Эдгариан ван Раффер. — он оторвал взгляд от книги и поймал на себе недоумение парня. — Просто Эдгар, если пожелаешь. — легко кривится алхимик, — Ты будешь делать то, что я тебе скажу, когда скажу и сколько скажу. Нарушишь раз — прощу, нарушишь два — убью, сбежишь — найду и убью. Ясно?        Парень хмурится, он прекрасно понял, что от человека со змеями в кошельке убежать очень трудно, он кивает в ответ, внутреннее негодование подсказывает ему ударить этого наглого деда по голове и убежать, оставив его ни с чем, но голос разума внемлет, что этого лучше не делать. И что за дьявол? Имя? Он даже не знает его настоящего! Но если мужчина со змеями хочет звать его Эдгар…