Игра в «папочку».

— Это твое место. — говорит Байрон, когда они с горем пополам, точнее только Эдгар, смогли добраться до второго этажа.       На первом этаже, который они прошли буквально минут пять назад, была лавка, которая помогала здешним людям чувствовать себя довольными и здоровыми. Почти. Там все было по классике: длинная стойка с многочисленными пузырьками и бутылками, все заполнены разными жидкостями, разных цветов и назначений. Сзади прилавка были все те же стеллажи, но заполненные всевозможными зельями, инструментами, мазями и всем другим, что могло бы понадобится людям для лечения как настоящих, так и выдуманных болезней. Главное, чтобы они приносили деньги. Второй этаж с первого взгляда был совмещением библиотеки и столовой, посередине стоял средних размеров стол и всего три-четыре стула, так как частых гостей не было. У стен стояли высокие стеллажи и шкафы с книгами, а кухне, если это можно было назвать кухней, было выделено пара квадратных метров в углу: печь, невысокий стол, столовые приборы, которые покрылись пылью, горшки, сковородки, все это лежало в творческом беспорядке, и явно не использовалось какое-то время… Между этой столовой и кухней была еще одна небольшая, но уже отдельная зона, а именно то место, где будет жить новоиспеченный помощник. Довольно скромно жить, но это наверняка лучше, чем в трущобах… Лучше ведь?       Комнату можно было разделить на три части: кровать, деревянная ванна за перегородкой, шкаф. Это все, что в ней помещалось, она также имела окно с видом на сад-огород, который содержал мужчина, но в целом она была достаточно уютной, если бы не тот же преследующий аромат трав и внутренностей. Байрон отходит в сторону, дав парню пространство и возможность осмотреться, но ненадолго, так как мужчину дико раздражал внешний вид юноши. Алхимик легко отодвигает Эдгара со своего пути, открывая шкаф и вытаскивая самую простую, но хотя бы не рваную одежду: белую рубаху, темные штаны с ремнем и невысокие сапоги, кидая все это на кровать. — Переоденься, и, будь добр, помойся. Такое чувство, что тебя в грязи изваляли, а потом ты прогулялся по канализации и повторял подобный ритуал каждый день. — нелестно отозвался Байрон, — У тебя полчаса, затем будет ужин. И там, я расскажу, что ты будешь делать. — Хорошо. — коротко отвечает Эдгар, этот ответ очень не понравился алхимику, что было видно по его выражению лица. — Что насчет «господин»? Твой разум сможет запомнить это слово? — Байрон с легким презрением изучает чужое лицо, выжидая ответ. — Да… Господин. — юноша старается скрыть свое возмущение за горой гордости, с которой он произносит данное слово, что оставляет мужчину вполне удовлетворенным. — Во что я опять ввязался… — корит себя вор, теперь уже ставший ассистентом. Конечно, такое выражение он мог себе позволить только тогда, когда мужчина ушел на третий этаж.       Парень повторно осматривает комнату, когда заглядывает за ширму, внезапно для себя обнаруживает полную ванну, правда, уже с теплой, а не горячей водой, но было удивительно, как этот старик (по мнению Эдгара), все продумал заранее. Он стягивает с себя прилипшие от пота тряпки, они и правда пахли ужасно, это вызывало некое отвращение к самому себе, и легкий стыд, правда, об этом юноша задумывался редко, настолько редко, насколько он мог себе позволить принять ванну. Эдгар был худ, что не удивительно, мало кто мог себе позволить иметь здоровый рацион питания, чем объяснялась его бледность, несмотря на это, он приучился быстро бегать и мог даже врезать кому-то в морду, не так сильно, но все же ошеломить противника удавалось ни раз. Парень разминает костяшки пальцев, все еще пытаясь отойти от яда полностью, хотя его присутствие ощущалось до сих пор. Он залезает в ванну, вода, как и говорилось, не горячая, как будто специально, чтобы долго в ней не сидеть, но и времени особо не было, хотя Эдгар, откровенно говоря, наслаждался. Наконец-то что-то кроме грязи, болезней и голода… Что-то приятное, что-то, что не вызывает отвращения, боли, презрения. Эдгар отрывается от своих мыслей, хоть у него нечасто выходит думать о чем-то, что произошло в его жизни, главная и ежедневная забота — еда, а остальное уже казалось более далеким и даже ненужным, как например ванна, ведь на нее нужны деньги, как и на мыло. Он нащупывает мыло ладонью, подносит его к носу, чтобы вдохнуть аромат цветов вперемешку с чем-то подобным дыму от костра. Эдгар хмурится, рассматривая этот кусок, видимо, его тоже сделал алхимик, правда скоро он поймет, что де Йорвен очень хорош в зельях, а мыло, так, мелочи. Парень натирает руки, переходит на шею и плечи, затем окунает свою шевелюру в воду, недолго держит там, чтобы грязные волосы промокли, потом обхватывает мыло двумя ладонями, намыливая голову. Ему пришлось проделать эту процедуру целых два раза, потому как в его волосах было слишком много всего, да настолько, что вся вода после него была темного цвета. Эдгар морщится, вытирается заранее подготовленным полотенцем, и так как времени у него особо не оставалось, что он понял по суматохе в столовой, потому с водой решил разобраться позже, а сейчас в спешке натягивал на себя рубашку, штаны и сапоги, правда его волосы все еще влажные, но он руками укладывает их на одну сторону, формируя челку, все же этот странный образ он сохраняет.       Юноша выходит из своей новой комнаты, осматривает столовую. Байрон был не так привередлив к порядку в доме, зачастую большинство людей его профессии уделяют мало внимания дому и много лаборатории, потому сразу чувствовался контраст между важным и посредственным. Мужчина уже сидел за столом, уткнувшись в один из толстых старых кирпичей, то есть книг, обложки у нее не было, зато судя по внимательному взгляду, прикованному к тексту, это было что-то умное, не для таких, как Эдгар. Он отрывается от книги, культурно отложив ее в сторону и отдавая свое внимание к юноше. — Выглядишь намного лучше. — одобрительно кивает де Йорвен, — Постарайся держаться в таком виде, так на тебя хотя бы смотреть приятно. Садись. — он указывает на стул недалеко от себя, на столе уже лежали приборы, правда, по минимуму, здесь не хватает руки хозяйки…       Эдгар только присаживается, как слышит новую команду. — Возьми с печи горшок, похлебка как раз согрелась.       Парень поднимается, у печи подхватывает две тряпки, чтобы не обжечь руки и уже ими берет горячий горшок, в котором бурлила приятно пахнущая еда. Он относит его на стол, уже готовится сесть, как вновь слышит. — И подложи в печь дров, ночь будет не теплая. — спокойно говорит Байрон, все тем же изучающим взглядом наблюдая за юношей.       Помощник сдержал гнев в себе, как и недовольство. Это все ведь лучше, чем жить в полуразваленной хате, каждую ночь дрожать от холода, голода и страха, правда? Это ведь лучше, чем быть пойманным стражей, или даже каким-нибудь извращенцем, предложившим бедному юноше какие-то действия за еду. Лучше ведь?       Эдгар подкладывает в печь дрова, заранее смотрит на мужчину, ожидая еще каких-либо приказов, но тот лишь удовлетворенно кивает, вновь жестом приглашая его присесть. Юноша присаживается, но тут же чувствует какой-то подвох, они не начинают есть, так как похлебка в горшке, а Байрон лишь молчаливо смотрит на него, ожидая действий. Эдгар вздрагивает, до него наконец доходит, что от него требуют, поэтому он тянется к горшку, накладывая порцию еду сначала себе, а потом уже Байрону, что привело к очередной фразе. — Неплохо, только по этикету ты должен был сначала положить мне, а потом себе. — сделал замечание мужчина, хватая ложку. — Приятного аппетита тебе, Эдгар. — Вам тоже.       Наконец Эдгар смог уйти от его взгляда. Он пробирал до мурашек, затем даже до легкой дрожи, холодный, спокойный и изучающий. У Эдгара даже возникало чувство, что он просто подопытный кролик, который будет здесь столько, сколько захочет сам алхимик, а потом его выкинут на улицу, как игрушку. Такой опыт уже был, и парню, отвыкшему даже от регулярного питания, было жалко потерять снова эту порцию похлебки или теплую ванну с мылом. Он берется за ложку, с нетерпением бросается на еду, так как был голоден по крайней мере семнадцать часов, но все же старается выглядеть не таким дикарем, каким, возможно представлял его алхимик, тоже занятый едой в этот момент.       В дверь постучали, довольно настойчиво, потому как звук был отлично слышен даже на втором этаже. Эдгар невольно вздрогнул, он посмотрел на мужчину с неким беспокойством, ведь сам Байрон был весьма удивлен таким неожиданным визитом. — Продолжай есть. Я разберусь.       Мужчина поднимается, берет свою трость, которая стояла недалеко от стула, спускается вниз. Его лицо выражает недовольство и недоумение, в дверь продолжают настойчиво стучать, из-за чего алхимик не выдерживает и громко говорит: — Я еще не глух, зачем так ломиться?       Удивительно, но за дверью тут же притихли, это заинтересовало алхимика еще больше, он, на всякий случай, проверил что-то в своей трости, прежде чем открывать дверь.       За дверью стоял один высокий мужчина и еще двое, видимо громилы-телохранители, на них Байрон внимания даже не обратил, уже и так понял, кто к нему явился. — Я бы напомнил тебе о манерах, Хроттгар, но ты ведь все равно не послушаешь, верно? — холодно выражается Байрон, отходя от входа. — Прошу, но надеюсь, что своих друзей ты попросишь подождать.       Высокий мужчина ухмыляется, показывая зубы, некоторых вообще не было, он кивает громилам, заходит внутрь и закрывает дверь. — Так вышло, бизнес занимает много времени, ты-то точно об этом знаешь, не так ли? — неприятным, писклявым, можно даже сказать мальчиковым голосом говорит Хроттгар, осматриваясь в какой раз и проявляя мнимый интерес к обустройству дома. — У тебя тут мило, что-то изменилось с прошлой встречи? — говорит мужчина, проходясь по первому этажу, — И, надеюсь, я тебя не отвлек. — специально подражает ему рослый, ухмыляясь. — Оставь свои ненужные формальности, мне нужна предоплата. И те, кто будут испытывать. Это тонкое дело, я не раз это говорил. — Да-да, дозировка и прочее… Мне просто нужна такая дрянь, которая позволит не думать о работе хотя бы часов пять. — мужчина осматривается, его взгляд внезапно останавливается на юноше, которого он заметил на лестнице, и который явно подслушивал. — Вот тебе и испытуемый. У тебя что, новый «ассистент», Байрон? — язвит мужчина, на его лице вновь ухмылка. — Ты ведь любишь пользоваться случаем, как с прошлым.       Алхимик был явно возмущен этой фразой, но он умело подавляет в себе желание насилия, поворачивается в сторону юноши и вновь командует. — Эдгар, наверх. Убери со стола и отправляйся к себе. Сделай так, чтобы я не видел тебя сегодня боле. — вновь прожигает взглядом и словами Байрон, наблюдая, как парень скрывается наверху. — Не говори в моем доме подобные вещи. — Твой пацан даже не скрывал этого. Я не критикую, просто забавно. — Ты пришел ради беседы или по делу?       Дальше Эдгар уже не рискнул подслушивать, тон алхимика ему очень не понравился, но зато он видел, что его собеседник даже не дрогнул. Парень задавал себе вопросы мысленно, пока убирал тарелки со стола. Они знакомы, это точно, но кто он? О чем говорил? Явно о чем-то нелегальном. Вновь на чаше весов было тепло, еда, ванна и холод, голод и нищета. Все же дом алхимика побеждал, Эдгар думал, что сможет уйти быстро, сбежать, если ему самому надоест, и ничего плохого с ним не случится. Но слова о другом ассистенте его напрягали. Юноша вытер со стола, откинул обсыхающую челку с глаза, чтобы убедиться о качестве работы, а затем… Ну, ему ничего не оставалось, как уйти в свою комнату. Так было безопаснее, намного безопаснее, чем снова соваться на глаза этому высокому Хроттгару. И Байрону.       Эдгар садится на кровать, затем тут же падая на нее полностью. Он размышлял о случившемся еще минут двадцать, голоса внизу были слышны, но не так хорошо, чтобы разобрать хоть что-то, но двое мужчин общались на повышенных тонах. Парень делает вдох, закрывает глаза, пытаясь мысленно отдаться миру снов часов так на десять…       Удается лишь на четыре. Посреди ночи его будит мужчина, его голос уже более спокоен, он дотрагивается до плеча парня. — Вставай, ты мне нужен.       Эдгар вздрагивает, казалось, что этот голос способен вытащить его даже из Обливиона, он кивает, недоуменно смотря на алхимика. — Это из-за того, что я подслушивал? — надевая сапоги спрашивает Эдгар. — Не только. — коротко отвечает Байрон, явно не желая сейчас говорить на эту тему. Он дожидается юношу, вместе они спускаются в лабораторию. Эдгар подозревает что-то нехорошее, но молчит, мужчина указывает ему на знакомый стул, вновь предлагая присесть. — Ты ослушался, Эдгар. Поставил детское любопытство выше моих слов. — холодно говорит мужчина, его темно-зеленые глаза выражают явные искры гнева, которые подавляет его голос. — Это крайне… Некрасиво. — Я знаю, — выдает внезапно парень, перебивая алхимика. — но вам могла грозить опасность, я лишь хотел…       Мужчина стукнул тростью о пол, заставляя юношу замолчать. — Не думай, что я куплюсь на подобное. Ты за себя не мог постоять, не то, что за меня. — уже в открытую критикует его Байрон, скривив губы. — Подобное «благородство» тебе не поможет. Ты слишком дерзок, слишком наглый. Если собаку не учить закрывать пасть, она будет кусать каждого прохожего. — алхимик отходит от него, недолго копается в колбах, вытаскивая одну из них и откупоривая деревянную затычку. — Если тебя не воспитывали в детстве, придется мне взять на себя роль отца. Это ответственно, не думаешь? — Весьма. — с яростью выпалил Эдгар, нахмурив брови, но он быстро пришел в легкий страх, когда снова увидел его холодный взгляд. И странную жидкость в колбе.       Алхимик берет вино, наливает его в бокал и добавляет туда немного своего зелья, недолго смешивает это движением ладони. — Выпей. — спокойно говорит Байрон, наливая вино и себе, но не добавляя ничего другого. Он делал это специально на виду у парня, специально, чтобы это заставило его бояться. И он боялся. Мужчина протягивает ему бокал, Эдгар берет, долго рассматривая красное вино. — В чем дело? Ты хочешь снова ослушаться? — усмехается мужчина, — Я буду не так милосерден. — Что это? — все же решается спросить Эдгар, подняв взгляд с жидкости на алхимика. — Твое наказание. Не заставляй меня применять насилие.       Эдгар сглотнул, но все же проявляя перед мужчиной невозмутимость, отхлебнул сразу вина, не ожидая, что оно будет таким крепким, зажмурился, недовольно скривившись. Это насмешило Байрона, он садится на другой стул, медленно отпивая свою порцию сладкого вина. Трость, как всегда, отставил, чтобы она ему не мешала, и вновь перевел все свое внимание на юношу. Вновь изучает.       Недавняя сонливость сменилась резким выбросом энергии и эмоций, особенно после вина, другую половину которого Эдгар также выпил за раз, предпочитая не растягивать удовольствие, или просто не понимая, как правильно наслаждаться такими богатыми занятиями. Вино вместе с тем непонятным зельем, которое, видимо, будет предназначаться для высокого мужчины, что так неприлично пришел в гости вечером, но сейчас оно внутри Эдгара, и, может оно было приятнее яда, у парня все же было то чувство страха, хоть и притупленное алкоголем. Юноша сначала даже не понимал, начало ли что-то работать, потому как списывал основное на алкоголь, но сначала у него закружилась голова, не так сильно, как от яда, это было даже по-своему приятно… До голосов. Какие-то отрывки диалогов, мнения о нем, все то, что было скрыто его разумом, но услышано ушами, правда неразборчиво, теперь преследовало его словно в кошмаре. — Что… Нет, не правда! — парень хмурится, злится, он вскакивает со стула, а бокал падает, не разбивается. Эдгар уже не видит того подвала, лишь те ситуации, в которых он был. — Бред! Дьявол вас побери, хватит на меня так смотреть! Что плохого в этом? За что вы меня ненавидите?! — он кричит на людей, толпа смеется, затем кидает камни, кто-то попадает прямо ему в затылок, Эдгар на время теряет равновесие, и его тут же бьют. В живот, в спину, бранят самыми ужасными словами. «Грешник! Ублюдок! Выблядок!», «Отродье! Бастард!»… Все эти слова режут, губят и травят душу, мораль. «От одного поцелуя не будет ничего плохого», обещал ему тот. Ничего плохого, просто избит до полусмерти впервые в жизни.       Вдруг оно заканчивается. Сменяется тем, кто принес ему и радость, и боль. Тот, кто привел ко всему этому. Красивый, даже слишком красивый парень, чуть старше самого Эдгара. Улыбается, тянет руки для объятий, но сам Эдгар пообещал, что забудет. И его имя тоже. — Нет, не смей! Ты говорил, что все будет хорошо! Ты лжешь, я ненавижу тебя, ты понял?! — кричит парню в лицо Эдгар, пытаясь уйти от его объятий. Он уходит, ныряет в следующее воспоминание.       Уже девушка. Мимолетная детская любовь к этой рыжеволосой веснушчатой девушке, которая помогала ему какое-то время. Он на секунду позволяет себе улыбнуться, на его глазах выступили небольшие слезы, но он тут же видит, как девушка горит на костре. Люди вокруг ликуют, они сожгли ведьму, очистили мир, спасли себя и своих детей. Слышны радостные выкрики. «Ведьма! Злобное отродье! Поделом ей, нечего травить наших детей!». — Вы лжете! Все вы, стоите и лжете, она не колдовала!       Снова удар, теперь уже кулаком, мужчина сзади не позволил парню кричать подобное. «Он защищает ведьму! Он с ней заодно!» Опять удары. Вкус собственной крови на языке, боль в животе, синяки… В тот раз ему повезло, толпа подумала, что он уже умер, потому его не добили. Столько ненависти, она его разрывала, буквально пропитывала, до самых костей, до основания его разума… Он не понимал. За что можно было так ненавидеть красивую девушку? За волосы? Общество ужасно…       В реальности же Эдгар лежал, свернувшись в комочек, вздрагивал, когда наносили очередной удар, кричал, стонал, плакал, пытался вытереть кровь, но каждый раз получал новый удар, прежде чем успевал это сделать. Байрон наблюдал. Не шевелился. И пил вино.       Грязные люди, портовые шлюхи. Он ищет подходящую и пьяную жертву, чтобы обокрасть. И поесть. Желудок разрывается от боли. Он видит мужчину, намечает полузаполненный кошель и тут же двигается к нему, мужчина, к счастью Эдгара, достаточно пьян, потому даже не замечает, как у него отбавилось в весе. Юноша радуется, мимолетно, но радуется, адреналин бьет, и он бежит, внезапно сталкиваясь с очередной судьбоносной личностью в его жизни. Тогда Эдгар не успел его рассмотреть, но сейчас точно знал, кто это. Высокий прилежный мужчина, с позолоченными очками со стеклами из горного хрусталя… С белоснежными волосами и холодным, изучающим взглядом.       Эдгар неожиданно возвращается в реальность, как будто его вытащили из кошмара. Он секунду в недоумении, потом зрение начинает его слушаться, он видит, что стоит на коленях перед сидящим Байроном, держится за его штанину и плачет. Он не может перестать, все его чувства до ужаса обострились, особенно прошлые страхи. Эдгар не может верить тому, кто дал ему подобное вино, но сейчас разум молчит, юноша вспоминает лишь то, что он в тепле, сытый и чистый. Это берет над ним вверх, он, словно маленький ребенок, обнимает чужую ногу, положив голову на колено. Это заставило мужчину выпрямиться, с любопытством рассматривая юношу, он поднял ладонь, Эдгар почувствовал это, уже приготовился к удару за подобное поведение, это было скорее интуитивное предчувствие, но удара не последовало. де Йорвен осторожно запускает ладонь в темные волосы, движения его грубой ладони на удивление ласковые, он так успокаивает юношу. — Теперь ты понимаешь, для чего нужны наказания? — спокойно спрашивает мужчина, понижая голос, чтобы не напугать Эдгара. — Да… Понимаю. — шепчет в ответ Эдгар, вытирая слезы о штанину Байрона, — Извините меня… — Теперь все в порядке. Тебе нужен отдых, сможешь идти? — на удивление спокойно и без прежней грубости спрашивает мужчина. — Да, можете… Держать меня за руку? — слова даются с трудом, но он все же выражает свое желание.       Байрон секунду думает, прищуривает глаза, но все же поднимается, протягивая ладонь юноше. Эдгар поднимается, слегка дрожит, берет мужчину за руку и тот ведет его по лестнице, потом по следующей, прямиком через столовую в его комнату. Алхимик мало как реагирует на такое поведение помощника, но все же… Ему нравится, что он показывает в легкой улыбке, которую тут же скрывает. Эдгар отпускает холодную ладонь, стягивает сапоги и опускается в кровать, укутываясь нетолстым одеялом… Черные глаза какое-то время соприкасаются взглядом с темно-зелеными, но мужчина не остался надолго, лишь сказал напоследок: — Спокойной ночи, Эдгар.